Анализ и характеристика концептуальных идей изучения основ православной культуры в философско-педагогической мысли отечественных ученых XVIII В.

Проблема изучения основ православной культуры на всем протяжении развития Российского государства занимала умы государственных деятелей, деятелей в образовании, ученых, богословов начиная от Владимира Великого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, митрополита Иллариона и далее вплоть до революционных событий 1917 года. Все они, как свидетельствует историческая наука, рассматривали вопросы представления содержательной сущности в области знаний православной культуры; методики преподавания предмета, теории обучения и духовного воспитания в целом. Однако вплоть до начала XVIII века какой-либо последовательности в разработке данных вопросов не было. Исторически это было обусловлено тем, что до реформ Петра I религиозное образование научно, педагогически не разрабатывалось, не было в это время и государственной школы.

В связи с этим, для диссертационного исследования избран период с начала XVIII в. по настоящее время. К настоящему моменту выделяются (П. В. Каптерев, М. В. Разина[2]) пять периодов развития религиозного образования. С уверенностью можно сказать, что данная периодизация справедлива и в отношении преподавания основ православной культуры:

1-й период — церковный, (X век — вторая половина XVII века) — от принятия христианства до реформ Алексея Михайловича.

2-й период — государственный (начало XVIII — первая половина XIX века) — от реформ Петра I до реформ Александра II.

3-й период — общественный (1861–1917) от отмены крепостного права до октября 1917 года.

4-й период — общественный, «диссидентский» (1917–1991) — от прихода к власти большевиков до падения советской социалистической системы.

5-й период — общественный, возрожденческий (современный период, с 1991 г.).

В нашем исследовании опущен первый период, так как в нем практически отсутствует интересующий нас объект исследования: философско-педагогическое наследие отечественных ученых. В первом периоде теория преподавания предмета основы православной культуры не разрабатывалась как наука. В соответствии с периодизацией П. В. Каптерева, действительно, образование в это время имело церковный характер, отличительными чертами которого являются следующие... Во-первых, образование есть воссоздание и проявление в человеке образа Божия, из чего следует многосторонняя работа над личностью человека, при которой рациональная область не имеет преимуществ перед другими гранями человеческой личности и ее образование и воспитание не требует в этом случае особых институтов. Школой в этом случае являлась Церковь, то есть церковное богослужение, с помощью которого воспитывались чувства, волеизъявления и ум христианина. Церковное богослужение является здесь и содержанием знаний основ православной культуры. В этом случае образование христианина есть процесс самостоятельного самосовершенство­вания, постоянной работы над собой в течение всей жизни. Этот процесс проиллюстрирован достаточно ёмко в хрестоматийном завещании Владимира Мономаха. Единственной естественной необходимостью к возникновению немногочисленных школ на Руси была необходимость обучения церковной грамотности — умению читать по-церковнославянски и ориентироваться в богослужебных книгах и Священном писании. Поэтому, вторым фактором, не способствующим возникновению школ в этот период, являлось отсутствие необходимости в изучении наук в связи с отсутствием практических их выгод или в связи с недостаточной осознанностью этих выгод для экономики, бытовых условий, обороноспособности страны и прочего.

