Глава 25. Рождественские подарки

Часть 5

Положение Кенди в особняке Эндри изменилось со дня её первого выхода в свет на осеннем приеме.  Далеко не та растерянная молодая леди, которая задремала на кушетке в коридоре, поскольку за ней никто не пришел... По коридорам она больше не плутает, знает назначение каждой комнаты, а иногда и сама решает,  где чему быть и как расселить гостей. В её собственной спальне гардероб набит одеждой, она может освежиться, сбросить тесные туфли, сменить наряд. У неё даже есть личная горничная.

– Привет, Мэри! Когда закончишь с этим, сообщи, пожалуйста, мистеру Смиту, что я хочу отправиться домой.

Теперь она знает слуг по именам, отличает старших лакеев и горничных от младших, видит порядок в том, что раньше казалось хаосом, а порой и устанавливает его по своему усмотрению, как сама тетушка Элрой.

– Мэри, постой! К сожалению, я не могу поздравить каждого лично, но очень надеюсь, что для всех вас станет хорошим подарком праздничный выходной. Да, ты сможешь навестить своих родных в деревне, только... Тсс! Тетушка объявит об этом только завтра!

Слуги охотно слушаются её. Ведь мисс Эндри так добра. Многие наедятся, что однажды она станет единственной хозяйкой в доме.

– Не стоит благодарности. Вы  трудитесь с утра до ночи, чтобы содержать в порядке этот большой дом! Вы  заслужили отдых. Доброй тебе ночи, Мэри! С Рождеством!

Провожатые ей не нужны, чтобы найти кабинет тетушки Элрой и оставить записку с извинениями. У неё есть связка ключей, чтобы открыть кладовку и достать припрятанные там подарки. Она сама закрепила ангела на верхушке огромной ёлки в гостиной и знает, что среди коробок под еловыми лапками обязательно найдет подарок и для себя. Она могла чувствовать себя здесь, как дома... Но не чувствовала.

 

Почти неосознанно она произносит "домой" и действительно испытывает некоторое облегчение при мысли об отдыхе в квартире на Вест-Мэдисон стрит.

Как позабытая принцесса, она идет по опустевшему особняку, не зажигая света. Тихий стук каблуков по мраморному полу, шорох тафты в тишине. Скоро она сбросит это пышное платье, которое не сама для себя выбирала, оставит позади праздную жизнь.

 

К облегчению примешивается грусть, когда она проходит мимо спален. Кенди тихонечко приоткрывает дверь, чтобы нежно взглянуть на спящую Анни. "Все будет хорошо, ты справишься!" У комнаты Арчи она вздыхает. "Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь!" Патти  еще не потушила свет –  не может оторваться от книги. Кенди отходит от двери с улыбкой. Ведь этой книгой с равным успехом может оказаться захватывающий исторический роман или научный трактат об электричестве.

Рождественские украшения делают особняк больше похожим на дом, где счастливое семейство могло бы жить, но дом все равно слишком огромен, чтобы назвать его уютным. Звук шагов Кенди эхом отражается от высоких стен и потолков парадного холла, где посетитель должен чувствовать силу и величие прославленного клана.

 

Никем не замеченная, девушка набрасывает пальто.

 

Да, она еще вернется, чтобы закончить дела... Но у неё не будет лучшего момента для прощания. И Кенди улыбается особняку, как старому товарищу, с которым прошла через многое, и мысленно просит прощения у хозяев. Старая леди может гордиться своей ученицей, ибо на этот раз она не убегает, как маленькая девочка, а уходит с достоинством, преисполненная любви и благодарности к семье, которая однажды её приняла.

 

Помня обо всем добром, она уходит, чтобы отплатить тем же.

 

Теперь она знает, как трудно поддерживать порядок в этом мире со стороны похожем на сказку, и ценит каждый урок. Сколько пустоты в этих холодных, одиноких стенах, сколько фальши! Но Кенди верит всем сердцем, что новый хозяин сразится с призраками прошлого, и его победа принесет всему клану Эндри больше тех богатств, о которых они и не мечтали. Тепло. Искренность. Доверие. Настоящее единство. Возможно, они снова почувствуют это, благодаря своему лидеру...

Как бы то ни было, она всегда будет молиться за них.

"С Рождеством!"

 

 

Глава 26. Последняя

Часть первая. Ящик Пандоры.

