Культура западной Европы и США второй половины XX века.

Содержание

1. Введение

2. Модернизм.

3. Технократический этап западной культуры.

4. Своеобразие художественной картины мира.

5. Постмодернизм. Массовая культура.

6. Вывод

 

Введение

Вторая половина XX столетия оказался чрезвычайно насыщенным сложны­ми политическими, экономическими и культурными процессами. При всей их неоднозначности и противоречивости они еще более актуа­лизировали вопрос об общей направленности развития человечества и его культуры в XXI в. К сожалению, дать однозначный и точный ответ на данный вопрос не представляется возможным, поскольку человек не обладает способностью заглянуть на несколько десятиле­тий вперед. Будущее для него существует лишь в виде ряда возмож­ностей, линий вероятного развития событий. По какой из них пойдет развитие мировой культуры, никто точно сказать не может. Поэтому разговор о будущем культуры неизбежно превращается в обсуждение современных важнейших тенденций и черт, которые с большей или меньшей вероятностью могут развиться в ближайшие десятилетия. В настоящее время можно лишь с уверенностью утверждать, что проис­ходит становление планетарной (глобальной) цивилизации, очерчи­ваются ее контуры, и тем самым развитие человеческой культуры вступает в новый, переломный период.

Модернизм.

Многообразие художественных и социальных форм модернизма, различный характер этих форм на разных ступенях исторического развития XX столетия, а также широкий спектр идеологических устремлений, лежащий в основе эстетических экспериментов, — все это затруднило поиски общих определений модернизма. И все же к столь несхожим явлениям, как немецкий экспрессионизм, русский авангард, французский футуризм, испанский сюрреализм, английский имажинизм и прочее, современники применяли одно и то же название. Термин «модернизм» происходит от французского слова «moderne» — новый. Он имеет тот же корень, что и слово «мода», и нередко употребляется в значении «новое искусство», «современное искусство».

Писавшие о модернизме всегда отмечали особый интерес его представителей к созданию новых форм, демонстративно противопоставленных гармоническим формам классического искусства, а также акцент на субъективности модернистского миропонимания. Первые модернисты — это люди конца XIX века, взращенные всеобщим кризисом европейской культуры. Многие из них отвергали методы социально-политического радикализма в изменении жизненного уклада, но все они были ярыми приверженцами духовной революции, которая, по их мнению, неизбежно рождалась из кризиса старого мира.Духовная революция, как новое качество сознания, новое жизнепонимание, требовала для себя новой идейной платформы. Эта платформа была сформулирована на базе интуитивизма А. Бергсона и Н. Лосского, ницшеанства, феноменологии Э. Гуссерля, психоанализа 3. Фрейда и К. Юнга, экзистенциализма С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Н. Бердяева и др.

Работы этих авторов не только сцементировали идейную платформу модернистских поисков в искусстве указанного периода, но и позволили самому художественному направлению действовать ретроспективно, захватывая предшествующие явления культуры (предмодерн, ростки которого обнаружились в творчестве Ф. Достоевского, Ш. Бодлера, Э. Бронтэ, Э. Сведенборга, Г. Ибсена, отчасти О. Бальзака и др.), и перспективно, оставляя поле для экспериментов в будущем (постмодерн). Модернизм, борясь за раскрепощение и обновление форм в искусстве, не мог обойтись без общих связей с историей культуры, признав, таким образом, принципы историзма внутри собственного направления.
В модернистском искусстве мы постоянно сталкиваемся с дальнейшим углублением качеств, модернизмом не порожденных, но унаследованных от романтизма эпохи Великой Французской революции и радикального сентиментализма И. Гердера и Г. Лессинга. Таковы домодернистские по своему происхождению акценты о месте личности, индивидуального сознания в составе целого, в жизни космоса. Однако романтический индивидуализм XVIII века и индивидуализм модернистский — явления принципиально разные. Для романтизма личность либо была обладательницей всех духовных богатств вселенной, либо скорбела о недоступности, запретности абсолютных ценностей и общезначимых идеалов, вовсе не отрицая возможности их существования. Модернисты же, признав неразрешимость своих противоречий, приходят к отрицанию духовно-нравственных «абсолютов». Вместе с тем, они стремятся возродить в искусстве мифотворческий метод, который, по их мнению, способен восстановить цельность и органичность человеческого бытия в рамках единой космологической системы — художественными средствами.