Такие выгоды науки проявились и стали осознанной необходимостью в России только при Петре Великом. В связи с этим, Петр видел в школах заведения, воспитывающие не будущего гражданина, но профессионала в той или иной области деятельности, и всерьез не заботился о воспитывающей составляющей этого образования. Однако, в протестантских странах, которые были образцом для петровских реформ, еще со времени Лютера изучение катехизиса составляет необходимое условие для конфирмации. Поэтому первый в России школьный учебник подобного рода «Первое учение отроком», составленный (1720 г.) и изданный в 1723 г. Феофаном Прокоповичем (находившемся под сильным духовным влиянием протестантского богословия), содержал в себе, кроме азбуки и главных молитв, лишь краткий катехизис, излагавший "главнейшие догматы веры и заповеди десятословия", которые и предписывалось Духовным регламентом изучать "детям всех званий". Таким образом, учебник как в грамматическом, так и в религиозном отношении предлагал азбучные истины. В Духовном регламенте, принадлежащем перу Феофана Прокоповича, сказано: «Убо учение доброе и основательное есть всякой пользы, как отечества, так и церкве, аки корень и семя и основание. Но сие накрепко наблюдать подобает, чтоб было учение доброе и основательное»[3]. То есть, предполагаемые духовным регламентом учебники должны были учить не основам православной культуры, но основам православной веры, элементарным, основным истинам. В Духовном регламенте была прописана и необходимость написания и издания катехизиса, и ещё двух книг, необходимых для элементарного образования: «И того ради нужно есть сочинить три книжицы небольшия. Первую о главнейших спасительных догматах веры нашея; тако ж и о заповедях Божиих, в Десятословии заключенных.

Вторую о собственных всякаго чина должностях.

Третию таковую, в которой собранныя будут с разных Святых учителей ясныя проповеди, как о главнейших догматах, так и наипаче о грехах и добродетелях и собственно о должностях всякаго чина. Первая и вторая книжица иметь будет доводы своя от самаго Священнаго Писания, но внятныя всем и краткия. Третия же от Святых Отец тоеж, что в первой и во второй поучающая[4]». Первой из них и стала книга «Первое учение отроком» Прокоповича. Второй — изданная в 1783 году по высочайшему повелению Екатерины книга «О должностях человека и гражданина…». Третья — «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов», к моменту опубликования Духовного регламента уже была издана (1-е издание — 1717 г., в 1719 — уже четвертое издание). Важно отметить ту исполнительность, с которой проводились в жизнь планы по привитию народу культурных ценностей. Важно подчеркнуть также, что, если катехизис излагал весьма кратко основы веры, то книга «Юности честное зерцало» излагала нравственные ценности, которые следовали из догматов и заповедей, изложенных в катехизисе, то есть, поясняли их и показывали их применение в духовной жизни, формируя внутреннюю культуру, а книга «О должностях…» была призвана формировать внешнюю культуру, культуру практической деятельности. Следовательно, в теории и практике отечественного образования установка следовать от теории духовной жизни к практике изначально свойственна предмету основ православной культуры.

С Феофана Прокоповича, сменившего прокатолически образованного Стефана Яворского, отечественная педагогика в области религиозного и нравственного образования также переориентировалась на немецкие протестантские образцы. Так, в 1714 г. гамбургский пастор Гюбнер издал сочинение "Сто четыре священные истории", которое было переведено на все языки Европы, в том числе на русский, и мало-помалу сделалось повсеместно предметом изучения в школах, так как изучение Библии в неадаптированном виде в школах не представлялось возможным. Официально Священная история вошла в программы низших и средних школ Германии после издания Фридрихом II в 1763 г. "училищного устава".

Указом Сената от 20 апреля 1743 г., согласно определению Синода, предписывалось дворянам и разного чина людям Российской империи обучать детей своих букварю и катехизису под угрозой штрафа в 10 рублей, как было заведено Феофаном Прокоповичем, а при определении на службу молодые люди должны были быть «испытываемы в знании краткого катехизиса». В уставе губернских учреждений Екатерины II предписывалось "детей греко-российского исповедания в народных школах обучать катехизису, для познания оснований православной веры, и толкованию десяти заповедей, для вкоренения нравоучения всеобщего". То есть более полувека теория обучения ограничивалась катехизисом, практика была еще более ограничена личными намерениями и возможностями родителей и владельцев немногих еще частных пансионов. В 1756 г. священнику Инженерной школы предписано было преподавать особо "правила строгой нравственности". По уставу сухопутного корпуса, составленному в 1766 г. Бецким, определено было в младшем классе учить детей Закону Божию, во втором возрасте преподавать "учтивство и долг благопристойности", а в третьем — "упражнение истинного христианина и честного человека".