Скрип-скрип-скрип...  Намело к ночи.  Кенди топталась на ступенях перед особняком. "Я бы лучше сама..." – ей уже не терпелось освободиться от роли леди. Но здравый смысл подсказывал: как же это – лучше? Когда на дворе ночь, снегопад, и в городе для одинокой девушки опасно? А у парадного входа ждет точный, как часы, личный водитель.

Скрип-скрип-скрип... Кенди юркнула в машину, не дожидаясь, пока шофер, как положено, откроет перед ней дверцу. Вот ведь, как глупо: учила, учила правила  этикета – теперь и нарушить  можно, да неудобно как-то. И перед кем? Шофер  и тот пассажирку не видел.

Одинокий такой, изувеченный, закрытый... Он стоял и смотрел  на кружащий в свете фонаря снег. Кенди усомнилась, что её рождественский подарок придется ему по душе. Есть ли у него семья? Или хотя бы друзья, чтобы провести с ними выходной?

Кенди постучала по стеклу. Хоть шофер и предстал перед ней сегодня  с открытым лицом, без тёмных очков и фуражки, а на её приветливую улыбку не ответил. Только хмурым взглядом по лицу скользнул. Единственный человек в особняке, которого не тронули доброта, искренность и участие леди Эндри.  Непокоренный бастион.

Скрип-скрип-скрип...  Сжались пружины под кожаной обшивкой кресла. Шофер нагнулся, чтобы нажать кнопку стартера. Автомобиль ожил, встряхнулся. Кенди хотела поздороваться, но и рта не успела раскрыть.

"О, Господи..."

 Краска бросилась ей в лицо. Любезностей от шофера она и не ожидала, но... Автомобиль так резко рванул с места, что её отбросило на другой край сиденья ногами к верху. Что же шофер? Погладил руль, словно автомобиль подбадривал.  Кенди мысленно ворчала, поправляя юбку и шапочку. С мадам Элрой на заднем сидении он бы наверняка осторожнее трогался! А её швырнул, как будто со злостью... Да еще... Ой...

На какой-то деревянный ящик.

Кенди рассматривала предмет, на который шлепнулась. Автомобиль несся по аллее. Впереди показались кованные ворота, увенчанные гербом Эндри. Распахнутые створки вдруг начали закрываться.  Кенди вся сжалась, готовясь к торможению, но машина, зарычав, устремилась вперед. Свет фар выхватил снег, летящий навстречу, и чью-то фигуру. Еще секунда и...

Машина вылетела из ворот, едва не задев створку, и ушла в занос.

 Скри-и-ип-скрип... Шофер выкрутил руль,  резко потянул за какой-то рычаг. Кенди швырнуло назад. Автомобиль выходил из заноса, набирая скорость. Кенди  оглянулась, но того, кто пытался преградить им путь, так и не разглядела. Очертания орла над воротами угадывались на фоне ночного неба. За снежной завесой постепенно исчезала тёмная громада особняка.

– Что это было? – ахнула Кенди.

Мотор ревел так громко, что водитель её не услышал. Кенди похлопала его по плечу. От легкого прикосновения он вздрогнул.

– Пожалуйста, ответьте! – с тревогой настаивала Кенди. – Почему мы едем так быстро? Кто это был там, у ворот?

Водитель немного притормозил.

– У ворот? – он равнодушно пожал плечами. – Этот автомобиль развивает скорость до 50 миль в час. Город ночью пуст. Я еду так медленно, потому что на заднем сиденье девица. Еще вопросы?

– Нет, – вздохнула "девица", – больше вопросов нет.

Разве что... Вы когда-нибудь бываете в хорошем настроении? У вас есть другие костюмы, кроме серых? Холодная враждебность – это прикрытие или вы просто не любите людей? Хоть что-нибудь вы любите? Свою бабушку? Горячий шоколад? Уток?

Кенди, насупившись, размышляла.

Десятки, даже сотни важных вопросов, касающихся её собственной жизни, толпились на пороге этих размышлений. Подобный фокус Кенди проделывала не раз. Думать о том, что делает несчастным ближнего, ей было легче, чем разбираться в себе. Проникаться чужой бедой проще, чем переживать натиск своих чувств.  Порой весьма противоречивых...

Впрочем, шофер такую стену возвел между собой и Кенди, что лезть через неё без повода было довольно трудно. И, надо признать, страшновато.

Кенди принялась вертеть замочек на ящике, который держала на коленях. Красивый. Вроде не заперт. Она погладила крышку. Какая тонкая резьба... По-видимому, это шкатулка. Но чья? Тетушка Элрой забыла? Или, может, это подарок?