 

Технократический этап западной культуры.

Западные (а в последнее время и отечественные) социологи, по­литологи, культурологи и футурологи довольно подробно описывают основные черты будущего общества и его культуры. В обоснование своих взглядов они анализируют историко-культурные процессы XX в. Так, по их мнению, раскол мира в первой половине XX столетия на две идеологически противоположные системы — капитализм и соци­ализм — наложил отпечаток на общее развитие мировой культуры.

Развитие НТР наложило свой отпечаток на культуру, во второй половине XX столетия она претерпела серьезные изменения. В контексте предстоящих культурных изменений будущее сфе­ры духовной культуры рассматривать труднее всего, так как из всех других сфер культуры она наиболее динамична, изменения в ней в меньшей степени определяются материальными ресурсами или дей­ствиями государственных и общественных структур. Сдерживающим фактором ее развития является только степень усвоения ее резуль­татов человеком.

До самого последнего времени преобладающей формой развития духовной культуры была книжная культура, которая создала разветв­ленную сеть библиотек и книгопечатающую индустрию. Однако уже сегодня очевидно, что на место книжной культуры приходит экранная культура, развивающаяся на основе аудиовизуальной техники, соединения компьютера с видеотехникой и новейшими средствами комму­никации. В этой культуре производство, хранение, передача и потреб­ление информации происходит на принципиально иной технологи­ческой основе, что влечет следующие коренные изменения в культуре.

1. «Экранная культура», основанная на компьютерно-космичес­кой технологии обработки и передачи информации, интернациональна по своей природе и легко пересекает национально-государственные границы.

2. Компактность новых систем хранения информации и возмож­ность ее надежного и быстрого переноса на любые расстояния стано­вится практической основой для децентрализации культурного про­странства. Вместо централизованных систем возникают коммуника­ционные сети, поддающиеся легкой трансформации в зависимости от задач и функций.

3. Доступность информации, получаемой по современным ком­муникационным каналам, ведет к формированию однородности куль­турного пространства, к ослаблению и преодолению всех барьеров. При этом однородность информационного пространства не предпо­лагает нивелирования и сходства всех национальных культур, напро­тив, особую ценность в этих условиях приобретают черты их само­бытности и неповторимости.

Исходя из этих тенденций, некоторые зарубежные и отечествен­ные культурологи считают, что все прежние культурные достижения человечества утрачивают свое значение. Для отдельного индивида се­годня более важным становится не сумма знаний, получаемых в се­мье, школе или другом учебном заведении, а то, что он услышит по радио, видит по телевизору или в кино, узнает из разговоров с колле­гами или друзьями. Новые тенденции в развитии духовной культуры отнюдь не означают, что полностью исчезнут прежние формы ее распространения и трансляции. Они по-прежнему будут выполнять свою культурную роль, однако уже сегодня формируется другая струк­тура духовной жизни, в которой главное место займут новейшие средства коммуникации.

Уже сегодня благодаря широкому развитию средств массовой ин­формации происходит формирование единых стандартов в области культуры. Популярные мелодии, фильмы, книги с невиданной ранее скоростью распространяются по странам и континентам, реально спо­собствуют сближению национальных культур. Компьютерная рево­люция, современниками и свидетелями которой мы являемся, значи­тельно расширяет доступ к любой информации.

Своеобразие художественной картины мира.

Пытаясь заглянуть в будущее, многие западные ученые анализи­руют современные политические, социально-экономические отноше­ния и культурные процессы. Полученные данные они экстраполиру­ют на ближайшее и отделенное будущее, считая, что все отмеченные ими тенденции в большей степени проявятся там, чем в настоящее время. Значение этих исследований очень важно, поскольку они впер­вые заставили человечество осознать стоящую перед ним угрозу гло­бального уничтожения не только цивилизации, но и всей жизни на нашей планете в целом, поставили вопрос о необходимости новых путей развития культуры и цивилизации. Однако эти исследования отличаются одним общим методологическим недостатком, согласно которому все будущее развитие культуры сводится только к развитию существующих тенденций. При этом не принимаются во внимание возможные новые исторические обстоятельства или достижения человечества. Используя различные методологии, аргументы и доказа­тельства, западные ученые получают различные, зачастую противо­положные выводы. Применительно к проблеме будущего культуры все эти выводы можно разделить на две основные группы: пессимистическая и оптимистическую.

