Глава 25. Рождественские подарки

 
Часть вторая

В камеру Нила посадили всего на сутки – за ложный донос. Могли бы и выпустить, он почти убедил полицейских, что является ни в чем не повинной жертвой. Отличная, кстати, складывалась история, в которой завистливый кузен-интриган решил его подставить, а влюбленные барышни ревновали к очаровательной куртизанке... А что? Арчи сам сказал: "Выпутывайся, как хочешь".

Нил так вдохновенно описывал мстительный характер кузена, а также муки неразделенной любви, которые втайне испытала его невеста, что сам начал верить своим словам ("Анни Брайтон... Почему бы и нет?"), но потом телефон всё испортил. Звонки следовали один за другим. Угрозы и жалобы высокопоставленных "друзей" мадам Лулу лишили стражей порядка всякого милосердия. До Кенди и остальных они добраться не могли, так что отыгрывались на пленнике.
Лежа на жесткой тюремной скамье (кроватью эту покрытую соломой деревяшку назвать нельзя было), Нил утешал себя тем, что писателю такой опыт пригодится, и даже пытался сочинить рассказ о своих злоключениях. Неплохая получалась история о юноше, которого считают опиумным наркоманом и развратником, поскольку он живет в борделе, а на самом-то деле он – сын очень богатых людей и на обочине жизни оказался только, потому что полюбил девушку. Она не отвечала ему взаимностью, и в конце концов, по её милости, он оказался за решеткой в канун Рождества. Очень драматично выходило, пока у главного героя не началась жестокая икота.

Нил выпил всю воду, которую ему оставили, икать не перестал, хуже того, ему захотелось в уборную, а в камере предварительного заключения таковой не имелось. Дежурный полисмен его воплей не замечал, а может, просто уснул. Нил со стоном подумал, какая же липа вся эта литература, настоящая драма жизни – вот она: сходишь с ума от постоянного икания, мочевой пузырь вот-вот лопнет, и при этом некуда...
– Кончай вопить, – дежурный, позевывая, достал ключи, – и давай, на выход. За тебя залог внесли.
Нил взвизг... громко и бурно выразил свою радость и вылетел из камеры на всех порах.
– Я тебя ненавижу, но сегодня ты меня спас! – признательность в его голосе была неподдельной, хотя он предпочел бы другого спасителя, более походящего на прекрасную молодую леди в розовом бальном платье с ягодками и цветочками на корсаже.
Хмурый и бледный от недосыпа Хайверхилл ничего не ответил. Наверное, о том же подумал, в смысле – ту же леди хотел бы видеть на месте Нила. Что ж... Обойдется!

Нил повеселел. Икота прошла, ему полегчало. На выходе из участка он с наслаждением вдохнул воздух свободы, ледяной, как оказалось, и пахнущий лошадиным дерьмом.
– Подумаешь... – Хайверхилл брезгливо поморщился. – Провел бы ночь в каталажке, ничего бы с тобой не случилось.
– Зачем же ты меня вытащил? – поинтересовался Нил, едва поспевая за ним, Бог знает куда, но шагал он решительно, и с такими длиннющими ногами – быстро.
– Меча, я так понимаю, ты не нашел, – Хайверхилл ушел от ответа и помахал рукой, подзывая кэб, деньги кучеру пихнул не глядя и запрыгнул на сиденье, стремительный, как струя.
Такие сравнения невольно на ум приходили после всего пережитого.
– Меч? – Нил устроился рядом с Хайверхиллом, кэб тронулся. – Ты ему долларов пятнадцать сейчас отдал, знаешь? Еще пятьдесят залог... Откуда деньги? Я думал, ты на мели.
– Это чтобы он не задавал лишних вопросов, – Хайверхилл хлестнул лошадей, кэб понесся по темной улице и, почти не сбавляя скорости, вошел в поворот. – Я подрабатывал помощником Санты.
– Эльфом? – Нил хохотнул. – Ну и как? Много платят?
Хайверхилл опять не ответил. На широкой авеню со свистом гулял ветер, и ему приходилось бороться с собственной прической – волосы лезли в лицо, закрывая обзор. Нет бы подстричься коротко, как все нормальные парни... Красуется выпендрежник.

