Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Способности понимать значение
СВОИХ ДЕЙСТВИЙ И РУКОВОДИТЬ ИМИ У ЛИЦ, СТРАДАЮЩИХ ШИЗОФРЕНИЕЙ Е. В. Королева, Н. К. Харитонова, А. В. Мишин Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе в отношении наиболее распространенных категорий дел — признания лица недееспособным и признания сделки недействительной — основывается на оценке соотношения юридического и медицинского критериев. Медицинский критерий дееспособности в соответствии со ст.29 ГК РФ представлен в законе в общей форме как психическое расстройство. В ст. 177 ГК РФ медицинский критерий не уточнен, указано лишь "состояние" лица, однако, как показывает судебно-психиатрическая практика, при производстве экспертизы оценке подлежат составляющие его проявления психического расстройства. Юридический критерий категорий дееспособности и сделкоспособности аналогичен, однако предполагает различные уровни сохранности психической деятельности. Общими для критериев, определяющих неспособность понимать значение своих действий и руководить ими, является нарушение критических функций и адаптационных возможностей, отражающееся на регуляции социальной и правовой деятельности. Сохранность дееспособности предполагает способность к осуществлению повседневной деятельности с самостоятельным разрешением насущных социальных и бытовых проблем, при этом уровень социального функционирования может быть снижен. Способность заключать сделки предполагает возможность осуществления конкретных юридически значимых действий, понимание не только внешней, но и внутренней сути заключаемых сделок, их юридических и социальных последствий. Таким образом, вынесение экспертного решения осуществляется путем сопоставления клинической картины психопатологических расстройств, состав- ляющих медицинский критерий дееспособности и сделкоспособности, с различными компонентами юридического критерия - интеллектуальным и волевым. Диагноз шизофренического процесса в судебно-психи-атрической практике зачастую приводит к необоснованному ограничению прав психически больных лиц. Иногда сам по себе факт установления диагноза "Шизофрения", без уточнения формы и стадии течения заболевания, расценивается как наличие тяжелого хронического психического расстройства, предопределяющего экспертное заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими. Б.В. Шостакович (1990), отмечая необходимость дифференцированного подхода к экспертной оценке психических расстройств у лиц, страдающих шизофренией, подчеркивал, что патерналистский подход может проявляться опекой, которая навязывается сверху, становится обязательной и нередко обременительной для объекта попечения. Автор указывал, что до введения нового законодательства врач-психиатр решал, по существу, все социальные вопросы больного, полагая и будучи искренне убежденным в том, что он имеет на это право, так как лучше понимает нужды больного. Эти установки под лозунгом "гуманизации", заботы о благе больного глубоко внедрились в сознание психиатров. Современное законодательство о правовом положении лиц, страдающих шизофренией, дает широкие возможности для защиты их интересов с отказом от жесткой патерналистской модели взаимоотношения врача-психиатра и больного и повышением ответственности больных шизофренией за свое поведение (Тихо-ненко В.А., Иванюшкин А.Я., Шишков С.Н., 2001). Знание лицами с психическими расстройствами того, что они могут быть ответственными за свои поступки, в гражданском процессе чрезвычайно важно, поскольку формирует У них чувство правовой ответственности и понимание, что они обладают равными правами с остальными людьми (Irwin N., 1985). G. Szmukler и F. Holloway (2000) отмечали, что У лиц с психическими расстройствами презумпция способности принимать решения может быть ограничена по психическому состоянию только в связи с необходимостью за-
120 121 щиты их интересов. В научных трудах М. Muijen, J. Connelly et al. (1992), Т. Middelboe (1997), P. Appelbaum (1998) указывается, что у лиц, страдающих шизофренией, разрешение социальных вопросов, выписка из стационара и оказание амбулаторной помощи резко повышают качество жизни и уровень психосоциального функционирования. Подчеркивается, что наличие психических расстройств не всегда сказывается на способности лица принимать решение в правовой ситуации, она зависит от степени их выраженности.
