Кто Я сейчас I Кто Я через 5 лет

Я нервный слабый

Я нетерпеливый Я неуверенный в себе Я трудолюбивый Я беспокойный I Я отстал от ровесников

Я безработный

Я далек от родины и родных

Я устал от жизни

Я психически сильный Я физически сильный Я буду отцом и Я буду свободным | Я справедливый и богатый

Я полезен обществу

Я работаю на благо родины

Я веселый и уверенный! Я люблю людей

Я счастлив

У русскоязычных вынужденных мигрантов, длительное время проживавших среди людей других надаональн^и'" культур, наиболее болезненно протекают трансформации этнической идентичности. Исследования показали, что эт­ническое самосознание вынужденных мигрантов может раз­рушаться, деформироваться или усиливаться по типу гипоидентичности (например, этнонигилизм - отказ от ценнос­тей собственной этнической группы, поиски устойчивых социально-психологических ниш не по этническому, а дру­гим критериям), гиперидентичности (гиперболизация этни­ческой идентичности и ее трансформация по типу этноизоляционизма, этноэгоизма, этнофанатизма), либо невроти­ческой этнофобии (Солдатова, Шайгерова, Шлягина, 1УУЭ; Soldatova, 1997; Солдатова, 1998).

Если иностранные мигранты знают, что переезжают в чужую страну, то русские переселенцы до переезда увере­ны, что они наконец-то окажутся среди «своих». Поэтому осознание существенных различий с местным русским населением и его негативное отношение наносит их самосозна­нию тяжелую травму. Большинство русских переселенцев проживали среди инокультурного населения в течение либо всей жизни, либо ее большей части, что наложило опреде­ленный отпечаток на их внешний и внутренний облик: рус­ские перенимали у коренного населения традиции, обычаи, рисунок вербального и невербального поведения (жесты, акцент, характерные возгласы). Нередко у русских мигран­тов гораздо больше сходства с казахами, киргизами, узбека­ми, они впитали в себя лучшие традиции и обычаи этих на­родов. В то же время они старались сохранить облик русского человека. Оказавшись в ситуации вынужденной миграции, русские переселенцы с удивлением обнаруживают наличие культурной пропасти между собой и местным населением. Приходит понимание того, что русские «там» и русские «здесь» — совершенно разные.

На трансформации идентичности большое влияние ока­зывают события, предшествовавшие миграции. Например, военные действия и высокая межэтническая напряженность, ставшие причинами отъезда людей из Чечни, стимулирова­ли у них всплеск негативизма по отношению не только к другим этническим группам (гиперидентичность), но и к собственной (этнонигилизм).

Уже возникшие трансформации идентичности усугубляют­ся условиями жизни на новом месте. Так, из четырех катего­рий мигрантов с различными жилищными условиями (имеют собственное жилье, снимают квартиру, живут в общежитии, живут у родственников и знакомых) у мигрантов последних двух категорий резко выражены тенденции гиперидентичнос­ти. Неустроенность, а возможно, и компактное проживание мигрантов, не позволяющее им забыть о пережитых событи­ях, способствуют усилению негативного отношения к дру­гим этническим группам. У этой же категории одновременно обнаруживаются и значительно более выраженные, по срав­нению с другими, этнонигилистические тенденции — неже­лание следовать собственным этнокультурным ценностям. Таким образом, в сознании наиболее неустроенной части мигрантов негативное отношение к другим сосуществует с негативным отношением к собственной группе.

...Цсихическиерасстройства и психологические проблемы... 267

Обнаруживаются существенные различия в изменении этнической идентичности у вынужденных переселенцев в зависимости от того, как давно им пришлось уехать. Сильнее всего изменения в сторону усиления гиперидентичности выражены у тех мигрантов, которые переселились раньше других, в 1994—96 гг. — в период обострения межэтнических конфликтов в странах СНГ.

Результаты эмпирических исследований свидетельствуют о том, что формирование негативного отношения к другим этническим группам наиболее характерно для молодых вы­нужденных переселенцев, в то время как самосознание лю­дей среднего возраста трансформируется в сторону неприя­тия или безразличного отношения к собственной этничес­кой группе.

Проявления кризиса идентичности можно обнаружить у вынужденных мигрантов на всех уровнях существования лич­ности: собственно личностном, межличностном и межгруп­повом (Шайгерова, 2001).

