Глава 187. По-настоящему заставил других волноваться.

Посмеявшись, Бай Ханьцзы заметил, что он единственный в комнате, кто смеется. Остальные трое молча смотрели на него с таким холодным выражением, как если бы температура сейчас была ниже 20 градусов. Сначала тетушка Чжоу тоже хотела улыбнуться, потому что испытывала те же чувства в этой ситуации, что и Ханьцзы, но заметила напротив две пары глаз, уставившихся на них, и улыбка с ее лица невольно сползла.
Наконец заговорила Цзян Юань, суровые слова, сказанные ею, были адресованы Бай Ханьцзы.
- Бай Ханьцзы, ты сегодня оставил голову дома? У детей серьезная проблема, а ты еще смеешь смеяться!! Мне стоит назвать тебя добросердечным или идиотом? Наш сын не испытывает любви к щенкам и не обманывает девушку, у него проблемы с сексуальной ориентацией. Это серьезное психическое заболевание. Разве ты не понимаешь этого?
Бай Ханьцзы по-прежнему был спокоен, он ответил Цзян Юань:
- Мне кажется, тебе стоит посмотреть на себя, может, тогда ты поймешь, почему нашему сыну не нравятся женщины?
Глаза Цзян Юань налились кровью, она показала пальцем на Бай Ханьцзы:
- Что ты имеешь в виду?
Гу Вейтин резко стукнул по столу:
- Не ссорьтесь!
После того, как заговорил Гу Вэйтин, уже никто не посмел раскрыть рот.
- Бай Лаоди (вежл. обр. «Вы» к младшему по возрасту). Я разъясню Вам. Я никогда не одобрю то, что они вместе! Поэтому я пригласил вас сегодня, чтобы решить эту проблему. Независимо от того признаете Вы это или нет, это уже произошло. Правильно это или нет, но на наших с Вами сердцах лежит это бремя.
Цзян Юань достала носовой платок, похоже, она была растеряна больше всех.
Несмотря на то, что еда уже была подана, никто не шевелил палочками, все четверо молчали.
Гу Вейтин поднял свой бокал перед Бай Ханьцзы.
- Бай Лаоди, надеюсь, после этого бокала, Вы сможете найти решение.
Они стукнулись бокалами и оба выпили содержимое.
Как говорится, вино – источник мужества, после выпитого щеки Бай Ханьцзы покраснели, голова закружилась.
- Насчет этой проблемы, моя позиция - пусть все идет своим чередом.
ГуВэйтин «…»
Слезы Цзян Юань уже высохли, она пристально смотрела на тетушку Чжоу.
- Иньцзы не говорил тебе, что ты стала его родной матерью? Я хочу услышать, что ты думаешь обо всем этом как его как называемая мать …
Сердце тетушки Чжоу дрогнуло, она взглянула на Бай Ханьцзы, затем перевела взгляд на Цзян Юань и неловко ответила:
- Если честно, я сегодня пришла как слушатель.
Услышав такой ответ, лишенный по ее мнению смысла, Цзян Юань почти согласилась с ним.
Глядя на этих двоих и на реакцию после того, что он им раскрыл, Гу Вэйтин наконец все понял. Пара, которую он сегодня пригласил, не были его союзниками, возможно даже совсем напротив! Неудивительно, что отношения их сыновей развиваются так стремительно с такими пособниками!
- Мне все равно как вы воспитываете своего сына, но я должен позаботиться о своем!
Сказав это, Гу Вэйтин с мрачным лицом направился к выходу. Цзян Юань схватила сумку, ненавидяще посмотрела на пару и вышла следом.
***
В выходные Гу Хай встал рано, тщательно умылся, уложил волосы, одел чистую одежду и подошел к кровати со стороны, где лежал Бай Лоинь. Увидев, что тот все еще спит, он тихонько сказал:
- Иньцзы, я схожу куплю завтрак, к моменту, когда я вернусь, тебе бы лучше уже одеться.
Бай Лоинь зарылся с головой в одеяло.
