Глава 2 Стратегия культурных революций

В западных информационных источниках часто цитируется документ, называемый «Дюссельдорфские правила для революции». Существует версия, правда, никакими источниками не подтвержденная, что якобы этот документ впервые был обнаружен после Первой мировой войны в Дюссельдорфе (Германия), в штаб — квартире революционной организации, какими — то солдатами союзных войск. Скорее всего, этот документ — фальшивка. Но интерес представляют методы захвата власти, приводимые в этих «Правилах». Они отражают один из этапов культурной революции:

«А. Развращайте молодежь; отвращайте ее от религии. Заинтересовывайте ее сексом. Делайте ее поверхностной, уничтожайте ее стойкость.

В. Захватывайте контроль над всеми средствами информации, в связи с этим:

— отвлекайте внимание людей от правительства, сосредоточивая его на занятиях спортом, сексуальной литературре, азартных играх и прочих банальностях;

— разделяйте людей на враждебные группы, без конца рассуждая по спорным вопросам, не имеющих значения;

— разрушайте веру народа в его настоящих вождей, подвергая последних презрению, насмешкам и бесчестью;

— всегда проповедуйте истинную демократию, но захватывайте власть сколь можно быстрее и безжалостнее;

— подбивайте правительство на крайности, подрывайте доверие к нему, вызывайте страх инфляции ростом цен и общее недовольство;

— возбуждайте ненужные стачки в жизненно важных отраслях промышленности, поощряйте гражданские беспорядки и способствуйте терпимому и мягкому отношению части правительства к подобной сумятице».

Подобные действия пересекаются с теорией бескровной революции, разработанной Антонио Грамши. Речь идет прежде всего о концепции гегемонии: рабочий класс должен достичь морального и интеллектуального превосходства еще до взятия власти. При этом важной задачей революционеров является «захват культуры». Такая постановка вопроса в корне противоречит ленинской идее о том, что сперва нужно взять власть, а потом произвести культурную революцию. Морального и интеллектуального превосходства пролетариат должен достичь не к определенной дате, а медленно, незаметно и постепенно. А это значит, что постепенно меняется соотношение политических сил, и пролетариат завоевывает руководящие позиции в системе власти. Грамши приходит к выводу, что революции в форме вооруженного восстания остались в XVIII и XIX веках. Теперь стратегия революции может быть направлена только на культурную войну.

Как известно, Маркс и Энгельс ввели в науку понятие базиса и надстройки. Согласно их теории, люди не могут производить материальные блага, не вступая в определенные производственные отношения друг к другу. «Совокупность этих производственных отношений, — говорит Маркс, — составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания». Нетрудно понять, что производственные отношения, с одной стороны, являются необходимым элементом способа производства, а с другой — составляют базис, основу для тех общественных явлений, которые возникают на этой основе. Каждый экономический базис общества неизбежно порождает соответствующую ему надстройку. Надстройка — это совокупность тех общественных явлений, которые возникают и развиваются на основе определенного экономического базиса. Грамши категорически отрицает этот марксистский постулат. Он полагает, что не все экономические перемены вызывают автоматически идеологические и политические изменения. Наоборот, идеология и политика влияют на экономику.

