Сепаратизм и партийная организация

В Австрии после Вимбергского конгресса социал-демократическая партия была разделена по национальностям, каждая национальная рабочая партия была автономной и сотрудничала с другими на федералистской основе.[14] Такое разделение пролетариата по национальностям не вызывало больших неудобств и часто рассматривалось как естественный организационный принцип для рабочего движения в стране, столь глубоко разделенной по национальностям. Но когда это разделение под названием сепаратизм перестало ограничиваться политической организацией и было применено к профсоюзам, опасность вдруг стала ощутимой. Абсурдность ситуации, когда рабочие одного цеха объединены в разные профсоюзы и тем самым стоят на пути общей борьбы против работодателя, очевидна. Эти рабочие представляют собой общность интересов, они могут бороться и побеждать только как сплоченная масса и поэтому должны быть членами одной организации. Сепаратисты, вводя в профсоюз разделение рабочих по национальностям, расшатывают власть рабочих так же, как это делали христианские раскольники, и в значительной степени препятствуют подъему пролетариата.

Сепаратисты знают об этом и видят это так же хорошо, как и мы. Что же заставляет их занимать такую враждебную позицию по отношению к рабочим, несмотря на то, что их дело было осуждено подавляющим большинством на международном конгрессе в Копенгагене?[15] Прежде всего, то, что они считают национальный принцип бесконечно выше материальных интересов рабочих и социалистического принципа. В этом случае, однако, они ссылаются на постановления другого международного конгресса, Штутгартского (1907), согласно которым партия и профсоюзы страны должны быть тесно связаны в постоянной общности труда и борьбы.[16] Как это возможно, если партия объединена по национальному признаку, а профсоюзное движение в то же время интернационально централизовано в масштабах всего государства? Где чешская социал-демократия найдет профсоюзное движение, с которым она может быть тесно связана, если она не создаст свое собственное чешское профсоюзное движение?

Ссылаться, как это делают многие немецкоязычные социал-демократы в Австрии, на полное неравенство политической и профсоюзной борьбы как на существенный аргумент в теоретической борьбе против сепаратизма, значит буквально выбирать самую слабую позицию. Конечно, другого выхода нет, если они хотят одновременно защищать международное единство в профсоюзах и разделение по национальностям в партии. Но этот аргумент не приносит желаемых результатов.

Это отношение вытекает из ситуации, сложившейся в начале рабочего движения, когда и партия, и профсоюз должны были медленно утверждаться в борьбе с предрассудками рабочих масс и когда каждый из них пытался найти свой собственный путь: тогда казалось, что профсоюзы борются только за улучшение непосредственных материальных условий, а партия ведет борьбу за будущее общество, за общие идеалы и возвышенные идеи. На самом деле и те, и другие борются за немедленные улучшения, и те, и другие помогают строить силу пролетариата, которая сделает возможным приход социализма. Просто если политическая борьба — это общая борьба против всей буржуазии, то необходимо учитывать самые отдаленные последствия и самые глубокие основы социалистического мировоззрения, а в профсоюзной борьбе, где на первый план выходят современные проблемы и сиюминутные интересы, ссылка на общие принципы не нужна и даже может быть вредна для сиюминутного единства. Но на самом деле обе формы борьбы определяются одними и теми же интересами рабочего класса, просто в партии они несколько более облечены в форму идей и принципов. Но по мере роста движения, чем ближе друг к другу партия и профсоюз, тем больше они вынуждены вести общую борьбу. Великая профсоюзная борьба становится массовым движением, огромное политическое значение которого заставляет трепетать все общественное существование. С другой стороны, политическая борьба приобретает размеры массовых акций, которые требуют активного сотрудничества профсоюзов. Штутгартская резолюция делает эту необходимость еще более очевидной. Таким образом, любая попытка победить сепаратизм путем утверждения полного несоответствия профсоюзных и политических движений противоречит действительности.

