Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Отсутствующие документы в деле Мандельштама
Ряд более существенных вопросов при воссоздании делопроизводственного контекста письма Бухарина возникает к целому комплексу документов, которые по традиции должны были сопровождать такого рода заявление. Должны были, но в случае с Мандельштамом и резолюцией Сталина отсутствуют. В цепочке принятия решения об освобождении Мандельштама недостающие звенья явно существовали. Таков был закон большевистского правосудия. Возможно, что они будут обнародованы или «обнаружены» в Президентском архиве, или в архиве ФСБ РФ, или в РГАСПИ, в недоступных пока исследователям томах фонда 558, опись 11, между делами, которые содержат документы по руководству Сталиным органами госбезопасности в довоенные годы. Следы фиксирования возмущения вождя должны сохраниться и в регистрационных книгах переписки ОГПУ — НКВД с ЦК за 1934 год. О каких деловых бумагах, имеющих отношение к трагическому эпизоду в биографии Мандельштама, идет речь? Резолюция (поручение, приказ) Сталина должны были автоматически привести в «порядке контроля» к внутриведомственному расследованию дела Мандельштама. В чем суть неординарности события? Сталин об аресте, похоже, искренне ничего не знал. Без ведома ЦК, «инстанции» (Политбюро, Оргбюро, Секретариата), Культпропа и оргкомитета Союза писателей арестовали номенклатурного поэта. В те дни начинался прием в члены ССП. Такой арест мог повредить кампании и подготовке к съезду. Со стороны ОГПУ должно было последовать письменное объяснение. К рапорту должно было быть приложено описание самого дела с цитатами из судебного или внесудебного разбирательства (в том числе и протоколы допроса). В приложении могли фигурировать телеграммы Надежды Яковлевны в адрес Бухарина или ОГПУ, а также письменное заявление Бориса Пастернака или нотариальное свидетельство о таковом. Все то, о чем писал Бухарин, должно было быть документировано. Этих сопутствующих материалов у нас нет. 26 марта 1933 года Бухарин писал Сталину об аресте близкого родственника своей бывшей жены — Александра Альфонсовича Мерца, к тому времени уже сосланного («географически у чорта на куличках»). Бухарин: «...все может случиться: на месте дело ведется пристрастно, и где искать защиты? Я сделать ничего не могу, как ты это отлично понимаешь. Пишу тебе, так как речь идет о жизни человека». Бухарин лишь выступал ходатаем, он посылал вождю письмо Надежды Михайловны Лукиной (Бухариной). С 1920 по 1933 год Мерц был коммунистом, но его арестовали в Казахстане за какие-то экономические преступления. Резолюция Сталина характерна: «Спр[осить] Ягода — когда (нрзб.) привезут Мерца? Отложить для меня. Ст.»[45] . Мандельштамовский казус виден в водяных знаках этой гербовой бумаги. Кому? Генриху Ягоде. Для кого? Для Сталина. Что? «Отложить для меня». Четче приказ не сформулируешь. Со стороны ОГПУ последовало подробное информативное разъяснение. Приложены и заявления Мерца на имя Сталина с просьбой о помиловании. Весь этот комплекс и может считаться более-менее полной подборкой документов.
Вне зависимости от материальной и вещественной причины ареста дело Мандельштама своей контекстуальной неординарностью в Москве мая-июня 1934 года вписывалось в картину приоритетов высшего сталинского руководства и лично Бухарина, назначенного на роль временщика Сталина в царстве советской поэзии. Дело получало особое звучание прежде всего по двум мотивам: особая роль интеллигенции накануне съезда и курс на обуздание несанкционированных репрессий ОГПУ. В этом смысле и следует интерпретировать резолюцию Сталина. Резолюция Сталина как жанр «Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…» Особенность этой сентенции Сталина в том, что она не обращена ни к кому конкретно. Нет фамилии адресата. Она обращена к «ним», которым никто «не давал права». Если ответ на вопрос «кто виноват?» подразумевался («они»), то конкретного указания: «что делать?» в сталинской мысли не было. Звучал риторический вопрос и субъективная оценка факта. Так как не было адресата, возможно, поэтому сталинская мысль не поддавалась оприходованию в строгом соответствии с делопроизводственным каноном особого сектора ЦК ВКП(б). Подтема жанра сталинских резолюций сыграла особую роль в советской истории вообще и в истории советской культуры и литературы в частности. Ничто так не повлияло на развитие литературных школ и группировок, о которых так любили рассуждать формалисты 20-х годов, как афористические комментарии Сталина на страницах обращенных к нему писем и донесений.
