Буржуазная концепция и социалистическая концепция

Социализм — это новая научная концепция человечества, которая в корне отличается от всех буржуазных концепций. Буржуазный способ представления вещей рассматривает различные формации и институты человеческого мира либо как продукты природы, восхваляя или осуждая их в зависимости от того, противоречат они или нет «вечной человеческой природе», либо как продукты случайности или произвольных человеческих решений, которые могут быть изменены по желанию с помощью искусственного насилия. Социал-демократия, напротив, рассматривает те же явления как естественно возникающие продукты развития человеческого общества. В то время как природа практически не меняется — генезис видов животных и их дифференциация происходили в течение очень длительных периодов, — человеческое общество подвержено постоянному и быстрому развитию. Это происходит потому, что его основа — труд ради выживания — постоянно принимает новые формы по мере совершенствования орудий труда; экономическая жизнь ввергается в смятение, что порождает новые взгляды и новые идеи, новые законы и новые политические институты. Именно в связи с этим возникает противопоставление буржуазной и социалистической концепций: для первой — естественный неизменный характер и в то же время произвол; для второй — непрерывный процесс становления и преобразования в соответствии с законами, установленными через экономику, на основе труда.

Это относится и к нации. Буржуазная концепция видит в разнообразии наций естественные различия между людьми; нации — это группы, образованные общностью расы, происхождения и языка. Но в то же время она считает, что с помощью политических мер принуждения может угнетать нации в одном месте и расширять свои владения за счет других наций в другом месте. Социал-демократия рассматривает нации как человеческие группы, которые сформировались как единое целое в результате их общей истории. Историческое развитие породило нации в своих пределах и своим собственным путем; оно также производит изменения в значении и сущности нации в целом с течением времени и изменением экономических условий. Только на основе экономических условий можно понять историю и развитие нации и национального принципа.

С социалистической точки зрения, именно Отто Бауэр в своей работе «Вопрос о национальностях и социал-демократии» дал наиболее глубокий анализ; его изложение является необходимой отправной точкой для дальнейшего изучения и обсуждения национального вопроса. В этой работе социалистическая точка зрения сформулирована следующим образом: «Нация для нас, таким образом, уже не фиксированная вещь, а процесс становления, определяемый по своей сути условиями, в которых народ борется за свое существование и за сохранение своего рода». И чуть дальше: «Материалистическая концепция истории позволяет понять нацию как никогда не завершенный продукт постоянно происходящего процесса, конечная движущая сила которого определяется условиями борьбы человека с природой, трансформацией человеческих производственных сил и изменениями в отношениях, регулирующих человеческий труд. Согласно этой концепции, нация — это историческое внутри нас». Национальный характер — это «застывшая история».

Нация как общность судьбы

Бауэр наиболее правильно определяет нацию как «совокупность человеческих существ, связанных общностью судьбы в общность характера». Эта формула часто, но ошибочно подвергается нападкам, поскольку она совершенно верна. Недоразумение заключается в том, что всегда путают сходство и общность. Общность судьбы означает не подчинение идентичной судьбе, а совместное переживание единой судьбы, претерпевающей постоянные изменения, в непрерывной взаимности. Крестьяне Китая, Индии и Египта похожи друг на друга сходством своих экономических условий; у них одинаковый классовый характер, но между ними нет и следа общности. Мелкие буржуа, лавочники, рабочие, знатные землевладельцы и крестьяне Англии, хотя и проявляют много различий в характере, обусловленных их различным классовым положением, тем не менее, составляют общность; совместно прожитая история, взаимное влияние, которое они оказывают друг на друга, хотя и в форме борьбы, и все это происходит через посредство общего языка, делает их общностью характера, нацией. В то же время ментальное содержание этого сообщества, его общая культура, передается из поколения в поколение благодаря письменности.

Это ни в коем случае не означает, что все персонажи одной нации похожи друг на друга. Напротив, внутри нации могут быть большие различия в характере, в зависимости от класса или места проживания. Немецкий крестьянин и немецкий промышленник, баварец и ольденбуржец демонстрируют явные различия в характере, но, тем не менее, они являются частью немецкой нации. Это также не означает, что не существует других сообществ по характеру, кроме наций. Мы, конечно, не имеем в виду специальные организации, ограниченные во времени, такие как акционерные общества или профсоюзы. Но любая человеческая организация, представляющая собой прочное единство, наследуемое из поколения в поколение, является общностью характера, порожденной общностью судьбы.