Грамши создает свою теорию двух обществ. Предварительно заметим, что понять и правильно истолковать философию Грамши очень трудно, поскольку, он писал в фашистской тюрьме. Большинство своих мыслей он зашифровал под слоем различных научных терминов и слов. Итак, по его мнению, государство включает в себя «политическое общество» и «гражданское общество». Причем в своей концепции Грамши опирался на методологию Маркса, на его работы «К еврейскому вопросу», «К критике гегелевской философии права», «Немецкая идеология». Он тщательно изучил марксистские работы и на основе их вывел, что гражданское общество — это «совокупность организмов, называемых частными, которые соответствуют функциям гегемонии над всем обществом». Грамши полагал, что это должно быть общество политически активных граждан, имеющих интеллектуальное превосходство в обществе, которые создают и внедряют в народ какие — то общие идеи, запросы и чувства. Политическое же общество — это совокупность организмов, которые занимаются прямыми принудительными функциями в обществе с помощью юридических, политических и военных аппаратов власти. Более того — это механизм подавления и одновременно механизм стабилизации общества. Грамши считал, что эта стабилизация достигается не прямым насилием, а насилием скрытым: через школу, религию, культуру, прессу. Исходя из этого, он выводит определение государства, которое в корне отличается от ленинского: «Государство — это совокупность практической и теоретической деятельности, посредством которой господствующий класс оправдывает и удерживает свое господство, добиваясь при этом активного согласия руководимых». По мнению Грамши, гражданское общество стоит между государством и экономическим базисом и выступает посредником между ними. Проще говоря, оно доводит до государства сигналы о каких — либо неполадках в базисе и — мягко, без всякого насилия — исправляет эти неполадки.

Гражданское и политическое общество совместно составляют надстройку. При этом резкой грани между двумя обществами нет, и в нормальных условиях они действуют сплоченно, Грамши полагал, что кризис наступает тогда, когда между ними происходит раскол, когда политическая власть и интеллектуальная гегемония начинают противостоять друг другу. Из этого следует важное заключение: для захвата власти нет необходимости менять экономический базис. Необходимо захватить и изменить ту часть надстройки, которая соответствует гражданскому обществу, создающему общественное мнение во всем обществе.

Проще говоря, основная идея Грамши заключается в том, что культурным революционерам в союзе с творческой интеллигенцией необходимо постепенно — тихо, мирно, без какого — либо насилия, шаг за шагом овладевать учреждениями культуры, образования, средствами массовой информации. И когда это будет сделано, сознание людей изменится. Тогда и власть упадет прямо в руки «культурным революционерам». Именно эти идеи Грамши стали теоретической основой программы Итальянской коммунистической партии, в которой был признан только один путь социальных изменений — мирный постепенный процесс реформ в рамках конституции с расширением демократии.

В конце 1940‑х группа молодых и горячих итальянских коммунистов подняла на свой страх и риск восстание в Милане. Захватив власть в городе, они позвонили члену ЦК Компартии Италии Луиджи Лото и сообщили: «Мы захватили миланскую мэрию!». После небольшой паузы Лото ледяным тоном спросил: «Молодцы. А теперь, что вы дальше собираетесь с ней делать?» Воцарилось молчание: об этом никто не думал. По приказу Лото восстание было прекращено.

Дальнейшую разработку идей Грамши продолжили философы расположенного во Франкфурте Института социальных исследований, позже известного как Франкфуртская школа. Основатели Франкфуртской школы изначально исходили из того, что учение Карла Маркса неприменимо в новой исторической обстановке. После проведенного анализа общества они пришли к выводу, что на основе марксизма осуществить революцию в современном мире невозможно, так как революционеры имеют теперь дело не с бедным обществом, а с перенасыщенным. Неомарксисты выдвинули несколько основных положений культурной революции. Культурная и политическая элита являются идеологами культурно — социальной революции. Движущей силой революции является не рабочий класс, который к этому времени превратился в «средний», а «внутренний пролетариат» — безработные, национальные и сексуальные меньшинства, а также радикальные слои студенчества и гуманитарной интеллигенции. Если для марксистов — революционеров самым главным врагом был капитализм, то для «неомарксистов» таким врагом стала западная культура, победа над которой предполагала ликвидацию традиционной культуры и христианских догм в душе западного человека.

Наиболее уязвимое место любого общества — неважно коммунистического или капиталистического — не власть или государство, а система духовных ценностей — культурных, моральных, религиозных и определяемых ими семейных отношений. До тех пор, пока в душе человека будет пребывать христианство и традиционная культура — до тех пор человек неуправляем. Разрушение этих основ — задача культурной революции. Поэтому важной задачей революционеров является «захват культуры». Через управление культурой революционеры навязывают обществу свою мораль. Примерно таким образом удалось разрушить СССР. К 1991 году Запад в СССР завладел не только искусством, театром, литературой, музыкой и балетом, но и телевидением, образованием и средствами массовой информации.

