Глава 3. Лечение в Донецке: первые успехи.

 

После Запорожья я стал носить эластичные гольфы советского производства, весьма грубые, но они помогали сдерживать отек. Однажды мать узнала, что в нашем селе живет женщина, которая лечит свои больные ноги в Донецке. Мы пошли к этой женщине и расспросили об отделении цинкожелатиновых повязок (ЦЖП) в одной из городских больниц Донецка, которое возглавлял профессор Иона Моисеевич Чижин. У этой женщины в Донецке жила сестра, через которую она узнала об этом лечении. Женщина ездила в Донецк раз в месяц-два менять повязки. Она показала нам свои ноги и мы впервые увидели, как выглядит настоящая цинкожелатиновая повязка.

До недавних пор я и не подозревал, что профессор И.М. Чижин (1890-1972) являлся известным ученым-специалистом в области ортопедии и травматологии, автором ряда усовершенствований гипсовых и цинкожелатиновых повязок. Тем более, что, лечась в его отделении, иногда слышал от недоброжелателей среди медицинского персонала о том, что Иона Моисеевич ни какой и не профессор. Я к этому относился спокойно: обычно пациенты называют хороших врачей докторами, но это ведь не значит, что все они доктора медицинских наук. А в отношении И.М. Чижина, как я потом выяснил, оказалось, что его лишили профессорского звания в результате каких-то там интриг, документы что-то там затерялись, что ли? Знаю точно, что до Великой Отечественной войны ученые степени и звания часто присваивались без защиты диссертации, лишь бы человек занимал соответствующую должность. А И.М. Чижин в 1933-34 годах был директором Среднеазиатского института ортопедии и травматологии (г. Ташкент), профессором и зав. кафедрой Ташкентского медицинского института. С 1934 по 1949 год (с перерывом в Великую Отечественную войну, когда работал во фронтовых госпиталях) был первым заведующим кафедрой травматологии и ортопедии Донецкого медицинского института. После работал в им же созданном Донецком научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии (ДНИИТО). Когда же его лишили профессорского звания, то он организовал и был руководителем отделения цинкожелатиновых повязок при городской больнице № 28, где успешно применял для лечения язв, варикозного расширения вен, тромбофлебита, лимфедемы усовершенствованные повязки Унны. Сейчас, когда пишу эти строки, слышу из телевизора, что украинские войска из тяжелых орудий, «Градов» и «Ураганов» сравнивают с землей донецкий район Рутченково, где находилась 28-я горбольница.

Мне довелось лечиться в этом отделении, когда Иону Моисеевичу было уже за 80. Я думаю, что И. М. Чижин сделал очень много в усовершенствовании цинкожелатиновых повязок. Во всяком случае, состав пасты, которую использовали в отделении отличался от всех вариантов пасты Унна. Способ наложения по Чижину также отличается от того, что в литературе и Интернете. Повязки накладывались так, что не стесняли движения при ходьбе, я даже в них бегал на физкультуре и играл в игры. Нигде не встречал в литературе, что после наложения повязки ее смачивают слабым раствором формалина, поверхность при этом становится нелипкой. Сама повязка, в отличие от гипсовой, очень мягкая и эластичная, а особым образом вставленные куски бинта не давали больной ноге отекать.

И.М. Чижин был врачом еще старой, дореволюционной школы. Будучи студентом, служил санитаром на фронтах первой мировой войны. В 1916 году получил диплом об окончании медицинского факультета Киевского университета имени Святого Владимира. На финской войне лечил раненных и обмороженных. В годы Великой Отечественной войны в звании подполковника медицинской службы И. М. Чижин — главный хирург армии, воевавшей на Курской дуге.

 

На счету И.М. Чижина — десятки, если не сотни изобретений, облегчающих страдания больных. Он сконструировал унистап — универсальный стол-аппарат, за которым было очень удобно оперировать. Легкие в изготовлении, эти столы одно время были весьма распространены в госпиталях Советского Союза. В течение нескольких лет Чижин сделал механический протез руки, со всеми функциями, присущими настоящей кисти.