Так, пессимисты считают, что современная мировая культура на­ходится в глубоком кризисе и движется к своему закату. Свидетель­ством кризисного состояния культуры являются глобальные пробле­мы современного человечества, углубление социального неравенства, многочисленные этнические конфликты и противоречия, кризис нрав­ственности и морали. Свою задачу сторонники данной точки зрения видят в том, чтобы предупредить человечество о грядущих потрясе­ниях и невзгодах.

Одним из первых исследований такого рода стал доклад «Преде­лы роста», написанный в 1972 г. группой западных ученых для Рим­ского клуба — ассоциации независимых ученых и менеджеров. Изу­чив проблемы народонаселения, промышленного производства, за­грязнения окружающей среды, истощения природных ресурсов, они пришли к крайне тревожным выводам: если существующие тенден­ции культурной деятельности человечества не изменятся, то мир ждет глобальная катастрофа. Избежать этой катастрофы можно, лишь вне­дрив новые ценностные ориентации в культуру. Авторы доклада на­стаивали на развитии новых систем образования, распространения более адекватных современности норм морали, гармонизации пове­дения и деятельности человека с требованиями экологической безо­пасности. Важной частью выводов доклада было требование каче­ственного преобразование самого человека через развитие образова­ния, раскрытие творческих способностей людей. Широкую известность в мире приобрели работы американского футуролога и публициста О. Тоффлера «Шок будущего» (1970), «Тре­тья волна» (1980) и «Сдвиг власти» (1990), в которых доказывается неизбежность заката индустриального общества, распада социальных отношений, обострения межэтнических отношений, кризиса семьи, устаревания прежних моральных ценностей.

Большую роль в изменении массового сознания людей, осозна­ния возможности глобальной катастрофы сыграли также многочис­ленные антиутопии, среди которых «1984» Д. Оруэлла, «О дивный, новый мир» О. Хаксли, «Мы» Е. Замятина и др. Не менее важны и научно-фантастические романы-предупреждения, рисующие разные варианты будущего, которое не должно наступить.

Так, множество произведений показывают мир победившего тота­литаризма с его удушливой атмосферой и полным контролем не толь­ко над поведением, но и мыслями человека. Этой теме посвящен ро­ман И.А. Ефремова «Час быка» — бесспорная классика данного жанра.

В последнее время, отвечая на развитие современных средств мас­совой информации и коммуникации, а также идущей компьютериза­ции, фантасты показывают мир, в котором человек становится при­датком компьютера. В качестве примера можно привести популяр­ный сейчас цикл фильмов «Матрица», а также многочисленные про­изведения в стиле «киберпанк».

Еще большее количество произведений посвящено теме мира после Третьей мировой войны и глобального ядерного катаклизма. Об этом писали большинство известных писателей-фантастов. Среди этих произведений самыми впечатляющими являются «Марсианские хро­ники» Р. Брэдбери.

Не менее популярными среди писателей темами является эколо­гический кризис. В отечественной научно-фантастической литерату­ре об этом пишет С. Другаль, лучшие зарубежные произведения на эту тему собраны в сборнике «Цвет надежды — зеленый».

Прогнозы оптимистов

Оптимисты, напротив, убеждены, что мировая культура развива­ется в правильном направлении, что ее будущее за наукой, техникой, рационально организованной экономикой и новыми технологиями. Исходя из этого, они утверждают, что любые проблемы, стоящие пе­ред обществом, могут быть решены с помощью научно-технического прогресса.