Тетушка и раньше так поступала, но  её подарки обычно лежали в перевязанных лентами коробках. Так она могла быть уверена, что на очередном званом обеде Кенди будет одета правильно. Кого волнует, что одежду и обувь Кенди уже негде хранить? Подарками пренебрегать нельзя!

Любопытно, что же в шкатулке? Что-то особенное по случаю Рождества? Что-то дорогое, от чего лучше отказаться? Что-то, позволяющее не думать о том, сколько впереди грустных прощаний, куда и почему ушел мистер Альберт, каких еще неприятностей ждать от Элизы, как теперь быть с Нилом... с фальшивой помолвкой Анни и Арчи... с Эльвином, который не хочет с ней дружить... с деньгами за учебу в медицинском колледже... С Нью-Йорком? Зачем? Ну, зачем Терри вернул ей гармошку?...

Кенди бросилась на борьбу с замком.

Голос шофера отвлек её:

– Впредь за мной не посылайте. Вы слышали? Семье Эндри я больше ничем не обязан. Везу вас в последний раз. Только потому...

– Что-что? – не разобрала его бормотания Кенди.

– Потому, говорю, – внезапно человек-автомат заговорил нормальным, хотя и несколько сердитым, тоном, – что ты упрямая девчонка без царя в голове. Не отвез бы, пешком пошла и не посмотрела, что ночь уже. Решила уйти и всё тут! Знаю я тебя.

Кенди оторопела. Это он что же, так заботу о ней проявляет? "Как это мило с вашей стороны... Подумать, что я – беспечная дура?" Ну и тип. Однако...

– Спасибо, – сдержанно ответила Кенди, водя пальчиком по выпуклостям на крышке шкатулки. – С мной было хлопотно... Надеюсь, зла вы на меня не держите? – нет ответа, и понимай, как хочешь. – Кхм... Я не знала, что вы уволились. Простите, что потревожила.

Скрип-скрип-скрип... Кенди ерзала на сиденье. За окном широкая улица в снегу. Один поворот, другой. Спящий Чикаго. Редкие огоньки. Набережная. Тусклый блеск льда, сковавшего Чикаго-ривер. В последний раз... Скрип-скрип. Крутится руль. Снег пестрит за окном. День был долгий. Трудный. Еще немного и она будет дома.

Марта опять с отцом повздорила и гостит у неё. Наверняка, еще не легла. Чай с ромашкой заварила. Приготовила что-нибудь вкусненькое. Волнуется, хлопочет. Впереди знакомый перекресток. Синий парк с горбатыми мостиками. Сквозь голые ветви струится свет фонарей Вест-Медисон стрит. Автомобиль мягко и послушно входит в поворот. Это не со Стиром на его самодельной машине ехать. Не на разгоряченной лошади скакать. Приятно чувствовать себя в надежных руках и обходиться без лишних вопросов...

Но Кенди не удержалась.

Замочек поддался. Что-то совсем непохожее на подарок от тетушки Элрой лежало внутри.

- А вы не знаете, чье это?

Скрип-скриииип... Автомобиль резко затормозил.
Кенди ахнула... Из приоткрытой шкатулки...
Прямо ей на колени... Ссыпались и сыпались...

Письма, газетные вырезки, фотографии, документы...
Резко, неожиданно, ворохом... Глаз не отвести.
Потому что... Кенди в немом изумлении
Держит на коленях тайну человека со шрамом.

Руки не слушаются её, дрожат, пока она пытается запихать все, что свалилось на неё, обратно в шкатулку. Но полосы света скользят по бумаге, и тайна улыбается Кенди со старых фотографий, дразнит изображениями знакомых и любимых лиц, газетными вырезками, заголовками, которые выкрикивают имена и фамилии, стопками писем...

 

Сердце колотилось.

Кенди захлопнула шкатулку, проклиная свое любопытство.

Поздно.

Приехали.

Скрип-скрип-скрип...

 

____

Примечание:

Пандора («всем одарённая» или вседающая), в древнегреческой мифологии — женщина, которая из любопытства открыла полученный от Зевса сосуд ("ящик Пандоры"), из которого тут же по миру разлетелись все несчастья и бедствия, а под захлопнутой крышкой осталась на донышке одна надежда.

 

Часть вторая. Геростратова слава.