 

В последние годы жизни Ион Чижин, как я уже писал, занимался цинкожелатиновыми повязками. Особенно они помогали больным с трофическими язвами. Я лечился в отделении несколько лет и лично убеждался, что некоторые больные, которые едва передвигались при поступлении на лечение, могли потом нормально ходить. Недавно прочитал в Интернете некоторые благодарственные письма тех лет. Так, Анна Ивановна Гребёнкина, ползала на коленях семь лет, и врач Чижин поставил ее на ноги. Какой-то скотник душераздирающе сообщал, что дважды пытался покончить жизнь самоубийством, потому что не может стоять на ногах. Доктор Чижин его спас…

 

Его не стало в 72-м. Пенсионером пробыл всего две недели. Оттого, утверждают его близкие, он и умер, что пенсионером его сделали… Пока Чижин болел гриппом, его отделение, где он лечил больных из Ташкента, Питера, Дальнего Востока, и лечил успешно, — вероломно закрыли. Дочь И.М. Чижина Гаянэ вспоминает: «У отца лечилась племянница легендарного Ковпака. И пока Ковпак был жив, он папу оберегал. А когда его не стало, то поехало…». Как только Ион Моисеевич выздоровел, тотчас же отправился на прием к заведующему горздравотделом. Он просидел под кабинетом шесть часов! Его не приняли. Потому что… А о больных не думали. Интриги… Когда Чижин с изменившимся лицом вернулся домой, родные обо всём догадались. Через несколько часов у него случился инфаркт. Но вызвать «Скорую» он не позволил, потому что… Жить без работы он уже не хотел».

 

Кстати, в 2013 году, еще до гражданской войны на Донбассе и в Украине, автору этих строк удалось связаться с родственниками Ионы Моисеевича, проживавшими в Донецке. Гаянэ Ионовна, которой уже за 80, сообщила, что, кажется, даже помнит, как отец рассказывал о мальчике из Бердянска, больном слоновостью. А Иона Моисеевич действительно уделял тогда мне особое внимание. Часто приглашал к себе в кабинет, замерял мои ноги сантиметровой лентой, что-то записывал, чертил и черкал у себя в блокноте. Если бы не эпидемия гриппа и закрытие отделения, то, возможно, И.М. Чижин разработал бы принципиально новый метод лечения лимфедемы…

 

Кроме И.М. Чижина в отделении работал еще один врач – молодой и энергичный специалист Андрей Павлович Войтенко. Во время моего лечения И.М. Чижину из-за преклонного возраста уже трудновато было работать, и А.П. Войтенко взвалил на себя основную массу лечебных и административных дел. В начале 1980-х годов, уже после закрытия отделения цинкожелатиновых повязок в Донецке, А.П. Войтенко, к тому времени работавший ангиохирургом в Ленинграде, запатентовал метод лечения трофических язв с помощью цинкожелатиновой пасты, которая стала называться паста Войтенко. Все ньюансы лечения цинкожелатиновыми повязками можно выяснить на сайте А.П. Войтенко http://apvoitenko.wordpress.com

 

Теперь расскажу о самих цинкожелатиновых повязках. Вот рецепт пасты, которая применялась в отделении ЦЖП в Донецке:

Желатин 100,0

Цинка окись 100,0

Глицерин 600,0

Вода дистиллированная 200,0.

 

Этот рецепт сильно отличается от известных во всем мире рецептов Пауля Унны, знаменитого немецкого дерматолога. Вот пять рецептов пасты (клея) Унны (Pasta Unna) из книги «Дарабан Е.В. Готовые лекарственные средства.- Киев: Здоров’я, 1975. – С.315-316»:

 

Рецепт 1 (мягкая паста)

 

Желатин 10%

Вода 40%

Цинка окись 10%

Глицерин 40% (25%+15%)

 

 

Рецепт 2 (мягкая паста)

 

Желатин 15%

Вода 45%

Цинка окись 15%

Глицерин 25% (10%+15%)

 

Рецепт 3 (плотный клей)

 

Желатин 15%

Вода 45%

Цинка окись 10%

Глицерин 40% (25%+15%)