Пережитые события и попадание в новую среду приводят на личностном уровне к серьезным изменениям самоотно­шения. Те самохарактеристики, которые раньше казались важ­ными, теряют свое значение, а в представление личности о себе встраиваются новые компоненты. Так, снижение соци­ального статуса, незаконность положения, необходимость унижаться перед органами власти, незнание языка порожда­ют страх и неуверенность, негативно влияют на самооценку и ущемляют чувство собственного достоинства. Формируется негативное отношение к собственной личности: «Я ничего не знаю, не умею, не могу». Возникает чувство крайней не­удовлетворенности собственным «Я» — важный компонент общей неудовлетворенности жизнью. В первую очередь стра­дает самоуважение и чувство внутреннего контроля — две основные составляющие самоудовлетворенности, дающие уверенность в совладании с любой ситуацией (Аргайл, 1990).

Проведенный контент-анализ самопредставлений у рус­ских вынужденных переселенцев выявил у них «комплекс самоуничижения»: ощущение собственной никчемности в сочетании,_;с чувством жалости к себе. Мигранты наделяют себя такими характеристиками как «беззащитный», «неве268

Психическое здоровье мигранта

зучий», «неудачник», «ранимый», «ненужный», «обездолен­ный», «бесправный». Происходит фиксация на собственной слабости, беспомощности, беззащитности. В целом, по срав­нению с обычными людьми у вынужденных мигрантов зна­чительно преобладают негативные самохарактеристики, от­ражая снижение собственной ценности и значимости (Сол-датова, 1998). При этом самооценка личности становится неустойчивой, приобретает противоречивый характер — либо занижается, либо неадекватно завышается, в ряде слу­чаев значительно превышая нормативные значения. Суще­ствование противоречий между завышенной самооценкой и превалирующим в самосознании самоуничижительным комплексом можно объяснить следующим образом. Ощуще­ние никчемности и ненужности возникает в связи с резким падением уровня жизни, изменением социального статуса, невозможностью найти свое место в новом мире. В то же время, объективные критерии — хорошее образование, до­статочно высокое социальное положение и безбедное су­ществование в прошлом, характерные для многих мигран­тов, — не позволяют самооценке опуститься. Ощущения не­полноценности и собственной невостребованной значимости сосуществуют, представление о себе теряет целостность, становится неустойчивым, разрушая личность и препятствуя успешной адаптации.

Изменения личностной идентичности проявляются так­же в смене значимости ее структурных компонентов. Напри­мер, в структуре идентичности беженцев из Афганистана более важное значение начинает приобретать возрастная иден­тичность. В силу культурных особенностей многие афганцы не имеют точного представления о том, сколько им лет, и свой возраст определяют лишь приблизительно. В России, где свой возраст и день рождения знает даже маленький ребе­нок, это выглядит непривычным и странным. Афганцы вы­нуждены привыкать к тому, что в общественных организа­циях наряду с выяснением имени и фамилии их спрашивают и о возрасте. Зачастую тот возраст, который называют аф­ганцы, не соответствует реальному, но тем не менее, в их идентичности этот компонент становится более важным, чем раньше.

Психические расстройства и психологические проблемы... 269

Изменившееся самоотношение, а также психопатологи­ческие черты, зачастую формирующиеся у вынужденных мигрантов в результате пережитых событий, существенным образом влияют на их взаимоотношения с окружающими, в том числе и с близкими людьми. Вспыльчивость, раздражи­тельность, агрессивность, обидчивость — качества, прово­цируемые ситуацией вынужденной миграции, разрушают семейные отношения, приводят к ссорам, конфликтам, раз­водам. У афганских беженцев попытки приспособиться к но­вой культуре и перенять другой образ жизни порой приводят к негативным последствиям для семьи. Женщины под влия­нием местной культуры становятся более свободными и не­зависимыми, начинают отрицательно относиться к закреп­ленным требованиями ислама отношениям между мужем и женой. Мужчина, переставший быть полноценным кормиль­цем, полностью обеспечивающим семью, в свою очередь уже не может требовать от жены беспрекословного подчинения. В результате между супругами возникает взаимное непонима­ние, нарастает отчуждение, происходит охлаждение отно­шений.

