Кафедра литературы и журналистики

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ имени У. Д. АЛИЕВА»

Институт филологии

Кафедра литературы и журналистики

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

ФУНКЦИЯ ЯЗЫКА НАДСАТ В РОМАНЕ ЭНТОНИ БЕРДЖЕССА «ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН». ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА РОМАНА НА РУССКИЙ ЯЗЫК.

 

 

Автор: ****** Елна ******** студентка 22 группы ИнФ (очное отделение)   ____________________ (подпись)

Научный руководитель: ******* ******** ********, ст. преп. кафедры литературы и журналистики   __________________ (подпись)

 

КАРАЧАЕВСК 2021

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………….

ГЛАВА 1. ФУНКЦИЯ НАДСАТА В РОМАНЕ………………………….

1. 1. Происхождение языка надсат………………………………………...

1. 2. Употребление надсата в романе……………………………………….

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ……………………………………………

ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА РОМАНА НА РУССКИЙ ЯЗЫК….

………………………………………………………………………………….

2. 1. Проблема сохранения разницы надсата и речи взрослых людей в русском переводе романа……………………………………………………

2. 2. Разные подходы к переводу романа на русский язык…………………

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ…………………………………………….

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………….

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ…………………………….

 

 

ВВЕДЕНИЕ

        

Написанная в 1962 году антиутопия «Заводной апельсин» стала, несомненно, парадоксом литературы XX века. Насквозь пропитанный болью Энтони Берджесса, жестокий и мрачный, но, тем не менее, сатирический, роман ставит читателю вопросы, на которые ответить очень и очень сложно. Можно ли избавиться от зла в мире, лишив человека воли, привив ему отвращение к насилию? Гуманно ли превращать человека в «заводной апельсин», дабы пресечь жестокость в его натуре? Даже сейчас, примерно шестьдесят лет спустя, эти вопросы также актуальны, как и тогда. Очень важной особенностью романа стало использование в нем языка надсат ­— вымышленного языка, основанного на английском языке и ряде славянских, в частности, на русском языке. Даже название этого языка указывает на связь с русским языком — надсат [англ. — Nadsat] в произведении используется преимущественно подростками от одиннадцати до девятнадцати лет. Мы можем обратить внимание на то, что слово «nadsat» является транслитерацией суффикса – цать, следовательно, название языка вполне ясно отражает принадлежность языка к молодежной субкультуре. Грубо говоря, на надсате говорят тинейджеры, поскольку этот самый суффикс –цать соответсвет английскому привычному teen- (от слова teenager — подросток).  Надсат представляет собой устный язык, который главный герой романа, пятнадцатилетний Алекс, использует повсеместно: при взаимодействии с друзьями, родными, полицейскими, или, как выражается сам Алекс «милисентами», повествуя о своей жизни, он тоже регулярно использует надсат. Возникает вопрос: почему именно этот язык? Почему не сленг? Ответ прост: Энтони Берджесс хотел, чтобы его произведение было актуально всегда, независимо от эпохи, а язык всегда развивается, следовательно, разговорные слова каждого временного отрезка сменяют друг друга. Таким образом, напросился единственный возможный выход ­— придумать собственный язык.

Энтони Берджесс был талантливым человеком. Занимался писательством, литературоведением, сочинял музыку, но более всего нас интересует в рамках данного исследования то, что он занимался литературным переводом. Он был полиглотом, своего рода мастером языков: знал аж 12, еще и свой придумывал. Очень на писателя повлияло то, что в 1961 году он с женой побывал в СССР и своими глазами наблюдал хулиганство и разбои. Поездка позволила Берджессу вспомнить русский язык и вдохновиться на создание своего «вневременного языка» — собственно надсата. Позднее он писал, объясняя, почему именно русский язык: «заимствования из русского языка вписываются в английский лучше, чем слова немецкие, французские или итальянские. Кроме того, английский сам по себе — своего рода смесь французского и немецкого».[2]

Надсат в большинстве своем — записанные на латинице искаженные слова других языков, в основном русского языка: glazzja — глаза (Glazzi), glupyi — глупый (Dim), zavedenje — заведение (Mesto). Попросту говоря, можно утверждать, что надсат — русский язык на английский манер. Из этого можно сделать вывод, что русскоговорящим воспринимать содержание текста (даже в оригинале) проще, чем говорящим на английском. При этом, надо отметить, что Энтони Берджесс снабдил читателей своего произведения словарем, названным "Glossary of Nadsat Language", туда вошли 200 с лишним слов на надсате с переводом на английский язык для удобства читателей.