Критерии способности лица быть ответственным за свое правовое поведение в уголовном и гражданском процессах разрабатывались в ряде научных работ. По мнению Ф.В. Кондратьева и С.Н. Осколковой (1997), шизофрения как хроническая болезнь не содержит в себе признаков фатальной прогредиентности, исключающей возможность выздоровления, она не всегда соответствует пониманию сущности понимания психоза как состояния, предопределяющего единство юридического и медицинского критериев. По данным Я.М. Середенко (1991) и З.Г. Абдурагимова (1999), формирование длительных ремиссий, в структуре которых не выявляется каких-либо расстройств шизофренического спектра, а только признаки личностной дисгармонии, определяет высокий уровень социальной адаптации больных. В этом случае у них после перенесенного приступа шизофрении восстанавливается способность к социально-трудовой адаптации, профессиональному росту, они хорошо приспособлены к жизни, ориентированы в практических вопросах, проявляют заботу о своих родных, адекватно реагируют на возникшие трудные обстоятельства. Развитие у больных психологически понятных ситуационных реакций, на фоне неглубокой астенизации личности, не препятствует их способности устанавливать и поддерживать социальные контакты, ориентироваться в жизненных ситуациях, в достаточной мере контролировать свои поступки и предвидеть их последствия. В научной работе В.B. Ванды-ша-Бубко с соавт. (2007) подчеркивается, что при оценке качества ремиссии у больных шизофренией основной задачей является анализ совокупности клинических, психо- логических и социальных факторов. Авторы указывают на важность оценки не только специфических нарушений мышления, изменений в структуре личности и эмоционально-волевой сфере, но и внутренних ресурсов для эффективной осознанной и волевой регуляции поведения, способности субъекта действовать и соизмерять свои поступки с объективными условиями ситуации и базовыми моральными ценностями. Схожие факторы имеют значение и при проведении судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе. Недоучет указанных обстоятельств и необоснованное применение патерналистского подхода психиатрами в отношении лиц, страдающих шизофренией, не только ограничивают их свободное волеизъявление и возможность реа-лизовывать свои имущественные права с учетом реально сложившейся ситуации, но и приводит к нарушению социального функционирования и утяжелению течения психического расстройства в психотравмирующей ситуации. В качестве примера может быть приведена повторная амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза в отношении С, 1943 г. р., проведенная в ГНЦССП им. В.П. Сербского, в гражданском деле по иску сестры С, являющейся его опекуном, к его бывшей жене о признании недействительными договора передачи квартиры в собственность и свидетельства о регистрации права от 2 февраля и 15 мая 2002 г. На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы: 1. Страдал ли С. каким-либо психическим заболеванием или расстройством нервной деятельности 7 февраля и 15 мая 2002 года? 2. Мог ли С. в силу своего психического состояния понимать значение своих действий и руководить ими 7 февраля и 15 мая 2002 года?
О подэкспертном известно, что он с детства по характеру был малообщительный, застенчивый, много занимался спортом. В школу был определен с 8 лет, с учебой справлялся удовлетворительно. В возрасте 16 лет впервые был госпитализирован в психиатрическую больницу, ему был постановлен диагноз: "Шизофрения". В тот период у него возникло ощущение, что "в нем и вокруг него все изменилось": изменились лица, природа стала "как неживая". Был растерянный, раздражительный, не мог ни на чем сосредоточиться, казалось, что в голове пусто, слышал неясный шепот. Считал, что окружающие
122 123 над ним смеются, отворачиваются, плохо спал ночью. На фоне терапии состояние быстро улучшилось, продолжал учебу в школе, окончил 10 классов с хорошими отметками, поступил в институт транспортного машиностроения. Повторно находился на лечении в психиатрической больнице с 01.11 по 17.12.66, был доставлен туда матерью, по словам которой на фоне большой нагрузки в институте перестал спать, был возбужден. Он охотно вступал в беседу, много говорил, легко переходил с одной темы на другую, отвлекался. Состояние улучшилось в первые дни пребывания в больнице, стал заметно спокойнее, улучшился сон, рассказал, что раньше были галлюцинации, видел "человекоподобные, абстрактные видения", думал о дельфинах, сравнивал их мозг с мозгом человека. Ему был поставлен диагноз: "Гипоманиакальный синдром. Шизофрения". В последующем С. оставил учебу в институте, работал слесарем, разнорабочим. В возрасте 25 лет женился, родился сын, отношения в семье были хорошие. С 29.04 по 01.06.68 он находился на лечении в психиатрической больнице с диагнозом: "Шизофрения, простая форма". Указано, что перед госпитализацией у