– Ну, скажу я тебе... – Марта пожевала губы, – это было весьма сомнительное геройство. Что если бы Джим не поверил тебе? Что если бы он решил, что дело не стоит того, чтобы в рождественскую ночь вылезать из постели? Что если бы он был в тайном сговоре с Джонни Торрио? Что если бы мафиози посчитали, что вы слишком много знаете? Хочешь глупо рисковать своей жизнью – дело твоё, но  втягивать в эту авантюру мистера Легана ты права не имел! Так что нечего тут хвастаться.... Чай допил?
Сэр Хайверхилл отставил чашку с оскорбленным видом.
– Я не ослышался? Чикаго избавлен от язвы... несчастные пленницы освобождены...  А меня упрекают и гонят? Вот и рискуй после этого жизнью ради благого дела!
Марта невозмутимо поставила его чашку на поднос, а следом чайник, сахарницу и тарелку из-под булочек. Сэр Хайверхилл съел все, что было подано, и попросил добавки, но даже комплименты выпечке Марту не тронули.
– Я тебя насквозь вижу, – сказала она, уходя, – и прекрасно понимаю, чего ради ты рисковал. Хорошо, если Большой Джим выполнит обещание! Но, увы, город безопасным не станет от того, что один мафиози приструнил другого. Слишком много тут развелось бандитов... и жуликов.
Марта выразительно взглянула на сэра Хайверхилла и унесла посуду на кухню.
– Надо же,  – до неё донесся ехидный голос юноши, – как легко мы об этом рассуждаем! Спокойно, уверенно. Прямо-таки со знанием дела. Может, потому что фамилия наша вовсе не "Стилл"? Может, потому что папочка наш не первый год играет в этом городе роль посредника между преступными группировками и законной властью?
Нил испуганно дернулся в полусне, когда на кухне что-то разбилось.
– Спи, Леган, спи, – сэр Хайверхилл с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла и протянул ноги к огню. – Мадмуазель просто перепутала меня с тобой. Думает, я готов на любую глупость, лишь бы впечатлить девчонку.
Марта показалась в дверном проеме, хмурая, но решительная. Она скрестила руки на груди, держа в правой длинную скалку.
– Мой папа ничего плохого не сделал!
Сэр Хайверхилл улыбнулся ей.
– О, разумеется, нет, милая! Напротив. Твой папа меня очень выручил. Кто еще пользуется таким авторитетом в преступных кругах Чикаго? Без него я бы никогда не сладил с Большим Джимом и его другом Моном. Это он поведал мне о тёмном прошлом Джонни Торрио, и мы вместе придумали, как его прищучить. Чтобы ты знала, папочка для тебя старался. Хотел, чтобы улицы стали более безопасными для его дочурки. И, кстати, "ловлю на живца" он сразу одобрил! Не ворчи, Леган. Всё должно было выглядеть так, будто я в самом деле продал тебя Торрио. Бутылку виски за мой счет ты уже выдул.... Хочешь оплачу обед в том ресторане, про который сегодня наврал? Правда, он бандитский, но мясо там подают роскошное. Средней прожарки, мягкое, сочное, острое... Полагаю, весь секрет в маринаде. Божественный вкус. Я лучше не ел... – он посмотрел на Марту. – Я опять голодный.
Марта опустилась в кресло, понурив голову.
– Вот не надо этого, – тихо сказал сэр Хайверхилл. – Он  хоть раз привязывал тебя к дыбе? Ломал тебе нос? Бегала ты от его собак ночью по лесу?  У тебя хороший отец. Радуйся!
– Знаю, что хороший! – Марта обняла скалку. – Но я не привыкла, чтобы люди смотрели на меня так... словно я – это уже не я... а только его дочь... вот, как будто...
– Как будто, ты продолжение его тени? – сэр Хайверхилл вздохнул, играя бахромой. – А, знаешь, это можно поправить. Достаточно совершить нечто такое, чтобы люди смотрели на этого человека и думали, а ведь он отец той самой мисс Стилл!
– Это что же, например? – озадачилась Марта.
– Если бы у меня получилось, я бы знал... – рассеянно откликнулся юноша. – Попробуй застрелить президента в театре. А что? Это легче, чем разрушить финансовую империю, или, скажем, уничтожить великую династию. Я хочу сказать, президенты не переводятся, а великую династию еще попробуй создай. Но ты меня не понимаешь, да?
– Отчего же, – насупилась Марта, – не дура. Тот, кто не может переплюнуть своего папашу, вынужден жить в его тени. Дурное дело нехитрое. Ломать проще, чем строить. Худая слава обходится дешевле.
– Какое прочное между нами установилось взаимопонимание... – порадовался сэр Хайверхилл. – А там остались еще булочки?
– Только для Кенди, – отрезала Марта. – Но где же она? Обещала, что предупредит, если задержится.
– О, я уверен, она бы отдала мне все свои булочки... В награду за героизм. Однако, – юноша приподнял рукав и хмуро уставился на свое запястье, – мне срочно нужны новые часы. Сейчас около пяти утра, да?
– По-моему, я слышала телефонный звонок, – Марта потерла глаза и зевнула, – после твоего прихода... Может, это она звонила?
– Нет, это была не она, – Эльвендорк подошел к окну и отвел занавеску в сторону. – Странно. Я был уверен, что она вот-вот поднимется... К дому подъезжала машина. Смотри!
Марта вгляделась в ночную мглу.  Снег валил во всю, но еще не успел замести тёмные следы колес. На сердце стало неспокойно. В этом доме, кроме Кенди, только мистер Дарлинг возвращался домой на автомобиле. Но если бы он заявился так поздно, то сверху уже доносились бы пронзительны крики его жены. Марта задумалась.

