Глава 191. Романтическое путешествие.

Ютясь в тоннеле в первый день, Гу Ян тайно молился, чтобы Гу Вэйтин обнаружил всё как можно позже, это дало бы Гу Хаю выиграть хоть немного времени для успешного побега.
В конце второго дня Гу Ян начал понемногу замерзать, да и слишком сложно было вынести решающий фактор – сырость. Кожа Гу Яна к тому же сверхчувствительная, и поэтому спустя эти 10 часов пребывания в тоннеле у него появился кожный зуд. Гу Яну только и оставалось, что постоянно ослаблять веревку, чтобы почесаться.
Но даже так он по-прежнему молился, чтобы Гу Вэйтин спустился вниз немного позже, так Гу Хай сможет убежать немного дальше.
На третий день Гу Ян начал ругаться.
«Гу Вэйтин, ты бесчеловечнее фашиста! Гу Хай - твой сын, твой сын пробыл в туннеле восемь дней! Господи, целых восемь дней не есть, не пить, не спать, и Супермен бы уже сдох! Даже если ты хочешь поступиться родственными отношениями ради великой цели, ты же все равно должен спуститься и взглянуть на останки твоего сына? Просто чтобы сэкономить на кремации, ты не можешь закопать своего сына здесь, не так ли?»
Гу Ян с ненавистью схватил бутылку и обнаружил, что вода в ней уже закончилась.
Тело Гу Яна уже давно окоченело от холода с головы до ног, лишь слегка ощущалось местонахождение желудка, только вот единственное - еды тоже нет. С каждой минутой Гу Ян все больше восхищался Гу Хаем и поднимал его на следующий уровень, он не мог представить себе как Гу Хай в этой ситуации, без воды, смог продержаться пять дней. И при этом мог нормально двигаться, действительно, твою мать, талант! Гу Ян вдруг подумал, что Гу Хай, возможно, смог выдержать здесь, имея мощный стимул чтобы выжить, его страдания того стоили. «А мне есть за что страдать? Чтобы защитить их любовь? Эти двое влюблены, меня это как касается? Разве я не выступал против их отношений?» Бедный Гу Ян подвергнулся трехдневному наказанию и упрямо не признавался себе, почему страдал.
«Один час, самое большее, я даю тебе еще один час, и если через этот час не придут спасти меня, я... Я сам вылезу отсюда!»
Вместе с Гу Яном страдал еще один человек, Сунь Цзинвэй, ему ночь за ночью снились кошмары, ежедневно в его сны приходил Гу Хай, из последних сил борющийся за жизнь в тоннеле и взывающий о помощи. За три дня лицо охранника стало цвета хаки, психика подверглась огромному испытанию. Он достиг границы терпения. Ведь нет ничего важнее человеческой жизни, он предпочитал быть пониженным в должности, но не мог бесстрастно наблюдать, как ребёнок умирает в собственном доме.
На самом деле, час назад Гу Ян был готов вылезти. Но руки были связаны веревкой, и если двумя днями ранее он легко мог ослабить ее, то сегодня - полная трагедия, руки затекли... совершенно не осталось сил. Благодаря тому, что он не мог развязать веревку, время затянулось, два дня усилий оказались совершенно напрасными.
Сунь Цзинвэй отодвинул паркет и спустился.
За это время Гу Ян продвинулся дальше по тоннелю, Сунь Цзинвэю пришлось его хорошенько поискать, и когда он неожиданно оказался рядом с Гу Яном, то напугал его.
«Откуда этот человек? Тоннель точно не открывался!» И потрясенный Гу Ян энергично перебрался к другому выходу из тоннеля, когда в его глаза ударил яркий свет, он совершенно окаменел.
«Гу Хай, я рисковал своей жизнью!!! Почему ты не сказал мне, что есть еще один выход? Если бы ты сказал, я, твою мать, давно бы уже вылез!!!»
Лицо Гу Яна, перепачканное глиной вперемешку с землей, было абсолютно черным, поэтому сперва, не разглядев лица, Сунь Цзинвэй принял его за Гу Хая.
- Сяо Хай, я помню, когда ты спускался вниз, ты не был связан. Так... Почему сейчас связан? - Сунь Цзинвэй, напустив на себя важный вид, собрался развязать Гу Яна, но был остановлен его словами.
- Дядя, я Гу Ян.
Сунь Цзинвэй в мгновение ока застыл, еще раз внимательно посмотрел, действительно, это не Гу Хай.
- Ты... Вы...
Гу Ян заговорил:
- Быстро иди и позови моего дядю, я должен с ним поговорить кое о чем важном.
Менее чем через минуту, пришел Гу Вэйтин, пребывающий в полной растерянности.
