Я знаю, что кроется за этой лицемерной попыткой примирения. В общем-то,

Он требует от меня самой малости -- всего только согласиться навесить на

Себя ярлык. Но это ловушка: если я соглашусь, Самоучка восторжествует; меня

Тут же переиначат, обработают, обойдут, ибо гуманизм подхватывает и

Переплавляет в единый сплав все возможные точки зрения. Спорить с гуманизмом

Впрямую -- значит играть ему на руку; он живет за счет своих противников.

Есть племя упрямых, ограниченных людей, настоящих разбойников, которые

Всякий раз ему проигрывают -- любую их крайность, самое злобное неистовство

Гуманизм переварит, превратив в белую, пенистую лимфу. Он переварил уже

антиинтеллектуализм, манихейство, мистицизм, пессимизм, анархизм, эготизм:

Все они превратились в различные этапы развития мысли, в ее незавершенные

Формы, все оправдание которых только в нем, в гуманизме. В этой теплой

Компании найдется место и для мизантропов; мизантропия -- это не что иное,

Как диссонанс, необходимый для общей гармонии. Мизантроп -- это человек, и,

Стало быть, гуманист в какой-то мере должен быть мизантропом. Но это

Мизантроп по науке, он умеет дозировать свою ненависть, он для того сначала

И ненавидит человека, чтобы потом легче было его возлюбить.

Но я не хочу, чтобы меня превращали в эту составную, не хочу, чтобы на

Моей прекрасной алой крови жирело это лимфатическое чудовище: я не совершу

глупости и не стану рекомендоваться "антигуманистом". Я просто НЕ гуманист,

Только и всего.

-- На мой взгляд, -- говорю я Самоучке, -- людей так же невозможно

Ненавидеть, как невозможно их любить.

Самоучка смотрит на меня отдаленным, покровительственным взглядом. И

шепчет, словно не отдавая себе в этом отчета:

-- Их надо любить, их надо любить...

-- Кого надо любить? Тех людей, что сидят здесь?

-- И этих тоже. Всех.

Он оборачивается к сияющей молодостью парочке -- вот кого надо любить.

Потом созерцает седовласого господина. Потом переводит взгляд на меня, на

его лице я читаю немой вопрос. Я отрицательно мотаю головой: "Нет". Он

Смотрит на меня с сожалением.

-- Да и вы сами, -- раздраженно говорю я, -- вы сами тоже их не любите.

-- В самом деле, мсье? Может быть, вы разрешите мне с вами не

Согласиться?

Он опять стал почтителен до кончиков ногтей. Но взгляд его полон

Иронии, как будто его насмешили -- дальше некуда. Он меня ненавидит. Зря я

Расчувствовался в отношении этого маньяка.

-- Стало быть, вы любите вот этих двух молодых людей которые сидят за

Вашей спиной? -- в свой черед спрашиваю я.

Он снова смотрит на них, раздумывает.

-- Вы хотите, -- с недоверием начинает он, -- заставить меня сказать,

что я их люблю, хотя совсем не знаю. Да, мсье, признаюсь, я их не знаю...

Если только сама любовь и не есть истинное знание, -- добавляет он,

Самодовольно смеясь.

-- Что же вы тогда любите?

-- Я вижу, что они молоды, и люблю в них молодость. В числе всего

Прочего. -- Он замолкает и прислушивается. -- Вы слышите, о чем они говорят?

Слышу ли я! Молодой человек, ободренный благосклонностью окружающих, в

Полный голос рассказывает о футбольном матче, который его команда в прошлом

Году выиграло у клуба из Гавра.

-- Он рассказывает ей какую-то историю, -- говорю я Самоучке.

-- Вот как! Мне не удается разобрать слова. Но я слышу голоса -- нежный

голос, громкий голос, они чередуются. Это... это так славно.

-- А вот я, к несчастью, еще слышу, о чем они говорят.

-- Ну и что?

-- А то, что они играют комедию.

-- В самом деле? Быть может, комедию молодости? -- с иронией вопрошает

Он. -- Позвольте мне, мсье, считать ее очень благотворной. Но разве

Достаточно получить в ней роль, чтобы снова оказаться в их возрасте?

Я глух к его иронии.

-- Вы сидите к ним спиной, -- продолжаю я, -- вы не слышите, о чем они

говорят... Ну, а какого цвета волосы у молодой женщины?

Он смущен.

-- Волосы, гм... -- Украдкой оглянувшись на молодых людей, он снова

Обретает уверенность. -- Черные

-- Вот видите!

-- Что именно?

-- А то, что вы их вовсе не любите, этих двоих. Вряд ли вы узнаете их