Растет непонимание между родителями и детьми. С деть­ми, которые гораздо быстрее принимают существующие в новой культуре нормы и ценности, родителям становится сложнее найти общий язык. Дети хотят быть похожими на своих российских сверстников, так же, как они, одеваться, проводить с ними время. Такое поведение вызывает протест у родителей. Таким образом, семья, которая в кризисной ситуации должна была бы выполнять роль надежной опоры, часто становится дополнительным источником проблем.

Кризис идентичности проявляется и на межгрупповом уровне. Например, как уже отмечалось, русские вынужден­ные переселенцы из ближнего зарубежья, во-первых, осоз­нают высокую степень близости с коренным населением бывшего места жительства (азербайджанцы, казахи, узбеки и т.д.) и высокую степень различия с местными русскими. Таким образом, границы собственной группы резко сужа­ются. Если раньше русские в ближнем зарубежье идентифи­цировали себя с русскими в целом, то, оказавшись в Цент­ральной России, они начинают отождествлять себя исклю270

Психическое здоровье мигранте

чительно с «русскими из Казахстана», «русскими из Баку», в зависимости от того, откуда были вынуждены мигриро­вать, а понятие «типичный русский» становится размытым и не поддающимся определению. Во-вторых, отношение к обеим противопоставляемым группам («коренное население места выхода» и «русские в России») характеризуется высо­кой степенью негативизма.

Таким образом, кризис идентичности у вынужденных миг­рантов — результат негативных жизненных событий — выра­жается в множественных трансформациях содержания и струк­туры идентичности личности, важнейшие из которых — изме­нение отношения к себе и к другим.

расстройства психического здоровья у детей-беженцев

Психическое здоровье детей вынужденных мигрантов, так же как и взрослых, подвергается негативному воздействию в результате травм и изменения привычной обстановки. Спе­цифика посттравматических стрессовых расстройств у детей уже обсуждалась нами в первой части данного пособия. Во второй части, где речь шла о процессах социальной адапта­ции и аккультурации вынужденных мигрантов, мы также уделили отдельное внимание особенностям детских пережи­ваний.

Однако в опыте вынужденной миграции у детей суще­ствует еще одна реальность. Травматические и стрессовые факторы воздействуют на ребенка в период развития, тем самым нарушая нормальные процессы формирования и ста­новления личности и психических функций. Пережитый трав­матический опыт влияет на когнитивные процессы, особен­ности поведения, межличностные отношения, самооценку и в целом на мировоззрение. Исследователи подмечают глу­бокие изменения в видении мира, себя и своего будущего даже у совсем маленьких детей (DiNicola, 1996).

Травмирующие обстоятельства вынужденной миграции лишают ребенка стабильного, безопасного и поддерживаю­щего окружения, необходимого для нормального развития. В случаях, когда родители остаются на родине, а детей посы­лают в безопасное место или когда один или все взрослые члены семьи погибают в результате военных конфликтов,

Даосические расстройства и психологические проблемы.

дети рано сталкиваются со взрослыми трудностями, и пре­одолевать их приходится без помощи родителей. Многие дети становятся косвенными жертвами травм, полученных их ро­дителями, а в случае потери родителей дети переживают также внезапное лишение привязанности, результатом чего стано­вится сильный эмоциональный стресс.

Даже если семья переехала на новое место в полном со­ставе, взрослые не могут уделять воспитанию и проблемам детей столько же внимания, сколько уделяли раньше. Роди­тели, сами переживая тяжелый стресс и кризис идентичнос­ти, не всегда способны выполнять привычные семейные роли и часто не имеют достаточно сил, чтобы помочь своим де­тям. С потерей ближайшего окружения (родственников, со­седей, общины), семья утрачивает значительную часть со­циальной поддержки.