Если бы кто-то еще подъехал к дому на Вест-Медисон стрит в такое неприличное время, это не укрылось бы от чуткого слуха и любопытного взгляда миссис Дарлинг. У Марты аж скулы свело при одной мысли о том, чтобы среди ночи прийти к ней с расспросами. Но выпечка, спрашивается, на что?

Всего-то за пару булочек учтивый блондинистый герой был весь к её услугам. Он, конечно, не подозревал, что соглашается на встречу с ужасной визгливой фурией...

 

"Но, будем считать, что я ему за вас отомстила, " – с материнской заботой Марта укутала мистера Легана в дополнительный плед.

 

____

Примечание:

Герострат — житель греческого города Эфеса, который сжёг знаменитый храм Артемиды в своём родном городе летом 356 года до н. э. По рассказу Феопомпа, Герострат сознался во время пытки, что поджёг храм для того, чтобы его имя помнили потомки.  Выражение «геростратова слава» стало крылатым, обозначая славу, равную вечному позору; постыдную известность человека.

 

Часть третья. Из пепла.

Этот человек.  Вовсе не водитель тетушки Элрой...  Он не сводил с Кенди тяжелого, леденящего душу взгляда. Теперь она ясно видела, как страшно изуродовал его этот тонкий, во всю щеку, шрам. Когда он похлопал себя по карманам, Кенди оцепенела. Он достал, Господи, нет, не оружие, как она было подумала. Он что-то поднес к губам... Сигарету из пачки зубами вытянул. Отвернулся. Закурил, выпуская клубы дыма. Кенди напряженно следила за  ним в ожидании развязки. Когда автомобиль тронулся, она словно очнулась.

Куда?... Что?...

Автомобиль набирал скорость. Сердце забилось чаще. Из-за табачного дыма стало трудно дышать. Мысли путались, трепыхались, как бабочки в паутине. "Никто не услышит моих криков... " – вдруг подумала Кенди с чувством, что нечто неописуемо ужасное произойдет, если она прямо сейчас не выпрыгнет из машины. Руки дрожали, она слишком сильно дергала за рычажок. Машина резко вильнула в сторону, и Кенди отбросило на другой край сиденья.

Водитель покосился неё через плечо:

– С ума сошла? Жит надоело? – от резких звуков его голоса мурашки бегали по коже. – Еще раз так сделаешь, свяжу по рукам и ногам.

Кенди сжалась в уголке.

 

За окном мелькали огни, грохотал проезжающий мимо поезд. Снег. Лед. Обочина. Каменная насыпь. Пятьдесят миль в час. Да, шансов выжить мало. Надо успокоиться. Вдох-выдох. Возможно, она всё неправильно поняла. Вдох-выдох. Похититель (его следует так называть?) хмыкнул. Морозный воздух овеял лицо Кенди, заполнил легкие. Рассыпая искры, сигарета полетела в окно. Дышать стало легче, но сердце не унималось. Кенди обхватила голову руками. Вдох-выдох. А сойти с ума не трудно... Стоит только еще раз взглянуть на проклятую шкатулку. Стоит только задуматься над её содержимым. Спросить себя:

– Как же это могло случиться? Почему вы... А мадам Элрой? Она знала?