 

Рецепт 4 (плотный клей)

 

Желатин 20%

Вода 40%

Цинка окись 15%

Глицерин 40% (10%+15%)

 

Рецепт 5 (твердый клей)

 

Желатин 3,0

Вода 3,0

Цинка окись 1,0

Глицерин 3,0

 

Как приготавливается паста, можно было раньше узнать, наверное, из любого учебника или руководства для фармацевтов. Во всяком случае мои родители предъявляли рецепт из отделения Чижина в любую аптеку (нашу сельскую или одну из городских Бердянска) и нам делали пасту без никаких вопросов. Разве что приходилось приносить свой желатин, ибо он был дефицитным товаром.

 

Желатин помещают в тарированную фарфоровую чашку и обливают предписанным количеством воды. Оставляют разбухать до мягких студенистых кусочков. После этого в чашку прибавляют часть глицерина (в рецептах 1-4 первое число в скобках) и нагревают смесь на водяной бане при помешивании до получения однородной массы. Взвесив чашку восполняют убыль в весе, образовавшуюся за счет испарения воды. Окись цинка тщательно растирают со второй порцией глицерина в подогретой ступке и к полученной смеси добавляют теплый желатиновый раствор. Еще теплую смесь переливают в отпускную банку и быстро охлаждают.

 

Как я уже сказал, в те годы самым дефицитным компонентом для этого препарата был желатин. На две ноги требовалось 200 грамм желатина. Он выпускался в высоких картонных упаковках по 100 грамм, похожих на коробочки для флаконов с жидкими лекарствами. Стоила одна упаковка, кажется, чуть больше рубля, из-за дешевизны, возможно, его и трудно было купить. В аптеках желатина никогда не было. Единственными местами, где его можно было реально приобрести по блату или значительно переплатив, были рестораны. Мои родители поэтому завели несколько знакомств с работниками и руководителями нескольких ресторанов в Бердянске и Донецке. Первое такое знакомство было с грузчиком ресторана при гостинице «Дружба» в Донецке, где мы остановились, когда приехали в отделение ЦЖП в первый раз.

 

Само лечение в отделении цинкожелатиновых повязок проходило так. При выписке во время предыдущего посещения назначалась дата следующего приезда. Нужно было приехать точно в указанный день, потому что резервировалась койка для каждого конкретного больного. Где-то к обеду, когда уже освободились койки с предыдущей ночи, начинался прием поступающих пациентов. При этом больной должен был предоставить необходимые анализы (если поступал впервые или если ему было предписано их сделать), а также оговоренное при предыдущей выписке количество желатина или уже готовой цинкожелатиновой пасты (допускалось или то или другое). Кроме того нужно было привезти определенное количество обычных марлевых бинтов. С бинтами тоже временами были проблемы: не было необходимой ширины или вообще приходилось покупать в аптеке и резать на полоски медицинскую марлю. Что касается анализов, то лично мне особых хлопот пришлось испытать, чтобы сделали анализ на реакцию Вассермана. Еле нашли в Бердянске место, где такие анализы делали. Это был кожно-венерический диспансер. Эта реакция показывает, не болен ли пациент сифилисом, потому что там часто тоже бывают воспаления паховых лимфоузлов, отеки и другие схожие симптомы.

 

Принятые пациенты проходили в палаты, занимали койки. Потом был обед, тихий час, ужин, необходимые процедуры (кажется, даже измеряли температуру тела), - в общем, все, как в обычной больнице. Кровати были с регулировкой подъема ног. Ночью нужно было спать с возвышенным положением нижних конечностей. В те годы у меня, как и у варикозных больных, отек спадал к утру полностью.