Гу Хай наклонился к его уху и прошептал:
- Я пошел.
Нечеткий голос, будивший его каждое утро, стих. Когда Бай Лоинь снова открыл глаза, солнце было уже высоко. С кухни не доносились запахи еды и также нигде не было видно высокой фигуры Гу Хая.
Все утро Лоинь проискал Гу Хая, куда бы он ни звонил, новостей о Гу Хае не было.
С тревогой на сердце он прибежал на работу к Бай Ханьцзы.
- Может быть отец искал Да Хая? Два дня назад его отец пригласил нас двоих на разговор, смысл беседы сводился к тому, что он все-таки против того, чтобы вы были вместе.
Бай Лоинь хотел уже идти, но отец схватил его чуть сильнее, чем обычно.
- Не ходи на базу искать его. Если ты спровоцируешь их, то им все равно ничего не будет, даже если они будут бить тебя. Или, что еще хуже, убьют тебя.
Принимая во внимание слова отца, Бай Лоинь утешил его:
- Ничего, там моя мать, они не посмеют сделать такое.
Закончив говорить, Бай Лоинь энергичными шагами направился к выходу.
Бай Ханьцзы тяжело вздохнул, этот ребенок, он совсем потерял голову!
***
При встрече с Гу Хаем первыми словами Гу Вэйтина были:
- Иди в армию.
Гу Хай был шокирован и озадачен из-за грубого подхода к решению этой проблемы, только наладившиеся отношения между ними, снова стали напряженными. Однако Гу Вэйтин уже на заботился об этом, по его мнению, Гу Хай тоже не особо проникся этим чувством между отцом и сыном. Поэтому, даже если он будет хорошо относиться к сыну, Гу Хай будет только использовать его ради своей выгоды.
- Откажитесь от этой идеи, я уже говорил, что не пойду в армию.
Лицо Гу Вэйтина потемнело, речь тоже стала жесткой.
- Либо армия, либо разрываешь отношения, выбирай что-то одно.
Гу Хай посмотрел острым как нож взглядом:
- Это моя жизнь, я не нуждаюсь в указках от других людей.
- Хе-хе… - холодно усмехнулся Гу Вэйтин. - Тогда покажи мне свою решимость! Разве ты не бесстрашно копал тоннель? С сегодняшнего дня тебе лучше оставаться там. Не примешь решение, тогда будешь сидеть там вечно!
Спустя несколько часов Гу Хай оказался в тоннеле.
В то время, чтобы побыстрее закончить проход, он не особо заботился о ширине тоннеля, поэтому теперь здесь едва хватало места для одного человека. Невозможно было встать, сесть или лечь. Если он хотел двигаться - то можно было только ползти.
Гу Хай закрыл глаза и представил, что в конце тоннеля комната Бай Лоиня, он лежит на кровати, с таким высокомерным и неловким видом. Гу Хай вспоминал каждую деталь о Лоине, находясь в тоннеле. Пока он держался здесь, он всегда мог оказаться в комнате Бай Лоиня, чтобы крепко обнять его и спать.
- Генерал, - сказал Сунь Цзинвэй, стоя на пороге и не решаясь войти.
Гу Вэйтин сидел в кресле и делал вид, что читает газету, но на самом деле он даже не видел слов.
- Войдите.
Сунь Цзинвэй вошел с подавленным видом.
Гу Вэйтин безразлично спросил его, взглянув поверх газеты:
- Если есть что-то, то говори прямо.
- Верните сына из тоннеля. Ночью температура очень низкая, а стены там влажные. Это слишком тяжело - оставаться там всю ночь. Если с ним вдруг что-то произойдет, например, обморожение, разве вы не пожалеете об этом?
Гу Вэйтин долго молчал перед ответом:
- Есть другие дела?
Сунь Цзинвэй ничего не ответил.
- Если больше ничего, то иди отдыхать пораньше, - холодно сказал Гу Вэйтин.
Сунь Цзинвэй по-прежнему оставался на месте.
