Гибридная война»: что это такое?

Настоящий раздел представляет собой выдержку из раздела 21.2 работы ВП СССР «Основы социологии» (т. 6), поясняющую феномен «гибридной войны» — войны за безраздельное мировое господство, осуществляемой методом «культурного сотрудничества» [43]. Далее выдержка приводится со всеми сносками и ссылками на другие разделы шеститомника «Основы социологии».

Одно из пояснений термина «гибридная война»:

«Гибридная война — новое понятие в политической жизни планеты. Впервые появилось в военных документах США и Великобритании в начале ХХI века. Означает подчинение определённой территории с помощью информационных, электронных, кибернетических операций, в сочетании с действиями вооруженных сил, специальных служб и интенсивным экономическим давлением. Наиболее полно определение «Гибридной войны» дано в предисловии «Military Balance 2015» — ежегодного издания Лондонского Международного института стратегических исследований: «Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях; масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации; прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий; в сочетании с экономическим давлением»[44].

Т.е. термин «гибридная война» подразумевает войну, в которой военные действия ведутся посредством всего, что может нанести тот или иной ущерб противнику и позволяет достичь определённых целей как в отношении противника, так и в отношении изменения своего собственного положения в системе глобально-политических отношений[45]. Иначе говоря, этот термин обозначает войну, ведущуюся посредством всех шести приоритетов обобщённых средств управления / оружия (см. раздел 8.5 настоящего курса — том 2), однако все пояснения термина «гибридная война» не называют их в прямой форме и не дают представления об их иерархии и взаимосвязях. Это умолчание-недомыслие является следствием определённых бессознательно-психологических запретов, формируемых культурой Запада, на понимание полной функции управления, путей и способов её реализации в отношении культурно своеобразных обществ и человечества в целом, а также — и следствием разного рода юридических запретов на обращение к изучению и переосмыслению той или иной проблематики в жизни общества[46]. И такого рода бессознательно-психологические и юридические запреты сами являются результатом и инструментом ведения «гибридной войны» как и массовый идиотизм[47] политиков в государствах жертвах агрессии, который расширяет возможности применения принципа «каждый в меру понимания работает на себя, а в меру разницы в понимании — на понимающих больше».

· Анализ возникновения и течения «гибридных войн» следует начинать с выявления как можно более полной совокупности процессов в жизни общества, что позволяет выявить тенденции их развития и, на основе прогностики развития тенденций — выявить цели, к которым ведут протекающие как бы сами собой социальные процессы (т.е. можно выявить объективный вектор целей, который может весьма отличаться от декларируемого политиками — см. ДОТУ).

· После выявления целей войны можно выявить субъектов целеполагания, которые, однако, могут быть не самостоятельными субъектами, а периферией хозяев войны — ретрансляторами-задатчи­ка­ми целей, для достижения которых ведётся «гибридная война»[48].

· Далее протекающие про­цессы следует соотнести с объективными закономерностями всех шести групп[49] (см. рис. выше), которым подчинена жизнь людей и культурно своеобразных обществ, что позволяет выявить обобщённые средства ведения войны всех шести приоритетов в их конкретике, применяемые как зачинщиком войны, который может быть её зомби-ретранслятором, так и её адресатами-получателями.

· В результате может быть выявлена концепция (стратегия) «гибридной войны» в конкретике её течения.

Выявление стратегии, которой следует агрессор, — очень важное обстоятельство в деле отражения или поглощения «гибридной войны», поскольку «стратегия без тактики — долгий путь к победе; тактика без стратегии — суета перед поражением». Одной стратегии в конкретике обстоятельств может быть противопоставлена в деле победы только другая — более эффективная стратегия, разработка которой требует выявления не только ретрансляторов и хозяев «гибридной войны», но и стратегии агрессора. Далее же стратегия победы в «гибридной войне» рождает тактику достижения целей в конкретике обстоятельств.

С этим связано ещё одно обстоятельство, которое необходимо понимать:

Одна из значимых особенностей «гибридных войн» состоит в том, что в толпо-«элитарных» обществах, в которых нет представления ни о полной функции управления, ни о путях и методах её реализации (прежде всего в отношении обществ), ни об обобщённых средствах управления / оружия, ни об объективных закономерностях всех шести групп, которым подчинена жизнь людей, обществ и человечества, — агрессоры (инициаторы) и адресаты-получатели «гибридной войны» могут не понимать, что они — реальные участники реальной войны, а не жертвы возникающих между ними разного рода многочисленных недоразумений и, как им кажется, никем и никак не управляемых злосчастных стечений обстоятельств [50].

Следствием этой особенности является то, что с точки зрения ДОТУ «гибридная война» в большинстве случаев — это осуществление некоторой совокупности слабых манёвров[51] в разных сферах деятельности общества на протяжении весьма продолжительного (в сопоставлении со сроками активной жизни поколений) времени, что в условиях господствующих в толпе бездумья и памятливости «не более, чем на две недели»[52] позволяет применять политтехнологию «окна Овертона» [53] в качестве стратегического оружия массового поражения противника, создающего предпосылки к достижению промежуточных и конечных целей «гибридной войны» прочими средствами воздействия на противника.