В разделе «Общность классовой борьбы» было показано, как классовая борьба развивается на территории государства и объединяет рабочих всех национальностей государства. Было также подтверждено, что в первые годы существования социалистической партии центр тяжести все еще находился в нациях. Это объясняет исторические события, произошедшие с тех пор: с того момента, как партия начала обращаться к массам через свою пропаганду, она распалась на отдельные подразделения на национальном уровне, которые должны были адаптироваться к соответствующему окружению, к ситуации и специфическому образу мышления каждой нации, и по этой самой причине были более или менее заражены националистическими идеями. Все рабочее движение в период его подъема было напичкано буржуазными идеями, от которых оно может медленно избавиться только в процессе развития, через практику борьбы и растущее теоретическое понимание. Это буржуазное влияние на рабочее движение, которое в других странах приняло форму ревизионизма или анархизма, в Австрии обязательно приняло форму национализма, не только потому, что национализм является самой мощной буржуазной идеологией, но и потому, что в Австрии национализм противостоит государству и бюрократии. Национальная автономия в партии — это не только результат ошибочного, ещё избегаемого решения того или иного партийного съезда, но и естественная форма развития, создаваемая постепенно самой исторической ситуацией.

Но когда завоевание всеобщего избирательного права создало почву для парламентской борьбы современного капиталистического государства, а пролетариат стал важной политической силой, такая ситуация не могла продолжаться долго. Тогда можно было увидеть, действительно ли автономные партии по-прежнему составляют единую партию (Gesamtpartei). Уже нельзя было довольствоваться платоническими декларациями об их единстве; отныне требовалось более прочно обоснованное единство, чтобы социалистические фракции различных национальных партий на деле и на практике подчинялись общей воле. Политическое движение не выдержало этого испытания; в некоторых его составных частях национализм все еще имеет такие глубокие корни, что они чувствуют себя ближе к буржуазным партиям своих наций, чем к другим социалистическим фракциям. Это объясняет только кажущееся противоречие: единая партия распалась в тот самый момент, когда новые условия политической борьбы потребовали настоящей единой партии, прочного единства всего австрийского пролетариата; слабые узы, соединяющие национальные группы, порвались, когда эти группы столкнулись с настоятельной необходимостью превратиться в прочное единство. Но в то же время было очевидно, что отсутствие единой партии может быть лишь временным. Сепаратистский кризис обязательно должен привести к появлению новой единой партии, которая станет компактной политической организацией всего австрийского рабочего класса.

Автономные национальные партии — это формы прошлого, которые больше не соответствуют новым условиям борьбы. Политическая борьба одинакова для всех наций и ведется в одном единственном парламенте в Вене; там чешские социал-демократы борются не против чешской буржуазии, а вместе со всеми другими рабочими депутатами против всей австрийской буржуазии. На это утверждение возражают, что избирательные кампании проводятся в каждой нации отдельно: поэтому противниками являются не государство и его бюрократия, а буржуазные партии каждой нации. Это верно; но избирательная кампания, так сказать, не более чем продолжение парламентской борьбы. Не слова, а дела наших противников составляют материал избирательной кампании, и эти дела совершаются в рейхсрате; они составляют часть деятельности австрийского парламента. Именно поэтому избирательная кампания вырывает рабочих из их маленьких национальных мирков; она направляет их внимание на гораздо более значительный институт господства, мощную организацию принуждения класса капиталистов, которая управляет их жизнью.

Государство, которое в иные времена казалось слабым и беззащитным перед народом, все больше утверждает свою власть вследствие развития крупномасштабного капитализма. Рост империализма, который тянет за собой Дунайскую монархию, передает в руки государства все более мощные инструменты власти для целей международной политики, налагает на массы все большее военное давление и налоговое бремя, подавляет оппозицию национальных буржуазных партий и полностью игнорирует социально-политические требования трудящихся. Империализм должен был дать мощный импульс совместной классовой борьбе рабочих; по сравнению с их борьбой, сотрясающей весь мир, сталкивающей капитал и труд в ожесточенном конфликте, цели национальных споров теряют всякий смысл. И нельзя полностью исключать, что общие изменения, которым подвергаются рабочие в результате международной политики, прежде всего опасность войны, объединят ныне разобщенные рабочие массы для общей борьбы быстрее, чем принято думать.

Это правда, что из-за языковых различий пропаганда и образование должны вестись отдельно в каждой конкретной нации. Практика классовой борьбы должна признавать нации как группы, различающиеся по языку; это относится как к партии, так и к профсоюзному движению. Как организации для борьбы, и партия, и профсоюз должны быть организованы единым образом в международном масштабе. Для целей пропаганды, разъяснения и просвещения, которые также являются общей задачей, им необходимы национальные организации и структуры.

