Глава 198. Лао Гу принял во внимание на чувства народа.

С тех пор как Бай Лоинь уехал, Бай Ханцзы не находил себе места и продолжал беспомощно надеяться и ждать. «…Надежда, главное - надежда…» И вот, наконец, Гу Вэйтин дал ему надежду.
Был малый новогодний сочельник (24-го числа 12-го месяца по лунному календарю), в этот день было принято кушать засахаренную дыню и готовить ячменные леденцы для жертвоприношения духу очага, когда Гу Вэйтин вошел во дворик семьи Бай, тетушка Чжоу и Бай Ханцзы как раз находились на кухне, у них был самый разгар приготовления, из дымохода валил белый дым, весь двор был наполнен ароматным запахом мяса, дедушка Бай находился в восточном углу и собирал бутылки и разные банки, а бабушка Бай, боясь холода, просто сидела дома и смотрела телевизор.
За несколько месяцев Мэн Тунтянь достаточно вырос, оставаясь во дворе, он не мог и минуту быть спокойным и не двигаться; он уже успел намотать несколько кругов вокруг большого дерева, когда заметил, что кто-то вошел во двор, он по привычке засунул руку в карман и вытащил небольшую коробку, достав несколько маленьких петард, он со всех сил бросил их под ноги Гу Вэйтину.
Хлоп!
Взрыв петарды раздался в ушах Гу Вэйтина. Гу Вэйтин покосился на Мэн Тунтяня, а тот, прикрывая рот своими маленькими ладошками, старался скрыть смех.
- Тунтянь, ты снова балуешься! - высунув голову из кухни, пожурила тетушка Чжоу.
Мэн Тунтянь, посмотрев на Гу Вэйтина, скорчил рожицу и вприпрыжку убежал прочь.
Бай Ханцзы неторопливо вышел из кухни, на нем был большой белый фартук, словно он был мастером своего дела, но на самом деле единственное, что он делал, это создавал беспорядок и просто мешался под ногами.
- Лао Гу, ты пришел, – неловко улыбнувшись, Бай Ханцзы снял фартук и вместе с Гу Вэйтином вошел в дом.
Бай Ханцзы налил чашку чая и, подавая Гу Вэйтину, вежливо сказал:
- Это не самый лучший чай, так что придется приноровиться, чтобы выпить его.
Гу Вэйтин окинул взглядом комнату, в целом общая картина дома предстала перед взором, несмотря на то, что дом недавно был снова оштукатурен и перекрашен, да и диван с телевизором были новыми, однако это все не могло скрыть от глаз, что сам дом был старым.
Бай Ханцзы первым начал разговор:
- Лао Гу, последнее время ты очень занят, не так ли?
Гу Вэйтин спокойно ответил:
- Все нормально.
После такого ответа Бай Ханцзы не мог найти слов, чтобы продолжить беседу, он просто стал ждать, когда Гу Вэйтин начнет выспрашивать местонахождение их сыновей, но Гу Вэйтин продолжал молчать. Он невозмутимо сидел с каменным лицом, а вот Бай Ханцзы мучили угрызения совести, он был слишком мнительным и неуверенным в себе, однако даже у человека с чистой совестью сбивалось бы дыхание под такой мощной и давящей аурой, исходящей от этого человека.
Гу Вэйтин встал с места и, подняв занавеску, вошел в комнату Мэн Тунтяня, Бай Ханцзы последовал за ним.
- Каждый выходные Иньцзы и Дахай возвращались домой, и тогда наш младший сын спал в нашей с супругой спальне, а эти двое спали тут, в комнате, – сказал Бай Ханцзы.
Гу Вэйтин обернулся и заметил довольно странную двуспальную кровать, в глазах стразу же отразились подозрения.
Бай Ханцзы, смущенно улыбнувшись, продолжил:
- Изначально в этой комнате стояла лишь одна односпальная кровать, но поскольку Дахай часто оставался у нас ночевать, ему приходилось тесниться с Иньцзы на этой кровати. Но потом, когда я получил зарплату, я сразу же купил для Дахая отдельную кровать, чтобы мальчишкам больше не приходилось тесниться вместе, но кто бы мог подумать, что через пару дней после покупки Дахай соединит их в двуспальную.