Кенди думала, что водитель не услышал её слабого голоса из-за рева мотора. Пейзаж за окном сменился. Исчезли огни... Машина въехала в пригород.

– Знала – что? – водитель снова закурил.

Кенди задумалась. Если бы та фотография, одна из множества, не попалась ей на глаза сразу, она, может, и не поняла бы ничегошеньки. Может, еще не поздно прикинуться дурочкой? Но ведь он видел, как она запихивала бумаги обратно в шкатулку. Он мог понять по её лицу... Мог заметить, как она прячет в карман пальто фотографию.

– Тетушка знала, что вы не тот, за кого себя выдаете? – вся её смелость понадобилась, чтобы спросить об этом, и Кенди сама хотела бы знать, почему так трусит. – А мистер Уильям?

Водитель кивнул.

 

Можно ли ему верить? Если все они действительно знали, кто он... Господи, да что же это за семья такая! Сплошной обман кругом. Зачем тетушка приставила к ней этого жуткого человека? Куда он её везет? Об этом Кенди спросила вслух. Раз. Другой. Третий. Жуткий человек, увозящий её куда-то в ночь, только и делал, что курил одну сигарету за другой.

– Послушайте... сэр, – робость он ей и раньше внушал, а теперь она чувствовала еще и ужасную неловкость, – я понимаю, вы расстроены... наверное... Столько курите... Кхе-кхе... Но, может, объясните, в чем я виновата?

Похититель снизошел до ответа:

– Лезть не в свое дело –  дурная привычка, юная леди.

– Простите, сэр, – Кенди насупилась, что ж такое! Говорит с ним, как младшая горничная с дворецким. А ведь он сам виноват. – Откуда же мне было знать, что в шкатулке? Я думала, это рождественский подарок от тетушки. Только одним глазком и взглянула! А вы затормозили так резко, что все на меня посыпалось...

– Надо было подумать лучше, – сквозь сцепленные на сигарете зубы процедил похититель, – где в Рождество подарки от тетушки следует искать, и зачем люди вешают замки на вещи.

– Но вы оставили в замке ключик, – пролепетала Кенди.

–...который надо было трижды в разные стороны повернуть!

Он с такой злостью дернул за рычаг, что Кенди съежилась на сиденье. Машина неслась по обледеневшей дороге. Тряска, гул, рев... А кругом – только тьма и снег. Тьма и красный огонек тлеющей сигареты.

– Я же извинилась! – не выдержала Кенди. – Это вышло случайно... Я не хотела... Мне очень жаль... – чуть не брякнула "вас". – Ну, что вы теперь со мной сделаете?

Долгая и напряженная минута молчания последовала за тем. Водитель сбавил скорость и снова потянулся к сигаретам.

– Не знаю, – он скомкал и отшвырнул опустевшую пачку. – Не знаю, что мне теперь с тобой делать, глупая девчонка!

– Я могу пообещать вам, что никому не скажу, – эти слова дались Кенди непросто, потому что, видит Бог, разделить тяжесть тайны хоть с кем-нибудь очень хотелось.

– Пообещаешь, значит... На мизинчиках поклянешься? – человек со шрамом коротко и невесело рассмеялся. – Так же, как ты пообещала сестре Эльвендорка Хайверхилла, что никому о ней не расскажешь?

Кенди рада была сменить тему.

– Мой разговор с мистером Альбертом – точно не ваше дело! Сэр. То есть я хочу сказать... – нет, все-таки, наверное, его это дело тоже касалось. – Ох... Не моя вина, что в этой семье всё так запутано! Таинственные дядюшки, сестры племянников...

– Скажи прямо, – с кажущимся сочувствием посоветовал он, – я – дура. Какой с меня спрос?

– Ну, знаете... сэр, – Кенди скрестила руки на груди. – Никто не объяснил мне, почему о сестре Эльвендорка нельзя никому рассказывать! Мистер Альберт говорил так, будто он её знает... Он говорил, что опекал Эльвендорка, потому что сестра его очень любила, – и тут она призадумалась. – Он сказал "любила" так, словно это было давным-давно, и больше она его не любит. Но потом... Я рассказала, как мы встретились, и описала Молли... А он весь побледнел, точно увидел призрака, и говорит: "Не может быть!" Стойте! Стойте!

– Уже минуту стоим,– раздраженно откликнулся похититель, но Кенди было не до него.

Головоломка начала складываться.