Только в 1766 г. появляется новый «Краткий катехизис для обучения малых детей православному христианскому закону» иеромонаха Платона (Левшина), ставшего затем Московским митрополитом. В дальнейшем был напечатан также «Катехизис, или Первоначальное наставление в христианском законе, толкованное всенародно в 1757 и 1758 гг.» (1781. Ч. 1–2). Основой катехизисов были уроки, которые давались князю Павлу Петровичу, когда иеромонах Платон был его законоучителем. Эти катехизисы были учебниками в низших и средних школах, нравоучение было в них господствующим элементом, что отражало общие тенденции современного им общества.

«Краткий катехизис для обучения малых детей православному христианскому закону» (1776 г.) иеромонаха Платона (Левшина) был напечатан при императорской Академии Наук, что свидетельствует о намерениях правительства решать проблему на самом высоком научном уровне. Учебник объемом 52 с. состоит из трёх частей: 1) О богопознании естественном, 2) О вере евангельской 3) О законе Божии. Затем — молитвы утренняя, вечерняя, перед и после обеда. Эта книга есть сокращение Богословии (в то время слово употреблялось в женском грамматическом роде), составленной автором для употребления Его Императорского Высочества (будущего Александра I). Изложен в вопросно-ответной форме. Первая часть (9 с.) — содержит положения, подобные следующим: «Отчего начинать должен человек познание своё? Ответ. От познания самого себя. Входя в познание себя, что ты прежде всего узнаёшь? — Что я самого себя создать не мог: и потому из сего заключаю, что есть несозданное всемогущее существо, от которого, как я, так и всякая другая тварь сотворены…» и др. Во 2-й части — очень краткое объяснение символа веры, а в третьей (сс. 18–46) объяснение 10-ти заповедей и молитвы Господней. Евгений Сосунцов отмечает, что в этой книге «центр внимания автора сосредоточен на объяснении заповедей, сообразно с духом первой половины царствования императрицы Екатерины II и её мечтами создать посредством воспитания “новую породу людей”. Но объяснения заповедей для “малых детей” совершенно недоступны. Для примера мы приведём ответ на 21-й вопрос: «Какая должность есть мужей и жён? Ответ: Мужей должность есть жену свою сердечно любить, не строго и свирепо с нею поступать, но разумным снисхождением исправлять её слабости и в общем домостроительстве и детей воспитании иметь ее за вернейшую свою помощницу. А жен долг есть любить и почитать своих мужей; нравы свои к их угождению склонять и самые их оскорбления сносить в кротости духа. А обоих их должность есть хранить непорочно взаимную ложа своего верность». Едва ли ученики… могли со смыслом читать такие поучения. Но о приспособлении книжек к пониманию читателей в век Екатерины не могло быть и речи[5]».

Среди первых учебников того времени следует упомянуть «Священную историю» епископа Вениамина, изданную в Санкт-Петербурге в 1778 г., объемом в 131 с. и изложенную в форме вопросов и ответов с дословным переводом в пять столбцов, на греческий, латинский, французский и немецкий языки. Главы: 1. О сотворении мира, 2. О грехе первого человека. 3. О потопе и законе естественном. 4. О Аврааме и прочих праотцах и т. д. до 20. О сошествии Святого Духа на апостолов. Пример изложения. «Кто создал мир? Бог. Из чего? — Из ничего. Как он его создал? — Словом своим. На какой конец? — Для прославления своего имени, и чтоб явить тварям свою благость» (§ 1) «Что такое закон естественный? — Разум и совесть. Чему они нас учат в рассуждении Бога? — Чтобы мы кроме его никого Богом не почитали, и его закону совершенно покорялись. А в рассуждении людей? — Чтоб мы ничего такого другому не делали, чего сами себе от другого не желаем. А в рассуждении самих нас? — Умерять наши страсти и желания (§ 3). Книжка похожа на повторительный конспект с ответами. Можно поставить в заслугу составителю гражданскую печать, т. к. в XVIII веке учебники по Закону Божию было принято печатать славянским шрифтом[6]». Это учебник преследует также цели обучения детей различным языкам, но основная цель — мораль и нравственность.