Гу Вэйтин приподнял постельное белье и присмотрелся, было видно, что кровати крепко соединены и надежно прибиты гвоздями.
- Если бы я в тот момент проявил хоть немного бдительности, возможно, всего этого не произошло, – горестно вздохнул Бай Ханцзы.
Услышав это, Гу Вэйтин пришел в смятение и, изменившись в лице, под смущенным взглядом Бай Ханцзы вышел из комнаты.
Два брата сидели снаружи и разговаривали, но это нельзя было назвать просто беседой, это больше походило на то, как подчиненный отчитывается перед начальством, поскольку за все время разговора Гу Вэйтин не промолвил ни слова, тогда как Бай Ханцзы, не закрывая рот, безостановочно говорил.
- По правде говоря, Дахай очень хороший ребенок, если бы он был девушкой, я с гордостью отправил бы паланкин с восьмью носильщиками, чтобы привести в дом такую невестку. В то время я даже не знал, что он приходится тебе сыном, я думал, что он, как и наш Иньцзы, простой бедный ребенок. Пока он жил у нас, он делал всю работу по дому, стараясь помочь во всем, когда у нас потекла крыша, он сам залез и отремонтировал ее, он также нашел работников, которые помогли обшить снаружи ванную, даже работу, которая есть у нас с женой, тоже втихомолку устроил он… Честно говоря, вначале я командовал и распоряжался твоим сыном, но теперь, когда я это вспоминаю, мне становится крайне неловко, мне очень жаль.
Гу Вэйтин, слушая, как Бай Ханцзы описывает Гу Хая, понимал лишь одно, что говорят не о его сыне. Но все, что прозвучало из уст Бай Ханцзы, выглядело так правдиво. Он окинул взглядом Бай Ханцзы и, наконец-то, был в состоянии начать разговор:
- Ты сильно меня ненавидишь?
Бай Ханцзы был ошеломлен, он чуть не потерял дар речи:
- Ненавижу тебя? Почему я должен ненавидеть тебя?
- Неужели ты совсем не ненавидишь меня? – глаза Гу Вэйтина засверкали. - Я украл у тебя жену!
- Эм… - Бай Ханцзы был полностью безразличен к этому факту. - Если бы ты об этом сейчас не упомянул, я даже и не вспомнил бы, Цзян Юань - твоя супруга, и что с того?
Гу Вэйтин:
-…
Гу Вэнтин вышел во внутренний дворик и просто прогуливался там, Мэн Тунтянь с ружьем бегал по двору, Бай Ханцзы, указав на игрушку в руке Мэн Тунтяня, сказал Гу Вэйтину:
- Эту игрушку тоже купил Дахай.
Как только Мэн Тунтянь услышал имя «Дахай», он со скоростью выпущенной ракеты добежал до Бай Ханцзы и, обняв его за талию, спросил:
- Когда вернется старший брат Гу Хай? Я уже давно его не видел.
Гу Вэнтин, взглянув в глаза Мэн Тунтяня, увидел в них пылающий огонь надежды и неожиданно почувствовал, что некий мальчик, имени которого он даже не знает, намного ближе к его собственному сыну, чем он сам.
- Я ухожу, - Гу Вэйтин уже собирался выйти за ворота.
Бай Ханцзы был удивлен и слегка напуган.
«Он уходит? Просто так возьмет и уйдет? Даже ничего не спросив?»
Подойдя к воротам, Бай Ханцзы заметил припаркованный военный автомобиль, а рядом стоял водитель, одетый в толстое пальто. Заметив, что Гу Вэйнтин выходит, водитель бросился вперед, чтобы незамедлительно открыть перед ним дверь автомобиля.
- Лао Гу, – громко позвал Бай Ханцзы.
Гу Вэйтин остановился и, развернувшись, спросил:
- Что-то еще?
