Тони Айомми. Железный человек. 69 и вновь рай и ад

 

В декабре 1990-го, вслед за завершающими выступлениями тура "Tyr", вернулся Гизер. Ему понравилось находиться вместе с нами на сцене в Хаммерсмите в сентябре. Тогда Нил Мюррей сказал, что с Гизером мы смотрелись замечательно. Нил из тех людей, кто в состоянии сказать: "Вам надо попробовать ещё раз с Гизером."

Мы попробовали, и Нил никогда не выражал своё недовольство этим фактом.

После того, как Ронни отчалил в 1982-м, мы не разговаривали много лет. Не то, чтобы нас разделяли реки крови, просто было как-то неудобно. И он, и Винни были заняты в Dio, у них довольно неплохо получалось, и было маловероятно, что мы опять скооперируемся. Но как-то Гизер вышел на сцену в одном из шоу Ронни и сыграл с ними "Neon Knights". Они сто лет друг друга не видели, но получилось отлично. Гизер рассказывал мне: "Это было клёво. Было очень приятно поиграть снова с Ронни."

Когда я встретился с Ронни, зашёл разговор о проекте. Винни с ним больше не играл, и Ронни сказал: "У меня есть очень хороший барабанщик, Саймон Райт (Simon Wright)."

Я ответил: "Ну, а мы думали насчёт Кози."

Это было немного странно, так как Ронни и Кози играли вместе в Rainbow и тогда не очень ладили. В итоге, мы остановились всё-таки на Кози, и начали писать материал для будующего "Dehumanizer'а". Это был тяжёлый шаг, потому что мы уже начали репетировать с Тони Мартином, а теперь он должен был покинуть группу. Не очень честно по отношению к нему. Мы записали с Тони несколько отличных альбомов, но все были заворожены перспективой вернуть Ронни, определённо - люди из звукозаписывающей компании, и наш менеджмент тоже. В каком-то смысле мы снова собрали старый состав, только на барабанах был Кози.

Но это был тихий ужас. У нашего вокалиста и барабанщика были серьёзные трения. Ронни не сходил с ума от присутствия Кози в коллективе, но я помню, Кози говорил мне: "Если этот маленький пиздюк хоть слово мне скажет, я врежу ему по морде!"

Ронни вернулся в Лос-Анджелес, поэтому мы позвали Тони Мартина и немного порепетировали с ним. Потом Ронни снова вернулся и заменил Тони: эти сессии были сплошной дикой неразберихой. А потом у лошади Кози приключился сердечный приступ, она упала на него, сломала ему бедро и выбила из дела на продолжительный период. Если это не прозвучит излишне крамольно, можете назвать это происшествие случаем, когда не было бы счастья, да несчастье помогло. Я любил Кози, и он был моим близким другом, но в команде у вас должна быть правильная комбинация. У нас уже голова шла кругом от происходящих разборок, нам нужно было немного стабильности. Возвращение Винни было очевидным ответом на все эти проблемы.

Вербовка Ронни в коллектив - хороший в музыкальном плане шаг, так как мы отлично работаем вместе. Несмотря на это, написание альбома "Dehumanizer" заняло немало времени, так как мы постоянно вносили изменения и слишком тщательно анализировали работу. Давление было громадным, так как от нас очень многого ждали. Прежде всего, мы немного выбили Ронни из колеи, так как не хотели, чтобы он пел что-то о подземельях и радугах. Говорить ему такое было нелегко, он на каждом альбоме пел что-то про радугу, а тут, ни с того ни с сего, услышал: "Ты сможешь не петь про радуги? Очень просим."

Ему пришлось всё переосмыслить.

"Я всегда пел про радуги!"

"Ну, понимаешь, мы думаем, что будет уже небольшой перебор."

Я ощущал небольшой дискомфорт, и случались напряжённые моменты. Мы сняли дом в Хенли-ин-Ардене, Винни и Ронни жили там, а мы приезжали на репетиции из дома. Мы джемовали все вместе и придумали кучу материала. Винни всё записывал на плёнку. Он делал нам по копии, так и жили какое-то время. Мы много анализировали получившееся, раскритиковывали, но в итоге оставили какое-то количество хороших песен.

Ронни был знаком с одним немецким продюсером, Рейнхолдом Маком (Reinhold Mack), и мы решили обратиться к нему. Он работал с Queen и ELO, и Брайан Мэй спросил меня: "Ты точно уверен, что хочешь работать с Маком?"

Я в ответ: "А что?"

Он мне: "Ммм, хмм."

