Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Прямое выражение позиции. Критик о художественной концепции произведения
Разговор об инструментах стоит начать с той элементарной возможности, которая всегда находится в распоряжении критика, да и любого человека, обозначающего своё мнение. Речь идёт о прямом выражении своего отношения к тому или иному тексту. Иногда возникают ситуации, когда критик настолько убеждён в своей правоте, что не считает нужным аргументировать свои положения какими-либо доказательствами и доводами. Он говорит напрямую и без обиняков формулирует свою точку зрения. Исток этого подхода, вероятно, лежит в детском, наивном отношении к предмету искусства. Ребёнок не задумывается о том, почему ему нравится или не нравится прочитанная книга; он просто говорит: это – хорошо, а это – не очень. В прежние времена у школьников было обыкновение оставлять на форзацах библиотечных книг простодушные маргиналии: «Эта книга очень хорошая» или «Это книга плохая». При этом юный читатель был уверен в своей правоте. Ребята знали, что книжку придётся сдать обратно и им хотелось поделиться своим нехитрым впечатлением с другими будущими читателями (в домашней книге не для кого писать, а то ещё родители увидят и отругают). Между тем этот акт наивной критики обладает весьма примечательными чертами. Во-первых, он показывает, какой искренней отзывчивостью обладает практически любой нормальный ребёнок, личность в потенции. Во-вторых, демонстрирует, что критическое начало изначально заложено в детской душе, и она горячо реагирует на эстетические раздражители. В-третьих, показывает высокий уровень социализации, ведь юный читатель не только вырабатывает в себе отношение к прочитанному, но и спешит поделиться своим мнением с окружающим миром. Кроме того, есть нечто таинственное в том, что ребёнок, оставляющий такую надпись в книге, отправляет её не конкретному адресату, а наугад, как письмо, запечатанное в бутылку и брошенное в океан. Учителя и библиотекари, по-своему стараются ввести этот стихийный процесс в цивилизованное русло: они организовывают читательские конференции, когда ребята вслух высказываются по поводу того или иного произведения. Разговор идёт примерно по тому же сценарию: дети встают и простодушно свидетельствуют об удовольствии или неудовольствии, которое вызвало у них прочитанное. Модераторы таких мероприятий, конечно, постараются перевести разговор в другую плоскость, спрашивая выступающего, почему и чем именно ему понравилась или не понравилась эта книжка. Дети дисциплинированно и на своём уровне объясняют точку зрения, но суть остаётся всё той же: интенция состоит в прямом обозначении личного мнения.
Примерно таким же образом, хотя и на другом уровне, действуют профессиональные критики, пользующиеся инструментом прямого выражения своей позиции. Но в данном случае, разумеется, есть принципиальное отличие от детского подхода. Непосредственно формулируя своё отношение к литературному явлению, критик не может остаться на примитивном аксиологическом уровне «хорошо – плохо»; минуя систему аргументации и доказательств, он должен вложить в свои слова представление о художественной концепции произведения. Для того чтобы обозначить суть художественного предмета, требуется профессиональная квалификация, проницательность, умение заглянуть за его ментальные границы, в глубинную сущность текста. И если он справляется со своей задачей, это извиняет и оправдывает кажущуюся бездоказательность и некоторую безапелляционность его высказывания. Критика прямого действия, как правило, лаконична: в подобном ключе трудно написать развёрнутое исследование. Такого рода суждения присутствуют в знаменитом письме В.Г. Белинского к Гоголю. Часто никаких сомнений в своей голословных и экстравагантных суждениях не оставляет читателю В.Б. Шкловский. Столь же строго и сухо, пользуясь прерогативой главного редактора, отчитывает А.