Гу Ян увидел Гу Вэйтина, его лицо скривилось от выражения ужасной и несправедливой обиды, как в ситуации с несчастной Доу Э (персонаж китайской пьесы, несправедливо осужденная и казненная), и готовности также поразить обидчика, как и она (Доу Э перед казнью поклялась, что невиновна, и напророчила всякие беды, которые в дальнейшем сбылись).
- Дядя, по вашему желанию я приму на себя всю ответственность! - Гу Ян специально пошевелил руками и ногами, чтобы Гу Вэйтин увидел веревку. - В тот день я пришел к Вам и, сперва, намеревался переубедить Гу Хая. Как я мог подумать, что этот хитрый мальчишка свяжет меня и сбросит в тоннель, и если бы дядя Сунь не появился так своевременно, то я бы нашел свою смерть в этом тоннеле!
Когда Гу Вэйтин дослушал до конца, его лицо было нечитаемым, однако не важно, как он был сердит, прежде всего, следовало развязать Гу Яна.
- В тот день, когда ты уходил, ты же прислал мне сообщение?
Гу Ян горько усмехнулся:
- Гу Хай забрал мою одежду и ушел, как Вы думаете, мог я послать Вам это сообщение?
Картина величественного урагана была живо выгравирована на лице Гу Вэйтина

Два дня назад Бай Лоинь и Гу Хай загрузили доверху две машины едой и одеждой и под пристальным взглядом Бай Ханьцзы официально сбежали в романтическое путешествие. Отец призадумался, глядя на рассеянный свет от машин.
- Эх, я действительно не знаю, то, что они делают, во благо им или причинит вред... - у тетушки Чжоу на лице отразилась тревога.
Папа Бай легкомысленно рассмеялся и с улыбкой сказал:
- Слепой сказал «посмотрим», только и всего. Может быть, для них все обернется к лучшему.
- Слепой посмотрит? - тетушка Чжоу ущипнула его. - Какой ты отец? Дети стали морскими свинками для эксперимента! В случае неудачи, кто будет расплачиваться, а?
- Жизненный путь не бывает прямым, удачи и поражения, каждый шаг, человек всё испытывает на личном опыте. Идти неверным путем не обязательно плохо, также как и правильный путь - не обязательно хорошо.
- Это кажется вполне разумным... - тетушка Чжоу взглянула на мужа.
- Собственно говоря, для молодёжи отправиться искать приключения это не плохо, кто в своей жизни не сделал хоть пары глупостей? Уж насколько я покладистый человек, но во времена молодости и у меня несколько раз подобное было, - весело засмеялся Бай Ханцзы.
- Например?- спросила тетушка Чжоу.
- Сперва мои родители не соглашались с моим решением жениться на Цзян Юань, но я осмелился упорно отстаивать свою волю. Они всячески препятствовали, вплоть до того, что во всеуслышание заявили, что разорвут со мной семейные отношения, но я не пошёл на компромисс. Это наша любовь, зачем позволять кому-то другому принимать решения? - лицо отца выражало гордость.
- А потом? - нарочно спросила тетушка Чжоу.
- А потом развод, только и всего... – он опустил плечи.
- Это все? - тетушка Чжоу рассердилась. - И ты все же разрешил им уехать!
- Опять же, если бы я не развелся с Цзян Юань, смог бы я второй раз жениться? Разве бы я смог встретиться с тобой?
- В... - тетушка Чжоу не знала, что и ответить.
- Таким образом, всё имеет и плюсы, и минусы, суть ясна со временем, когда ты будешь оценивать. Я верю в судьбу, я думаю, что жизнь человека распланирована Богом, и если ты, в конце концов, должен встретить человека в определенное время, и именно тогда происходит ограбление, прячась, ты все равно не избежишь судьбы... - всё более самодовольно продолжал Бай Ханьцзы.
Тетушка Чжоу восхищенно вздохнула.
- Досадно, классный руководитель Иньцзы вчера звонила, сказала, что у него превосходные результаты и в обучении, и в состязаниях, в школе рассматривают вопрос о включении его в список студентов, принимаемых в ВУЗ без экзаменов, и также сказала, чтобы Иньцзы скорее возвращался в школу, чтобы осуществить это.
- А?- Бай Ханьцзы изменился в лице. - Когда это было? Почему же ты не сказала мне об этом раньше?
- Я говорила тебе позавчера вечером, и ты сказал «хорошо», - ответила тетушка Чжоу.
- Плохо дело, очевидно, я тогда спал, - сказал Бай Ханцзы, хлопнув себя по лбу.
- Ты сожалеешь? - аккуратно спросила женщина.
- Как можно? – Бай Ханьцзы неловко улыбнулся, продолжая придерживаться образа отца-философа. - Мое решение хорошо продумано, как можно его изменить?!
- Ну, тогда пойдем домой, - кивнула тетушка Чжоу.