Очень важен тот факт, что в оригинале произведения Энтони Берджесс использовал абсолютно простые слова и выражения: bitva — битва, brat — брат, devotchka — девочка. То есть, слова, использующиеся в повседневности. При этом помимо русских слов, записанных на латинице, есть и слова, которые представляют собой объединение русских и английских слов, к примеру, glazlids — глаза и lids (от англ. веки) — веки, но на этом мы подробнее остановимся непосредственно в тексте научной работы, а не во введении.

Возвращаясь к словарям надсата, необходимо отметить, что уже после публикации книги, конечно, были составлены словари, и были проведены научные исследования по изучению данного языка. Один из таких словарей находится на англоязычной Википедии. Ссылку на этот словарь мы прикрепим в графе «СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ».[12]

Наконец, последнее, о чем пойдет речь в данной исследовательской работе — переводы «Заводного апельсина» на русский язык и проблема адаптации надсата. В корне различные подходы разных переводчиков дают абсолютно разное восприятие происходящего в произведении. Не последнюю роль играет то, разные переводчики использовали разные варианты текста, например, Е. Синельщиков работал над сокращенной версией «Заводного апельсина». Еще один немаловажный момент, когда проблема перевода остро встала перед русскоязычными зрителями, случился в 1971 году с выходом фильма «Заводной апельсин» (режиссер Стэнли Кубрик). Так как Стэнли Кубрик был принципиально против того, чтобы фильм был озвучен на русском языке, в России он вышел в оригинале, но с русскими субтитрами. Тут, опять-таки, нельзя не упомянуть, что впоследствии, надо полагать, для широкого потребления, фильм все-таки был озвучен на русском языке, и сейчас, при желании посмотреть фильм, зритель найдет, скорее всего, именно эту самую версию с озвучиванием.

К слову сказать, именно после экранизации Кубрика произведение Энтони Берджесса обрело такую популярность: история об ультранасилии и ограничении человеческой воли была принята обществом весьма неоднозначно. Многие демонстрируемые сцены (как в фильме, так и в самой книге) изобиловали жестокостью и откровенностью, что, несомненно, не могло не вызвать осуждения.

Позднее Берджесс говорил: «Роман привлекал к себе читателя вовсе не тем, что я хотел в нем сказать читателю. Их влекло содержание, а не форма. Люди, к сожалению, любят насилие. Журнал Time назвал меня крестным отцом панка. Я не против. Но на самом деле меня волновало другое».

«В 60-е годы в Британии была популярна теория о том, что молодых преступников, хулиганов отправлять надо не в тюрьмы для взрослых преступников, а подвергать радикальной психологической и медикаментозной коррекции. То есть, превращать их по сути дела в заводной апельсин — не живой, полный сладости, сока и цвета организм, а в механизм, в машину. Я почувствовал опасность того, что государство может вмешиваться не только в нашу жизнь, но и в наши тела, в нашу психику, в наше сознание, превращать нас в маленьких, послушных граждан, потерявших свободу выбора. Это меня всерьез встревожило и напугало», - так Берджесс объясняет главное содержание своей книги.[18]

В данной научно-исследовательской работе мы затрагиваем непосредственно проблемы надсата, но надо понимать, что этот язык неразрывно связан с сутью самого произведения, позволяет автору окунуть читателя в происходящее, показать жестокий мир садиста-ценителя искусства Алекса.

Подходя к итогу введения, мы обозначим цель и предмет данной исследовательской работы.

Целью данной работы является изучение надсата и его функций в произведении «Заводной апельсин». Происхождение языка, его использование в произведении и в повседневной жизни. Влияние надсата на читателей произведения, роль романа в литературе XX века. Кроме того, в данной работе мы обращаемся к различным подходам перевода данного произведения.

Задачи исследования:

- Изучение правил словообразования надсата:

- Освещение истории происхождения данного искусственного языка:

- Выявление функций надсата в романе Энтони Берджесса «Заводной апельсин»:

- Выявление различных подходов при переводе романа разными переводчиками. Преимущества и недостатки различных адаптаций.

Предметом исследования является произведение Энтони Берджесса «Заводной апельсин», а в частности язык надсат, играющий немаловажную роль для произведения.

Объектом исследования стали словари надсата, составленные уже после выхода произведения, непосредственно текст романа, а также различные научные исследования, посвященные проблеме адаптации надсата на русский язык.

Теоретическая и практическая значимость. Исследование посвящено изучению происхождения искусственного языка надсат и проблеме его адаптации на русский язык, а материалы исследования могут быть использованы при написании курсовых работ.