Психологам-консультантам и социальным работникам не­обходимо знать, какие нарушения могут возникать у детей в ситуации вынужденной миграции, и направлять свои усилия на их предупреждение и устранение. По итогам нашей работы мы выделили ряд основных проблем, которые могут наблю­даться у детей-беженцев. Среди них: нарушения когнитивных процесеов, невротические реакции и функциональные рас­стройства, эмоциональные и поведенческие нарушения, проблемы"связанные с общением, расстройства идентичности. миогиениз этих проблем могут, в свою очередь, выступать в качестве причин других нарушений. Например, раздражитель­ность и агрессивность мешают нормальным взаимоотношени­ям со сверстниками, а недостаток общения, в свою очередь, усугубляет эмоциональные и поведенческие расстройства. Пред­лагаемое деление на подгруппы расстройств психического здо­ровья, наблюдаемых у детей вынужденных мигрантов, являет­ся достаточно условным, и проблемы каждого ребенка нужно рассматривать в их совокупности.

Нарушения когнитивных процессов включают ухудшение памяти, трудности концентрации внимания, расстройства мышления, которые могут наблюдаться как у дошкольни­ков,; так и у детей школьного возраста. Исследование познавательной сферы афганских детей от До 12 лет, проведенное психологами центра «Гратис», вы272

Психическое здоровье мигранта

явило сравнительную обедненность представлений об окру­жающем мире детей-беженцев. У афганских детей вызвали серьезные затруднения некоторые вопросы, на которые без труда отвечает каждый русский ребенок. Так, многие дети не знают названий цветов, времен года, месяцев, дней недели, названий страны и города, в которых они живут, затрудня­ются указать свой возраст, день рождения, что, безусловно, связано еще и с тем, что в афганской культуре этот день не празднуется. Объем памяти у обследуемых детей оказался в среднем гораздо ниже, чем норма по русской выборке. Об­щий уровень развития мелкой моторики по выборке был достаточно высоким, но в то же время почти пятая часть детей продемонстрировала показатели ниже нормы. Многим детям легче было отвечать на вопросы, структурирующие их высказывания, чем самим планировать свою речь. Спонтан­ная речь у некоторых детей развита очень слабо, что нельзя связать с плохим знанием русского языка, так как у них от­мечается и недостаточный словарный запас родного языка. Треть обследуемых детей оказались неспособны на операции обобщения и простейшие логические построения, которые обычно формируются в возрасте от 3,5 до 5 лет (Хухлаев и др., 2000). Различия в когнитивном развитии русских детей и детей вынужденных мигрантов могут быть обусловлены раз­нообразными причинами, в частности культурными особен­ностями, затрудненной адаптацией детей-беженцев к новым социокультурным условиям. Отставание в развитии когни­тивной сферы часто связано с «педагогической запущеннос­тью» дошкольников или детей младшего школьного возрас­та, отсутствием адекватных требований и представлений у родителей о должном уровне развития ребенка. У детей часто не сформирована адекватная мотивация на учебную деятель­ность, поскольку они, вслед за родителями, воспринимают свое положение в России как временное.

Нарушения когнитивного развития оказывают влияние и на социальную сферу. Так, подростки-беженцы в меньшей степени, чем их сверстники, способны взглянуть на себя и на ситуацию глазами нейтрального наблюдателя. Они также менее осознают мотивы как собственного поведения, так и окружающих (Van der Veer, 1998).

Психические расстройства и психологические проблемы... 273

Недостаточная зрелость нервной системы ребенка делает ее особенно чувствительной к воздействию неблагоприят­ных факторов, вызывающих расстройства невротического уровня: стрессовое истощение, фобические реакции, нару­шения сна и аппетита. У детей может наблюдаться регресс поведения, проявляющийся в расстройствах речи и контро­ля поведения. У дошкольников признаками регресса являют­ся энурез и сосание пальца. Психосоматические расстрой­ства у детей выражаются в плохом самочувствии — частых головных болях, расстройствах пищеварения, напряжении глаз, болях в спине.

Распространенную проблему составляют различные фо­бические реакции: ночные кошмары, страхи реальных или воображаемых объектов. Часто родители жалуются, что дети боятся спать или оставаться в одиночестве, пугаются резких громких звуков. Исследование детских страхов, проведенное среди русских детей и детей-беженцев 7—10 лет в Москве и Московской области, показало у последних сильную выра­женность многих страхов (в частности, страха животных, ми­фологических персонажей) (Хухлаев, 2000, 2001). Страх по­тери близких людей, особенно родителей, обычный у детей этого возраста и обостренный травматическими пережива­ниями, сочетается у детей афганских беженцев с повышен­ным, по сравнению с русскими, страхом наказания, свя­занным с традиционным стилем общения со взрослыми. Та­кое противоречивое отношение к родителям лишает ребенка необходимого чувства защищенности и психологического комфорта.