А все же, как приятно выбраться из душной комнатушки и мчаться в студеную ночь по опустевшему, посеребренному зимой городу. Словно за спиной выросли крылья, ловишь мгновение, летишь, не заботясь о будущем и прошлом, в снежном вихре, свободный и легкий, к мерцающим вдалеке огонькам.
– Что смешного? – удивился Хайверхилл его беззаботному смеху. – Вот ты знаешь, где достать юбочку феи? Розовую? А я знаю. Поэтому мои услуги в качестве эльфа ценятся достаточно высоко. Так, что там с мечом? Я перед отъездом говорил тебе, помнишь?
– А-а, суровый меч и острое перо, — Нил вспомнил, — две вещи, вот и все, а третьей в мире нет. Красиво сказано, но я прогуливал фехтование в колледже, и от меча мне никакого проку.
– Идиот! – выругался Хайверхилл, тормозя, чтобы пропустить выскочившую из темноту машину с потушенными фарами. – Объясняю для младенцев. Парню с острым пером, назовем его Леган, нужно, чтобы рядом был парень с острым мечом, назовем его генеральный прокурор штата Иллинойс, на случай, если кто-то, скажем, Князь преступного мира, захочет поквитаться с Леганом за разоблачения, которые из-под его пера выходят. Ответь наконец, ты нашел прикрытие? Хоть какую-нибудь защиту?
Нил подумал о музыкальных вечерах в Венецианской гостиной мадам Лулу. А ведь сегодня как раз суббота. Пришло время устроиться в глубоком кресле с бокалом вишневого бренди и послушать пение "Сирен", одна из которых пару часов спустя может предложить пуститься в совместное плавание. Горячая вода с капельками ароматных масел в огромной ванне из желтого мрамора, над которой поднимаются клубы пара, вдруг показалась Нилу лучшей перспективой на будущее, чем эта сомнительная поездочка на ледяном ветру. Герой недавно задуманного рассказа вдруг предстал жалким скитальцем, который даже за пределами тюрьмы бессилен что-либо изменить. Жертвы, принесенные во имя любви, трагедию не облагораживали, ведь заключение звучало бы так: "Этот болван был так самонадеян, что пошел на битву без меча, и всё потерял в бесславных попытках впечатлить дамочку. А еще он – прогульщик."
Хайверхилл, зараза, умеет же настроение испортить.
– Что за идиотский вопрос? – Нил перешел в наступление. – Правосудие должно быть на моей стороне, ведь я со своим пером встал на защиту граждан. Вот у этих парней с мечами и спроси, почему они закрывают глаза на ужасные преступления. Если бы меня хоть кто-нибудь из них поддержал, я не стал бы прятаться!
– О! Только не говори, что тебе не понравилось. "Библиотека" – лучшее заведение в городе. – Хайверхилл, щурясь, взглянул на него. – Дурачка из себя можешь не строить, я сразу понял, что ты там не только книжки читал.
Нил надвинул шляпу на лицо, злой на самого себя за дурацкое смущение. Хотел бы он знать, чем себя выдает, но не спрашивать же об этом у Хайверхилла! Теперь и поговорить-то было не с кем на такие щекотливые темы. С отцом поссорился, друзья считают предателем... Нил поднял ворот пальто и поглубже забился в кабинку. С реки потянуло сыростью, городские огни, которые еще недавно маячили впереди, пропали из виду.
– Я все вещи в "Библиотеке" оставил, только пальто накинуть успел, – Нил потер руки, даже если в карманах держать, всё равно замерзают, перчатки слишком тонкие, остались из прошлой жизни, в которой у него был автомобиль. Он с надеждой добавил, – там есть турецкая баня.
– А еще там подают бургундский Пино нуар, – Хайверхилл вздохнул, – фуагра с трюфелями, черепаховый суп, запеченных устриц и самый вкусный земляничный щерберт, что я когда-либо пробовал.
– Ты голодный? – до сего дня Нил не был уверен, что этот тип питается, как все нормальные люди, на его глазах Хайверхилл поглощал только алкоголь и конфеты. – Я бы поел.
– Как удачно, что мы едем в ресторан, не правда ли? – и тут Нил заподозрил неладное, ибо они удалялись от центра всё дальше и дальше, в южную часть города, где всем заправлял князь преступного мира. Хайверхилл продолжал, – Я спросил про меч на всякий случай. Вдруг у тебя все же хватило ума найти союзника среди врагов Алмазного Джимми. Но раз уж ты – полный идиот, ничего не поделаешь, обойдемся без страховки. Между прочим, ты знал, что Колосимо изменяет жене?
Вот только сплетен о личной жизни мафиози Нилу сейчас и не хватало.
– Слушай, Хайверхилл, я не знаю, что ты задумал, но еще не поздно повернуть. Если завтра на улице найдут наши трупы, это безнадежно испортит рождественское утро. С другой стороны, в "Библиотеке" подают отличные завтраки, я люблю французские тосты с корицей, а ты?
– Не трусь, Леган, – он бесшабашно расхохотался, вот псих. – Мафиози помешаны на традициях, убивать в Рождество не станут, разве что запрут в подвале...
– Какое облегчение это слышать, – буркнул Нил, поняв, что с мечтой о турецкой бане придется распрощаться. – Не терпится узнать подробности твоего плана, в котором двое безоружных и в ближайшем будущем окоченевших парней побеждают толпу бандитов.
Хайверхилл натянул поводья, лошади перешли с галопа на медленный аллюр, кэб въехал в узкий, пустынный переулок. Нил покосился на грязные дома и кучи мусора. Кучер, сидящий на рессорах, должно быть, уже не раз пожалел о том, что польстился на легкие деньги.
– Ты ошибся насчет Алмазного Джимми, – самодовольно заявил Хайверхилл. – Я с ним встречался, спрашивал о тебе, об этом деле, и почти... нет, полностью уверен, что за похищениями стоит не он, а человек из его ближайшего круга, кто-то очень хитрый и достаточно ловкий, чтобы заметать следы. Джимми всё повторял, что полностью контролирует город, а тут ты со своими статейками выставляешь его в глупом свете. Как же? Кто-то делает большие деньги на торговле живым товаром, а князь преступного мира ни сном ни духом! Помнишь тех, кто тебе угрожал? Их имена? Лица?