Национальная автономия

Даже если мы не ввязываемся в девизы и лозунги национализма и продолжаем использовать лозунги социализма, это не значит, что мы проводим своего рода страусиную политику в отношении национальных вопросов. В конце концов, это реальные вопросы, которые волнуют людей и которые они хотят решить. Мы пытаемся довести до сознания рабочих, что для них не эти вопросы, а эксплуатация и классовая борьба являются наиболее жизненно важными и значимыми вопросами, которые бросают тень на все. Но от этого другие вопросы не исчезают, и мы должны показать, что способны их разрешить. Социал-демократия не просто оставляет людям обещание будущего государства, она также представляет в своей программе непосредственных требований решение, которое она предлагает для каждого из тех вопросов, которые являются центральными пунктами современной борьбы. Мы не просто пытаемся объединить христианских рабочих со всеми остальными в общей классовой борьбе, не принимая во внимание религию, но в нашем программном предложении «Прокламация о частном характере религии» мы также указываем им средства для более эффективного отстаивания своих религиозных интересов, чем религиозная борьба и споры. В противовес борьбе за власть в церквях, борьбе, которая присуща им как организациям господства, мы предлагаем принцип самоопределения и свободы для всех людей исповедовать свою веру без риска пострадать от других за это. Это программное предложение не дает решения для какого-либо конкретного вопроса, но содержит общее решение, поскольку обеспечивает основу, на которой различные вопросы могут быть решены по желанию. Устраняя всякое общественное принуждение, одновременно устраняется всякая необходимость в самозащите и спорах. Религиозные вопросы исключаются из политики и передаются организациям, которые будут созданы людьми по их собственной воле.

Наша позиция в отношении национальных вопросов аналогична. Социал-демократическая программа национальной автономии предлагает практическое решение, которое лишит борьбу между нациями смысла существования. Благодаря использованию принципа личности вместо территориального принципа, нации будут признаны как организации, которые будут нести ответственность за заботу обо всех культурных интересах национального сообщества в пределах границ государства. Таким образом, каждая нация получает юридическую власть автономно регулировать свои дела даже там, где она находится в меньшинстве. Таким образом, ни одна нация не оказывается перед постоянной обязанностью завоевывать и сохранять эту власть в борьбе за влияние на государство. Это окончательно положит конец борьбе между нациями, которая бесконечными препятствиями парализует всю парламентскую деятельность и не позволяет решать социальные вопросы. Когда буржуазные партии, не продвинувшись ни на шаг, вступают в свободную борьбу и оказываются беспомощными перед вопросом, как выйти из этого хаоса, социал-демократия показывает практический путь, позволяющий удовлетворить обоснованные национальные желания, не причиняя по этой причине взаимного вреда.

Это не значит, что у этой программы есть хоть какие-то шансы быть реализованной. Все мы убеждены, что наше программное заявление о частном характере религии, как и большая часть наших непосредственных требований, не будут реализованы капиталистическим государством. При капитализме религия не является, как людей заставляют верить, вопросом личных убеждений – если бы это было так, то пропагандисты религии должны были бы принять и осуществить нашу программу – но вместо этого она является средством правления в руках класса собственников. И этот класс не откажется от использования этого средства. Аналогичная идея содержится в нашей национальной программе, которая стремится превратить популярную концепцию наций в реальность. Нации - это не просто группы людей, которые имеют одинаковые культурные интересы и которые по этой причине хотят жить в мире с другими нациями; это боевые организации буржуазии, которые используются для получения власти в государстве. Каждая национальная буржуазия надеется расширить территорию своего господства за счет своих противников; поэтому совершенно ошибочно думать, что буржуазия может по собственной инициативе положить конец этой изнурительной борьбе, так же как совершенно исключено, что капиталистические мировые державы путем разумного урегулирования своих разногласий откроют эпоху вечного мира во всем мире. В Австрии ситуация такова, что имеется высший орган, способный вмешаться: государство, правящая бюрократия. Есть надежда, что центральная власть государства будет задействована для разрешения национальных противоречий, потому что последние угрожают разорвать государство на части и помешать регулярному функционированию государственной машины; но государство научилось сосуществовать с национальной борьбой и настолько далеко зашло, что использует ее для усиления власти правительства против парламента, так что теперь нет никакой необходимости избавляться от нее. И, что еще более важно: реализация национальной автономии, как того требует социал-демократия, основана на демократическом самоуправлении. И это вполне оправданно вселяет ужас в сердца феодальных и клерикальных элементов крупного бизнеса и милитаристов, которые правят Австрией.