У детей-беженцев разного возраста могут возникать эмо­циональные нарушения, проявляющиеся в поведении. Наблю­даются реакции протеста, повышенная плаксивость и кап­ризность, частые колебания настроения. Дети школьного возраста бывают излишне беспокойны и неспособны завер­шить начатое дело. Тяжелые переживания могут приводить детей среднего и старшего школьного возраста (12—18 лет) к мыслям о самоубийстве и суицидальным попыткам.

Тревожными признаками расстройств психического здо­ровья могут быть как гиперактивность, агрессивность, когда ребенок ведет себя шумно и грубо, так и апатичность, без274

Психическое здоровье мигранта

различие, подавленность, безучастность, излишняя послуш­ность. Тот или иной «полюс» нарушений может быть обус­ловлен различными факторами: возрастом ребенка, време­нем его проживания на новом месте, причинами вынужден­ной миграции, давностью травматического опыта. Так, практика работы психологов с детьми-беженцами дошколь­ного возраста, проживающими в палаточных лагерях для вре­менно перемещенных лиц из Чечни в Ингушетии, показы­вает, что у детей часто наблюдается пассивность, подавлен­ность, апатия, ограничение действий ребенка с игрушкой, отсутствие умения играть в совместные игры. Проявления же агрессивности и жестокости встречаются крайне редко (Бул-гучева, 2001). С другой стороны, психологи, работавшие с детьми 7—14 лет — беженцами из бывших республик СССР, которые проживают в России уже 4—5 лет, отмечали у них более высокий уровень тревожности и связанной с нею аг­рессивности. Выросшие в стрессогенной обстановке вынуж­денной миграции, эти дети не чувствуют достаточной защи­щенности, воспринимают окружающий мир как враждеб­ный и защищаются от него путем агрессии (Вершок, 1999; Хухлаев, 2000).

Как показывает опыт практической работы, важное мес­то среди эмоциональных и поведенческих нарушений у де­тей-беженцев занимают проблемы, связанные с общением. Кро­ме пережитого травматического опыта причинами этих на­рушений служит и бедственное социальное положение беженцев вследствие ущемления их гражданских прав. Не­редко недостаток контактов со сверстниками и с местным населением связан с явлением мигрантофобии. В результате у детей вынужденных мигрантов бывают не сформированы адекватные социально-коммуникативные навыки и, соответ­ственно, общая социальная и психологическая адаптация на­ходится на низком уровне.

Психологи отмечают, что у детей-беженцев разных воз­растных групп могут наблюдаться страх и недоверие, а также агрессия и раздражительность по отношению к окружающим людям, необщительность. Нарушения в сфере общения иногда выражаются и в чрезмерной зависимости от мнения и указа­ний окружающих.

Деихическиерасстройства и психологические проблемы... 275

.Поскольку нормальное функционирование семьи оказы­вает решающее влияние на психическое здоровье ее членов, и особенно на детей, значительная часть их психологических проблем связана с нарушениями взаимоотношений внутри семей. Изменение социальной ситуации и обязанностей в еемье часто заставляет детей и подростков «включаться» во взрослые проблемы, к чему они могут быть еще не готовы. Наш опыт работы с детьми афганских беженцев, живущих в Москве, показывает, что участие детей в проблемах взрос­лых наблюдается, например, в следующих ситуациях:

1) родители используют детей как «защиту от мили­ции» — всюду берут с собой, в надежде на то, что в этом случае к ним будет меньше придирок со стороны правоох­ранительных органов;

2) для большей сохранности взрослые не держат деньги при себе, а прячут их в одежде ребенка;

3) детям рано приходится начинать работать (в 12—14 лет), и иногда они вынуждены выполнять роль основного кор­мильца семьи;

4) большему «погружению» ребенка в проблемы взрос­лых способствует и то, что дети гораздо быстрее и легче ус­ваивают новый язык и выполняют роль переводчика, стано­вясь свидетелями беспомощности и унижения родителей.