Подобного рода выводы можно найти в книге американских ав­торов Д. Нэсбита и П. Абурден «Мегатенденции. Год 2000» (1990). В этом исследовании, выводы которого мы уже можем оценить, дается позитивная оценка перспектив развития мировой культуры. Они счи­тают, что главный прорыв в будущем произойдет не столько вслед­ствие научно-технического прогресса (хотя нас ждет и дальнейшее освоение космоса, создание роботов, развитие биотехнологии), сколько благодаря расширяющемуся пониманию того, что означает быть че­ловеком. Мир должен избавиться от «смутных времен» XX столетия, когда в нашу жизнь вторглись разом индустриализация, тоталитаризм и технический прогресс. На смену им придут смелые эксперименты в направлении рыночного социализма, духовное возрождение и эконо­мический скачок, который начнется в регионе Тихоокеанской гряды. Не сбылись предсказания Д. Оруэлла о дегуманизации современного общества к 1984 г., напротив, возросло значение личности, в том числе и в странах бывшего социалистического лагеря. Конечно, авторы не считают, что хорошее будущее гарантировано, ведь выбор всегда за нами, но шансы у человечества достаточно неплохие.

 

Постмодернизм. Массовая культура.

Одним из направлений будущего развития культуры может стать постмодернизм. Его основные признаки стали формироваться в ми­ровой культуре в середине 70-х годов XX в.

Термин «постмодерн» одним из первых употребил немецкий поэт и философ Рудольф Панвитц, который этим понятием обозначил кризис­ные явления в европейской культуре начала XX в. В конце 1940-х годов английский историк и культуролог А. Тойнби обозначил этим терми­ном новый этап в европейской культуре, наступивший после Нового времени. Современное значение этому термину придал в 1971 г. американский исследователь Ихаб Хасан (Хассан). В широкий оборот тер­мин «постмодернизм» был введен в 1979 г., когда вышла книга фран­цузского философа Жана-Франсуа Лиотара «Постмодернистское со­стояние».

Само понятие «постмодернизм» трактуется неодноз­начно — и потому, что речь идет о разных периодах развития культу­ры, и потому, что характеризуются разнородные явления культуры.

На смену модернистским представлениям пришло новое миро­ощущение, которое выступило против оптимистической веры в тех­нологии, в возможность предвидения будущего, в положительные перспективы развития мира. Смещение этих духовных ориентиров по­ставило человека на грань хаоса; он начал ощущать, что только сам отвечает за свое бытие, и это определяет главную ценность жизни. Именно это мироощущение и получило признание в его новейшем значении — постмодернизм, постсовременность.

Кризис модернистского знания закономерно привел к убеждению, что наиболее адекватным способом постижения действительности являются не естественные и точные науки или традиционная философия, опирающиеся на систему понятий и логику с ее строги­ми законами и правилами вывода, а интуитивное мышление с его ас­социативностью, образностью, метафоричностью и мгновенными от­кровениями, на что лучше всего способно искусство. Уже никто не стремится построить единственно верную теорию или выдвинуть еди­ную для всех систему культурных норм. На смену согласию и порядку пришли различия, разногласия и противостояния. В познании мира на смену прежнему четкому противостоянию субъекта и объекта при­шел принцип дополнительности, в соответствии с которым исследо­ватель должен принять и осознать себя как один из действующих факторов в изучаемой ситуации.

Новое мироощущение воспринимает мир как хаос, лишенный причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, предста­ющий нашему сознанию лишь в виде неупорядоченных фрагментов. Мир не обладает свойством единства, он множественен и плюралис­тичен. Множественность мира проявляется в разнообразии его го­ризонтов, многообразии представлений о рамках, границах челове­ческого бытия. Однако из всего многообразного числа картин ми­роздания ни одна не может претендовать на истинность, так как не существует способов и методов постижения действительности, ко­торые были бы свободны от влияния человеческих желаний, по­требностей и мотиваций.

Западная философская и культурологическая мысль эпохи модер­низма исходила из идеи прогрессивного развития общества, эволю­ционирующего в сторону большей эффективности, целесообразнос­ти, приспособляемости к меняющимся условиям жизни. Постмодер­низм же исходит из необходимости преодоления основных черт мо­дернистской культуры нового времени, замены ее новой культурой, основанной на плюрализме во всех сферах бытия. При этом идея социокультурного прогресса постмодернизмом не отвергается, отри­цается только его однонаправленная заданность. Вместо этого пред­лагается многовариантность развития как всего общества, так и от­дельных его сфер.