Но действительно ли буржуазия заинтересована в прекращении национальной борьбы? Вовсе нет, она больше всего заинтересована в том, чтобы не прекращать ее, тем более что классовая борьба достигла высшей точки. Как и религиозные антагонизмы, национальные антагонизмы являются прекрасным средством расколоть пролетариат, отвлечь его внимание от классовой борьбы с помощью идеологических лозунгов и помешать его классовому единству. Инстинктивное стремление буржуазных классов блокировать ясные и мощные усилия пролетариата к объединению составляет все большую часть буржуазной политики. В таких странах, как Англия, Голландия, США и даже Германия (где консервативная партия юнкеров является исключительным случаем резко выраженной классовой партии), мы наблюдаем, что борьба между двумя основными буржуазными партиями — обычно между «либеральной» партией и «консервативной» или «религиозной» партией — становится все более ожесточенной, а крики войны все более резкими, в то время как их реальные конфликты интересов уменьшаются, а их антагонизм сводится к идеологическим лозунгам, переданным из прошлого. Любой человек со схематичным представлением о марксизме, который хочет видеть в партиях лишь представителей интересов буржуазных групп, сталкивается здесь с загадкой: когда можно было бы ожидать, что они сольются в реакционную массу, чтобы противостоять угрозе пролетариата, кажется, наоборот, что пропасть между ними становится все глубже и глубже. Очень простое объяснение этого явления заключается в том, что они инстинктивно поняли, что невозможно подавить пролетариат только силой и что бесконечно важнее запутать и разделить его идеологическими лозунгами. Вот почему национальная борьба различных буржуазий Австрии разгорается тем сильнее, чем меньше причин для ее существования. Чем теснее эти господа сотрудничают в дележе государственной власти, тем яростнее они нападают друг на друга в публичных дебатах по националистическим пустякам. В прошлом каждая буржуазия стремилась объединить пролетариат своей нации в компактное тело, чтобы эффективнее бороться с противниками. Сегодня происходит обратное: борьба против национального врага должна служить объединению пролетариата за буржуазными партиями и тем самым препятствовать его международному единству. Роль, которую в других странах играют боевые клички «С нами за христианство!», «С нами за свободу совести!», с помощью которых надеялись отвлечь внимание рабочих от социальных вопросов, в Австрии все больше и больше будут играть национальные боевые клички. Именно в связи с социальными вопросами будет утверждаться их классовое единство и классовый антагонизм против буржуазии.

Мы не ожидаем, что предложенное нами практическое решение национальных споров когда-либо будет осуществлено, именно потому, что эта борьба уже не будет иметь никакого смысла. Когда Бауэр говорит, что «политика национальной власти и классовая политика пролетариата логически трудно совместимы; психологически одно исключает другое: национальные противоречия могут в любой момент рассеять силы пролетариата; национальная борьба делает невозможной классовую борьбу. Централистско-атомистическая конституция, делающая неизбежной национальную борьбу за власть, является поэтому нетерпимой для пролетариата», он, возможно, отчасти прав, в той мере, в какой он помогает обеспечить основу для требований нашей программы. Если же он имеет в виду, что сначала должна прекратиться национальная борьба, чтобы затем могла развернуться классовая, то он ошибается. Именно то, что мы стремимся к исчезновению национальной борьбы, заставляет буржуазию поддерживать ее существование. Но так нас не остановить. Пролетарская армия рассеивается национальными антагонизмами только до тех пор, пока социалистическое классовое сознание слабо. В конце концов, верно, что в конечном счете классовая борьба намного превосходит национальный вопрос. Пагубная сила национализма на самом деле будет сломлена не нашим предложением о национальной автономии, реализация которого от нас не зависит, а исключительно укреплением классового сознания.

Поэтому было бы неправильно концентрировать все наши силы на «позитивной национальной политике» и ставить все на эту единственную карту — осуществление нашей национальной программы как предпосылки для развития классовой борьбы. Это программное требование, как и большинство наших практических требований, служит лишь для того, чтобы показать, как легко мы могли бы решить эти вопросы, если бы только у нас была власть, и проиллюстрировать в свете рациональности наших решений иррациональность буржуазных лозунгов. Пока правит буржуазия, наше рациональное решение, вероятно, останется лишь бумажкой. Наша политика и наша агитация могут быть направлены только на необходимость всегда и исключительно вести классовую борьбу, пробуждать классовое сознание, чтобы рабочие, благодаря ясному пониманию реальности, стали недоступны для лозунгов национализма.