 

Утром был завтрак и всем больным накладывали цинкожелатиновые повязки. Для этого приносили в палату банки с уже разогретой на водяной бане пастой. Повязку накладывала медсестра. Она опускала приподнятую часть кровати, застилала постель в области ног клеенкой и на эту клеенку ставилась небольшая скамеечка под пятку. Медсестра кистью, как для покраски, наносила на конечность пасту, имевшую в подогретом состоянии вид жидкой сметаны. Язвы на ногах (у тех, у кого они были, у меня не было) ничем не обрабатывались, прямо на них наносился слой пасты. После того, как нога была покрыта слоем пасты, из марлевого бинта вырезались лоскутки и прилеплялись к смазанной пастой поверхности ноги. Обязательное условие – пальцы ног и ступню нужно была все время наложения повязки держать оттянутыми на себя до отказа – тогда при застывании всей конструкции было комфортно ходить, как будто повязки и нет вовсе (в Андреевской ЦРБ, о которой я писал выше, этого не учли или не знали, поэтому я всё время нахождения в повязке чувствовал невыносимую боль в голеностопах при ходьбе).

 

После наложения первого слоя бинтов ногу «красили» вторично и накладывали второй слой лоскутков бинтов так, чтобы стыки перекрывались. Особо укрепляли пятку. Накладывали третий слой пасты и лоскутков. Потом в последний раз смазывали «сапожок» цинкожелатиновой пастой и обильно поливали слабым раствором формалина. Получалась нелипнущая корочка. После подсыхания можно было надевать на повязку простой женский чулок (тогда еще были и хлопчатобумажные чулки, не знаю, сейчас бывают?), обуваться, одеваться и идти на выписку.

 

Так несколько медсестер за несколько часов накладывали повязки, кажется, полусотне пациентов. Было три большие палаты для женщин и одна для мужчин. В каждой палате лежало не менее десяти человек.

 

Не буду судить о других пациентах, но мне эти цинкожелатиновые повязки очень помогли. В этих повязках я даже бегал, занимался физкультурой. На несколько лет развитие болезни приостановилось и я чувствовал себя превосходно. Так как я рос, то мне было предписано менять повязку раз в две недели (взрослым – раз в месяц или более). Во всяком случае гипсовые повязки при переломах тоже ведь долго не снимают.

 

Неудобства и недостатки цинкожелатиновых повязок.

 

1. Нельзя было повязку мочить, поэтому купание ограничивалось лишь обмыванием других частей тела. Ни о ванне, ни о купании в море, речке не могло быть и речи. Выход заключался в том, что повязка делалась съемной: разрезалась вдоль, снималась, делались отверстия для шнуровки или нашивались «липучки».

2. Нельзя было нагревать повязку. Однажды я ехал зимой в автобусе, сидел там, где нога обдувалась горячим воздухом от печки. В результате повязка «потекла», жидкая паста «чавкала» в ботинке, пока не застыла снова, оголив важные участки отечной ноги.

3. Иногда под повязкой в некоторых местах возникал зуд и приходилось велосипедной спицей чесать в том месте.

4. Когда повязку снимали, то было очень больно, особенно для мужчин, у которых на ногах были волосы. Происходила своего рода «депиляция» волос. Приходилось даже осторожно подрезать прилипшие к пасте волосы лезвием бритвы.

 

Люди приезжали в отделение ЦЖП донецкой горбольницы № 28 со всех уголков Советского Союза. Хорошо помню мужчин из Курска, Ростова-на-Дону, Волгограда… Помню также столетнюю бабушку с огромной трофической язвой на ноге. Её привезли и завели в отделение внучка и внук, сами уже, по моим тогдашним понятиям, старички. Ион Моисеевич тогда ещё пошутил: «Вот видите, с вашими болезнями люди живут до 100 лет!».

 

Вспомнилась и та злополучная эпидемия гриппа, когда отделение закрыли. Мы приехали, как и полагается по графику, а по отделению бегают и суетятся незнакомые врачи и медсестры в ослепительно белых халатах и ватно-марлевых масках. Все везде закрыто, карантин. Говорили, что все отделения больницы перепрофилировали временно под гриппозных больных.

 

Мы договорились со знакомой медсестрой из отделения переночевать у неё дома, а утром она дома же наложила цинкожелатиновые повязки. Потом как-то узнали, что отделение И.М. Чижина закрыли окончательно. К тому времени мои родители сами научились делать мне повязки и несколько лет еще мне их накладывали.