оОеобые сложности переживают дети мигрантов подростко­вого возраста — важнейшего этапа формирования и развития идентичности. Специального внимания здесь заслуживает сле­дующий момент, определяемый маргинальным положением мигрантов в принимающем обществе. С одной стороны, если подростки не входят в социальную сеть земляков, им бывает трудно сформировать позитивное отношение к себе. С другой стороны, традиции и стиль жизни, поддерживаемые членами такой социальной сети, иногда противоречат нормам прини­мающего общества. В результате подросток может чувствовать отчуждение и дезориентацию. Важно также понимать, что не­редко подростки переживают отклонение своей просьбы о пре­доставлении статуса политического беженца как личностное отвержение (Van der Veer, 1998).

Исследование структуры идентичности у подростков из семей вынужденных мигрантов, проведенное в рамках pea276

Психическое здоровье мигранта

лизованного Орловской областной организацией РОКК про­екта оздоровительного отдыха для подростков-мигрантов «Поверь в себя», показало, что доминирующими характери­стиками у них выступают личностные особенности и семей­ная роль. При этом в ответах беженцев редко встречается ка­тегория социальной принадлежности (например, «ученик» или «ученица»), которая гораздо более значима для местных подростков (Щекотихина, 2000). Это наблюдение может слу­жить косвенным подтверждением низкой социальной адап­тации детей мигрантов и сложностей в межличностном вза­имодействии в школе.

Недостаточная социально-психологическая адаптация выражается у подростков в неясных представлениях о буду­щем, а также в неопределенности или нереалистичности профессионального самоопределения. Планы на будущее, которые они строили до миграции, разрушены, а их взгляд на мир и образ «Я» поколеблен травматическими пережива­ниями. Социальная неустроенность и отсутствие официаль­ного статуса вызывают неуверенность в том, какой будет их жизнь в изгнании.

У подростков-беженцев сильно затруднена и задача под­росткового периода по уменьшению зависимости от родите­лей. Многие из них потеряли семью до того, как был завер­шен нормальный процесс отделения. Особые трудности воз­никают и тогда, когда родители подростка остались в его родной стране и ему трудно поддерживать с ними связь. Если родители живы и находятся рядом с ребенком, то они чаще всего сильно травмированы и на подростке лежит обязан­ность ухаживать за ними.

Анализ проблем детей из семей вынужденных мигрантов показывает, что главная цель их психологической поддерж­ки — помощь в преодолении проблем развития, вызванных пережитым опытом вынужденной миграции. Г. Ван дер Веер выделяет в этом направлении три основных задачи: обеспе­чение условий для оптимального развития, стимулирование развития посредством поддержки и устранение препятствий развитию.

В обеспечении условий для оптимального развития игра­ют роль как материальные факторы (финансовое благополу-

Психическиерасстройства и психологические проблемы... 277

чие, отсутствие недостатка в еде и одежде), так и нематери­альные — безопасная ситуация, социальные контакты и раз­нообразные возможности. В отношении безопасности важно, чтобы ребенок рос в стабильной семье. Конечно, ребенок, так же как и все остальные члены семьи, будут чувствовать себя в безопасности только тогда, когда нет угрозы выселе­ния из страны и существуют перспективы на будущее. К со­жалению, психолог редко способен улучшить бедственное социальное положение беженцев. Однако для формирования чувства безопасности у ребенка очень важна благожелатель­ная атмосфера и постоянное проявление заботы внутри се­мьи, поэтому психологическая работа со всей семьей имеет существенное значение.

Стимулирующие социальные контакты могут обеспечиваться неформальной социальной сетью земляков, среди которых ре­бенок может расслабиться, естественно следовать привычным ритуалам, например, отмечая национальные праздники. Работ­ники образовательных учреждений могут также вносить важ­ный вклад в социальные контакты ребенка, проявляя интерес к его потребностям, желаниям и чувствам и готовность выслу­шивать истории из его жизни. Эффективно стимулировать раз­витие ребенка может и структурированное социальное окру­жение (детский сад, школа, «кружки» по интересам), где предъявляются реалистичные требования, поощряются дости­жения и предоставляется достаточная свобода для реализации собственных желаний детей. Как неформальная, так и структу­рированная социальная среда может обеспечить контакты со взрослыми и сверстниками, необходимые для психологичес­кого развития и формирования важных жизненных навыков.