Гу Вэйтин взглянул на него:
- Почему еще не ушел?
Сунь Цзинвэй вздохнул и поплелся к выходу.
Глядя на отступление своего подчиненного, Гу Вэйтин внезапно произнес:
- В следующий раз нет необходимости сообщать мне о его положении. Вход в тоннель в моей комнате, поэтому даже если он умрет там, вам не нужно доставать его.
Шаги Сунь Цзинвэя остановились, затем он открыл дверь и вышел.
Гу Вэйтин отложил газету, его взгляд бессознательно уперся в пол. Прошло более десяти часов, и в течение этого времени Гу Хай находился в тоннеле без еды и воды. У Гу Хая всегда был очень упертый характер, и он продолжал держать свою позицию.
Там временем Сунь Цзинвэй тайно поднял у себя половицу и сунул в тоннель одеяло.
На самом деле, он уже спускал Гу Хаю еду в полдень и на ужин. Но он по-прежнему был озабочен, не зная съел ли Гу Хай все.
Телефонный звонок от Лоиня прервал его мысли. Он отчетливо слышал тревогу в голосе мальчика, сообщившего ему, что он сейчас находится у входа на военную базу, но ему нельзя войти.
Сунь Цзинвэй заботливо посоветовал ему:
- Иньцзы, возвращайся домой, Сяо Хай в порядке. Сейчас он спит в комнате генерала. Через два дня генерал уезжает на два месяца, поэтому он хочет, чтобы эти два дня Гу Хай провел с ним.
Бай Лоинь хотел еще многое сказать, но Сунь Цзинвэй уже повесил трубку.
В полночь Сунь Цзинвэй вскочил с кровати, не в силах спать. Неудивительно, как можно спать, когда под землей есть человек!
Выйдя из комнаты, он заметил, что в комнате генерала еще горит лампа. Он не мог не вздохнуть тяжело, наблюдая за мерцанием света. В конце концов, твой сын замерзает под землей, разве ты можешь спать?
Бродя по округе, Сунь Цзинвэй в итоге пришел к входу на военную базу и увидел там знакомый силуэт.
Вместо того чтобы вернуться домой, Бай Лоинь стоял там, как дежурный. Только вот его одежда была слишком тонкой.
Сунь Цзинвэй поспешно направился к нему.
- Сынок, ты почему не ушел домой?
Бай Лоинь хриплым голосом произнес:
- Я жду Гу Хая.
Услышав это, Сунь Цзинвэй изменился в лице, нельзя было сказать гнев это или волнение.
- Разве я не говорил тебе? Генерал хочет, чтобы эти два дня Сяо Хай побыл с ним. Послушайся, возвращайся домой и жди его, ради чего ты пришел сюда? - договорив, Сунь Цзинвэй взял свое пальто и накинул на Бай Лоиня.
Бай Лоинь вернул его обратно:
- Дядя Сунь, Вы думаете, Ваши слова обманут меня?
На миг Сунь Цзинвэй потерял дар речи, в глазах появился намек на беспомощность.
- Даже если генерал запер его здесь, ты не можешь быть настолько глупым, чтобы стоять здесь целый день, верно? Что ты сможешь сделать? Что если генерал случайно выйдет и увидит тебя, он точно еще больше разозлится. Слушай дядю, хорошо? Возвращайся домой. Если есть что-то важное, то лучше подождать до завтрашнего утра, а потом снова приходить.
После сказанного Бай Лоинь действительно развернулся и начал уходить.
Однако прежде, чем Сунь Цзинвэй успел вздохнуть с облегчением, он увидел, что Лоинь нашел укромный уголок и уселся там.
- Ай…
Сунь Цзинвэй растерял все слова, эти двое детей, действительно, знают, как заставить других поволноваться!

 

Глава 188. Оба бросают вызов власти!

- Генерал, уже три дня.
Гу Вэйтин, делая вид, что не понимает, спросил:
- Что три дня?