Другой пример — религиозные общины. Они также являются «застывшей историей». Это не просто группы людей, исповедующих одну и ту же религию и собирающихся вместе с религиозной целью. Это объясняется тем, что они, так сказать, рождаются в своих церквях и редко переходят из одной церкви в другую. В принципе, однако, религиозная община включает всех тех, кто так или иначе связан социально по происхождению, своей деревне или своему классу; общность интересов и условий существования одновременно создала общность основных ментальных представлений, принявших религиозную форму. Она также создавала связь взаимных обязанностей, преданности и защиты между организацией и ее членами. Религиозная община была выражением социальной принадлежности в первобытных племенных сообществах и в церкви Средневековья. Религиозные сообщества, возникшие во время Реформации, протестантские церкви и секты, были организациями классовой борьбы против господствующей церкви и друг против друга; таким образом, они в определенной степени соответствуют нашим современным политическим партиям. В результате различные религиозные конфессии выражали живые, реальные, глубоко прочувствованные интересы; человек мог перейти из одной религии в другую примерно так же, как в наше время можно выйти из одной партии и вступить в другую. Позже эти организации окаменели, превратившись в сообщества верующих, в которых только высший слой, духовенство, поддерживал отношения в своих собственных рамках, которые ставили его над всей церковью. Исчезла общность интересов, внутри каждой церкви с развитием общества возникли многочисленные классы и классовые противоречия. Религиозная организация все больше превращалась в пустую оболочку, а исповедание веры - в абстрактную формулу, лишенную всякого социального содержания. На смену ей пришли другие организации, представляющие собой живые объединения по интересам. Таким образом, религиозная община представляет собой объединение, чья судьба все больше уходит в прошлое и постепенно распадается. Религия - это также осадок исторического в нас.

Нация, таким образом, не единственное сообщество характера, возникшее из сообщества судьбы, а лишь одна из его форм, и иногда ее трудно отличить от других без двусмысленности. Нет смысла пытаться выяснить, какие единицы человеческой организации можно определить как нации, особенно в древние времена. Примитивные племенные единицы, большие или маленькие, были сообществами с характером и судьбой, в которых характеристики, обычаи, культура и язык передавались из поколения в поколение. То же самое можно сказать и о деревенских коммунах или крестьянских регионах Средневековья. Отто Бауэр обнаруживает в Средние века, в эпоху Гогенштауфенов, «немецкую нацию» в политическом и культурном сообществе немецкой знати. С другой стороны, средневековая церковь обладала многочисленными чертами, которые делали ее своего рода нацией; это была общность европейских народов, с общей историей и общими ментальными представлениями, у них даже был общий язык, церковная латынь, которая позволяла образованным людям взаимно влиять друг на друга, доминирующая интеллектуальная сила всей Европы, и объединяла их в культурную общность. Только в последние годы Средневековья постепенно возникли нации в современном понимании этого термина, каждая со своим национальным языком, национальным единством и культурой.

Общий язык, в той мере, в какой он формирует живую связь между людьми, является важнейшим атрибутом нации; но это не означает, что нации следует отождествлять с человеческими группами, говорящими на одном языке. Англичане и американцы, несмотря на то, что они говорят на одном языке, являются двумя нациями с разной историей, двумя разными общностями судьбы, которые представляют собой разительно отличающиеся друг от друга национальные характеристики. Неверно также считать немецких швейцарцев частью общей немецкой нации, которая охватывала бы все немецкоязычные народы. Независимо от того, сколько культурных элементов было позволено обмениваться между ними посредством идентичного письменного языка, судьба разделила швейцарцев и немцев на несколько столетий. Тот факт, что первые являются свободными гражданами демократической республики, а вторые последовательно жили под тиранией мелких князьков, иностранным владычеством и тяжестью нового немецкого полицейского государства, должен был придать каждой группе, даже если они читают одних и тех же авторов, совершенно разный характер, и в этом случае нельзя говорить об общности судьбы и характера. Политический аспект еще более очевиден у голландцев; быстрое экономическое развитие приморских провинций, которые окружили себя со стороны суши стеной зависимых провинций, а затем стали мощным меркантильным государством, политическим образованием, сделало нижненемецкий язык отдельным современным письменным языком, но только для небольшого сегмента, выделенного из массы тех, кто говорил на нижненемецком языке; все остальные были отстранены от этого языка политическими барьерами и приняли, как жители Германии, подверженные общей истории, верхненемецкий письменный язык и культуру. Если австрийские немцы продолжают подчеркивать свои немецкие качества, несмотря на долгую историю обособленного развития и тот факт, что они не разделили важнейший из недавних исторических опытов немцев империи, то это в основном объясняется их ущемленным положением по отношению к другим национальностям Австрии.