Для нормального развития ребенка очень важны возмож­ности раскрытия его способностей, например, в спорте или музыке. Условием формирования идентичности является воз­можность иметь контакт со своим прошлым, что для моло­дых беженцев означает знание собственных культурных ис­токов и поддержание связи с ними. Наконец, для оптималь­ного развития человеку временами необходима и толика удачи. Небольшие знаки внимания, подарки и другие радости очень важны для улучшения общего жизненного настроя детей-беженцев (Van der Veer, 1998). 278

Психическое здоровье мигранта

Как правило, в работе с детьми из семей вынужденных мигрантов меньше внимания уделяется дошкольникам. При­мером успешной работы по оказанию стимулирующей под­держки детям-дошкольникам может служить создание игро­вых комнат в двух палаточных лагерях для временно переме­щенных лиц из Чечни в Ингушетии, в которых количество детей дошкольного возраста превышало 1,5 тысячи человек. Работа детских игровых комнат была организована в январе 2001 г. в рамках программы «Экстренная помощь РОКК пе­ремещенным лицам на Северном Кавказе и Юге России».

У детей дошкольного возраста ведущей деятельностью является игра, но дети вынужденных мигрантов, лишенные нормальных условий существования, часто не имеют воз­можности полноценной игровой деятельности. Это усугубля­ет задержки и нарушения развития и затрудняет социально-психологическую адаптацию детей. Организация детских иг­ровых комнат была призвана помочь детям восстановить психическое здоровье и сформировать необходимые навы­ки, снять стресс и напряжение, уменьшить тревожность и агрессивность, обеспечить возможность пройти нормальные этапы развития.

На протяжении года в двух лагерях работали 10 игровых комнат. Дети от 3 до 6 лет занимались в группах по 10 чело­век. На занятиях обеспечивалась обстановка безопасности и защищенности, создавалось ощущение домашнего уюта и комфорта. Через игру дети развивали свои способности и умения, приобретали навыки, необходимые в дальнейшей жизни. Игра их сплачивала, позволяла повысить уверенность в себе, научиться видеть положительные стороны жизни, почувствовать радость детства. Детские игровые комнаты вне­сли разнообразие в невзрачную жизнь ребенка в палаточном лагере, послужили источником ярких положительных пере­живаний, которых детям так не хватало. В течение несколь­ких месяцев дети научились проявлять инициативу, распре­делять роли в игре, сопровождать игровые действия слова­ми, относиться к процессу игры более эмоционально. У них развились коммуникативные навыки, возникли более тес­ные контакты, сформировалось доверие к окружающим лю­дям. Параллельно с игровыми занятиями проводилась диаг-

ргихическое здоровье и факторы адаптации

ностика психического, социального и соматического разви­тия детей, что дало воспитателю возможность лучше понять потребности членов группы и найти к каждому подход, а также определить, нужна ли ребенку индивидуальная по­мощь (Булгучева, 2001).

психическое здоровье и факторы адаптации

Психическое здоровье — необходимое условие успешной адаптации мигрантов. Опираясь на этот тезис, исследователи пытаются ответить на вопрос, что определяет психологичес­кую уязвимость личности в ситуаций вынужденной мигра­ции ведет к возникновению психических расстройств и психологических проблем. В ходе исследований причинно-следственных связей, приводящих к ухудшению психичес­кого здоровья мигрантов, был выделен ряд факторов, ока­зывающих решающее влияние на их психическое состояние. Остановимся на двух, наиболее структурированных класси­фикациях этих факторов, которые были составлены на ос­нове рассмотрения ситуации вынужденной миграции как

процесса, г Моррисон выделяет три группы факторов: до миграции (Яичнрстные особенности, жизненный опыт, культурное окружение, причины отъезда), во время миграции (стресс переезда) и после миграции (отношение местного населе­ния к мигрантам, государственная политика принимающей стороны, давление с целью ассимиляции, наличие эконо­мических возможностей, гомогенность/гетерогенность новой среды, удовлетворение ожиданий и желаний, личностные особенности). А. Фернхем и С. Бочнер предлагают выделять Две группы факторов, влияющих на состояние психического здоровья. Первая включает факторы, воздействующие на мигранта до отъезда, — исходный уровень психического здо­ровья, образование, возраст, интеллектуальное развитие, си­стема социальной поддержки и религия. Во вторую группу входят факторы, определяющие психическое здоровье миг­рантов после переезда, — предубеждения местных жителей, экономика, доминирующие ценности и социальные меха­низмы принимающей страны (Furnham, Bochner, 1986). 280