Антон Паннекук

Райхенберг, 1912 год

[1] Смотрите «Национальный вопрос и социал-демократия».

[2] Вот почему в Западной Европе слова «государство» и «нация» используются взаимозаменяемо. Государственный долг называется национальным долгом, а интересы государственного сообщества всегда называются национальными интересами — прим. автора

[3] Связь между разумом и материей была наиболее ясно изложена в трудах Иосифа Дицгена (например The Positive Outcome of Philosophy, 1887), который благодаря своему анализу философских основ марксизма вполне заслужил титул, присвоенный ему Марксом: философ пролетариата — прим. автора

[4] Смотрите роман Дизраэля «Сибил или Две нации» (Sybil, or The Two Nations)

[5] Иоанн Гусс (1369-1415), чешский реформатор, осужденный Констанцским собором и сожженный на костре. Дата его смерти долгое время отмечалась в Чехии как национальный и религиозный праздник. Он также был сторонником использования чешского языка.

 

Ян Жишка фон Троцнов (1370-1424), лидер гуситов. 14 июля 1420 года он отразил нападение императора Сигизмунда на горе Витка, недалеко от Праги. После повторной победы над императором два года спустя он умер от чумы в Прибыславе.

 

Белая гора (Bila Hora) находится к западу от Праги. Битва произошла 8 ноября 1620 года. Протестантская армия Богемии была разбита имперскими войсками. Согласно анализу Бауэра, поражение у Белой Горы, искоренившее образованные элементы чешской нации, превратило последнюю в «нацию без истории». – пр. автора

[6] Фердинанд Фрейлиграт (1810-1876), поэт и один из лидеров демократической партии в революции 1848 года, сотрудничал с Марксом и Энгельсом в газете Neue Rheinische Zeitung. Его стихи являются частью культурного наследия социал-демократии.

[7] Смотрите «Коммунистический манифест» в архиве

[8] то есть, украинцев – пр. автора

[9] Русская революция дала толчок борьбе за всеобщее избирательное право в Австрии. После широкого массового движения, в котором социал-демократия играла ведущую роль в конце 1905 года, в январе 1907 года император одобрил предложение об избирательной реформе, предусматривающей всеобщее избирательное право на территории Австрии (которая не включала другую часть бицефальной монархии, Венгрию или Транслейтанию). – пр. автора

[10] Смотрите «Анти-Дюринг» в архиве

[11] Аргументация Паннекука здесь идентична аргументации Розы Люксембург. Однако на следующий день после начала революции 1905 года Роза Люксембург призвала к автономии Польши в рамках конституционной Российской империи.

Впоследствии эти партии претерпели реструктуризацию и трансформацию, которые мы не будем здесь обсуждать, поскольку приводим пример только для иллюстрации теоретических позиций, занимаемых различными группами. (Примечание автора).

Польская социалистическая партия (ПСП) расколется на две фракции. Правое крыло придёт к власти с Пилсудским в качестве лидера после Первой мировой войны. Левое крыло – ПСП –Левица – объединится с Социал-демократией Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и образует Польскую коммунистическую партию

[12] (Католическая) социал-христианская партия Германии.

[13] Так, в своем обзоре брошюры Штрассера «Рабочий и нация в борьбе» (V, 9) Отто Бауэр выразил сомнение в том, что акцент на классовых интересах пролетариата может оказать какое-либо влияние перед лицом блестящей привлекательности националистических идеалов. (Примечание автора)

[14] Съезд Австрийской социал-демократической партии 1897 года, состоявшийся в Вене-Вимберге, утвердил структуру, с тех пор применяемую в австрийской социал-демократии: федерацию, основанную на принципе национальности, чтобы гарантировать автономию и индивидуальность шести составляющих ее национальных партий.

[15] Конгресс Социалистического Интернационала 1910 года в Копенгагене единогласно осудил «сепаратизм» чешского профсоюзного движения.

[16] В резолюции, принятой на Штутгартском конгрессе Социалистического Интернационала в 1907 году, в частности, говорилось следующее: «Пролетарская борьба может вестись тем эффективнее и будет тем плодотворнее, чем теснее будут отношения между партией и профсоюзами, без ущерба для необходимого единства профсоюзного движения». Конгресс заявляет, что «в интересах рабочего класса в каждой стране должны быть установлены самые тесные отношения между профсоюзами и партией и что эти отношения должны стать постоянными»