Таким образом, технология и стратегия культурной революции нацелена на разрушение традиционных культурных, моральных и религиозных ценностей. В своем развитии она опирается на учение философов Франкфрутской школы: Г. Маркузе, Хоркхаймера, Т. Адорно, а также представителей теории «западного марксизма» — Грамши и Лукача. Были, конечно, и другие идеологи, как например Хайдигер и Э. Фромм, но первые пятеро — главные стратеги социокультурных революций.

Теорию Грамши и неомарксистов развил французский социолог и философ Пьер Будье. Он ввел в обиход такое понятие, как «символ — капитал», или «кулътуркапитал». Это понятие параллельно термину «экономический капитал». Понятие экономического капитала не требует объяснений. Что же касается «культуркапитала» — это в сущности авторитет в сфере культуры, престиж, статус и, следовательно — власть. Грубо говоря, «культуркапиталом» можно считать Николая Баскова и Ростроповича, Достоевского и Чехова, академиков Лихачева и Андрея Сахарова. Согласно Бодье, культуркапиталистическими корпорациями являются организации типа Большого театра, Академия наук России, журнала «Комерсантъ — Власть» и газет типа «МК». Тот, кто владеет «кулыпуркапиталом» и управляет «культуркапиталистическими» корпорациями, тот и контролирует власть.

Как технически воплотить захват культуры? Через овладение общественными институтами: заодно с революционной интеллигенцией захватывать те институты, которые формируют молодежь, — школы, университеты, кинематограф, музыку, искусство, радио и телевидение. Постепенно шаг за шагом проникать в религиозные, философские, научные, артистические и вообще культурные слои общества. После овладения культурными институтами революционеры смогут начать разрушение традиционной культуры, образования, начать дехристинизацию или деисламизацию государства, как это сделал основатель современного турецкого государства Ататюрк. Через несколько поколений эта цель будет достигнута, и тогда нация превратится в совершенно иную цивилизацию, а за управлением культурой неизбежно последует управление государством.

Победа культурной революции станет возможной, лишь когда в душе человека не останется и малой толики религиозных догм. А это произойдет лишь тогда, когда сторонники революции завладеют всеми средствами массовой информации и общественными институтами.

Основная причина любой революции — в распаде духовного и национального сознания. Причина распада национального сознания — в отрицании религиозного значения культурных ценностей и благ. Поэтому одна из стратегических задач революции заключается в дерелигизации населения страны.

Культурная революция должна сломать духовно и изменить человека, его сознание, его ценностные представления, в конечном счете структуру личности. Созданный в ходе революции новый человек будет строить новое общество.

Полномасштабная культурно — социальная революция, таким образом, связана с быстрым и ненасильственным захватом существующих культурных и политических институтов, мобилизацией новых групп в политику и культуру — создание новых культурных и политических институтов. В общем сначала терпят крушение культурные и политические институты старого режима. За этим следует мобилизация новых групп в политику, а после этого происходит создание новых культурных и политических институтов.

Культурная революция разрушает старый общественный порядок с его классами. Рождаются новые, более общие источники морали и ценности. Самым значительным достижением революции и является резкое изменение культурных ценностей и установок. Революция связана с моральным обновлением. На смену типичным образцам поведения старого общества приходят новые образцы.

Культурная революция происходит, как правило, тогда, когда власть переживает серьезные финансовые затруднения, когда она не в состоянии контролировать интеллигенцию и элиту и когда правящий класс, из которого доходят его лидеры, утратил моральный дух и волю к власти.