По уставу народных училищ 1786 г. (через 23 года после аналогичного немецкого устава) положено обучать и священной истории, что сделало необходимым сначала переводы[7], а затем и оригинальные учебники Священной истории. Их необходимость была продиктована и отсутствием русскоязычного перевода Священного Писания. Книга архимандрита Филарета (Петухова) «Начертание церковно-библейской истории в пользу духовного юношества», изданная в 1816 г, переиздавалась полвека: 2-е издание в 1819 г., 3-е — 1823, 4-е — 1827, 5-е — 1836, 6-е — 1839, 11-е — в 1866 г. В 1868 г. с Пятикнижия Моисеева началось издание Синодального перевода Библии на русский язык, так что пересказы потеряли монополию на подачу событий Священного Писания, с трудом или вовсе не читаемого к этому времени по-славянски.

Екатерина II только с начала 80-х гг. начала целенаправленно заниматься вопросами народного образования. В «Учреждении о губерниях» от 7 ноября 1775 г. признавалось необходимым открытие народных школ. Учебная программа предполагаемых школ предусматривала преподавание в них помимо чтения, письма и арифметики также Закона Божия, а именно: чтения церковнославянских книг (богослужебных ‑ Часослова и Псалтири), катехизиса и толкований на десять заповедей. Преподавать в этих школах должны были приходские священники. Таким образом, содержание религиозного образования в них ограничивалось бы в основном изучением богослужебных книг и богослужения, основы же православия предполагалось предлагать в вопросно-ответной форме (катехизис). Указ Екатерины не осуществился по причине нехватки денег, учителей и учебников.

Содержание образования в это время сводилось, в основном, к нравственным наставлениям по следующим причинам. Во-первых, верхушка Российского общества увлекалась западной, в первую очередь, вольтерьянской и просветительской, философией, враждебной Православию. С другой стороны, популярным чтением на Руси, даже среди духовенства, были апокрифы, т. е. книги, которые неверным или сомнительным образом интерпретировали Священную историю, и так из поколения в поколение искажалась нравственная составляющая воспитательного процесса. Третьей, уже политической проблемой, было начавшееся в Европе революционное брожение, противопоставить которому можно было либо кардинальные социальные изменения, например, отмену крепостного права, либо апеллировать к христианскому терпению и смирению. Эти проблемы были осознаны императрицей Екатериной II, что и побуждало создавать учебники-интерпретаторы, учебники, обучающие морали, нравственности, а где-то и политике, и философии, и социологии, и гигиене, в которых содержатся только намеки, ссылки на те или иные библейские общеизвестные сюжеты. Очевидно, что решение данных проблем проходило не одинаково в Европе и России, и не последнюю роль сыграло здесь нравственное и религиозное образование. В Европе «просвещением» занимались такие деятели как Руссо, Дидро, Вольтер, привнесшие в культуру собственные субъективные суждения, с которыми в свою очередь не всегда соглашались в более консервативной тогда Российской империи, где было выбрано, в конечном итоге, просвещение не вопреки Церкви, но на православных нравственных и культурных основах. Будущее историческое развитие России свидетельствует о том, что выбранная образовательная политика позволила Российскому государству длительное время существовать без революционных потрясений.

Екатерина II в достаточной мере осознала важность школы, в том числе и для нравственного воспитания граждан, так что 7 сентября 1782 г. была создана комиссия по учреждению народных училищ, для которой вызванный из Австрии Янкович-де-Мириево перевел австрийские уставы и инструкции учителям, а также и около 70-ти книг, в том числе: «Сокращенный катехизис», «Пространный катехизис» и «Священную историю». В 1783 году была издана по высочайшему повелению Екатерины книга «О должностях человека и гражданина…», представляющая собой труд известного австрийского педагога Иоанна Фельбигера. Русский перевод этой книги был сделан также Янковичем-де-Мириево и лично отредактирован самой императрицей. Он стал обязательным учебником для всех частных заведений страны.