Психическое здоровье мигранта

На наш взгляд, эти классификации не являются исчерпы­вающими, кроме того, действие ряда факторов, влияющих на мигрантов на старом месте жительства, не заканчивается после переезда. Причем одновременно на мигрантов действует сово-, купность факторов не только разного происхождения, но и разного уровня. В связи с этим мы предлагаем трехуровневую систему факторов. Первый, макро-уровень — это социально-политические факторы: войны, политические, этнические и религиозные конфликты, межгрупповая напряженность, раз­личие социальных, экономических и этнокультурных систем страны происхождения, транзитных стран и страны, в которой мигранты обретают наконец новый дом. В число факторов второ­го — мезоуровня — входят: особенности межличностных отно­шений и социальной поддержки (семья, друзья, коллеги и др.), изменения в социально-экономическом статусе (в частности, наличие или отсутствие работы), образе жизни. Третий — мик­роуровень — личностный. Здесь в качестве основных факто­ров, влияющих на психическое здоровье и успешность адапта­ции, выступают социально-индивидные, демографические ха­рактеристики: пол, возраст, образовательный уровень, личный опыт, личностные особенности, а также хронология и история ситуации вынужденной миграции. П. Тойтс предположила, что психологическая уязвимость конкретных групп (таких, как по­жилые люди, женщины, холостяки, лица, имеющие низкий образовательный и социоэкономический уровень, заработок и престиж) возникает вследствие того, что они сталкиваются с большим количеством стрессогенных событий, но имеют го­раздо меньшие психологические ресурсы, чтобы справиться с этими событиями (Thoits, 1982). Исследователи часто объеди­няют факторы макро- и мезо-уровня и анализируют их в целом как фактор изменения условий жизни (привычек, пищи, фи­зических характеристик окружающей среды, рода деятельнос­ти и т.п.) (Fumcham, Bochner, 1986). Влияние факторов макро­уровня на адаптацию мигрантов уже рассматривалось в первой и второй частях данного пособия. На мезоуровне наиболее исследованным оказался фактор социальной поддержки, на микроуровне — индивидуально-личностные особенности, влияющие на сохранение психического здоровья и успешность адаптации.

Психическое здоровье и факторы адаптации 281

Перед тем, как уделить этому специальное внимание, еще раз подчеркнем, что выявление факторов, помогающих спра­виться с негативными последствиями вынужденной мигра­ции или, напротив, создающих препятствия в этом, крайне значимо при оказании психологической поддержки. Знание этих факторов облегчает поиск ресурсов для восстановления и развития личности.

социальная поддержка

Многие исследователи отводят социальной поддержке важнейшую роль в сохранении и поддержании психического здоровья мигрантов. Под ней понимаются взаимоотношения с блджайшим окружением (семьей, друзьями, коллегами и другими людьми), помогающие смягчить тяжелые удары судь­бы и с меньшими тратами пережить кризисную жизненную

ситуацию.

Гипотеза о положительном воздействии межличност­ных отношений на психическое здоровье и успешность адаптации мигрантов получила название «буферной». В рамках этой гипотезы утверждается, что доступность меж­личностных связей, разнообразие и увеличение числа позитивных контактов, а также интенсивность взаимоот­ношений напрямую связаны с ростом психологического благополучия и уменьшением вероятности соматических и психических заболеваний.

Социальная поддержка сводится к следующим видам: эмоциональной, мотивационной, инструментальной (помощь в поведении) и информационной (обеспечение информа­цией) (Wills, 1987b). Отсутствие любого из этих видов под­держки может негативно отразиться на психическом здоровье. Нормативным элементом социальной поддержки является взаимность и определенные обязательства — если человек сам не оказывает поддержку, то он ее, чаще всего, и не получает. Нередко мигранты не в состоянии предложить по­мощь окружающим людям (за исключением, возможно, своих родственников). Несмотря на то, что такое поведение обус­ловлено тяжелым положением мигрантов, оно, по принци­пу взаимности, в свою очередь определяет уменьшение со­циальной поддержки. 282

Психическое здоровье мигранта