Ещё одна особенность «гибридных войн» состоит в том, что в них нет пространственно-географической локализации линии фронта, единообразно воспринимаемой всеми. «Линия фронта» проходит во внутреннем мире людей, в силу чего один и тот же индивид какими-то своими мыслями и действиями может воевать в «гибридной войне» на одной стороне, и в то же самое время (или в иное время) другими своими мыслями и действиями воевать на другой стороне, т.е. может воевать против самого себя или быть «травой на поле боя». О последствиях такого способа существования писал ещё апостол Иаков: «человек с двоящимися мыслями не твёрд во всех путях своих»[54]. Поэтому адекватное восприятие действительной «линии фронта» в «гибридных войнах» — это вопрос владения эффективной методологией познания и концептуального властвования глобального уровня. В противном случае «гибридная война» может представляться беспочвенным вымыслом, либо будет царить множество мнений о её целях и характере; но изначально беспочвенный вымысел способен породить вполне реальную «гибридную войну» — такова парадоксальность «гибридных войн».

———————

Далее продолжение текста настоящей работы.

Если вдаваться в детали, то и стратегия агрессии, и стратегия защиты и поглощения агрессии и агрессора в «гибридной войне» основываются на знании и употреблении в своих интересах объективных закономерностей всех шести групп, представленных выше на рисунке в приведённом фрагменте из раздела 21.2 6-го тома «Основ социологии»:

· Стратегия агрессии предполагает введение жертвы агрессии в режим нарушения ею тех или иных объективных закономерностей, в результате чего жертва агрессии потерпит тот или иной ущерб или погибнет.

· Стратегия защиты и поглощения агрессии и агрессора предполагает построение своей собственной политики (глобальной, внешней, внутренней) таким образом, чтобы объективные закономерности всех шести групп поддерживали эту политику, а также предполагает просвещение агрессора в целях разрядки и искоренения его агрессивного потенциала.

4. «Гибридная война»:
европейская медицина в ней как один из инструментов агрессии
и здравоохранение как средство победы над агрессором

4.1. Мировоззренческие основы диагностики
состояния европейской медицинской традиции

Есть в цивилизации совокупность взаимосвязанных наук, которая получила название «естествознание». Фундамент естествознания — физика и химия. Все остальные компоненты естествознания — астрономия, геология, география, биология — так или иначе изучают и описывают выражение закономерностей физики и химии в своих предметных областях.

Особняком стоит математика — наука о мере, численной определённости — количественной и порядковой (матрично-векторной), в силу чего одна из характеристик математики — «наука о возможных мирах»[55]. Но в наши дни математика, став одним из инструментов естествознания, должна дополниться «информатикой» — наукой о том, какую роль и как играет информация (смыслы, функциональное предназначение) и системы её кодирования и преобразования (алгоритмика) в жизни Природы и общества (т.е. это «информатика», действующая за пределами компьютерной техники и технологий, которая должна включать в себя «биологическую информатику» и «социокультурную информатику»).

Все прочие науки — прикладные научные дисциплины — вне зависимости от того, сложились они как эмпирические (т.е. они описывают практику деятельности без каких-либо теоретических обоснований или при минимуме теорий) либо они сложились на основе синтеза эмпирики (накопления практического опыта) и теорий (осмысления практического опыта и выражения его в неких абстракциях и иных описаниях), должны быть в согласии с естествознанием.

Если такого согласия с естествознанием нет, то вариантов несколько:

· Вы чего-то не понимаете в естествознании или в прикладной научной дисциплине — надо заниматься самообразованием;

· Вы имеете дело с ошибкой в естествознании — надо заниматься самообразованием и развивать естествознание;

· научная дисциплина, с которой Вы имеете дело, в чём-то ошибочна и, соответственно, опасна для пользования ею до тех пор, пока не будет приведена к согласию с естествознанием в его развитии, — профессионалам этой научной дисциплины (в первую очередь) надо заниматься самообразованием и привести её к согласию с естествознанием либо создать с нуля альтернативу исторически сложившейся и в чём-то ошибочной традиции, в которой они выросли как профессионалы соответствующей сферы деятельности.

Кроме того, есть шесть групп объективных закономерностей, выявляемых естествознанием в ходе его развитии, представленных на рисунке в разделе 3, которым подчинена жизнь людей, и на которые человековедческие научные дисциплины, включая здравоохранение (и медицину как компоненту здравоохранения), должны опираться в своей деятельности. Поэтому если выявляется конфликт между этими объективными закономерностями и рекомендациями человековедческих научных дисциплин, то тоже есть о чём подумать…

———————

Это подход, в котором выражается здравый смысл, но:

Европейская медицинская традиция не выдерживает критики с этих мировоззренческих позиций потому, что она, хотя и пользуется многими достижениями физики, химии и биологии, инженерной мысли, на протяжении многих столетий пребывает в глубоком разладе с физикой и с биологией в целом, а также в глубоком разладе с объективными закономерностями, прежде всего, — с закономерностями специфически видовы́ми и закономерностями ноосферно-религиозными (нравственно-этическими в их сущности).