Бай Ханьцзы развернулся и пошел обратно, он сдерживался какое-то время, но, в итоге, не выдержал и спросил:
- Учитель не сказала, куда рекомендация?
Тетушка Чжоу, после мгновенного колебания, промолвила:
- Вроде Циньхуа, во всяком случае, если не в Циньхуа, то в Пекинский университет.
Бай Ханьцзы стремительно развернулся, и на непослушных ногах неуклюже побежал, крича во весь голос:
- Сын, а! Мой сын самый лучший...
Тетушка Чжоу в два шага подскочила к нему и, дернув за руку, прошипела:
- Что теперь, а? Их давно и след простыл!
У отца на лице отразилось все его отчаяние.
Тетушка Чжоу, вздохнув, потянула его за руку:
- Ладно, смирись с судьбой, так угодно Богу, ты не сможешь вернуть его.
- Хрен с ним, с Богом! - скрипя зубами, ответил Бай Ханьцзы.

Двое, каждый за рулем своего автомобиля, ехали по дороге, они не бежали в страхе от своих родных, а двигались навстречу новому миру, насыщенному яркими красками.
Может быть, испытав некоторое время назад слишком много страданий, выдержав большое давление, они вдруг обнаружили, что жить прекрасно. Вместо того чтобы быть загнанными в клетку своими близкими и страдать, лучше сбежать и, наслаждаясь свободой, мчаться во весь опор к счастью. В сознании обоих это путешествие – очередной этап их жизни, и пока ты еще молод, почему бы не совершать безумства!
На пустынной дороге через горный перевал две машины, не спеша, остановились.
- Хочешь в туалет? - поинтересовался Гу Хай.
Бай Лоинь кивнул.
- Тогда давай сделаем это вместе, - ухмыльнулся Гу Хай.
- Держись от меня подальше, - Бай Лоинь тут же толкнул его.
Проигнорировав его, Гу Хай достал своего «птенца».
Бай Лоинь взялся за Гу Хая, и развернул его так, чтобы они встали спина к спине.
- Нет! - крикнул Гу Хай и быстро развернулся. – Так получается против ветра, ты хочешь, чтобы я обмочился с головы до ног, а?
У Бай Лоиня от смеха затряслись плечи.
Гу Хай очень давно не видел чтобы Бай Лоинь смеялся чему либо, и теперь не мог отвести взгляд, смотрел на его лицо, потом вниз, снова вверх, вниз…
- Эй, парень, ты обмочил свои руки, - закашлялся Бай Лоинь.
Гу Хай резко взглянул вниз.
- Где? Мои руки сухие.
Бай Лоинь только смеялся и больше ничего не говорил.
Гу Хай понял, что его провели, дождавшись, когда Бай Лоинь будет поправлять брюки, он, заигрывая, пожамкал его задницу пару раз.
Закончив дело, чистюля Бай Лоинь вытащил бутылку минеральной воды и передал Гу Хаю, чтобы вымыть руки.
- Какое расточительство! - с тех пор, как Гу Хай выбрался из туннеля, он выработал у себя хорошую привычку экономить воду.
Закончив мыть руки, парни прислонились к машине перекурить.
- Ты знаешь дорогу? - поинтересовался Гу Хай.
- Не знаю, я впервые уехал, - Бай Лоинь покачал головой из стороны в сторону.
- Ты говоришь, что никогда не выезжал из Пекина?
- Если ты спрашиваешь про последние два месяца, то да, впервые, а так, некоторое время назад я ездил в Тяньцзинь, - ответил Бай Лоинь.
- Ездил в Тяньцзинь? - Гу Хая это ни капли не впечатлило. - Зачем ты ездил в Тяньцзинь?
- Вместе с Ю Цзы, к нему домой, - ответил тот.
Поток ревнивых мыслей начал наполнять воздух, Гу Хай, стряхивая пепел с окурка, сострил:
- Ты и он - тоже вместе сбежали?
- Если не доверяешь, то я сейчас же сажусь в машину и возвращаюсь, - насупился и тихо сказал Бай Лоинь.
Гу Хай засмеялся ему в ответ и укусил за подбородок, запах табака переместился с подбородка и вторгся в его дыхание, вперемешку с запахом диких трав и полевых цветов, даря чувство вольной жизни.
- Поторопись и реши, где будет первая остановка? - спросил Гу Хай.
- Сразу ничего не приходит в голову, - затруднился ответить Бай Лоинь.
- Давай сделаем так, у меня имеется универсальный прием, - на мгновение задумался Гу Хай.
Бай Лоинь бесстрастно наблюдал, как Гу Хай снял ботинок, подбросил его в воздух, ботинок упал, указывая на запад.
- Хорошо, значит, направляемся туда, - сказал Гу Хай.
-...