Стратегия и тактика культурной революции заключается в дискредитации всех основных атрибутов общественного устройства страны, в дестабилизации их. Цель ее — способствовать кризису экономики, государственного аппарата и идеологии, расколоть население страны на враждующие группы, раздробить его, поддерживать любые оппозиционные движения, подкупать интеллектуальную элиту и привилегированные слои. А кроме того, — заражать население пороками, изображая эти пороки как добродетели, как проявление подлинной свободы и демократии.

Для ненасильственного крушения существующего строя философы Франкфуртской школы создали новое оружие — «критическую теорию». Один из создателей этой теории определил ее как «обоснованную критику всех без исключения элементов западной культуры, в том числе христианства, капитализма, авторитета семьи, патриархата, иерархической структуры, традиции, сексуальных ограничений, патриотизма, национализма и т. д.». Ранее по этому поводу Грамши писал, что необходимо лишить власть «всякого духовного престижа… путем постоянной разъедающей критики. Эта критика должна сеять сомнения, скептицизм, лишать их морального престижа… она должна уничтожить их верования и их учреждения…» Главное — поселить в душе человека сомнение в нужности культурной добропорядочности, честности, в необходимости соблюдать моральные и этические принципы, заложенные в классической культуре.

По мнению специалистов, тотальная критика традиционной культуры и общественных устоев способствует возникновению депрессии и порождает «культурный пессимизм», ощущение полной безнадежности и отчаяния, когда люди, свободные и преуспевающие, начинают воспринимать свою страну как угнетателя, как общество, не заслуживающее любви и верности. Неомарксисты считали культурный пессимизм необходимым предварительным условием революционных перемен. В целом на начальном этапе культурной революции проводится очернение практически всех институтов государства. Скептическое отношение к обычаям, традициям, моральным нормам является отправной точкой культурной революции.

Критическая теория активно использовалась в годы холодной войны противниками СССР. Советскому народу всеми возможными средствами внушались идеи, имеющие антироссийский и антигосударственный смысл. На Западе критическая теория атаковала все ценности буржуазного мира, начиная с Церкви и заканчивая патриархальной семьей.

Кто технически будет проводить подобные мероприятия? Грамши считал, что необходимо «капиллярное проникновение» новых элит в госаппарат. Такая революция относится к категории революции «сверху». Назревающий кризис государства разрешается действиями правящей элиты через государственный аппарат. Такая революция завершается глубокими изменениями культурной и политической системы, общественно — экономического строя, национальных отношений.

Движущей силой такой революции является союз нескольких социокультурных групп: части элиты, части интеллигенции, проникнутой революционными идеями, криминальных групп, связанных с экономикой. Радикальные молодежные группировки, феминистки, черные, гомосексуалисты, маргиналы — все это штурмовые отряды культурных революций. Они под руководством интеллигенции подрывают устои современного мира.

Всякая политическая группа, желающая захватить власть, разрабатывает свою программу, свое понимание культуры, эстетических, нравственных и моральных ценностей. Новое мировоззрение обретает особую шкалу ценностей, чтобы доказать право на национальное лидерство. Но этого недостаточно. Нужные идеалы укореняются в массовой культуре, если сделать их наследием нации, сцементировать ими общество так, чтобы социальные и культурные перемены двигались в нужном русле. Ясно, что массы неспособны к такой работе. Другими словами, для этой цели выделяется особый слой людей, специализирующихся на концептуальном обосновании культурной революции. В современном обществе не кто — нибудь, а интеллектуалы конструируют модели культурных и политических установок. Именно создание и распространение идеологии, установление или подрыв того или иного правления — главный смысл существования интеллигенции.

Интеллигенция является подлинно революционным классом в большинстве Современных государств. В ней заключен главный источник оппозиции правительству. Интеллигенция формирует культурные и политические установки и ценности. Она разрабатывает и пропагандирует доктрины новой культуры, руководит и направляет процесс революции на всех ее этапах.