- Разве ты больше ничего не хочешь спросить? - Бай Ханцзы все-таки не смог удержаться.
Гу Вэйтин с холодной улыбкой продолжил:
- Если я спрошу, ты мне ответишь?
Бай Ханцзы с трудом сглотнул, на лице отразилось изумление, в этот момент неожиданно появилась тетушка Чжоу и передала Гу Вэйтину несколько упакованных предметов:
- Лао Гу, сегодня малый новогодний сочельник, возьми эту засахаренную дыню и ячменные леденцы, попробуй их дома, мы сами приготовили их.
Тон Гу Вэйтина слегка смягчился:
- Спасибо, вы так же чтите обычаи, как и в старые времена.
Сказав это, Гу Вэйтин в сопровождении водителя сел в машину.
Уже в машине Гу Вэйтин достал один кусочек засахаренной дыни и попробовал, он был ароматным и сладким, просто таял во рту, и на вкус оказался очень приятным.
Водитель весело сказал:
- Я уже на протяжении многих лет не пробовал такого.
У Гу Вэйтина защемило сердце, он не мог избавиться от тяжелого ощущения. «Почему все не так? В течение многих лет я жил недостойно, уже более восьми лет я не отмечал Новый год».
- Генерал, вам звонят.
Гу Вэйтин поднял трубку, это был командующий группы, которую отправили в Шандунь, он должен был руководить нападением.
***
За все эти дни два десятка мужчин были так измучены, ютясь в одном маленьком помещении, что больше не походили на нормальных людей. Сидеть было очень неудобно, тем более лежать, не говоря уже о простых повседневных человеческих потребностях. Но больше всего угнетало то, что они не могли связаться с внешним миром, они лишь слушали взрывы петард, доносящиеся с улицы, которые заставляли их тосковать и думать о семье и близких.
Гу Хай, схватив главного, вытащил его наружу. Еще недавно такой дерзкий и уверенный в себе, тот стоял сейчас с потерянным лицом позади Гу Хая, не смея сказать и слова поперек.
Гу Хай, приставив пистолет ко лбу, заставил его лгать «о военной разведке».
- Генерал, мы продолжаем наши наблюдения уже больше полумесяца, и пока у нас нет никакой информации об их местоположении. Вы приказали следить за Гу Яном, я отправил несколько человек, чтобы они поочередно сменяли друг друга и следили за ним в течение двадцати четырех часов. И даже они не обнаружили ничего необычного в его поведении. Может быть такое, что эти двое уже не находятся в Циндао? Скоро Новый год, хотя это меня не слишком волнует, но здесь есть несколько солдат, которые в течение трех лет служили без выходных, и в этом году им, наконец-то, удалось взять отпуск… Поэтому я хотел бы попросить вас отозвать часть людей.
- Вы все можете вернуться, - спокойно ответил Гу Вэйтин.
Главный был ошарашен неожиданной новостью.
- Генерал, вы говорите правду? Мы все можем вернуться?
По ту сторону телефона долгое время стояла тишина, от напряжения сердце главного сжалось, нервы были натянуты, как струны, в такой наколенной атмосфере было трудно дышать.
- Да, приведите все в порядок и можете возвращаться.
И, конечно, после таких слов главный сразу же воспрянул духом и, высоко держа голову и выпятив грудь, хорошо поставленным голосом отчеканил:
- Спасибо, генерал, за ваше понимание!
Повесив трубку, он бросился в ванную, при этом громко крича:
- Братья, мы наконец-то свободны!
Под строгим взглядом Гу Хая группа людей с восторгом выбежала из отеля, как будто за его пределами сразу же находился их дом вместе с близкими, и в следующую секунду они уже могут воссоединиться с семьей.
Избавившись от этих прихвостней, Гу Хай и Бай Лоинь наконец-то смогли вздохнуть спокойно, они решили выйти на улицу и просто прогуляться, а заодно прикупить еды, сегодня вечером они наконец-то хорошенько отметят победу, уничтожив карательный поход (ист. контрпоходы китайской Красной армии против карательных походов Гоминьдана).
