Отрыжка после фестиваля Weenie Roast

 

В феврале 2000-го мы получили свою первую награду Грэмми в номинации Best Metal Performance за трек "Iron Man" из альбома "Reunion" 1998-го года. Я подумал: чёрт побери, мы столько лет создавали музыку, и ничего, наконец мы получаем Грэмми, но за живое исполнение! За год или два до этого мы уже номинировались за другой трек, "The Wizard". Я плохо помню, почему нас наградили, как впрочем не знаю и то, за что нас номинировали в первый раз.

Кроме церемонии Грэмми 2000-й год прошёл практически без выступлений. В июне у нас было единичное выступление в рамках KROQ Wennie Roast Festival на арене Angel Stadium в Анахайме, Калифорния. На связь вышла Шарон и сообщила, что было бы круто там выступить. Мы должны были стать гостями-сюрпризом, сыграв после шоу Оззи.

Сюрприз удался и взаправду. Оззи должен был отработать свой сет, после чего вращающаяся сцена должна была повернуться, появились бы мы и принялись играть. Весь день я думал, что идея - довольно глупая, рокировка будет чересчур поспешная. Как мы с этим справимся?

Сцена прокрутилась, я начал играть рифф из "War Pigs", жирные ноты, но ничего не произошло. Когда сцена проворачивалась, все мои кабеля повыдёргивало из усилителей, и электричество пропало. Моего техника едва не хватил сердечный удар, он причитал: "И что нам теперь делать, что нам теперь делать?!!"

Я был настолько смущён, стоя там как хер в луче прожектора. Аудитория, которая нас вовсе не ждала, небось думала: а это что за перец? Казалось, целая вечность пролетела, пока выкатывали два кабинета и Маршалл Зака Уайлда (Zakk Wylde), только тогда мы смогли играть. Мы и так намеревались отыграть всего двадцать минут, но половину этого провели, понапрасну теряя время. Шоу закончилось, на очереди было ещё одно из этой серии в Нью-Йорке. Я заявил Шарон: "Ни в коем случае."

Она ответила: "Как пожелаешь..."

Мне было до того стыдно, что много дней я не мог ни с кем разговаривать. Укрылся в Sunset Marquis и не высовывал оттуда носу.

Вернувшись в Англию, я нашёл утешение, немного поюморив с Бивом Бивеном и Джаспером Кэрротом (Jasper Carrott). Мы дружим долгие годы и часто говорили о том, чтобы сколотить шуточную группу, поприкалываться. Они подготовили парочку вещей и попросили присоединиться. Я ответил: "Лады, звучит весьма забавно."

Джаспер придумал название Belch (Отрыжка). “B” - из Black Sabbath, “E” и “L” - из ELO и “C” - от Carrott. Джаспер - комик, но в Belch стал певцом.

Нашим басистом стал Фил Три (Phil Tree), а Фил Акрилл (Phil Ackrill) играл на ритм-гитаре. Фил Три теперь играет с Бивом Бивеном в The Move. Было очень весело, мне очень нравилось. Belch была поп-группой: мы играли всё подряд от "Blue Suede Shoes” до Тины Тёрнер (Tina Turner) и от Dire Straits до "All Right Now". Репетировали мы у Джаспера дома. Идея была просто сыграть на вечеринке у одного нашего друга, но предполагаемая забава обернулась выступлением на концертах. Я не считал, что мы достаточно хороши, чтобы нам стоило платить, но всё начало принимать серьёзный оборот. Мы выступили раз в Донкастере, это в добрых ста милях от Бирмингема, всё было почти, как в старые деньки. Мы отправились в универсале Джаспера и поломались прямо на шоссе. Мы все отвыкли от такого, так как всегда под рукой были люди, работавшие на нас, улаживавшие подобные проблемы. Так что мы посмотрели друг на друга и сказали:

"Ну, и что теперь?"

"Не знаю."

"Господи, а нам ещё ехать и ехать."

Джаспер позвонил работавшему с ним парню, и тот организовал машину, которая приехала и подобрала нас, отвезла на выступление и привезла обратно после. В итоге мы прибыли на концерт, там было вино, шампанское, механизмы разные, это было крупное, яркое мероприятие. Мы отыграли небольшую программу, а затем принялись бутылками глушить шампанское.

По дороге домой нам пришлось остановиться минут на двадцать, чтобы все выблевали всё, что так поспешно и в таком количестве употребили. Наконец, мы приехали обратно к Джасперу, все вывалились, еле ворочая языками: "Блииичххгхгх!"

Всё как сорок лет назад, только мужчины были уже взрослые.