– А откуда вам известно о моем обещании? Вас же там не было... Только я, Анни и Молли. Получается, Молли вам рассказала? Она... Боялась, что мы с Анни не сдержим слова? Но ведь она сестра... А мистер Альберт ради неё... О! – Кенди прижала пальцы к губам. – Молли не хотела, чтобы он узнал о нашей встрече?

– Как полезно иногда голову по назначению использовать, да? – похититель (хотя его, наверное, уже не следовало таковым считать) обернулся к ней с кривой усмешкой.

Если не видеть шрама, совсем другое лицо... Но выражение знакомое до боли. Кенди удивлялась, как не замечала этого раньше.  Очки и фуражка, должно быть, мешали.

– Но почему? – растеряно пробормотала она. – Почему Молли так боялась, что мистер Альберт о ней услышит? Зачем... Все эти тайны? Зачем столько лжи?

– Выходи, – коротко бросил водитель.

Кенди рада была выбраться на улицу из прокуренной машины. Но что обрадовало её по-настоящему, это открывшийся вид: высокий холм, занесенные снегом сосны и отдаленный свет в окнах ресторана, который принадлежал отцу Марты.

– Начнем с того... – человек со шрамом протянул руку, предлагая ей идти вперед, – что Молли не племянница твоего мистера Уильяма.

– Я уже и сама догадалась, – вздохнула Кенди, шагая по вытоптанной в снегу дорожке, – Молли... Она... Как Терри... Не родная сестра Эльвину.

– Ничего не знаю о Терри – неродной сестре Эльвина. Ты сама-то поняла, что сказала? Ай, неважно! Сама  спроси Молли, почему она так боялась. Не хватало мне еще с тобой это обсуждать... – раздраженно подвел черту человек со шрамом. – Теперь, девочка, ответь на вопрос. Сидя на скамейке в парке, кому бы ты уступила свое место – пожилой герцогине или старой нищенке?

Ответ вырвался прежде, чем Кенди успела подумать, зачем он её об этом спрашивает.

– А обеим нельзя? Они же старенькие!

Человек со шрамом на мгновение замер.

– Нельзя, – его голос изменился, как ей показалось. – Где ты видела герцогиню, которая согласится сидеть на одной скамейке с нищенкой? Но я тебя понял... Теперь скажи мне вот что, ты слышала когда-нибудь истории о благородном разбойнике Робине Гуде?

– Благородный разбойник... Ну надо же! – поразилась Кенди. – Я никогда не слышала о нем... А что?

– А то, – нет, он точно над ней посмеивался, – что сегодня ты с ним познакомишься.

"Похититель, а теперь еще и разбойник... Ну, вот, тетушка, как вы и боялись, я попала в плохую компанию!"

 

Несмотря на усталость, Кенди не отставала от человека со шрамом ни на шаг, взбираясь по склону холма. Она тоже кое-что о нем поняла.

 

Некоторые люди похожи на шкатулки, запертые на множество замков.

 

Один ключ уже был у неё в кармане.  Всего лишь старая фотография из газеты, а как много поведала! Кенди вначале показалось, что мальчик на снимке – Энтони, но этот гордый вид, этот холодный взгляд и особый поворот головы, нет, теперь-то она бы ни с его не перепутала. На фотографа они смотрели почти одинаково. Мальчик и стоящий за его спиной мужчина. Повернул голову так, словно презирает весь белый свет... Шрам, тянущийся от подбородка до виска через его левую щеку, был почти не заметен.

Отстав было, она догнала его на вершине холма:

– А, знаете, я бы уступила скамейку герцогине.

 

 

 

Часть четвертая. Тёмные страницы.

Желание Кенди сбылось.

 

После всего пережитого в рождественскую ночь, из всех людей на свете, она желала увидеть того, кто открыл дверь её собственной квартиры:
– Ну... Ладно, – Эльвендорк неуверенно обнял её в ответ.
Он собирался сказать еще что-то: об ивовых прутьях, из которых получаются отличные розги. О пользе хорошей порки для юных особ, которые пропадают невесть где по ночам. О странных звонках и музыкальных инструментах, поступающих из Нью-Йорка.

Всё вылетело из головы.