Т. Твардовский некоторых авторов, обратившихся в «Новый мир». При этом критик нередко впадает в менторский тон, но и это ему сходит с рук при условии, если он обладает существенным авторитетом в обществе и литературных кругах, как, например, подобное порой происходило с Николаем Степановичем ГУМИЛЁВЫМ (1886–1921), державшимся, как непререкаемый авторитет в поэзии, и аналогичным образом проявлявшим себя в критике. Вот его лаконичное и предельно отстранённое суждение о «Второй книге отражений» (1909) Иннокентия Фёдоровича АННЕНСКОГО (1855–1909): «Автор прав, говоря, что его книга “одно в себе”. Это настоящий роман, но без фабулы, без картин. Пусть в нём появляются то Пушкин, то Гейне, то Ибсен, то Достоевский, мы чувствуем, что это только личины, которые автор по странному, а может быть и по глубоко обоснованному, капризу не пожелал претворить в собственные образцы, и что единство времени и места соблюдено с точностью почти педантической. Но что в наше время пленительнее педантизма?.. Книга Анненского сама нуждается в отражении, чтобы быть понятой»[105]. Каждое слово забивается здесь, как гвоздь в стену. Читатель словно загипнотизирован силой уверенности признанного критика. Но можно ли оспорить его утверждения? Можно, и очень легко, потому что этот подход к выражению мысли лишён какой бы то ни было системы доказательств. К слову сказать, импрессионистическая критика, к школе которой принадлежал сам Анненский тоже нередко демонстрировала аналогичный подход, декларируя утверждения, основанные единственно на частном впечатлении.
Конечно, для непосредственного изложения оценочного суждения не обязательно занимать лидерскую позицию в литературной среде. В 1913 году малоизвестный тогда литератор Осип Эмильевич МАНДЕЛЬШТАМ (1891–1938) пишет сверхкороткую рецензию на сборник стихов Игоря Северянина «Громокипящий кубок» (1913). Всего один абзац – такой объём скорее подходит под жанр аннотации, призванной в лапидарной форме сообщить публике о новом издании и не претендующей на глубокомысленность. Но Мандельштаму и на таком пятачке текста удалось схватить сущность творческой личности Северянина со всеми её противоречиями: «Поэтическое лицо Игоря Северянина определяется главным образом недостатками его поэзии. Чудовищные неологизмы, по-видимому, экзотически обаятельные для автора иностранные слова пестрят в его обиходе. Не чувствуя законов русского языка, не слыша, как растёт и прозябает слово, он предпочитает словам живым слова, отпавшие от языка или не вошедшие в него. Часто он видит красоту в образе “галантерейности”. И всё-таки лёгкая восторженность и сухая жизнерадостность делают Северянина поэтом. Стих его отличается сильной мускулатурой кузнечика. Безнадёжно перепутав все культуры, поэт умеет иногда дать очаровательные формы хаосу, царящему в его представлении»[106]. Начав с серьёзного обвинения, критик парадоксальным образом переходит к оправданию и в итоге выносит соломоново решение. Он не приводит ни единой цитаты, не называет ни одного образа (да и объём этого не позволяет), но, тем не менее, говорит очень важные слова, а помогает ему в этом именно методика прямого выражения позиции. Часто к подобному опасному инструменту, безжалостно скальпирующему литературную плоть неудачного произведения, прибегал Твардовский, вынужденный нелицеприятно отваживать от обращений в ведущий литературный журнал графоманов, не имевших ни малейших творческих способностей. При необходимости он неоднократно напрямую делает жёсткие, но справедливые выводы, звучащие без обиняков и околичностей: поверьте, что это – не поэзия… Ему приписывают также афоризм, закреплённый в устном литературном предании: «Котят надо топить, пока они слепые». Жестокие, но необходимые слова, которые приходилось говорить опытному писателю и редактору в отношении тех начинающих, у которых он не видел проблеска дарования. Произнося столь ответственные слова, несомненно, надо обладать полной уверенностью в собственной правоте. Иными словами, этот инструмент в литературно-критическом арсенале, как и все последующие, обладает и несомненными преимуществами, и сопряжён с большими рисками, так как определённости и прямоте утверждений сопутствуют названные подводные камни и опасные течения.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-05; просмотров: 166; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 13.58.248.90 (0.009 с.) |