Другими словами, мы с ним сотрудничали, но я не уверен, что и вам стоит. Это совсем не звучало так, как будто его опыт работы с Маком был очень положительным. Он спродюсировал диск, но по моему мнению альбом страдает излишним количеством живого барабанного звучания. Мы записывали пластинку в Rockfield Studious. Винни играл в комнате, в которой всё было отделано стеклом, и, когда я слушаю этот альбом сейчас, я просто слышу прозрачность той комнаты. Винни понравилось - барабанщики любят такой гулкий звук.

Процесс записи, между тем, прошел отлично: он занял не больше шести недель. Альбом открывается композицией "Computer God". Гизер написал текст, и помимо этого по мере сил вносил свою лепту в создание этого альбома. Я всегда пытался чаще вовлекать его в написание музыки: "Ну, давай, покажи нам какой-нибудь рифф."
Его первой реакцией всегда было: "О, тебе не понравится. Ты будешь смеяться."
Но на самом деле он так и не сыграл мне ничего такого, над чем бы я посмеялся.

"After All (The Dead)" - симбиоз материала Гизера и моего. Гизер придумал один рифф к этой песне, который показался мне очень классным. Кроме того, он чуть-чуть сыграл и на гитаре, просто небольшой, но бойкий рифф. Когда он сыграл свою идею, я не смог в точности воспроизвести то, что он играл. Он начал играть, чтобы показать мне, а я сказал: "Не могу уловить, но знаешь что, может сам сыграешь?", и он сыграл.

"Time Machine" - вещь, которую мы играли уже долгие годы. Мы написали её для саундтрека к "Миру Уэйна" ("Wayne's World") и записали задолго до того, как встретились с Рейнхолдом Маком. Лиф Мэйзес (Leif Mases) продюсировал альбом Джеффа Бека, а Эрнест Чапмэн был у Джеффа менеджером, так мы и вышли на него, только для записи этой песни. На заре карьеры Лиф работал с ABBA. От ABBA к Black Sabbath - ничего себе зигзаги

Последний трек альбома, "Buried Alive" - средне-темповая песня с почти гранжевым звучанием. Когда я так говорю, звучит, будто гранж оказал на нас влияние, но, конечно, это не так. Очевидно, что мы оказали влияние на гранжевые команды, и я слышал, как многие из них признавали это бесчисленное количество раз. Несмотря на это, то было определённо не лучшее время для того типа музыки, какую мы играли. "Dehumanizer" получил хорошие отзывы и довольно высоко забрался в чарты в Британии и Штатах, но мы считали, что могло быть даже и лучше, ведь мы мы не играли вместе почти десять лет.

Помимо всего этого, я был не удовлетворён тем, как записывался альбом. Группа не была, как единый кулак, выглядела немного шатко. Мы собирались ехать в турне, но в то же самое время я чувствовал: взрыв может произойти в любую минуту.

 

Связан и закован

 

Скромные по размаху представления, которые мы давали в течение тура "Dehumanizer" отражали время перемен, но начали мы довольно громко. В июне 1992-го года мы дали грандиозные шоу в Сан-Паулу, Порто Алегри и Рио-де-Жанейро. Они были немного безумными. Было одно шоу, где мы чуть не обделались со страху. Мы сидели в гримёрке и слышали, как буянит толпа. Мы должны были выйти в определённое время, но они хотели нас здесь и сейчас. Они были перевозбуждены и начали ломиться на сцену. Мы подумали: Господи, если они прорвутся, то у нас тут за кулисами нет шансов! В конце концов их оттеснили обратно, и мы вышли, но было слегка не по себе.

Честно говоря, мы сами представляли для себя большую опасность, чем толпа. Однажды вечером в Сан-Паулу я отправился спать, оставив Ронни и Гизера в баре. Они напились, и вышло у них расхождение во мнениях. Гизер убрался оттуда в крайнем волнении. В центре вестибюля была большая бронзовая статуя, и он решил зарядить ей с головы. Угадайте, кто больше пострадал.

Я не знал об этом до следующего дня, когда увидел его в тёмных очках. Я спросил:

"Ты в порядке?"

Он пробубнил: "Ага..."

"Чёрт меня раздери, что с тобой произошло?"

"Эмммм.. долго рассказывать... не знаю я..."

Если Гизер перепивает, у него проявляется некоторая склонность к насилию. Но в этот раз он сцепился не с тем парнем. Я не верил тому, что вижу, его глаз был как надувной шар.

В последних турах Black Sabbath и Heaven & Hell у нас были личные гримёрки. Мы делали так, чтобы дать друг другу больше пространства. Если я хотел пробежаться по материалу и попрактиковаться немного, остальные не обязаны сидеть и слушать меня. И если им приспичило поболтать с друзьями, я не горел желанием выслушивать это. Я предпочитаю не видеть никого перед выступлением, так как люблю сосредоточиться над тем, что нам предстоит, а Ронни временами нужно пообщаться с людьми. Гизеру нравится запираться и дрыхнуть. Но во время тура "Dehumanizer" мы не могли иметь свои собственные гримерки из-за масштаба площадок. Одну делили Мы с Гизером, другую - Ронни и Винни.