Нил поежился, дуло в этом переулке, аж до костей пробирало. Да еще собака скулила где-то в зловонных потемках... Идеальное место событий для репортажа о ночных грабежах.
– Понятия не имею, было темно. Но, судя по акценту, главным у них точно был итальянец. Говорил он мало, впрочем, я не дослушал. Сбежал, как только выпал шанс.
Хайверхилл кивнул каким-то своим мыслям. Интересно, он вообще понимает, что в этом переулке их могут убить и без участия мафии? Только за его платиновые запонки.
– А полицейскую статистику ты видел? Похищения не прекратились после твоих статей?
– К таким источникам у меня доступа нет, – рассеянно ответил Нил, за кучами мусора мелькали зловещие тени, как он надеялся, бродячие псы. – Но статистика не показатель. Жертвы, в основном, одинокие девушки, приезжие, иммигрантки. Об их исчезновении некому заявить. Мадам Лулу говорила, что я навел шороху своими статьями, и преступники залегли на дно, хотя эти сведения вряд ли надежны.
– Нет, почему же? – живо откликнулся Хайверхилл, какой-то непривычно возбужденный он был сегодня, никаких ухмылок ленивых, глаза горят, в голосе звенит веселье. Говорил бы потише, ей-богу. – Мадам Лулу не тянет на меч, но если она тебе помогла, значит, заинтересована в том, чтобы похищения прекратились и за развитием событий следит. Поздравляю, Леган! Дело почти раскрыто. Осталось только наступить лису на хвост.
– А давай, немного быстрее поедем, – не выдержал Нил, увидев, как из ближайшего дома выруливает, покачиваясь, верзила с заросшим до самых бровей лицом, вылитый головорез.
– Развлекаешься, скотина? – Нила с ужасом осознал, что Хайверхилл обращается не к нему. – Тащи сюда свою проспиртованную тушу, да поживей!
Нил в панике вскочил, прикидывая, в какую сторону бежать, но верзила тем временем повел себя еще более непредсказуемо.
– Сэ-эр! – прорычал он радостно, подходя к кэбу. – А я уж думал, вы того... скопытились.
Нил плюхнулся обратно на сиденье. Испуг еще не прошел, но с каждой секундой росло любопытство. Что общего у Хайверхилла с этим типом? Оба темные личности, вот уж точно, но разные до смешного. Тусклый фонарь качался на проволоке у них над головами, освещая то бледное и тонкое лицо аристократа, то широченную морду громилы-неандертальца. Словно особи, стоящие на разных ступенях эволюции. Впрочем, взгляд у громилы был вполне осмысленной и, как показалось Нилу, ищущий одобрения.
Хайверхилл с сомнением вскинул бровь.
– Знакомься, Леган. Не очень острый, грубо сработанный, не отличающийся надежностью меч. Как поживают козы, Билл?
Детина отчего-то смутился, и выглядело это... дико.
– Дык я ж это... в отпуске.
– Ну да, ну да, – холодно протянул Хайверхилл.
Детина стушевался еще больше, стянул шляпу и мял её в лапах, пока она не стала размером с мяч для гольфа.
– А эт стал быть парнишка-разребатель? – он заискивающе улыбнулся или свирепо оскалился, Нил в потемках не разобрал. – Нашли его стал быть? Славно-то как. Вы, сэр, всамделишный герой после этого.
Грубую и сомнительную, по мнению Нила, лесть Хайверхилл пропустил мимо ушей.
– Ты намерен возвращаться из своего отпуска? Или мы расстаемся?
Прозвучало это так драматично, словно речь шла о расставании Ромео и Джульетты.
Детина прижал к сердцу то, что осталось от шляпы.
– Виноват. Сплоховал. Но уж больно тяжело, сэр, когда вас швыряет, как грится, из огня да в полымя. На службу не вернусь, извиняйте, но вину я изгладить готов, чтоб вернуть ваше бля... ваше бла... горяспоражение.
– Как мило, – проронил Хайверхилл.
Нилу снова пришлось надвинуться на лицо шляпу, от смеха его трясло. "Блягоряспоражение! Надо это записать". Пока он рылся в карманах в поиске записной книжки, кэб тронулся. Детина ковылял рядом, в кабине ему бы места не хватило, а если бы он сел сзади, передние колеса оторвались бы от земли. Кучера не было – сбежал, наверное, после первого оскорбительного окрика в адрес Билла, решив, что жизнь ему дороже, чем кэб.
– Куда-а?! – "грубо сработанный меч" Хайверхилла заплакал, ну, или что там означали эти завывания и приглушенные всхлипы. – Вы, сэр, тронутый, как есть... Забыли, как вас там пулями осыпали? Бифштексов не накушались? Охота вам еще мадре-путана бастардо-де-мерде-кацо-чик-чик?!
– Совершенствуешься в итальянском, – одобрил Хайверхилл. – Может, в этот раз сам будешь переговоры вести?
– Что, значит, "осыпали пулями"? – насторожился Нил. – Где это – там? Ты же говорил, что мы едем в ресторан.
Детина завыл, из темноты откликнулась собака.
–В ресторан! У-у! Тот самый, бандитский, где мы недавно искали пропажу, вас то есть. Стоило только обмолвиться, кого ищем, такое началось, спаси Господи! Я столом этим туда, посуда – на пол и хрясь, а они давай по нам палить, ресторан к чертям собачьим разнесли, его светлость еле унес ноги... Да что ж вы, сэр? Только спасали парня – и на погибель?
– Ну, зачем же так? – мягко возразил Хайверхилл. – Обращение "его светлость" приличествует князьям, а я всего лишь скромный баронет. Правда, в десятом поколении, это означает, что мой предок был первым, кто получил этот титул, и впоследствии мы не принимали других, полагая, что лучше быть первыми среди баронетов, чем...
– Разворачивай! – Нил попытался отобрать у него поводья, но было темно, хоть глаз выколи, громадина по имени Билл заслоняла небо. – Ладно, я просто сойду... Если ты меня один раз выручил, это еще не значит, что ты можешь распоряжаться моей жизнью! – сказал он под занавес, когда светлая улица показалась в конце переулка.