В книге проводилась идея о полном подчинении человека государству и монарху, вообще властям, доказывалось, что счастье и благополучие людей зависит не от положения, занимаемого в обществе, а от духовного воспитания. Таким образом, вопрос о благосостоянии и патриотизме переносится из области социальной в область морали. Эта книга — учебник морали и Закона Божия, то есть ее основной функцией является формирование нравственных ценностей на канве ранее переведенных книг, имеющих общехристианскую основу. Здесь содержатся сведения о душе, ее силах, о профилактике болезней и здоровом образе жизни, о благопристойном поведении, супружеском и гражданском долге, ремеслах и домоводстве. Большое внимание уделяется воспитанию лояльности к властям и смирению перед социальным неравенством: «Во всяком звании можно быть благополучным. Благость Божия ни единого человека не исключила от благополучия: граждане, ремесленники, поселяне, также рабы и наемники могут быть благополучными людьми (с. 1)…

Что Господом дано, ты тем и наслаждайся;

Чего же не дано, о том не сокрушайся».

Этот свод правил поведения молодого человека во второй половине XVIII века издавался 11 раз на русском языке, три раза на немецком и более 35 лет был главным и обязательным учебным пособием в российской школе.

Янкович ввел в школы принципы Фельбигера, настоятеля августинского саганского монастыря в Силезии. Одним из принципов был «совокупное наставление и совокупное чтение». Теперь учеников стали учить разом одному и тому же, разделив на классы. Раньше учили порознь каждого и «школа была местом изучения отдельными учениками своих особых уроков при помощи одного учителя»[8]. Теперь можно было воспитывать сразу целые классы и, в перспективе, целые поколения в нужном государству нравственном и религиозном направлении.

Созданная Екатериной Комиссия об учреждении училищ, должна была проверять учебники, переводимые на русский язык, и те, которые еще только составлялись, «для соглашения с законом нашим православным и с состоянием гражданским империи нашей», и если нужно, исправить их. Книги, «кои до веры касаются», следовало представлять на рассмотрение Новгородскому епископу Гавриилу Петрову. В конце 1782 г. комиссия представила императрице План народных училищ (который был дополнен и слегка исправлен Уставом для народных училищ, от 5 августа 1786 г.). Краткие изложения христианского вероучения в форме вопросов и ответов и краткий пересказ библейской истории, которые были переведены с немецкого, были подцензурны русскому духовенству, чтобы не было привнесено чуждых русской традиций и ценностей.

По уставу 1786 г. духовенство не должно учить в начальных школах, т. к. не знает «учебного способа» и учит по старине. По старине — значит только чтению Псалтири и Часослова и дополнительно тех книг или той информации, которые сочтет нужными пересказать или читать священник. Следовательно, в отношении отбора содержания образования обучающий священник был совершенно неподконтролен государству. Незнание «учебного способа», т. е. школьной методики, было не единственной причиной недопущения духовенства к преподаванию. Существовала и другая причина: борьба с суевериями, предрассудками и враждебным отношением к государству и власти у духовенства, сопротивлявшегося политике секуляризации. Идеи Руссо и Дидро и других «просветителей» о секуляризации и воспитании нового, естественного, неиспорченного старшим поколением человека, которые разделяла императрица Екатерина II, проводились ею в жизнь. Названия книг, переведенных и изданных в эту эпоху, красноречиво свидетельствуют о целях и задачах, которые видело государство в воспитательной и образовательной сфере[9]:

1. «Драгоценная книжка о внутренней духовной гордости, о глубокой несведомой и сокровенной злости в всех человеческих сердцах, и о том, как Господь Бог чрез нещастия и искушения истребляет внутреннюю гордость и насаждает истинное и божественное смирение во всех человеческих душах, для чтения всякому человеку весьма нужная и полезная», издание 1785 г.