Объявив все открытые научным разумом истины относительно человеческого общества и прогресса несостоятельными, постмодерн тем самым подверг все традиционные этические, политические, по­знавательные представления критической деконструкции. Поэтому постмодерн представляет собой культурную ориентацию на деконст­рукцию, децентрализацию, демистификацию.

Появление постмодерна в культуре было детерминировано ситуа­цией эклектики в сфере современной культуры, которая формирова­лась в ходе всей европейской истории XX в. Уже в начале столетия европейская культура стала активно взаимодействовать с другими культурами — западными, восточными, африканскими, азиатскими. Они сталкивались друг с другом, шли процессы ассимиляции тех куль­турных ценностей, которые еще недавно отличались чистотой. Отра­жение этих процессов нашло полное выражение в художественной культуре постмодернизма.

Именно в современных тенденциях развития литературы и искус­ства наиболее очевидно проявляются установки постмодернизма. В искусстве постмодернистская идеология отрицает стилистическое и жанровое деление, различение высокого и низкого, какую-либо иерар­хию художественных ценностей, разницу между искусством и прак­тической жизнью. Считая необходимым преодолеть существующую дистанцию между искусством и практической жизнью, постмодер­низм подчеркнуто отрицает стиль как принцип художественного твор­чества, говорит о необходимости смешения жанров, деконструкции нормативных и смысловых элементов современной культуры. Отсюда его направленность на эклектику, полистилистичность, освобождение культуры от любых регуляторов, выявление подсознательных стремле­ний человека как в сфере культуры, так и в реальном поведении.

Не отвергая ни одной художественной формы или стиля, постмо­дернизм ликвидирует статусную иерархию, на вершине которой сто­яли творцы искусства, а внизу находились массы читателей и зрите­лей, благоговейно внимающих мэтрам искусства. Сегодня нет отли­чия между создателем произведений искусства и аудиторией, между совершенным, высоким в искусстве и случайным и повседневным. Принцип плюрализма предполагает также активное использова­ние цитирования, авторского монтажа фрагментов разных ранее созданных культурных текстов, соединение их в технике коллажа. По­этому личность автора проявляется в умении играть с этими языко­выми фрагментами, импровизировать на темы уже давно известных сюжетов и образов.

Отличительной особенностью постмодернизма стала его специ­фическая интерпретация понятия «нового» в художественной куль­туре. До постмодерна каждая новая культура рассматривала про­шлое как предпосылку настоящего, как низшую ступень, предопре­делившую дальнейшее развитие к новому. Прошлое считалось неотъемлемой составной частью настоящего, сегодняшнего. Пост­модерн иначе интерпретировал связь настоящего и прошлого, оце­нивал прошлое негативно. В постмодернизме настоящее считается точкой переживания, не связанной причинно-следственными отно­шениями с прошлым. Таким образом, новое было абсолютизирова­но, оно стало определяться не путем сопоставления или противопо­ставления старому, а само по себе.

Новизна стала восприниматься как то, что дает возможность ис­пытать наслаждение. Начинается погоня за новизной во всех сферах культурной деятельности, что на практике означало полный отказ от всех традиций и стереотипов, ограничивающих процессы обнов­ления. Так постмодерн превратил новое в способ жизни без тради­ций и стереотипов.

Стремление к бесконечно новому, оторванному от традиций, по­родило доминирование в художественном сознании постмодернизма иррациональности и субъективности. В связи с этим многие произве­дения искусства превратились в разновидность эзотерического жан­ра, стали понятны только для «посвященных». Новизна, по мнению постмодернистов, должна шокировать публику, вызывать у нее оце­пенение ума и отупение чувств. А чтобы читатель и зритель не устали от шокирующего действия новизны, необходимо ускорить темпы рож­дения нового, меняя имена кумиров, героев, авторов.