– Один раз? – Хайверхилл хмыкнул. – Да подожди ты... Умирать не хочешь, это понятно, а довести начатое до конца? Покончить с негодяями? Остановить торговлю живым товаром? Доказать ей, что ты не трус, бегущий при первом намеке на опасность, а герой, которым она тебя считала? Дело твое. Но предупреждаю, она догадалась, что никто тебя не похищал, и еще припомнит, как ты прохлаждался в борделе и не давал о себе знать.
Детина крякнул.
– Сукин ты сын! Мы из-за тебя чуть кони не двинули, сунулись в самое пекло, а ты, значит...
– Ладно-ладно, я понял, – Нил откинулся на сиденье и скрестил руки на груди, – Как мило, –передразнил он Хайверхилла, – что ты сунулся ради меня в самое пекло! Особенно после того, как грозился, что заразишь всю мою семью опасным вирусом, заставишь пожалеть, что я тебя не убил, и всё в таком духе. Сама непоследовательность, а? Переменчив, как юная красотка!
Хайверхилл ответил без тени иронии:
– Во-первых, я рискую не ради тебя, а во-вторых, как бы печально для нас обоих это ни звучало, ты – часть моей семьи до тех пор, пока я помолвлен с твоей сестрой. А в моей семье издревле действует золотое правило, оно же девиз "Ego mos intereo vobis, ego mos iuguolo nam vobis", что означает: я отдам за тебя жизнь и пойду ради тебя на убийство. Первоначально это была клятва сюзерена своему королю, но английские монархи в ту пору не сидели на троне подолгу, и по большому счету выходило, что такой преданности заслуживает только семья. Кровь и узы родства – самое святое для Хайверхиллов.
Он замолчал, о чем-то задумавшись, и пока лошади брели по заснеженной мостовой, а детина по имени Билл громко вздыхал, Нил с грустью думал о своей семье. Самое святое... Да уж.
– Только умирать ради меня не надо, – попросил он полушутя.
Но, как видно, для Хайверхилла это была самая серьезная тема на свете.
– Я же сказал, это не ради тебя.
"О,Эльвин! Мой герой..." Нил закатил глаза, живо представив, как Кенди с придыханием это произносит. Но чуть погодя, засомневался, быть может, речь шла о похищенных девушках? Он вспомнил, как бесился Хайверхилл, говоря, что его лишают права выбора, и ежели он на сочувствие вообще способен, судьба этих несчастных должна казаться ему ужасной.
А тема семьи, между тем, прибавляла Хайверхиллу не только серьезности, но и занудства.
– К тому же, помолвка – договор временный, а стало быть и правила, касающиеся родства, в полную силу не вступают. Радуйся, Леган. Ведь у медали есть и обратная сторона. Любое, даже самое незначительное причинение вреда родственнику сурово каралось. Действие против интересов – штраф, не возращенный вовремя долг – пальцы, начиная с мизинца, покушение на жизнь и здоровье – смерть. Между прочим, я по твоей милости чуть не угробился.
Тут встрял громила:
– А вот это вы зря, сэр. Большой Джим обозлился на вас за тот крупный должок, который вы вовремя не вернули его другу Мону. Кабы не это, как знать? Может, и разошлись бы мирно.
– Пальцы? – Нил ужаснулся. – Вы что, устраивали самосуд?! Да вы не баронеты... Вы – настоящие мафиози!
– Очень похоже, – ни чуть не смутившись, признал Хайверхилл, – вот, почему мы построили такую огромную империю, и все нас боялись. В цепи не было слабых звеньев. Кроме того, считалось, что Хайверхиллы – баловни фортуны.  Даже поговорка есть: "Удачлив, как Хайверхилл". Скорее всего Хайверхиллы сами же и придумали себе такую сверхспособность, а потом пустили о ней слух, но, согласись, выдумка была удачной. Кто бы ни стоял у власти в Британии, все стремились приблизить ко двору хотя бы одного из нас. Думали, конечно, о наших деньгах и влиянии, но прежде всего о том, что Хайверхиллы помогут одержать победу врагам, если вовремя не привлечь "живой талисман" на свою сторону. На самом же деле, чудеса творила абсолютная преданность, с нами все хотели породниться, но и половина знатных претендентов не прошла испытания. Ни за какие богатства на свете жениха или невесту из рода Хайверхиллов нельзя было купить. К чести твоей сестры, должен сказать, пока что она неплохо справляется. Точнее справлялась бы, если бы традиции Хайверхиллов не канули в Лету вместе с их богатством, могуществом и сплоченностью. Не обращай внимания. Рождество для меня – ночь мертвецов. Я по привычке говорю о мертвых людях на языке мертвых понятий. Теперь всем плевать на фамильный кодекс.
– Если вы были так сильны, почему же все развалилось? – Нил заинтересовался.
– Ветви прогнили, – непонятно ответил Хайверхилл, осаживая лошадей. – Раз уж речь зашла об узах родства, мы почти на месте, и пора бы вернуться к разговору о семье Колосимо. Для тебя Билл повторяю, Большой Джим изменяет жене и размышляет, не уйти ли от неё к любовнице.
– А-а, – неведомо чему обрадовался Билл, – так вот, почему вы трепались про обувь! Значит, старые башмаки – это жена? Что ж не сказать было прямо? Так и так, мол, никак не решусь развестись...
–Ты ухватил самую суть, – понизив голос, ответил Хайверхилл, – прямо сказать нельзя было, потому что... И тут мы возвращаемся к делу о похищениях. Из надежного источника мне стало известно, что измены Джима огорчают не только мадам Колосимо, но и её родного племянника, больше известного, как Джонни Торрио по прозвищу «Лис». Помнишь этого парня, Билл? Он не просто подручный Большого Джима. Если говорить о титулах, в преступном мире Нью-Йорка Джонни может быть удостоен обращения "ваша светлость". Здесь он пока лишь вождь небольшого племени местных бандитов, несущий почетную службу при княжеском дворе.
– Думаешь, это он стоит за похищениями? – встрял Нил.