В последнее время Сунь Цзинвэй так сильно переживал, что у него даже возникли проблемы с губами, чем спокойнее был генерал, тем страшнее ему становилось на сердце. В душе он не мог точно понять, что значит для Гу Вэйтина каждая минута, проведенная Гу Хаем под землей.
- Сяо Хай уже три дня в тоннеле.
Гу Вэйтин холодно посмеялся:
- Не совсем три дня, всего лишь 68 часов.
Сунь Цзинвэй, действительно, не мог уже сдерживать свой гнев:
- Генерал, это стоит того? Посмотрите на себя, каким стало в последнее время Ваше лицо? Этот ребенок не потерпит поражение, сначала провалитесь Вы….
- А что со мной случилось? - упрямо сказал Гу Вэйтин. - Я плохо выгляжу?
- Если Вы не придаете этому делу большого значения, тогда почему так подробно помните каждую секунду?
Гу Вэйтин на какое-то время потерял дар речи, бросил на Сунь Цзинвэя косой и острый, словно кинжал, взгляд.
- Не думай, что это подкосит мою уверенность. Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? Каждый день ты осторожно переправляешь ему овощи, рис, одеяла. Да даже если он пробудет там полгода, этого будет недостаточно.
Лицо Сунь Цзинвэя мгновенно побледнело, тело перестало подчиняться ему.
- Генерал, я сделал это ради Вас. Если бы он действительно был преступником, то я и глазом не моргнул бы, если бы Вы посадили его под землей. Но он не преступник, он – Ваш дорогой сын! Это такое темное место, там даже невозможно вытянуть ноги. Даже если бы он ел и пил, то это все равно невыносимо!
Гу Вэйтин бросил на него холодный взгляд:
- У тоннеля есть два отверстия, то есть ты хочешь сказать, что не выпускал его оттуда, чтобы он мог поесть, попить и нормально поспать?
- Если бы он, действительно, захотел этого, то было бы очень хорошо! - сейчас Сунь Цзинвэй осмелился говорить правду. - Генерал, честно говоря, он мог использовать все, что я спустил ему, но он не сделал этого. Все те вещи, что я ему скидывал, все вернулось обратно! Даже одеяло, которое я дал ему, он не стал укрываться им, предпочитая мерзнуть. Генерал, какое сейчас время года? Мы одеваем несколько слоев одежды и все равно снаружи потираем руки от холода! Подумайте о Сяо Хае, что он пережил в эти три дня?
Сердце Гу Вэйтина болело, но выражение лица оставалось невозмутимым.
- Будет лучше, если ты перестанешь преувеличивать.
- Генерал! – Сунь Цзинвэй, рослый здоровый мужчина, так переживал, что чуть не заплакал. - Я не преувеличиваю, Сяо Хай в самом деле не ел и не пил. Если бы он действовал как раньше, забавляясь и хитря, то было бы хорошо. Но на этот раз он, действительно, серьезен с Вами!
Гу Вейтин взревел от ярости:
- Тогда пусть умрет там!
Скорбным взглядом Сунь Цзинвэй посмотрел на Гу Вейтина, затем слабо сказал:
- Генерал, Вы не отдавали мне приказ, я не посмел спуститься вниз, поэтому я не знаю наверняка как там Сяо Хай.
Закончив говорить, Сунь Цзинвэй вышел из комнаты генерала.
Когда Гу Вэйтин наконец встал, он почувствовал головокружение и был вынужден оставаться неподвижным, пока не придет в себя. Он тоже не спал три дня и две ночи. По правде говоря, причина, по которой он намеренно не обращал внимания на Гу Хая и слова Сунь Цзиинвэя, заключалась в том, чтобы дать возможность Сунь Цзинвэю спасти Гу Хая. Каждую ночь, лежа в своей постели, он думал о том, что Гу Хай укрывается тем одеялом. Гу Вэйтин даже не думал о том, что с самого начала Гу Хай даже не брал одеяло…
Прошагав по комнате, Гу Вэйтин наконец остановился у входа в тоннель.