Мы дали несколько концертов и получили ещё множество запросов. У Джаспера было еженедельное шоу на ТВ, мы и там умудрились выступить, сыграв "Route 66" и песню Сюзи Кватро (Suzy Quatro). И футболки Belch у нас тоже были, впрочем очень безвкусные. Но Джаспер был слишком занят своим комедийным ТВ шоу. Он владел крупным паем в телевизионной производственной компании Celador и взялся делать "Кто хочет стать миллионером?". Остальные участники коллектива были также довольно заняты. Мы не распадались по большому счёту, у нас просто больше не было времени этим заниматься. Но кто знает? Может быть, мы снова соберёмся когда-нибудь.

Просто для смеха.

 

80 "Iommi", альбом

 

Когда я поведал Шарон свою идею о том, чтобы сделать альбом с разными вокалистами, она загорелась желанием выпустить его на лейбле Осборнов, Divine Records. У нас было несколько предложений от других компаний, но я подумал: она ведь хороша в своём деле. Она предложила хорошие деньги, но, что ещё важнее, она намеревалась дать альбому ход, зарядить пинка под зад для хорошего старта, раскрутить его. В то время мы, казалось, ладили друг с другом, но, учитывая множество разногласий, которые были у нас в прошлом, я не смог удержаться, чтобы не написать на обложке: "Кто бы мог подумать!".

Кое-какой материал я сочинил дома, но большую часть - в Калифорнии, у продюсера Боба Марлетта (Bob Marlette). Я не совсем понимал, в каком направлении двигаться после Sabbath. В том же ключе или немного податься в сторону? В итоге всё получилось тоже на риффовой основе, но более современно. Боб направлял меня на этом пути и проделал отличную работу. Он к тому же ещё и клавишник, так что его ухо было хорошо настроено для того, что нам требовалось. Я писал риффы, а он накладывал на них барабанные рисунки и эффекты. Он использовал целую кучу эффектов, компьютерные штучки, он в этом хорошо разбирается.

Мы сделали то, что я намеревался провернуть во время "Seventh Star". Но в этот раз дело продвигалось с большим энтузиазмом. Мы могли заполучить любого певца, какого хотели, и даже больше. На самом деле, нам пришлось отказывать людям. Для меня это был, кроме прочего, отличный опыт: я поработал с большим числом различных исполнителей. Возьмём, к примеру, то, как мы работали с Билли Корганом (Billy Corgan) над композицией "Black Oblivion". Мы отправились в A&M Studios, Билли собирался играть на басу и петь. Он появился в студии несколькими днями раньше, и я наиграл ему несколько риффов. Я записал их на кассету и дал ему, чтоб он забрал с собой и послушал.

Он пришёл через несколько дней и привёл с собой барабанщика Кенни Ароноффа (Kenny Aronoff). Билли сказал, что было бы хорошо сделать трек с кучей переходов. Сочинять и записывать мы закончили одновременно. Вот так быстро это произошло. По правде говоря, там на альбоме много материала, записанного живьём. Мы джемовали, а это реально стимулирует мозг.

Очень помогло и присутствие Кенни, он очень хорош. Я уверен, что он - один из немногих, кто может играть что-то с таким количеством переходов, как было у нас.

"О, давайте вот тут ещё долю вставим!"

Пройтись по всей песне, а потом сыграть её живьём - тут много нервов требуется. Я сотрудничал с людьми,с которыми никогда до этого не работал, написав песню, я обычно какое-то время сживался с ней, а тут всё за день, и сочинение, и запись. "Black Oblivion" - песня особенно сложная, со всеми этими переменами ритма, но она отлично получилась, и опыт я получил немалый.

Композиция "Laughing Man" с Генри Роллинзом (Henry Rollins) была доделана одной из первых. Генри пришёл в студию Боба, которая по-существу была маленькой комнатушкой в его доме. Генри орал в микрофон, а я сидел на диванчике всего в нескольких футах. Это очень тяжёлый трек. Мы проиграли Генри парочку вещей, и он выбрал эту, написал к ней текст. Он с удовольствием поработал над ней.

Ещё одним парнем, из которого буквально пёрла энергия, был Дэйв Грол (Dave Grohl). Когда я попросил его подъехать в студию и спеть в "Goodbye Lament", к ней уже была готова партия ударных Мэтта Кэмерона (Matt Cameron), но Дэйв попросил: "Я бы хотел сыграть на этом треке. Можно и я спою и побарабаню?"

И он сыграл, получилось классно. Большинству вокалистов, вроде Сержа Танкяна (Serj Tankian) из Sysrem Of A Down, Скин (Skin) из Skunk Anansie, Фила Ансельмо (Phil Anselmo) из Pantera, Йэна Астбери (Ian Astbury) из The Cult и Билли Айдола (Billy Idol), мы разослали кассеты с треками, записанными заранее. Они придумывали лирику, приходили в студию, проводили там день и пели.