2. «Предохранение от безверия и нечестия здравым рассудком и опытами доказанное», издание 1794 г.

3. «Земное царство по священному писанию: Наставление, как жить человеку для пользы семьи, общества и государства: Сост. Применительно кн. Боссюэта. Переведен и напечатан в 1802 г. на русском языке по высочайшему повелению в Петербурге, в Императорской типографии».

4. «Краткое наставление к достижению христианского совершенства. Переведено с французского», издание 1799 г.

Научить христианской морали и нравственности, и (даже!) совершенству, опираясь на философию (здравый смысл), объяснить трудности бытия, как субъективно проистекающие из несовершенства падшего человечества и объективно происходящие от Бога для исправления и смирения человека, а также одновременно с этим доказательство невиновности в этом земной власти и необходимости поддержания ее и государства в целом — вот основные цели, преследуемые в это время. С 1750-х гг. и до начала XIX в. печатается множество книг о нравственности христианской на иностранных языках, на русском в основном переводы.

В отношении старых школ началось преследование, учителей без «учебного способа» наказывали штрафами и арестами[10].

Масштаб зародившегося школьного образование был таким.

В 1785 г. было всего лишь 12 школ, где обучались 1 282 мальчика и 209 девочек, то есть всего 1 491 ученик. Следующие годы дают такие цифры:

1786 — 165 школ, 10 230 мальчиков и 858 девочек;

1795 — 307 школ, 16 035 мальчиков и 1 062 девочки;

1800 — 315 школ, 18 128 мальчиков и 1 787 девочек[11].

Таким образом, открытие школ и их влияние не было массовым явлением в XVIII веке, но со старыми традициями торопились бороться.

Параллельно с открытием новых учебных заведений, все же продолжалось обучение по старинке, т. е. индивидуально на дому, но делалось это тайно. В 1789 г. смотритель нежинской (новой) школы доносил, что «у соборного дьячка 30 учеников, у пономаря сей же церкви 7, учениц — 5; у преображенского дьячка — 8, у мещанина — 16; у дьячихи — 5, учениц — 6… и т. д.»[12]. Началась борьба между государством учреждаемыми школами и обучением по старинке. Традицию старательно искореняли, в первую очередь, сверху, реформами. Традиция заключалась с древних времен в обучении чтению и самом чтении с комментариями учителя Псалтири, Апостола и, в отдельных случаях, остальных частей Библии. Так как подозрительность в отношении православного духовенства является традицией российской государственной власти в течение всего XVIII века, то комментарии учителя-священника были самым опасным, с точки зрения правительства, элементом традиционного старинного способа обучения основам православия, так как часто противоречили проводимой в разных сферах государственной политике.

Таким образом, считается традиционно, что в XVIII веке в преподавании основ религии нравоучение преобладало над учением догматическим[13]: догматы веры изучались лишь настолько, насколько это считалось нужным для нравоучительных выводов; изложение фактов Священной истории приурочивалось к указанию образцов нравственности. Французская философия XVIII в. не имела влияния в области собственно религиозного образования в Российской империи, так как ее идеи (Дидро, Руссо и проч.) были или материалистическими, или антиклерикальными и могли вести только к отмене такого образования, но не влиянию на него. Поведение Екатерины Великой явилось тому подтверждением: несмотря на дружбу с Дидро, она проводила независимую от него политику в области религиозного образования. Английская философия в большей степени базировалась на эмпирических началах, в отличие от дедуктивного характера французской и метафизических стремлений немецкой философской мысли, почему из трех наиболее «прогрессивных» философско-мировоззренческих источников применимым оказался только немецкий. В дальнейшем, законоучительство не могло остаться свободным от влияния германской философии.

Таким образом, можно отметить, что до реформ Петра I религиозное образование научно, педагогически не разрабатывалось по многим объективным причинам. От реформ Петра I до реформ Екатерины Великой в религиозном образовании обозначено было только направление возможного развития: по содержанию подразумевалось изучение православных догматов и основных катехизических истин, формальная сторона заимствовалась у протестантской Европы.