Он наклонился и внимательно прислушался к звукам, но ничего не было слышно.
Внезапно он поднял ковер, который закрывал вход, и проворно забрался туда.
Спустившись, он присел на корточки и двинулся вперед, вскоре обнаружив тело, лежащее на земле.
Гу Вэйтин многократно задевал спиной влажную землю над головой, от этого его чистая выглаженная форма стала грязной и мокрой.
Он приближался все ближе, в надежде услышать дыхание сына, и когда он почувствовал, что тот дышит биение сердца, наконец, нормализовалось.
Поскольку в тоннеле было темно, Гу Вэйтин не мог видеть лица Гу Хая, только чувствовал холодную атмосферу вокруг. СуньЦзинвэй был прав, здесь Гу Хай ничего не ел и не пил, одеяла не было, даже никакой простыни, чтобы защититься от земли не было. Одежда Гу Хая была мокрой, потому что он прислонился к мокрой стене, вокруг пахло плесенью.
Гу Вэйтин прикоснулся к руке Гу Хая, она была холодной, совершенно не такая, как в ту ночь, когда теплые руки обхватили его собственную.
Гу Хай неожиданно схватил его за руку, даже сейчас его захват был силен, словно ничего и не произошло.
- Отец…- крикнул чистым сильным голосом Гу Хай.
Гу Вэйтин беспрепятственно посмотрел на Гу Хая, собрался и четко, с паузами произнес:
- Сейчас ты поднимешься со мной, дитя, послушай мой план, все, что было до этого, я все забуду.
Гу Хай по-прежнему был верен словам, сказанным три дня назад:
- Я не пойду служить в армию.
- Тебе так невыносимо быть рядом со мной? - с горечью и печалью спросил Гу Вэйтин.
- Если вы примете Иньцзы, я каждый день буду рядом с Вами.
Гу Вэйтин потянул его за ворот, накопившиеся в нем теплые чувства постепенно угасали.
-Я не могу согласиться на ваши отношения.
- Ну тогда Вы можете идти, - судорожно ответил Гу Хай. - Здесь неплохо. Мне кажется, что жить здесь без воды и еды намного легче, чем жить без Иньцзы. Если в Вас есть сострадание, то Вы не должны принуждать нас расстаться, потому что это намного хуже и горче, чем это место.
Гу Вэйтин заскрипел зубами:
- Такие страдания не входят в область моих эмоций, даже если ты будешь замучен до смерти, я не буду сожалеть об этом!
Сильный голос Гу Хая пронзил темноту:
- Хорошо, провожать не буду.
Когда Гу Вэйтин выбрался из тоннеля, в голове его завертелась куча ерунды, «спама», полностью поглотившая порыв Гу Хая.
- Генерал, Ваш второй сын уже третьи сутки стоит снаружи, что бы мы ни делали, он не уходит.
Услышав эту новость, Гу Вэйтин еще стал больше раздражен и рассержен от действий Бай Лоиня.
- Впусти его и приведи ко мне!
Когда Бай Лоинь вошел, его бледное лицо было ничуть не лучше, чем у Гу Хая.
Понимая, что Бай Лоинь сын Цзян Юань, генерал несколько смягчил тон.
- Кто позволил тебе каждый день стоять у ворот? Ты знаешь, как это затруднительно для меня? Сначала я считал, что ты понимающий и умный ребенок, однако сейчас я понял, что вы оба дураки, не только снаружи, но и внутри испорченные!
Выслушав эти обвинения, Бай Лоинь коротко спросил:
- Где Гу Хай?
В данный момент его не заботило ничего, кроме Гу Хая.
Этот вопрос и тон, каким он был задан, несомненно, задели Гу Вэйтина.
- Разве ты не хотел узнать, как он? Сегодня я впустил тебя, чтобы ты хорошенько посмотрел, какой вред вы нанесли сами себе! Видишь этот тоннель? Гу Хай лежал там без еды и воды три дня. Только когда он сдастся и признает свою ошибку, я подниму его оттуда.