 Не очень-то ему нравилось, сказать по правде, что Хайверхилл так легко распутывает дело, над которым он почти два месяца бился.
– Не думаю. Знаю. Пока мы с Джимом болтали, я за ним наблюдал. Наша беседа о башмаках ему определенно не нравилась, но как только я упомянул о тебе, он отодвинулся от стола, сунул руку в карман и стал напряженно прислушиваться, как охотник, который почуял добычу. Есть еще одно доказательство его вины, но об этом чуть позже. Рабочая версия такова. Торрио затаил обиду на Большого Джима и, как только подвернулась возможность, начал действовать у него за спиной. Джим не заподозрил бы племянника жены, даже если бы узнал о похищениях, но ты стал слишком рьяно нападать на самого князя. У мафиози свои понятия о чести. Твои статейки ничего не доказывали, но Джиму не нравилось, что его имя связывают с таким грязным делом, как торговля живым товаром. Репутация страдала, и потом "свои люди" в правящих кругах начали задавать вопросы. В конце концов, князь мог заняться поисками виновного, чтобы обелить себя. Торрио пришлось залечь на дно. Он собирался заткнуть тебя и выждать немного, пока все уляжется, но ты сбежал. Жаль, конечно, что ты не видел его лица, но так или иначе, он себя выдаст.
– Каким же образом? – Нил был заинтригован, чего уж скрывать.
– Всё просто, – странное веселье звучало в голосе Хайверхилла, когда он натянул поводья, а между тем переулок, в который они въехали, был еще темнее предыдущего, в конце, должно быть, тупик, окна домов смотрели в другую строну. – Он попытается тебя убить.
– Что-о?! – Нил подскочил на ноги и повторил, беспомощно озираясь. – Ты же говорил, мы едем в ресторан...
В темноте было не видно, но вот теперь точно – этот гад лениво усмехался.
– Извини. Соврал. Ты, кстати, не заметил, что наш кэбмен был итальянцем?
Нил дал деру, но и двух шагов сделать не успел, кто-то схватил его за шиворот.
– Куда собрался, герой? – Хайверхилл рассмеялся. – Держи его покрепче, Билл, скоро начнется спектакль, в котором мистер Леган играет одну из главных ролей.
– Ах, ты сволочь! – Нил начал понимать, что к чему. – Помощником Санты, значит, подрабатывал... Пустите! Разве вы не понимаете?! Он заодно с мафией! – в руках Билла он трепыхался, как котенок в лапах гориллы, оставалось надеяться, что в этой горе мышц есть капля порядочности. – Вы сами говорили, он еле ноги унес от Большого Джима! Как же он вернул долг? Как задобрил того, кто еще недавно в него стрелял? Подумайте! С чего вдруг он вытащил меня из тюрьмы и привез сюда? Вы же слышали! В прошлом он мне угрожал! – громила сдвинул брови, но лап не разжал, порядочный или нет, а умом не блещет. Нил выругался про себя, – Да поймите же... Он меня продал!
– Как ты считаешь, Билл, он прав? – Хайверхилл, садюга, явно наслаждался происходящим, речь текла, как мед. – Способен ли я на такую низость? Продать своего почти родственника кровожадным головорезам, чтобы расплатиться по долгу и заодно отомстить. Месть и выгода в одном флаконе. М-м... Идеально.