Структура. Исследовательская работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

 

Происхождение языка надсат.

 

Прежде чем переходить непосредственно к языку, мы рассмотрим непосредственно произведение, чтобы понять, какую функцию в романе должен был выполнять надсат, и почему Энтони Берджесс выбрал именно его, а не широкодоступный сленг.

    Берджесс был ярым языколюбом, еще в юности он увлекался изучением русского языка, помимо которого учил еще несколько языков, в том числе достаточно экзотические, например, персидский. Это позволило ему впоследствии создать язык собственный: необычный, грубый, но достаточно понятный при прочтении, язык, показывающий разницу «непонятых» взрослыми подростков, жестоких и сумасбродных.

    «Заводной апельсин» — плод боли и отчаяния Энтони Берджесса, ведь появился он после того, как автору поставили страшный диагноз. К счастью, врач ошибся и Берджесс прожил еще тридцать лет, вместо предсказанного года, но именно опухоль мозга и скорая, по оценкам врачей, смерть побудили Берджесса сесть за произведение, которое должно было стать культовым. Ведь он писал его в первую очередь для того, чтобы собрать денег для жены, дабы та не нуждалась после смерти Энтони. Впрочем, как мы уже знаем, через год Берджесс не умер, а его «Заводной апельсин» поначалу продавался ужасно. Впервые издан был «Заводной апельсин» в 1962 году, когда Берджессу было 45 лет. К тому моменту он уже успел вернуться со Второй Мировой войны, во время которой, кстати произошел ужасный эпизод: когда Берджесс воевал в Гибралтаре в 1942 году, его жена попала в руки к четырем американским солдатам, которые жестоко надругались над ней и избили ее. Поскольку тогда военные действия были в разгаре, в отпуск к жене Берджесса не пустили, а его жена после этой ужасной истории, как говорил сам Берджесс «тихонько спилась и умерла». Эта ситуация очень сильно повлияла на Энтони, впоследствии, в романе была сцена, где главный герой Алекс и трое его друзей вели себя жестоко по отношению к жене писателя Ф. Александра: надругались над ней прямо на глазах у мужа, избили, после чего она и скончалась. А Ф. Александр, между прочим, писал «Заводной апельсин».

    Но возвращаемся к надсату.

    «Когда вы англизируете русские слова — это звучит странно и придает речи персонажей иронический эффект. Это был чисто музыкальный выбор, без какого бы то ни было политического подтекста» — говорит Энтони Берджесс.

    Один из переводчиков романа, впрочем, считает иначе. В. Бошняк предполагает, что политический подтекст все-таки есть, об этом он пишет в главе «ОТ ПЕРЕВОДЧИКА» в конце романа. Поскольку произведение вышло в разгар холодной войны, а «язык хулиганов» основан в первую очередь на русском, можно сделать вывод, что использование русского языка вполне может быть связано с политическими соображениями. Коммунистическая Россия на тот момент считалась «империей зла», так что использование русского языка в надсате, языке хулиганов и разбойников, вполне объяснимо.[4]

    Как мы уже упоминали, незадолго до написания «Заводного апельсина», Берджесс был в Ленинграде, и эта поездка оставила писателю не лучшие впечатления, что также стало предпосылкой для использования русского языка в создании языка вневременного, универсального сленга.

    Согласно А.В. Юровских, слова надсата в оригинале произведения можно поделить на четыре основных категории по словообразованию:

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

    Итак, мы подвели к заключению первую главу данного научного исследования. В ней мы подробно рассмотрели происхождение надсата, его роль и функции в романе. Мы упоминали, что Берджесс недоволен тем, что для экранизации Стэнли Кубрика взята американская версия издания романа, поскольку эта версия не соответствует структуре оригинального романа Энтони Берджесса. В двадцать первой главе герой «вырастает», изменяется, проходит личностный рост, обязательный для героя литературного произведения, которое претендует на художественную ценность, поэтому Берджесс так сильно возмущен отсутствием этой главы.