Интеллигенция — самая активная оппозиционная группа. «Никто так не склонен к насилию, как раздраженный интеллектуал, по крайней мере в индийском контексте, — отмечают Хоуэдитц и Вайнер, — Именно эти лица составляют кадры безответственных партий, из них складывается узкое окружение демагогов, и они же становятся лидерами милленаристских и мессианских движений. И все это при определенных условиях может угрожать политической стабильности». В культурную революцию вовлекается значительная, если не большая часть интеллигенции.

Крейн Бриттон в своей книге «Анатомия революции» пишет, что признаком «существенно нестабильного общества» является внезапное появление множества интеллектуалов, которые «…злобно нападают на существующие общественные институты, требуют значительных перемен в обществе, бизнесе и управлении. Чисто метафорически мы можем сравнить этих интеллектуалов с лейкоцитами, стражами кровеносной системы, но при избытке лейкоцитов у человека, как известно, развивается белокровие…» Именно такая интеллигенция создает систему воспитания новых поколений с раннего детства и во всех жизненных проявлениях. Подобная программа проводится на всех уровнях власти с помощью СМИ (телевидения, радио, газет и журналов), с участием авторитетных ученых, поэтов, артистов. СМИ — это осадные орудия в культурной революции. Успех обеспечивается полной блокадой той части интеллигенции, которая не согласна с программой,

Грамши писал: «Не существует независимого класса интеллигентов — каждая социальная группа обладает прослойкой интеллигентов или стремится создать ее». То есть после революции твоя власть создает свою собственную интеллигенцию. После развала СССР начала складываться новая, «скороспелая» интеллигенция, для которой нет даже проблемы смены курса власти, Она изначально порождение нового режима. По словам А. Зиновьева, подобная интеллигенция «вырастает молниеносно и расцветает пышным цветом, как разрастаются сорняки на заброшенном поле, на котором ранее с большим трудом выращивали культурные растения. Она есть воплощение буйства и торжества бездарности, глупости, пошлости, подлости, безнравственности и прочих явлений современной массовой культуры. Она не способна создать оригинальную национальную культуру высокого уровня, достойную великого народа. Зато она с поразительной быстротой и легкостью заимствует явления псевдокультуры Запада, особенно США».

Нацисты хорошо понимали роль интеллигенции в государстве. Поэтому старались держать ее под жестким контролем. По мнению нацистов, интеллигенция, обладая определенными знаниями, могла бы чувствовать себя выше остальных, а это неминуемо привело бы, к образованию трудно контролируемой оппозиционной группы.

Китай, 1966 год

Мао так говорил об отрицательной рот интеллигенции в период культурной революции: «После освобождения мы интеллигенцию сохранили, в то время было правильно сохранять ее, Сейчас научные круги и лица из сферы образования — это буржуазная интеллигенция, захватившая реальную власть. И чем дальше углубляется социалистическая революция, тем больше они обнажают свое антипартийное, антисоциалистическое обличье. Люди типа У Ханя, Цзянь Боцзаня — члены компартии и в то же время они выступают против компартии, по существу они — гоминьдановцы. Везде на местах следует внимательно присмотреться к тому; в чьих руках находятся учебные заведения, газеты, периодические издания, издательства, следует вести действенную критику буржуазных авторитетов в области науки. Мы должны воспитать свои молодые научные авторитеты…»

Культурная революция охватывает все сферы жизни государства — экономику, политику, идеологию, образование, спорт и т. д. В ходе такой революции используются все средства воздействия на людей — радио, телевидение, спецслужбы, различного рода конгрессы, религиозные и общественные организации и т. д. Используются любые поводы, любые уязвимые точки государства, любые человеческие слабости, национальные разногласия, религиозные противоречия, тщеславие, зависть, скептицизм и Эгоизм.