Билл сплюнул и выругался, увы, рвущиеся из его пасти оскорбления Нилу пришлось записать на свой счет.
– Дурак ты, – это было самое мягкое из того, что он о себе услышал. – Кабы он тебя продать хотел, разве сунулся бы к Большому Джиму с расспросами? Разве стал бы жизнью рисковать, чтобы о тебе хоть что-нибудь разузнать? А ежели он передумал, так я его винить не стану! Как обвинениями бросаться, так он первый, а как за слова ответить, так под юбками прячется!
Нил замер. В переулке стало темней. Четыре тёмных фигуры перегородили спасительный выход.
– Если тебе станет немного легче, – Хайверхилл перешел на шепот, из кэба он выбрался и встал за ним, как за стеной, потянув за собой Билла, – меня он тоже в живых оставлять не намерен. Сейчас посмотрим, оправдывает ли Торрио прозвище "Лис".
Итак, продавать его Хайверхилл не собирался, а вместо этого привез в темный безлюдный переулок, где их обоих сейчас расстреляют. Легче не стало. Ничуточки. Нил сдавлено вскрикнул и дернулся. "Пусти", – шепнул Хайверхилл. Команд хозяина громила слушался. Нил с размаху шлепнулся в грязь. Луч фонаря нитью прошелся по его рукам, ударил в глаза и потух.
Вкрадчивый голос из темноты произнес:
– Этот?
Сердце Нила замерло. Так вот, как звучит, смерть. Холодные металлические щелчки, тихие голоса. Тьма, холод, запах гнили.  Нил поднялся, во что-то вцепился, попятился, чья-то рука удержала его на ногах, когда он споткнулся о пустую бутылку, та пролетела под колесами кэба и со звоном разбилась о стену. Лошади дико заржали, Хайверхилл, кажется, схватил одну под уздцы.
"Лошади! Но как? Ведь мы в тупике... " – надежда на спасение, вспыхнув было, угасла. Первый выстрел не достиг цели, срикошетил, пуля просвистела совсем рядом. Нил зажмурился, ожидая, что жизнь промелькнет перед глазами. Ничего подобного. Всё испортил Хайверхилл, который настойчиво шептал ему на ухо: "Смотри, смотри..."