«Двадцать первая глава приближает роман к настоящей художественной литературе, к искусству, основанному на том принципе, что человеческие характеры склонны меняться. В самом деле, зачем ещё писать роман, если не для того, чтобы дать своим главным героям возможность духовно вырасти и обрести мудрость. Меняются даже персонажи бестселлеров-однодневок. Если в художественном произведении характеры не получают развития, если они едва обозначены, оцепенелые, застывшие, неисправимые — это уже герои не романа, а басни или притчи. Так вот, американцы и зрители Кубрика знают басню, в то время как читатели в Британии и по всему миру читали роман», — пишет Берджесс позднее.[15]

    Впрочем, какого бы издания ни был «Заводной апельсин», никуда не девается в нем надсат, язык жестокости и «ультранасилия». Поскольку мы уже разобрали, что язык этот был необходим для вынесения произведения за временные рамки, для отображения сложной ситуации во времена Холодной войны, для разграничения мира подростков с юношеским максимализмом, и мира, не понимающих подростковые поступки и язык, взрослых. Надсат — уникальное явление в литературе, ведь он одновременно выполняет целую кучу функций: от, буквально, эксперимента по приучению читателя к новому языку до разграничения восприятия.

Примечательно, что после прочтения «Заводного апельсина» многие впечатленные подростки также начинали использовать надсат в речи, однако, надолго это не приживалось, потому что, как и Алекс, люди в большинстве своем развиваются и изменяются.

    Сам Берджесс говорил о надсате следующее: «Надсат, этот русифицированный вариант английского, был нужен, чтобы смягчить то грубое впечатление, какое возникает при чрезмерном натурализме. Необычный язык превращает книгу в лингвистическое приключение. Публика предпочла фильм, очевидно, из-за сложности языка».[15]

    У русского читателя, конечно, такого рода проблем гораздо меньше — несмотря на попытки переводчиков приблизиться к тому, что хотел передать автор, заведомым препятствием является то, что русскому человеку все эти слова, так или иначе, знакомы. Конечно, сокращения «veck» от «tsheloveck» и «kashka» от «starikashka», которые показывают, как Алекс презрительно относится к своему окружению, слегка заставляют задуматься, особенно при первом прочтении, ведь, по сути, читатель сталкивается с подобной языковой структурой впервые, однако сопоставив, что к чему, читатель практически не встречает препятствий во время прочтения. Об этом мы подробнее поговорим в следующей главе.

    Говоря о надсате, нельзя не упомянуть, насколько оригинален этот язык, ведь Берджесс, по сути, действительно создал языковой парадокс, сочетая различные языки в одном. Чего стоят слова «Horrorshow» и «Oddy knocky», например, которые являются созвучными, соответственно, словам «Хорошо» и «Одинокий», но при этом сохраняют в себе непереводимую игру слов, которая отлично вписывается в повествование. «Horrorshow», на наш взгляд, служит словом, идеально описывающим и надсат, и тех, кто его использует, ведь будучи созвучным со словом «хорошо» оно состоит из английских «horror» и «show». Весьма символично, учитывая, что «horror» здесь — в значении «пугающий».

    Наконец, мы можем перейти ко второй главе, в которой подробнее рассмотрим проблемы перевода, различия между надсатом в русской и английской адаптациях, сравним разные подходы к приемам, которые использовал Берджесс в своем произведении. Поскольку мы уже знаем смысловое значение этого языка, будет проще судить, чего добились переводчики в своей работе, а чего достичь не смогли (или упустили). В любом случае, переводчики должны были добиться того, чтобы надсат выполнял те же функции, что и в оригинале, а также, чтобы русскому читателю было настолько же затруднительно воспринимать текст, как и англоязычному читателю.

 

 

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

    Мы рассмотрели различные подходы для адаптации надсата на русский язык и сравнили их преимущества и недостатки. К сожалению, из-за того, что надсат ­— язык, придуманный Э. Берджессом с определенной целью и рядом функций, для переводчика становится весьма затруднительно перенести текст на русский язык так, чтобы он соответствовал всем требованиям оригинала. Как мы могли заметить, разные варианты перевода имеют свои преимущества, и в каком варианте читать какому-либо человеку — его сугубо личное дело. Однако, если человек заинтересован в понимании произведения именно так, как это подразумевалось автором, конечно же, лучше всего обращаться именно к оригиналу.

    Конечно, несмотря на то, что «Заводной апельсин» повсеместно издается именно в переводе Бошняка и этот перевод считается классическим, нельзя отрицать того, что он также имеет неточности. А значит, проблема перевода надсата на русский язык будет актуальна до тех пор, пока не будет сделан перевод, который сохранял бы все функции надсата из оригинала. Этого можно было бы достигнуть, используя для перевода, например, не известные слова сленга, а «изобретая» новые путем искажения известных, к примеру, английских слов. Это привело бы к недопониманию между подростками и взрослыми, например.