него нарушились сон, аппетит, ухудшилось настроение, появилось ощущение, что болезнь может повториться. При поступлении он сообщил, что после того, как прочитал в журнале об активизации Солнца и о том, что люди со слабой нервной системой заболевают от этого, решил лечь в больницу, испытывал тревогу. В отделении состояние быстро нормализовалось, говорил, что хочет выписаться, чтобы помогать жене, работать. В удовлетворительном состоянии был выписан из стационара. В последующем продолжал работать, с женой отношения были хорошие. В 1977 г. был вновь госпитализирован в психиатрическую больницу после того, как жена заявила: она видит, что он больной и не будет с ним жить. Ему был поставлен диагноз: "Шизофрения, параноидная форма. Непрерывно прогредиентный тип течения". В истории болезни указано, что С. депрессивен, астенизирован, жалуется на отсутствие аппетита и плохое общее самочувствие. На фоне терапии в первые дни пребывания в отделении состояние С. нормализовалось, он был выписан и переехал к родителям, продолжал работать монтером. С 1990 г. С. постоянно работал на предприятии электрослесарем, вплоть до увольнения в 2005 г., по месту работы характеризовался положительно. В 1985 г. С. заключил брак с С. (ответчицей по настоящему делу), отношения в семье были хорошими. С 22.05 по 04.06.90 С. находился на лечении в психиатрической больнице с диагнозом "Шизофрения, состояние не-
стойкой ремиссии, астенодепрессивный синдром". Поступлению предшествовали конфликты в семье с женой и падчерицей. В отделении охотно вступал в беседу, держался корректно, фон настроения был снижен, переживал о случившемся. Мышление несколько аморфное, непоследовательное, склонен к бесплодному рассуждательству, анализу своей прошлой жизни. Эмоциональные реакции были тусклые. В период пребывания в стационаре подчинялся режиму, был спокоен, малообщителен. В удовлетворительном состоянии был выписан из стационара. Взаимоотношения в семье нормализовались. В период с 02.11 по 20.12.93 С. вновь поступил на лечение в психиатрическую больницу с диагнозом "Шизофрения параноидная, приступообразно-прогредиентное течение, гипоманиакальный синдром". Со слов жены, его состояние ухудшилось в течение последней недели: нарушился сон, он строил нереальные планы по предпринимательской деятельности. Фон настроения был несколько приподнят. Охотно вступал в беседу, с охваченностью рассказывал о своем проекте, был расторможен, манерен, от смеха переходил к слезам. В последующем состояние мужа улучшилось, он стал спокоен, упорядочен, охотно вступал в беседу, реально оценивал свои возможности. Указывалось, что при выписке С. понимал, что у него было болезненное состояние. В последующем С. находился на лечении в психиатрическом стационаре с 21.02 по 28.04.97 с диагнозом "Шизофрения, параноидная приступообразное течение, маниакальный синдром". Был доставлен бригадой "скорой помощи" по вызову жены из-за ухудшения психического состояния после конфликтов в семье и употребления алкогольных напитков. Эмоционально был неадекватен, временами беспричинно смеялся, говорил, что он много думал о Космосе, его беспокоят "озоновые дыры". В период пребывания в стационаре первое время был словоохотлив, быстро переходил с одной темы на другую. Мышление ускоренное, с элементами резонерства, речь витиеватая. Фон настроения приподнят. На фоне лечения С. стал спокойнее, упорядоченнее в поведении. Выписан из стационара в удовлетворительном состоянии. Как следует из материалов гражданского дела, С. и его жена 07.02.02 обратились с заявлением о передаче в индивидуальную собственность занимаемой квартиры. С. написал заявление, в котором указал, что просит не включать его в число участников общей собственности приватизируемого жилого помещения, правообладателем квартиры стала его жена. 15.05.02 был оформлен договор о передаче квартиры в собственность. С. продолжал проживать с женой, их
124 125 отношения были хорошими, по месту жительства он характеризовался положительно. С октября 2003 г. С. стал пенсионером по возрасту, однако продолжал работать, ему было присвоено звание "Ветеран труда". С августа 2004 г. отношения С. с женой ухудшились, она стала настаивать на расторжении брака, так как хотела вступить в брак с другим мужчиной. После расторжения брака С. стал жить у родственников. С. находился на лечении с 05 по 24.09.04 в психиатрической больнице с диагнозом "Шизофрения параноидная, приступообразно-прогредиентный тип течения". Доставлен в больницу в сопровождении родственников, по словам которых он в течение двух недель не спал, по ночам переставлял мебель, то плакал, то пел, постоянно что-то говорил. Было отмечено, что он держался корректно, несколько манерно. Мышление было в обычном темпе, обстоятельное. Подолгу рассуждал о Космосе, говорил о метеоритах, космических кораблях, спутниках Марса и т.