С "Just Say No To Love" Питера Стила (Peter Steele) вышло по-другому, так у него уникальный голос. Я был знаком с ним, ведь мы часто ездили в турне с Type O Negative. Мы пришли в студию, а он всё повторял: "Твоя просьба - большая честь для меня. И я очень нервничаю."

Я сказал: "Не волнуйся. Расслабься."

Перед тем, как приступить к пению, он спросил: "У тебя есть вино какое?"
Я достал ему бутылку вина, и для того, чтобы успокоить свои нервы, он выдул её одним махом, запросто так. Мне было очень жаль его, честно. Он умер в апреле 2010-го, и для меня это стало настоящим шоком. Питер был габаритным, высоким и очень, очень приятным парнем.

Оззи написал текст к "Who's Fooling Who". Для Оззи это не очень-то обычно - усесться и писать стихи, но он пришёл и сделал это. Было очень похоже на то, как мы сочиняли "Psycho Man", один из новых треков на альбоме "Reunion". Он пришёл, сел, отпустил несколько шуточек. С ним в таких ситуациях надо целый день провозиться. Потом он написал немного, они с Бобом над этим поработали, сначала получился куплет, потом на него нанизали всё остальное. Оззи сочинил два куплета, после чего я добавил кусочек в быстром темпе, я хотел, чтобы он и там спел тоже, но Оззи так и не сделал этого, поэтому я сыграл там соло.

Альбом был опубликован в октябре 2000-го года и назывался попросту: "Iommy". Шарон закатила грандиозный обед по этому поводу. Она вложила много труда в это, и, я думаю, отлично поработала. Альбом получил хорошую прессу по всему миру, в особенности в Америке, где часто крутился в эфире. Продажи также были неплохими, хотя об этом я абсолютно не заботился. Для меня более важно, что я осуществил то, что давным-давно хотел. И было приятно поработать с различными исполнителями, молодыми и не очень.

 

 

Аудиенция у королевы

2001-й год прошёл без особых эксцессов. Black Sabbath снова поучаствовали в Ozzfest, начав с пары британских выступлений, после чего лето мы провели в поездках по Америке. На следующий год мы пропустили Ozzfest, так как не хотели хэдлайнерствовать там ежегодно. Для фестиваля смертельно иметь те же команды в обойме каждый раз, и мы не желали попасть в ситуацию, когда люди начали бы возмущаться: о... опять они!

В тот год Шарон припасла для меня большой сюрприз. В мае 2002-го она позвонила насчёт того, чтобы мы с Оззи выступили в Букингемском дворце во время празднований 50-летия царствования королевы Елизаветы Второй. Я подумал, что это странная просьба - мы в этом шоу. Обычно они привлекали Клиффа Ричарда (Cliff Richard) и The Beach Boys, Тома Джонса (Tom Jones) и Ширли Бэсси (Shirly Bassy), даже Пола МакКартни (Paul McCartney). Но я определённо не ожидал, что там окажемся мы с Оззи. Это казалось каким-то розыгрышем.

Меня спросили: "Вы не против, если на барабанах сыграет Фил Коллинз (Phil Collins)?"

"Да нет, конечно, замечательно, фантастика."

А на басу был Пино Палладино (Pino Palladino) из The Who, хороший парень. На репетиции, когда мы начали играть "Paranoid", Оззи повернулся и очень чуднО посмотрел на Фила Коллинза. Я-то Оззи знаю, он всегда так делает, а Фил не знал. Немного погодя Оззи ушёл, мы с Филом и Пино прошлись ещё раз по песне. Фил спросил меня: "А что это с Оззи было, я правильно сыграл?"

"Да, ты сыграл отлично."

"Но он так мрачно глянул на меня!"

"Он наверное даже и не задумывался об этом. Не, всё в порядке."

"Ага, а то я заволновался. Ты мне скажи, если я неправильно играю."

"Да ты прекрасно играешь!"

На следующий день я отправился в Букингемский дворец на саундчек. Пробраться туда было так же сложно, как в Форт Нокс, что, по моему мнению, вполне понятно. Мы вышли на сцену, которая была снаружи, в дворцовом парке. Мы отстраивали звук, но прямо посредине процесса нам пришлось сойти со сцены, так как в одной из комнат дворца начался пожар. Очевидно, что для праздника были припасены тонны ящиков с пиротехникой, которую планировали задействовать вечером, и мы заволновались, вдруг тут всё на воздух взлетит, поэтому кто-то пошёл проверить, в чём дело.