Он мог думать только о том, почему Кенди так бледна, почему она дрожит в его объятиях, почему резкий запах табака исходит от её волос и одежды.
– Слава Богу, ты здесь, – глухо произнесла она, отстраняясь.
В зеленых глазах стояли слезы, личико осунулось, будто она за ночь переболела гриппом.
– Слава Богу, – согласился он, стараясь не выдать напряжения, не показать страха, который захлестывал его при мысли о том, что могло произойти. – Итак... Кого мне следует убить за это?
Вопрос заставил её вздрогнуть и отшатнуться от его руки.
– Сама виновата, – она вытерла слезы рукавом и накрыла ладошкой небольшую царапину на скуле. – Полезла не в свое дело.
– Ну, это как водится,– помогая ей снять пальто, Эльвендорк ощупал взглядом каждый дюйм и беззвучно выдохнул. – Цела. Но плачешь...
Кенди посмотрела на него очень странно. Её глаза вновь наполнились слезами. При иных обстоятельствах сэр Хайверхилл подумал бы, что она крепко на него обижена.
– Эльвин, сегодня я узнала, что... – она взяла его за рукав, притягивая ближе, перешла на шепот, – что семья Эндри в большой опасности. Ты говорил, что мы не друзья. Если это так... Я не могу сказать больше. Но если ты мне друг, пожалуйста, помоги!
Эльвендорк покачал головой (нет, она еще сомневается).
– Согласен при одном условии, – со всей серьезностью ответил он, – в дальнейшем это не будет похоже на странный коридорный заговор в потемках и... Два. Два условия. Ты выпьешь чашку чая и съешь булочку сразу после того, как я обниму тебя еще раз.
Она коротко вздохнула и по-детски уткнулась в него, точно спрятаться хотела от всего на свете. С неловкостью, которой сам от себя не ожидал, Эльвендорк положил ладони ей на плечи, не такие уж хрупкие, надо сказать, но ему казалось, что нет ничего на свете более эфемерного, чем её тепло, её дыхание, запястья, кончики ушей и спутанные кудри.

До этой поры он о себе не думал, за неё боялся. Испуг и теперь не отпускал его, обостряя нежность. От этой незнакомой, пугающей нежности перехватывало дыхание, земля уходила из-под ног, а сердце сжималось, словно тонкое лезвие пронзает его, раня, но не убивая, а только причиняя боль. Кенди тихонько всхлипывала, шмыгала носом. Эльвендорк гладил её по волосам, а сам потеряно думал, и как теперь жить?
Классическая выходит история: дева в беде. Спасай, целуй, женись. Чего проще-то? Однако сама идея воспользоваться её слабостью казалась ему сейчас смешной и глупой. Никто никогда не доверял ему так. По какой-то причине от этого тоже было больно. Хуже того – страшно. Ведь ему трудно дышать, трудно говорить, такая слабость находит, когда она рядом... Вот так, значит, это происходит? По Шекспиру. Словно завтра никогда не наступит, словно умрешь без неё...
– Друзья? – Кенди отстранилась, протягивая ему руку.
Эльвендорк взял её за плечи и развернул в сторону гостиной.
– Чай и булочка.
Какой ужас.

***
В гостиной Кенди в половине восьмого утра было шумно и многолюдно. Едва она переступила порог, все вскочили со своих мест и бросились ей навстречу. Что произошло? Где ты? Как ты? Вопросы сыпались со всех сторон.

Кенди растеряно озиралась. Анни, Арчи, Патти, Нил, Марта... Видя, что друзья встревожены и утомлены, она хотела их успокоить, но и сама отчаянно нуждалась в этом.
Рассказать или нет? Всю правду или только часть? "Что же мне делать?" – её сомнения крепли от чувства вины. Кенди заставила себя улыбнуться.

Друзья немного расслабились, видя, что способность улыбаться всё еще при ней.

– Дайте же ей сесть! – Марта решительно усадила Кенди на диван, а девушек послала на кухню за горячим чайником и снедью.

Огонь в камне догорал, и Арчи с Нилом решили подбросить поленьев. Небо за окном светлело, но комната все еще была погружена в сумрак, лишь пламя  в камине полыхало ярко, поглощая старые газеты,  рассыпая искры, вычерчивая силуэт лебедя на стене. Переглядываясь, зевая, стараясь не шуметь, гости Кенди расположились вокруг накрытого к чаю столика. С одной стороны хлопочет Марта, с другой уселся и глядит с опаской изрядно помятый Нил. Арчи вцепился в спинку кресла, которое заняла Анни. Патти ежится, стоя у камина. Все смотрят, ждут.  В тишине слышно, как соседский пес просится на прогулку, царапая дверь. "Где же он? Неужели, ушел?" – силы оставили Кенди. Слишком поздно...