п. Был эмоционально лабилен, настроение менялось от эйфории до субдепрессии. Память, внимание и интеллект не нарушены. В первые дни пребывания в отделении был подвижен, многоречив, суетлив. В последующем на фоне терапии стал значительно спокойнее, вел себя упорядоченно. После выписки из стационара уволился с работы, имел случайные заработки. Решением МСЭК 05.04.05 С. был признан инвалидом II группы по психическому заболеванию. Отношения с родственниками были конфликтными, так как С. не имел собственной квартиры. 25 июля 2005 г. брат С. обратился в суд с заявлением, в котором просил признать своего брата недееспособным, так как он лечился и наблюдался у психиатров, не может понимать значение своих действий и руководить ими. По данному делу была проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, по заключению которой у С. имеется психическое расстройство в форме шизофрении. Было установлено, что он может понимать значение своих действий и руководить ими в связи с тем, что в настоящее время у него отсутствуют значительные личностные изменения и обострения психического заболевания. Определением суда в отношении С. была назначена повторная стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, так как выводы экспертов вызывали сомнение, учитывая то, что С. неоднократно лечился в психиатрических больницах и страдает шизофренией в течение длительного времени. При стационарном освидетельствовании С. был ориентирован всесторонне правильно, доступен контакту. В беседе был отвлекаем, рассуждал о том, что "построит сам себе дом и будет в нем жить". Уверял, что способен трудоустроиться и зарабатьгвать себе на жизнь. Не исключал, что сможет устроить свою личную жизнь. Бреда, обманов восприятия не выявлено. Фон настроения был неустойчив, менялся в зависимости от направления беседы, эмоционально С. был уплощен. Его планы на будущее были расценены комиссией как ирреальные. Комиссия пришла к заключению, что С. страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении и имеющиеся у него изменения психики выражены столь значительно, что лишают его способности понимать значение своих действий и руководить ими. Решением суда от 25 июля 2005 г. С. был признан недееспособным, опекуном назначена его сестра, которая обратилась в суд с исковым заявлением в интересах С. к его бывшей жене. В заявлении сестра подэкспертного просила признать недействительными договор передачи квартиры в собственность и свидетельство о регистрации права от 2 февраля и 15 мая 2002, так как С. в тот период страдал психическим расстройством и не мог понимать значение своих действий и руководить ими. С 14.11.05 С. стал работать дворником, зарекомендовал себя добросовестным, исполнительным работником. По настоянию опекуна С. был уволен с работы, с 11.01 по 3.05.06 находился на лечении с в психиатрической больнице с диагнозом "Шизофрения, параноидная форма, приступообразно-прогредиентный тип течения. Пси-хопатоподобный синдром". Отмечалось, что у него ясное сознание, он правильно ориентирован в месте, времени и собственной личности. Настроение ровное. Мышление резонерское. Острой психотической симптоматики не выявлялось. В последующем состояние С. расценивалось врачами как удовлетворительное, он был выписан из отделения в сопровождении родственников. В судебных заседаниях были даны показания, характеризовавшие С. Брат С. отметил, что тот легко поддается уговорам, авторитетными для него являются родители, жена и начальник на работе, он слушается их беспрекословно. Отметил также, что на работе не знали о наличии у него психического заболевания. Ответчик (бывшая жена С.) показала, что все необходимые документы для приватизации С. собирал самостоятельно. Пояснила, что разошлась с С, так как решила выйти замуж за другого человека. Указала также, что приступы у С. проявлялись в том, что у него нарушался сон и пропадал аппетит, она обращалась к помощи врачей. Подчеркнула, что таких перепадов настроения, которые отмечались у него в последний год, раньше не было. Из показаний соседей следует: они не знали, что С. страдает психическим заболеванием, у него
126 127 не было конфликтов с женой, он вел себя как обычный человек, очень любил детей. Со слов сослуживцев, С. - очень хо-роший слесарь, всегда был очень спокойным, добрым, отзывчивым, общительным, "никаких фантазий, нереальных идей' он не высказывал". После увольнения он приходил на бывшую работу, при этом выглядел плохо, говорил, что ему негде жить, брат, сестра и мать гонят его, вся пенсия находится у сестры. Отмечали также, что документы на приватизацию квартиры С. оформлял сам, говорил, что квартира досталась его жене по справедливости. Также в показаниях сослуживцев было отмечено, что С. был спокойным, положительным и отзывчивым человеком. Однако, по мнению свидетелей, в последние годы у него были перемены в настроении, он шутил необычно, иногда в общем разговоре произносил неуместные фразы, мог