Параграф 1. «Образ новых территорий».

Показано, как казаки воспринимали территории, в которые они ехали с экспедицией для подчинения населения царской власти. Что в источниках говорится о «новых землицах» с точки зрения казаков.

Больше четырехсот лет прошло с тех пор, как полиэтничная Сибирь стала одной из тем для рефлексии в русской культуре. Говорят, что первое впечатление оказывает решающее влияние на дальнейшее восприятие. Возможно, что этот тезис применим не только по отношению к индивидам, но и к культурам. У истоков создания образов Сибири в русской культуре, а также подходов, предубеждений и парадигм ее восприятия стояли колонисты конца XVI ― XVII вв. и их краевая часть ― казаки-землепроходцы, непосредственно «открывавшие» новые земли и вступавшие в контакт с их обитателями. Выявить, обозначить и объяснить эти представления составит цель данной работы. Таким образом удастся не только лучше понять события этнополитической и этносоциальной истории Сибири обозначенного времени, но и раскрыть неосознанно репродуцируемые клише, конструкты, предубеждения в более поздних и современных работах.

В работе использован термин «образ» как наиболее точный и тонкий. Понятие «образ» предполагает, что некий субъект формирует картинку в своем воображении и видит мир определенным образом. «Образ» ― это подходящий термин как в силу того, что никто не может наблюдать межэтнические отношения напрямую вне зависимости от того, насколько пристально вглядываться, так и потому, что развитие теории требует кого-то, кто бы описывал соответствующую сферу деятельности. Использование термина «образ» также предполагает, что для того, чтобы объяснить произошедшие события, придется пропустить через фильтр взгляды и мысли с целью сосредоточения на самых базисных с точки зрения исследователя.

 

 

В исследовании мы опирались на делопроизводственную документацию XVII в. В отличие от традиционных культур, российские источники раннего Нового времени (XVI-XVII вв.) менее информативны, не являются кодифицированными, клишированными текстами, которые раскрывают модель общества. Однако отсутствие таких текстов восполняется немногочисленными, но содержательными документальными примерами сибирских «многоголосных отзвуков» ^[151].

В нашем социально-антропологическом исследовании мы применяли метод культурной географии ^[152]. Данная парадигма берёт своё начало в школе Анналов и успешно используется во многих современных исследованиях ^[153].

Согласно этому методу, в одной и той же реальности разные культуры, этнические группы, представители этнолокальных традиций «выхватывают» совершенно разные «куски» действительности. Процесс отбора «картинок» и создания образов не столько индивидуален, сколько обладает групповой спецификой и связан с коллективным бессознательным, другими словами, с ментальными структурами, заложенными в языке, традициях, устойчивых стереотипах, не осознающимися носителями данной культуры. То, что видит в объективной действительности человек, определено этнокультурной сеткой, наложенной на его сознание. Суть культуры какого-либо сообщества (и даже целого этноса), все ее девиации можно увидеть за спецификой и характерными чертами коллективного зрения этнической группы. То, что «видят» и «замечают» ее представители вокруг себя более всего говорит о них самих, чем об окружающей реальности, которую они описывают.

Согласно классическим образцам «новой культурной географии» в англо-американской традиции культурный ландшафт рассматривается как «информацию, сохраненную в символической форме, <…> <которая> отчасти функционирует как нарратив» ^[154]. Символы становятся динамическими структурами, «регулирующими механизмами, которые упорядочивают и контролируют потоки информации» ^[155], «частью, которая в силах создать целое» ^[156]. Таким образом, в фокусе исследований оказываются «символические качества ландшафтов, которые создают социальные значения» ^[157].

 

В работе рассматривается пространственный поворот в представлении фронтирных процессов процессов, который заключается в методологической интервенции географии в область этнокультурных исследований. Присоединение Сибири рассматривается как процедура не просто освоения пространства, но его реконфигурации, а именно превращения «географически определяемой» территории в «культурно осваиваемое» место.

Особую роль в данных процессах играет граница и процедуры ее преодоления. В этом смысле пространство обретает статус символического капитала, по отношению к которому устанавливается система коммуникаций.