Основания знаний постмодернизм видит не в истине и разуме, а в коммуникации, общении, в повседневности. Отвергается объективизм и логическая доказательность, допускаются различные ракурсы видения проблемы, утверждается неустранимая множествен­ность взглядов на одну и ту же реальность. Неопределенность стано­вится главным понятием онтологии и гносеологии постмодернизма. При этом в силу вступает вероятность, которая исключает возмож­ность однозначного и точного прогнозирования событий и явлений. Не случайно так популярно в постмодернизме понятие «ризомы» (от фр. «корневище»), позаимствованное из ботаники. Оно обозначает радикальную альтернативу замкнутым, статичным линейным струк­турам с жесткой ориентацией и централизацией, которые можно срав­нить с корневыми системами. Ризома — это радикально отличный от корней клубень или луковица, которые содержат и себе скрытый сте­бель, могущий распиваться куда угодно и принимать при этом любые очертания и конфигурации. Такие структуры абсолютно нелинейны, поэтому могут возникать любые связи между любыми точками ризомы, при этом будет происходить смешивание разных слоев и уров­ней. С ризомой можно сравнить цитирование, составление коллажа в художественном произведении постмодернизма, части которого мо­гут находиться между собой в диалоге (впрочем, также они могут иронизировать друг над другом). При этом внутри текста будут фор­мироваться новые цитаты и новые тексты, превращаясь в гипертекст. Его можно разрывать на куски и всякий раз складывать по-новому, получая новый результат.

Таким образом, для постмодернистского мышления весь мир пред­стает как бесконечный, безграничный текст. Такие тексты понима­ются предельно широко — это и сама культура, и сознание человека. Их анализ — характерная черта произведений постмодернизма. При этом происходит деконструкция, разрушение мнения о том, что текст обладает значением.

Постмодернисты проявляют пристальный интерес к процессам роста, изменения, развития, которые они понимают как ризому. При этом исчезает понятие центра (традиционного символа власти), идет стирание всех границ, как пространственных, так и временных. Обра­зуется мозаично-цитатный, плюралистический мир человека постсов­ременности, не сводимый ни к какому объединяющему принципу.

Подобного рода теоретические установки модернизма получили широкое воплощение и в культурологии. В современном культуроло­гическом знании все больше распространяются представления, что многочисленные культурологические теории, школы и направления, которые казались исчерпывающими в свое время, на самом деле яв­ляются лишь только частными случаями в более широком познава­тельном контексте. Это означает, что все имеющиеся теории не явля­ются прямыми отражениями реальности, а лишь ее идеальными мо­делями, отражающими какую-то одну сторону действительности. Поэтому невозможно построить универсальную теорию культуры, описать исчерпывающим образом процесс зарождения культуры и определить ведущее направление ее развития в будущем.

Отказавшись от создания универсальной теории культуры, сто­ронники модернизма утверждают, что в будущем развитии культуры определяющая роль будет принадлежать тем факторам, которые не поддаются рациональному осмыслению. Многомерность человека и плюрализм его способов жизнедеятельности дают право каждому на­роду развиваться по своему собственному пути. При этом все стили, модели и направления культурного развития являются равноценными и одинаково значимыми. То же относится к различным культур­ным моделям и национальным стилям.

Как считают многие исследователи, постмодернизм максимально соответствует условиям демократического общества, отличающегося плюрализмом в самых разнообразных сферах бытия, требующего при­знания ценности человека в его данности, самом факте его эмпири­ческого существования. С постмодернистской культурой человече­ство вошло в XXI в.

Вывод:

Человечество анализируя состояние современной культуры и заглядывает в будущее. Ученые пытаются представить каким будет наше общество и соответственно культура через несколько лет. Прогнозы даются самые различные. Их достоверность покажет будущее.

 

Литература:

1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. — М., 1993.

2. Дейниченко П. XXI век: история не кончается. — М., 2000.

3. Делез Ж. Логика смысла. — М., 1995.

4. Деррида Ж. Позиции. — Киев, 1996.

5. Ерасов Б.С. Социальная культурология. — М., 1994.

6. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодер­низм. - М., 1996.

7. Козловский П. Культура постмодерна. — М., 1997.

8. Культурология. — Ростов н/Д, 1995.

9. Отюцкий Г.П. История социальной (культурной) антропологии. — М., 2003.

10. Поликарпов В.С. Лекции по культурологии. — М., 1997.

11. Самосознание европейской культуры XX века. — М., 1991.