Кто способен проводить такие революции? Страны, обладающие огромной экономической, идеологической и политической мощью, достаточной, чтобы заставить другие государства мирным путем сделать то, что необходимо. Об этом писали Т. Скочпод и Э. Тримбергер, которые утверждали, что решающую роль в возникновении кризисных революционных явлений играют не внутренние, а внешние факторы, к которым они относит «военно — политическое давление со стороны экономически более развитых зарубежных стран».

Кроме того, западный мир стремительно развивается в направлении глобализма. В результате складывается новая тоталитарная структура. А. Зиновьев назвал ее «денежным тоталитаризмом», или «монетарной демократией». Еще ее называют «кастой хозяев». Состав ее разнообразен. В эту структуру могут входить и арабские миллиардеры, и руководители крупных транснациональных корпораций, и высококвалифицированные менеджеры западных стран, контролирующие громадные финансовые потоки. Важно то, что именно эти люди принимают наиболее важные, стратегические решения, но не те, кого демократическим путем избирает население Европы или Америки. Они обладают огромным влиянием и огромными средствами, позволяющими принуждать государства поступать так, как это им необходимо. Эти средства принуждения не только исчисляются в денежном эквиваленте. Это могут быть личные связи, проведение своих людей на ответственные посты, лобби, манипулирование политическими партиями и массами, подкуп и т. д. Все это говорит о том, что в современном мире демократические выборы не меняют социально — экономическую ситуацию, а значит, политика перестает быть регулятором социальных и экономических процессов. Проще говоря, политика как общественно — государственный орган умирает, а вместе с ней уходит в прошлое и государство, Сегодня государство уже не в состоянии контролировать рынки капитала. Глобализация и научно — техническая революция создали такую ситуацию, когда бизнесмен нажимает кнопку компьютера, и капитал в виде электронного сигнала перемещается через пространство, свободный от всех барьеров и ограничений государственного уровня. Это победа времени над пространством. А тот, кто контролирует время и капитал, тот управляет теми, кто контролирует пространство и государственную власть.

А. Зиновьев предупреждает: «Сейчас в мире насчитывается более 50 тысяч корпораций, зоной деятельности которых является вся планета, они уже функционируют не по законам национальных экономик и реализуют свою корпоративную стратегию через надгосударственные институты — МВФ, ВТО, НАТО, Мировой банк. А значит теперь уже не так важно, каким образом формируются национальные правительства, за какой политический курс проголосовали избиратели той или иной страны». Речь пока не идет о существовании тайного мирового правительства, управляющего из — за кулис всем ходом истории. Различия внутри «касты хозяев» еще достаточно велики.

Москва, 1995 год

Заявление Виктора Черномырдина о том, что он включается в политическую борьбу за место в Государственную Думу, весьма обрадовало американских демократов и обеспокоило республиканцев. Как известно: первые представляют интересы обрабатывающей промышленности, республиканцы — «сырьевиков». Поэтому демократов устраивает, когда США доминируют в обрабатывающих отраслях, а Россия — в сырьевых. Это крайне плохо для «сырьевиков» (читай — республиканцев). Перспектива победы партии Черномырдина «Наш дом — Россия» на предстоящих парламентских выборах вызвала среди них настоящую панику. Руководство корпораций «Shewron», «Mobil Oil» (и еще десяток компаний) считали, что их потери могут превысить 200 миллиардов долларов. Поэтому они пообещали «выделить на борьбу с Черномырдиным и российскими сырьевиками все возможное». Называлась цифра — более одного миллиарда. 20–25 процентов из нее предполагалось направить на финансирование предвыборных кампаний политических оппонентов Черномырдина.

Согласно официальному докладу Главного контрольно — финансового управления Конгресса США, в качестве поддержки «реформистским» партиям только в период 1992–1997 годов и только программам NDI и IRI в России Агентством международного развития США было выделено 17,4 млн долларов.

Американский социолог Кэрролл Квигли писал: «…Силы финансового капитализма имеют далеко идущую цель — не менее чем создание мировой системы финансов управления в частных руках, способную господствовать над политической системой каждой страны и мировым хозяйством в целом».