Так получилось ещё и из-за некоторого трения между обеими партиями. Мы не ненавидели друг друга - просто у нас была разная манера вести разговор, Ронни всё ещё был слишком прямолинеен, тогда как мы с Гизером избегали малейших проявлений открытой конфронтации. Но несмотря на скромность площадок и трения, мы отлично играли и давали джазу.

Тогда же Оззи объявил о завершении карьеры. Месяца за два до вероятно последних концертов в его жизни, 13-го и 14-го ноября 1992-го года, в Тихоокеанском Амфитеатре в Коста Меса, Калифорния, нам предложили выступить там вместе с ним. Это был первый прощальный тур Оззи, так что мы были свято уверены, что он собрался на покой. Поэтому когда нас попросили, мы ответили: "Да, хорошо, конечно, мы будем там."

Мы должны были выступить перед Оззи текущим составом, а потом сыграть три песни оригинальной четвёркой в финале его отделения, чтобы подвести черту. Мы подумали, это будет красивым жестом, сделать это. Мы спросили Ронни, а он отрезал: "Я не собираюсь этого делать."

В выражениях, не вызывающих никаких сомнений.

"Я не буду разогревать этого клоуна."

Он был непреклонен, но мы привыкли к резкости Ронни и всё равно поместили шоу в расписание турне. Мы думали, он может успокоиться и поменять своё мнение. Ронни, конечно, не изменил, и это был последний гвоздь в крышку гроба. Правда на его стороне: он говорил, что не будет этого делать с самого начала.

Мы дали согласие приехать и сыграть, время шло, и мы уже не могли отказаться. Нам нужно было заменить Ронни на два концерта в Коста Меса, и мы подумали: ну, Тони Мартин знает материал. Так что мы обратились поначалу к нему, но у него что-то не увязалось. Тогда на нас вышел Роб Халфорд и сказал: "Я могу сделать это, если вам интересно."

Мы сняли репетиционную на день или два в Фениксе, где жил Роб, подготовили и отрепетировали новый сет для того, чтобы выступить на этих шоу. Мы разобрали кое-что из репертуара Ронни, и Роб даже предложил сделать что-то из материала Тони Мартина. Кроме того, мы отрепетировали кое-какой старый материал, за который, мы были уверены, Оззи ни за что бы не взялся, например "Symptom Of The Universe". У Роба всё ещё был диапазон для того, чтобы петь это. В итоге у нас был плотный список из одиннадцати вещей. Одна за одной, бац, бац, бац.

Нам удалось найти вокалиста для выступлений в Коста Меса, но кто-то другой чуть было не испортил дело. За два дня до того, как всё должно было произойти, я обнаружил, что нахожусь в тюрьме.

Мы завершили концерт в Сакроменто. я вышел со сцены, влез в гастрольный автобус, когда кто-то постучал в дверь: "Мистер Айомми в салоне?"

"А кто спрашивает?"

"Мы из Окружной Прокуратуры, и у нас есть ордер на его арест."

Я подумал: о, нет! Что это, блядь, за хрень такая?

Они сказали: "Мы может зайти в салон и забрать мистера Айомми?"

"Нет."

"Ну, или мы заходим сейчас, или задерживаем автобус до тех пор, пока не придёт предписание, и тогда мы всё равно зайдём, чтобы забрать его."

И я сказал: "Пусть входят."

Моя бывшая жена Мелинда пыталась привлечь меня по поводу алиментов на ребёнка. Она заявила, что я не плачу их. Вместо того, чтобы сначала проверить, они просто пришли и арестовали меня. Ты автоматически виновен, пока не докажешь обратное. Они поставили машины перед автобусом и позади него, и всё. Меня вывели из него и сказали: "Мы не будем надевать на вас наручники сейчас. Посадим в машину и отвезем за угол, где нет фанов."

Как только мы скрылись из их поля зрения, на меня нацепили наручники и надели оковы на ноги. Я сидел сзади в машине, и мы целый час ехали в Модесто. Это место, где жила Мелинда, там меня и собирались посадить за решётку. Я гадал, что происходит.

Меня посадили в клетку с парнем, на котором не было рубахи, и он не прекращал повторять: "Тебе не захочется в тюрьму, чувак, они убьют тебя."