Существовал подтип резолюции: приказ Сталина, оформленный как решение Политбюро в его полном или узком составе. Записка Ягоды 1935 года: «В гостинице “Люкс” (название гостиницы написано Сталиным. — Л. М.) застрелился т. Пурман кандидат в члены Исполкома Коминтерна от польской партии. Оставил письмо на имя Пятницкого. Г. Ягода». Сталин любопытствует: «В чем дело, нельзя ли узнать содержание письма на имя Пятницкого. И. Ст.»[46]. 17 мая 1935 года венгерский коммунист-эмигрант и экономист Евгений Варга просит освободить его от директорства НИИ мирового хозяйства при Комакадемии. Сталин: «т. Ежову. Как быть?» (№ 522/20.5.35 г.). 13 ноября 1939 года белорусский партийный вождь Пантелеймон Пономаренко докладывает из Минска Сталину: 18 октября 1950 года секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Андрианов — Сталину: «Прошу Вас, товарищ Сталин, дать указание МГБ СССР о выселении из Ленинграда семей враждебной антисоветской группы — Кузнецова, Попкова, Лазутина, Капустина и других, осужденных как предателей и врагов советской власти». Резолюция Сталина (возможно, что записана Поскребышевым): «Поговорить с т. Абакумовым о тех, кто расстр[елян], и тех, котор[ые] арестованы». Пометка: «Сообщено т. Абакумову и т. Андрианову. П.»[48] . Здесь заметна другая черта сталинской логики: криптография мысли, двойственность и зашифрованность решения, тайного вожделения его дум и чаяний. Кто расстрелян? Кто арестован? Резолюция 1943 года решила судьбу писателя Александра Авдеенко, который к тому времени уже два года искупал на фронте свою вину за разгромленный сценарий фильма «Закон жизни». За штрафника ходатайствовал ответственный редактор «Красной звезды» Вадимов: «Тов. Авдеенко является лейтенантом, служил в 131 стрелковой дивизии, участвовал в прорыве блокады Ленинграда. По сообщению корреспондента «Красной звезды», которому я поручил ознакомиться с деятельностью Авдеенко, этот писатель ведет себя на фронте мужественно и пользуется уважением бойцов и командиров. Считая, что тов. Авдеенко в дни Отечественной войны искупил свою прошлую вину, прошу разрешения печатать его очерки в «Красной звезде». Резолюция Сталина: «Т. Поскребышеву. Пусть напечатают: Авдеенко искупил свою вину. Сталин»[49] . 7 февраля 1944 года. Поэт Сергей Михалков — Сталину: «30 декабря 1943 г. в Большом театре я дал обещание Вам и товарищу В. М. Молотову написать стихи о наших днях. Посылаю Вам “Быль для детей”». Резолюция Сталина: «Молотову. Хорошее стихотворение. Следовало бы сегодня же сдать в “Правду”, в какой-либо детский журнал (газету), и, может быть в “Комс[омольскую] правду”. И. Сталин». Дополнение Молотова: «+4) В “Пионерскую правду”. Молотов»[50]. Список можно продолжать до бесконечности. Такие лаконичные пометки были характерной особенностью стиля руководства. Резолюция о Мандельштаме четко вписывалась в эту традицию.
В 1950 году сталинский министр Меркулов в верноподданническом и признательном письме Сталину покается: «<...> как часто в прошлом не хватало мне государственности в работе: иногда вместо государственного подхода к делу я руководствовался, как Вы однажды правильно мне указали, идеями “человеколюбия”. Сейчас такие ошибки для меня уже невозможны»[51]. В 20-е и в первой половине 30-х годов по старой партийной традиции доля рекламного «человеколюбия» не столько поощрялась, сколько допускалась. Редакторское кресло в здании штаб-квартиры «Известий» на Страстной площади, в проезде им. Скворцова-Степанова, было заколдованным местом. Оно настраивало редакторов на альтруистический гуманизм. До Бухарина его допускали Иван Гронский и Скворцов-Степанов. Радек в качестве заведующего иностранным отделом газеты также время от времени ходатайствовал и просил за сирых и убогих. В его историях и делах были заметны элементы драматической или комической театральности. Сталину такая театральность чем-то нравилась. Недаром он до появления кинофильма «Чапаев» настаивал на том, что «драматургия — важнейшее для нас из искусств». Трагикомедией была история со «старухами» для министра иностранных дел Польши Августа Залесского… 1 апреля 1932 года после возвращения из конфиденциальной поездки в Варшаву Радек пишет Сталину: «6. Залесский просил лично, чтобы выпустили из страны двух старух». Некие Ледомские, мать и сестра врача семьи министра иностранных дел, 76 и 58 лет. Радек: «Эти две старухи вряд ли на что пригодятся ОГПУ, но они, видно, так дорожат добром республики, что [начальник иностранного отдела ОГПУ] Артузов, не возражая против такого подарка Залесскому, просил меня переговорить с Вами». Сталин: «Старух можно выпустить». В постскриптуме Радек приписал: «Письма к Вам диктую в одном экземпляре жене, которая умеет молчать. Копии не оставляю»[52]. 7 апреля Радек вновь напомнил о деле старух: «Очень прошу, чтоб т. Поскребышев позвонил Артузову насчет старух Ледомских, предоставленных в подарок Залесскому». Сталин: «Сделаем»[53]. Таковы разновидности сталинских резолюций. Возглас «Безобразие…» в резолюции к письму Бухарина несет на себе черты и другой специфики советской реальности образца лета 1934 года. Он вписывается в общую картину изменения статуса органов госбезопасности, которая наметилась уже в январе. За те одиннадцать месяцев, что пройдут от XVII съезда партии до убийства Сергея Кирова 1 декабря, роль ОГПУ—НКВД постоянно корректировалась в поисках точки устойчивости и наибольшей эффективности контроля.
|
|||||||
Последнее изменение этой страницы: 2022-01-22; просмотров: 30; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.141.21.115 (0.008 с.) |