Сердце Лоиня пронзила боль, он подошел к тоннелю. Он был там и знал, как там холодно, к тому же он тоже уже страдал от холода и голода, и прекрасно представлял каково это.
Внезапно Бай Лоинь наклонился и попытался войти, но был схвачен Гу Вэйтином. Он отчаянно боролся, снаружи зашли двое солдат и насильно утихомирили его.
Гу Вэйтин открыл тоннель, но намеренно не пускал туда Бай Лоиня. Лоинь твердо стоял на ногах, между ним и входом было не более 10 сантиметров, однако у него не было возможности спуститься туда, не было возможности позаботиться о Гу Хае.
- Слушай хорошо. Если прямо сейчас ты пообещаешь мне, что вы порвете отношения, то я немедленно вытащу его. Если вы оба придете к согласию, я больше не буду создавать трудности, можете поступать, как считаете нужным!
Слова Гу Вэйтина пронзали сердце Лоиня как острые ножи.
Он, шипя, произнес прямо в тоннель:
- Гу Хай, Гу Хай…
Гу Хай как раз хотел закрыть глаза, но услышав голос Бай Лоиня, мгновенно ожил и открыл их.
Впервые за три дня Гу Хай начал оглядываться на вход в тоннель. Колющая боль пронзала глаза, когда он напрягал их, всматриваясь в отверстие. Он хотел ответить Лоиню, но не мог говорить. Безусловно, это был план Гу Вэйтина и он не мог позволить Бай Лоиню поверить, что он действительно здесь.
- Гу Хай, Гу Хай…- в голосе Лоиня нарастала паника.
Слушая этот голос, Гу Хай мог только стиснуть зубы, и слезы потекли по его лицу, но он не издал ни звука.
- Ну как? Все понял?
Бай Лоинь покрасневшими глазами посмотрел на Гу Вэйтина, уверенность потихоньку исчезала из них.
- Вы специально раскопали могилу для Вашего сына? Вы задумывались о том, как Ваша покойная жена будет смотреть с небес на происходящее? Что бы она подумала об этом?
- Тебе не нужно беспокоиться о том, что она подумает. Я спрашиваю тебя прямо сейчас! - в глазах Гу Вэйтина была жесткость и высокомерие. - Обещай, что вы двое будете жить обычной жизнью. Если же нет, то я впустую вырастил этого сына! Он умрет – я не буду сожалеть!
Взгляд Лоиня снова устремился на тоннель.
Гу Хай в это время молился про себя: Иньцзы, ты должен стоять на своем! Ты – моя любимая женушка, никто не может бороться с тобой, никто не может угрожать тебе, ты не должен разочаровать меня.
Сильная и необычная аура наполнила комнату. Бай Лоинь поднял голову, одной ногой медленно ступил на землю и, взявшись по краям отверстия, прокричал в тоннель.
- Гу Хай, слушай внимательно, с этого дня, каждый день, что ты спишь в этом тоннеле, я буду спать на обочине дороги, ты не ешь и не пьешь, и я тоже не буду есть и пить, кто первый сдастся, тот мудак!
Сказав это, он яростно ударил по крышке тоннеля, вернув ее на место, и направился к выходу.
На следующую ночь он опять нашел себе укромный уголок и сел там. На нем была влажная одежда, которая так и не высохла, ночной ветер непрерывно дул, пока он наслаждался этим «удовольствием».
Была уже глубокая ночь, как вдруг чьи-то теплые руки накинули ему на плечи пальто.
Почувствовав это, Бай Лоинь повернул голову и увидел теплое ласковое лицо Бай Ханьцзы. Вина, стыд, беспокойство мигом подкатили к горлу, Бай Лоинь шевелил губами, но слова не вылетали.
- Сынок, бегите вдвоем!
Бай Ханьцзы было нелегко сказать это, каждое слово было разрушительным, сбежать со своим любимым – во всем мире, только такой глава семейства, как он, мог дать этот совет.