Я всю ночь провёл в Территориальной Тюрьме Модесто, но не мог уснуть из-за шума и волнений. Возможно я скинул фунтов десять веса за ночь. Я не переставал размышлять: а знает ли вообще хоть кто-нибудь о том, что я здесь? Спасибо Глории Батлер, она продолжала названивать копам каждые пятнадцать минут и просила: "Не сажайте его в камеру с кем-то ещё, посадите его в одиночку!"

В итоге они так и сделали, перевели меня в собственную камеру. Чел из камеры, следующей сразу за моей, был уверен, что я тут, чтобы убить его. Он сказал: "Я знаю, что ты хочешь убить меня, но я достану тебя в душе. Я знаю, это Сатана прислал тебя!"
Грёбанное пекло.

Это было вечером в четверг, и залог нужно было внести на следующий день, иначе меня бы оставили там на все выходные, до понедельника. Мне нужно было выбираться, чтобы выступить в Окленде и днём позже в Коста Меса с Оззи. Размер залог установили в 75.000$, просто заоблачная сумма, так как алименты даже рядом с ней не стояли по размеру. Мне пришлось заплатить, это была полнейшая чепуха, но у меня не было выхода. В конце концов приехал адвокат с чемоданчиком, в котором было семьдесят пять кусков наличными. Глория позвонила Ралфу Бейкеру и Эрнесту Чапмэну, и они нашли деньги.

Я предстал перед судьёй весь в цепях и чувствовал себя так, будто убийство какое совершил. Как только я оказался в тюрьме, новость разошлась с быстротой молнии. Парень, который выдавал всем кофе, через стойку в маленьких чашечках, знал, кто я такой, так что вскоре знали и все заключённые. Охранники вели меня в Судебную Палату, и все парни из камер, мимо которых я проходил, кричали: "Эй, Тони! Чо стряслось?!"
Начальник тюрьмы, в костюме и при галстуке, объявил: "Вот что я тебе скажу, нам тут не нужен инцидент вроде того, какой был с Джоном Ленноном. По обе стороны от тебя будут охранники, и один ещё впереди, а ты держи шаг вровень с ними."

Это было нереально. Я в наручниках и с цепями на ногах, пытался брести, а все эти ребята тем временем орали своё.

Невероятно.

Конечно, это попало и на первые полосы газет: "Арестован!"

Меня выпустили под залог, но отобрали паспорт и запретили покидать Америку. Адвокат посоветовал убраться из Калифорнии. Он сказал: "Найди милое местечко и сиди тихо."

После Коста Месы я отправился во Флориду, чтобы быть как можно дальше от Калифорнии, не покидая страну. Но у меня появился комплекс по поводу выхода на улицу. Каждый раз, когда я видел полицейского, я чувствовал вину.

"Где Ваш паспорт?"

"У меня его нет. Отобрали."

Всё, что я делал, - сидел, не высовываясь и поддерживая связь с адвокатом. Это обошлось мне в копеечку, так как он был дорогим, элитный парень, приехавший вытащить меня. В итоге всё утряслось, мне вернули паспорт, и я вернулся домой. Но я не думаю, что получил назад свои 75.000$.

Очень путанное дело, вся эта история.

Меня вытащили из тюрьмы как раз, чтобы поспеть к концерту в Окленде тем же вечером. Это была пятница 13-е, и это было последнее выступление с Ронни. После этого мы с ним расстались. На самом деле у нас никогда так и не дошло до слов: "На этом всё!" Просто распалась компания. Ронни отказался ехать в Коста Меса и сказал: "Если вы поедете и выступите, то без меня."

На таких условиях это можно было сделать, мы так и поступили.

В первый вечер в Коста Меса Роб нервничал. Он раньше вышел на сцену и раньше начал петь. Чертовски тяжело учить чьи-то песни наспех, а потом выйти и выступить с группой, но Роб справился замечательно. Он действительно настоящий профессионал.

Во второй и последний вечер мы играли с Оззи. Мы сошли со сцены после нашего сета с Робом, а потом, чуть позже, вышли снова, я, Гизер и Билл Уорд, также присоединившийся к нам по такому случаю. И мы сыграли "Black Sabbath", "Fairies Wear Boots", "Iron Man" и "Paranoid" с Оззи. Совместная игра вернула хорошую атмосферу, какая у нас была когда-то, и публика реагировала отлично. Она была в благоговейном трепете, они не могли поверить в то, что мы снова вместе на сцене после стольких лет. Это был грандиозный концерт.

Естественно, после этого повсюду разошлись слухи о том, что старый состав снова собирается вместе. Все предполагали: о, возможно они и сделают это. Ну, это могло случиться, но мы абсолютно ничего не предпринимали по этому поводу в то время. Круто было бы сделать это, но после шоу мы остались ни с чем. У нас больше не было группы.
Я просидел во Флориде шесть недель в ожидании паспорта и смертельно хотел вернуться домой.