Екатерина Великая направила религиозное образование по двум дополняющим друг друга направлениям. С одной стороны, догматические основы, без которых немыслимо религиозное образование, предлагалось усваивать из катехизических источников, подающих эти основы кратко в вопросно-ответной форме. С другой стороны, нравственную составляющую дополняли специальные книги, в которых, в гомилетическом стиле, сообщались разного рода сведения о различных сферах бытия человеческого духа. Так как все эти сферы подчиняются верованиям человека и выстраиваются в соответствии с ними, то становится понятной такая двухсоставность подачи основ православной культуры, проводимой Екатериной Великой. Во-первых, катехизисы, будучи довольно краткими, необременительно поясняли основные истины веры. Во-вторых, книги о нравственности христианской иллюстрировали катехизис, показывая то, как следует себя вести в соответствии с основами культуры. Изучение Священного Писания в пересказе не считалось еще отдельной составной частью Закона Божия, и необходимость его была обусловлена отсутствием русскоязычного перевода Библии. Особого внимания достоин тот факт, что Екатерина Великая внесла личный вклад в дело преподавания детям православной культуры не только как администратор, но и как соавтор. В ценности православной культуры ею включались практически все сферы бытия человека, причем включение это имело естественный характер, свидетельствующий о том, что такое положение не было открытием или чем-то новым и необычным для современников. Взаимосвязь бытия человека во всех его проявлениях с православной культурой подразумевалась настолько же сильно, как и в первые века христианства на Руси, когда во всех отношениях приходилось соизмерять свои действия с положениями новой веры. Ситуация отличается только тем, что в XVIII веке светские и, отчасти, духовные власти страны считали необходимым исправить некоторые, по их мнению, неправильные установки, вкравшиеся по тем или иным причинам в культурную ситуацию, для чего использовали некоторые, как казалось в данном случае необходимые, достижения западной, в основном протестантской, культуры.

Таким образом, в рассматриваемый период в образовательной политике государства концептуальными идеями были, с одной стороны, неизбежное проповедование христианских ценностей в их неповрежденной чистоте, с другой стороны — сдерживание революционных настроений с помощью тех же консервативных традиционных христианских ценностей. Екатерина Великая искусно балансировала в политическом аспекте между возникающими в этой ситуации мировоззренческими крайностями, успевая погасить революционные настроения и ситуации. В то же время она вела поиск компромиссного мировоззрения, когда существующие сложные ситуации можно было бы решить творчески. Об этой работе и об усилии в данном направлении свидетельствует большое количество переводной литературы на нравственные темы, которые учат в первую очередь принятию решения и творческому подходу к жизни с позиций христианской морали. В отношении содержания знаний основ православной культуры период Екатерины Великой отличается от любого другого периода, и, как будет отмечено далее, к подобным концептуальным выводам отечественная педагогическая мысль пришла только к середине XX века. Во-первых, основной целью являлось воспитание гражданина. Православная культура являлась фактором, стабилизирующим российское общество и поддерживающим процесс культурного строительства. Непосредственная взаимосвязь между христианскими ценностями и практикой жизни была естественной, иных альтернатив не существовало, поэтому данную связь поддерживали на правительственном уровне и старались вывести на более сознательный и более качественный уровень. Конкретные вопросно-ответные формы учебников повышали эффективность преподавания, направляли образ мышления и деятельность учащихся в нужное государству и Церкви русло, чему существенно содействовал авторитет властей и духовенства. В результате в описываемый период удавалось сдерживать революционные настроения, избегать возникновения новых очагов напряженности и сохранять традиции национальной культуры. Екатерина Великая санкционировала в педагогике вообще и в преподавании основ православной культуры в частности так называемое философско-нравственное направление, которое было вытеснено религиозно-нравственным только к концу правления Александра I.