    Вне зависимости от перевода, для лучшего понимания произведения и его главного героя, рекомендуется читать полную версию «Заводного апельсина», состоящую из двадцати одной главы, поскольку в двадцатой главе абсолютно нет намеков на происходящее в двадцать первой главе, в то время как эта, заключительная глава как раз показывает важность человеческой воли. Показывает способность человека развиваться и изменяться самостоятельно, без вмешательства врачей, «витаминов» и фильмов.

«Пусть те, кто впервые прочитает двадцать первую главу, сами решат, добавляет ли она глубины той книге, к которой они, возможно, привыкли, или же и вправду выглядит как лишняя конечность. Сам я задумывал именно такой финал, но моё эстетическое чутьё могло меня и подвести. Как правило, писатели сами себе не лучшие критики, впрочем, как и сами критики. «Quod scripsi scripsi», — сказал Понтий Пилат, провозгласив Иисуса Царём Иудейским: «Что написал, то написал». Можно уничтожить написанное, но нельзя от этого отказаться. Теперь я оставляю то, что написал, с холодным безразличием к мнению 0,00000001 населения Америки, которым ещё не всё равно. Съешьте эту дольку апельсина или выплюньте. Воля ваша». — Вот что писал Берджесс о двадцать первой главе.[15]

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    «Заводной апельсин» — несомненно, культовое произведение. Пускай, сам Энтони Берджесс открещивается от него, рассуждая о том, что он слишком «дидактический», нельзя отрицать того, что роман повлиял на общество и на своих читателей. И хотя проблема перевода надсата на русский язык всегда будет актуальна для русского читателя, это не мешает ознакомиться с разными вариантами адаптации произведения, поскольку разные переводчики видели для себя разные функции надсата, которые необходимо было осветить для читателей. Кто-то, В. Бошняк, например, выбрал для себя путь, в котором он выделяет надсат визуально, что позволяет отличать речь подростков от речи взрослых людей. Кто-то демонстрирует именно грубость речи, посредством использования сленга. Каждый читатель волен выбирать именно тот подход, который ему по душе.

    Не могу не отметить от себя, что пока я работала над материалами для исследования, на глаза попадалось большое количество отзывов разных людей, которые читали роман в разных переводах. Кто-то отдавал предпочтение именно переводу Е. Синельщикова, потому что восприятие надсата как языка на латинице давалось затруднительно. Кто-то отдавал предпочтение переводу Бошняка, не в последнюю очередь, потому что он перевел «Заводной апельсин» полностью. Из-за отсутствия двадцать первой главы в переводе Синельщикова, этот текст сравнивали с «пустышкой». В любом случае, тут, как и с любым другим текстом, каждый выбирает то, что ему больше по душе, поскольку, как мы поняли, любой из переводов обладает неточностями. У каждого из них есть свои преимущества и недостатки.

    Всемирную славу «Заводному апельсину» принесла экранизация Кубрика. Нарочито вызывающая, не стесняющаяся в образах, она была принята обществом неоднозначно. Но, что самое важное, в ней отсутствовали некоторые эпизоды, которые были весьма символичны в книге, например, нигде в фильме не указано, что писателя, пострадавшего от банды подростков звали Александр, и работал он над книгой «Заводной апельсин». В ней критиковались методы лечения, которым впоследствии подвергся Алекс, уничтоживший книгу во время того набега. В целом, однако, и роман и его экранизация преследуют одну цель — вызвать отвращение к насилию.

«Было бы самонадеянно и наивно доказывать, что в своей книге я не имел намерения подразнить самые запретные склонности читателей. В книге нашла выход и моя собственная природная порочность, и я сам с наслаждением грубил и грабил посредством своего героя. Только из присущего мне авторского малодушия я дозволил вымышленному персонажу прегрешения, которые сам не отважился бы совершить. Но кроме того книга содержит вывод, и к тому же до оскомины банальный — о непреложной значимости нравственного выбора. Этот вывод торчит, как забинтованный палец на руке, — потому-то я невысоко ценю «Заводной апельсин»: роман слишком дидактичен, чтобы считаться произведением искусства. Писатель не должен проповедовать, он обязан показывать. Я показал достаточно, хотя многое скрыл за узором вымышленного жаргона — ещё одно проявление малодушия с моей стороны. Надсат, этот русифицированный вариант английского, был нужен, чтобы смягчить то грубое впечатление, какое возникает при чрезмерном натурализме. Необычный язык превращает книгу в лингвистическое приключение. Публика предпочла фильм, очевидно, из-за сложности языка».[15]

 

 

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ имени У. Д. АЛИЕВА»

Институт филологии

Кафедра литературы и журналистики