Два удивительно красивых и обаятельных молодых человека прогуливались по улицам, и, естественно, они привлекали много внимания простых прохожих, особенно девушек.
Весь путь за Гу Хаем и Бай Лоинем следовали две девушки и время от времени громко обсуждали, какой из парней более красив. Когда они достигли относительно пустынного уголка, одна из отважных девушек не смогла удержаться и громко выкрикнула:
- Красавчики!
Естественно, Гу Хай давно заметил, что за ними кто-то следует, и, услышав этот крик позади, он внезапно ускорил шаг и небрежно положил руку на плечо Бай Лоиня. Под пристальным взглядом девушек он нагло поцеловал Бай Лоиня в щеку. Пока девушки, вытаращив глаза и с открытыми ртами, стояли в шоке, Гу Хай развернулся к ним, одарив самой соблазнительной и яркой улыбкой, снова положил руку на плечо Бай Лоиня и как ни в чем не бывало пошел дальше.
Сзади доносились крики, и было непонятно: это крики от испуга или возбуждения.
Двое парней подошли к магазину, Гу Хай, похлопав по плечу Бай Лоиня, сказал:
- Подожди в сторонке, пока я пойду и куплю сигареты.
В магазине было много народа, и очередь к кассе была очень длинной.
Бай Лоинь стоял на улице и ждал Гу Хая, от скуки он начал оглядывать все вокруг, как вдруг заметил лавку, в которой продавали засахаренные цукаты (tánghúlu - засахаренные плоды на палочке, ягоды и фрукты в сахарной карамели на палочке: боярышник, яблоки, дольки мандарина, клубника и др.).
В этой местности было действительно трудно найти засахаренные фрукты! Бай Лоинь был настолько приятно удивлен этим фактом, что окликнул Гу Хая, стоя на крыльце магазина, и, не удосужившись узнать услышал его Гу Хай или нет, завернул за угол и вошел в этот маленький магазинчик.
Самой большой особенность праздников являлись многочисленные толпы людей, и не только местных жителей, но и туристов. Даже для покупки цукатов нужно было выстоять огромную очередь, Бай Лоинь ненавидел очереди, поэтому продукты обычно покупал Гу Хай, протискиваясь через толпу. Однако сегодня все было по-другому, он не смог удержатся, так как очень давно не пробовал такую еду, он только и мечтал о том, как откусит кусочек.
Когда Гу Хай вышел из магазина, то обнаружил, что Бай Лоиня нет на месте.
Оглянувшись по сторонам, он понял, что людей слишком много, и он попросту не сможет увидеть Бай Лоиня.
Оба, выходя из дома, не позаботились о том, чтобы взять с собой телефоны, и теперь, разойдясь, он не знал, как связаться с ним.
В обычное время, если они теряли друг друга, это не было большой проблемой, и из-за этого парни никогда не волновались, они просто брали такси и возвращались домой.
Но главная проблема в том, что сейчас было особое время, и даже незначительные происшествия могли привести к огромным неприятностям, этого нельзя было позволить. От страха Гу Хая обдало холодным потом.
Еще какое-то время постояв в замешательстве на месте, Гу Хай с паникой в душе начал бродить по улицам в поисках. У него даже и мысли не было, что Бай Лоинь мог пойти за покупками, все из-за своего особенного типа мышления, он думал, что Бай Лоиня похитили, и эти люди смогли забрать его прямо перед носом Гу Хая. Его взгляд сосредоточенно пронизывал все подозрительные объекты, но никак не маленький магазинчик.
Таким образом, к тому времени, когда Бай Лоинь вернулся, Гу Хай уже убежал куда-то.
В круглосуточном магазине было много покупателей, Бай Лоинь не обращал на них никакого внимания и, полагая, что Гу Хай еще стоит в очереди, ожидая своей оплаты, он предпочел стоять снаружи и ожидать его, при этом продолжая грызть засахаренные фрукты на палочке. Когда Гу Хай вернулся, Бай Лоинь уже полностью сгрыз всю палочку.