Нил замахнулся на него, но в проклятом переулке он бы и собственную руку не разглядел, потемнело даже небо. Небо потемнело, как Нил убедился вскоре, запрокинув голову, потому что какие-то люди выстроились в ряд на крышах домов. Что-то продолговатое было у них в руках, что-то слабо поблескивало. Оружие.
"Я нашел меч", – Хайверхилл был очень горд собой.
Плевать. Нил едва увернулся от лошадиной морды. Хайверхилл продолжал шептать, обращаясь уже не к нему, а к испуганной лошади, так непривычно мягко и нежно, что в темноте легко было принять его за другого человека. Так, значит, он с Кенди разговаривает, когда голову ей морочит?
Плевать. Люди наверху о чем-то переговаривались с теми, что меньше минуты назад стреляли. Нил напряг слух.  Говорили двое.
– Si, padrone, – от этого тихого голоса кровь стыла в жилах, хотя звучал он на сей раз почти кротко.
Луч света снова пронзил переулок. Нил осторожно выглянул из укрытия и был поражен при виде говорящего. Он-то представлял себе мясника. А Джонни Торрио оказался юношей немногим старше его самого с лицом открытым, даже умным. Никаких призраков жестокости, прилично одет, держится с достоинством, мог бы сойти за джентльмена, кабы не пистолет в руке. С другой стороны, усатый толстяк, которого Торрио почтительно называл "padrone", внушал неприязнь одним своим видом, развязным до неприличия тоном. В обывательском представлении – типичный мафиози, в котором отчетлива видна черная масть.

Нил много бы отдал, чтобы узнать, о чем они говорят, но и без перевода в его распоряжении была отличная история. Правда, в ней не было героев. Ни одного... Был коварный и жестокий Лис из Нью-Йорка. Был Князь преступного мира Чикаго. Был хитрый англичанин, который расставил для Лиса западню. Был он сам – неудачливый охотник, ставший в итоге приманкой. Были мафиози. Их понятия о чести. Их "семейное дело". Судьба несчастных девушек, которых похитили и принудили заниматься проституцией, в этой истории по-настоящему волновала только одного человека. И хотя её здесь не было... Нил задумался, только ли острое перо и суровый меч несут людям покой и отраду? А потом началась перестрелка, и Хайверхилл не смог удержать вставшую на дыбы лошадь.

 

______

 

Примечание:

Padrone: (итал.) Хозяин. Тот, от чьей воли ты зависишь. Также уважительно-патриархальное обращение к старшим.