Накануне мне звонил Брайан Мэй. Он должен был с крыши петь "Боже, храни королеву" и спросил: "Может и ты с нами?"

Я ответил: "О, Господи, нет, я не могу. Я никогда не разучивал эту мелодию, и мне было бы не по себе играть её перед миллионами людей, глазеющими на это в телек!

"Ну, тогда просто поднимайся с нами."

"Я не люблю высоту, не могу!"

"Тогда играй со сцены, а я оттуда!"

"Да я не успею нормально разучить мелодию!"

Слава Богу, у меня хватило сил отказаться. А вот Брайан достаточно смел для подобного фокуса.

Перед концертом я стоял за сценой и разговаривал с Полом МакКартни и некоторыми другими людьми. Было клёво, но повсюду были эти знаки, гласящие "Алкогольные напитки не распивать", "Не сквернословить", этого не делать, того не делать. Оззи это ужасало больше всего из-за его постоянных "грёбанное то" и "грёбанное это", так что ему пришлось попрактиковаться в разговоре без матюгов. Он ходил туда-сюда по гримёрке и повторял: "Поднимите ваши руки, давайте, поднимите руки..." вместо обычного: "Поднимите ваши грёбанные руки, вы, ушлёпки!"

Я все думал: не может быть, чтоб он сдержался! Но он сдержался.

Вот и наш выход, но Оззи вылез чересчур поспешно. Он был до того взбудоражен, что был уже на сцене, когда нас только начали объявлять. Мы отыграли, всё прошло очень хорошо. Мы сошли со сцены, и я поболтал с Томом Джонсом и кем-то ещё.

Замечательный день.

После этого нас пригласили на стаканчик во дворец. Я стоял в этом фантастически огромном, красивом зале, разговаривал с Филом Коллинзом, когда меня углядел Тони Блэр (Tony Blair) и подошёл: "Тони! Тони!"

"Эээ?"

Я его в жизни не встречал, это выглядело неправдоподобно, чтобы премьер-министр подкатил к тебе вот так, словно он тебя долгие годы знает. Он сказал: "Я ваш большой поклонник. У меня все ранние альбомы есть!"

Потом подошла его жена, он представил меня. Пока я беседовал с ними, увидел, как приближается Оззи. Он спросил у меня что-то, и я тут же: "Оз, познакомься с Тони Блэром."

Он такой: "О, ээ... здрасте."

И всё. Тони Блэр протянул руку, и это было как... да ничего не было. Оззи даже не признал, кто это, и просто свалил. И я сказал Тони: "Он всегда такой, знаете ли."

Я не нашёлся, что ещё сказать.

Тони ответил: "Всё нормально."

Затем я увидел, как к Оззи подходит принц Чарлз. Я подумал, вот чёрт, просто невозможно, чтобы Оззи сумел обойтись в разговоре с ним без матерщины. Это было бы нечто, такое просто представить себе нельзя.

В итоге я встретился с королевой, принцем Чарлзом, принцессой Анной и всей этой компашкой и они оказались очень милыми людьми. Когда ты видишь их по телевизору, то там всё слишком серьёзно, а они довольно таки приземлённые ребята. Я был порядком удивлён. Королева практически ничего не говорила, и я ничего ей не говорил. Она просто подходит, улыбается, ты ей кланяешься, и в общем-то на этом всё. Она почти ни с кем не разговаривала. Зато два молодых принца, Уильям и Генри, подошли ко мне и спросили:

Почему Вы не сыграли "Black Sabbath"?"

Я ответил: "Не думаю, что она бы пошла также хорошо."

Это был прекрасный вечер. По задумке мы должны были потусить там пятнадцать минут и убраться, но я пробыл там полчаса - сорок минут, и я был первым, кто ушёл. Мы с Марией вернулись в отель, Lanesborogh, выходящем прямо на Букингемский дворец, блистательное место. Мы поднялись в номер, забрались в постель, но примерно через два с половиной часа, раздалась пожарная тревога: "Пожалуйста, покиньте свои номера, пожалуйста, покиньте свои номера."

Мы оделись, вышли в холл, и я увидел, как пожарная команда ломится в комнату Оззи. Кто-то включил пожарную сигнализацию, и они были уверены, что это из его номера. Но это был не он: они с Шарон были в кровати. Пожарные ворвались, и у Оззи чуть припадок не случился.

Нам пришлось эвакуироваться и торчать снаружи. Я не мог поверить: дважды за день, после обеда - в Букингемском дворце, а теперь здесь, в нашей гостинице. Они небось подумали: странно это как-то, происшествие на происшествии, тут вот теперь... должно быть, это они!