слишком громко разговаривать, бурно жестикулировать. Определением суда в отношении С. была назначена стационарная судебно-психиатрическая экспертиза. При освидетельствовании С. был правильно ориентирован, доступен контакту. Сообщил, что на момент приватизации отношения с супругой были хорошие. В тот период не мог и предположить, что он когда-либо окажется без жилья. Отказом от участия в приватизации хотел лишний раз доказать жене и падчерице, что он их очень любит и доверяет им. Утверждал, что если с него снимут опеку, сможет легко трудоустроиться на хорошую высокооплачиваемую работу. Мышление обстоятельное, с элементами парало-гики. Эмоциональные проявления лабильны. Бреда, обманов восприятия не выявлялось. Критические способности расценены как существенно сниженные. Комиссия пришла к заключению, что в период заключения сделки 07.02.02, несмотря на достаточную трудоспособность, упорядоченность поведения, в связи с имеющимся у подэкспертного хроническим психическим расстройством в форме шизофрении он не мог понимать значение своих действий и руководить ими. В связи с тем, что заключение экспертов противоречит другим доказательствам по делу и показаниям свидетелей, определением суда в отношении С. была назначена повторная судебно-психиатрическая экспертиза. При обследовании в Центре отмечено, что у С. мимические реакции живые, в целом адекватные, жестикуляция естественная, он аккуратно одет, выглядит опрятно. Понимал цель экспертизы, был обеспокоен исходом гражданского дела. В беседу вступал охотно, был доступен продуктивному контакту. Анамнестические сведения сообщал подробно, достаточно последовательно. Имевшие место в прошлом психопатологические переживания не скрывал, относился к ним с достаточной критикой. Рассказывал, что обострения психического расстройства обычно возникали после переутомления, употребления алкогольных напитков, конфликтов. Проявлялись тем, что он становился возбужденным, не спал по ночам. Подчеркивает, что всегда искал помощи у врачей, на фоне приема лекарственных препаратов эти состояния быстро проходили. Характеризовал себя веселым, общительным, говорил, что легко сходился с людьми. С теплотой отзывался о своей жене (ответчицей по настоящему делу), развод с ней объяснял тем, что она стала встречаться с другим мужчиной, с которым впоследствии заключила брак. Сообщал, что в настоящее время повторный брак его супруги расторгнут, он поддерживает с ней отношения, надеется, что в последующем будет жить с ней. Подробно рассказывал о том, как работал слесарем, подчеркивал, что работа всегда ему нравилась, у него никогда не было конфликтов с сослуживцами, они вместе проводили время, отмечали праздники. С обидой говорил о своих родственниках, тяжело переживал тот факт, что был лишен дееопособности, называл это "гражданской смертью", так как не может теперь трудоустроиться, распоряжаться своей пенсией, живет на даче в плохих условиях, не имеет денег, вынужден питаться тем, что ему привозят родственники. Отмечал, что очень скучает без работы, без общения, иногда подрабатывает на соседних дачах. Строил реальные планы по восстановлению дееспособности, не скрывал, что намерен обратиться в прокуратуру. Понимал, что не сможет работать на прежнем месте, но говорил, что был бы доволен и неквалифицированной работой, лишь бы иметь возможность распоряжаться своими деньгами. Подэкс-пертный хорошо ориентирован в сути гражданского дела. Рассказывал, что спорная квартира досталась ответчице в результате родственных обменов, однако изначально у нее тоже было жилье. Говорил, что отказался от своей доли при приватизации квартиры по согласию с ответчицей, при подписании заявления хорошо понимал, что делал. В настоящее время не сожалеет об этом, тяжело переживает лишь факт лишения дееспособности. Мышление не всегда последовательное, обстоятельное. Эмоциональные реакции в целом адекватные, несколько однообразные. Критические и прогностические функции в целом сохранены. Комиссия пришла к заключению, что С. страдает психическим расстройством в форме приступообразной шизофрении (F25.21). Течение заболевания характеризовалось кратковремен-
128 129 ными, хорошо поддающимися терапии психотическими состояниями с преобладанием аффективного компонента, их возникновение часто было связано с психогенными и экзогенными факторами (употребление алкоголя). Ремиссии отличались продолжительностью и высоким качеством, их клиническая картина характеризовалась некоторыми личностными изменениями и невыраженными ассоциативными нарушениями с сохранностью адаптационных возможностей, критических функций, достаточного уровня социального функционирования. В юридически значимый период 7 февраля и 15 мая 2002 г. у С. отмечалось состояние ремиссии, которая проявлялась невыраженными нарушениями мышления и эмоциональной сферы, характеризовалось сохранностью адаптационных возможностей (проживал в семье, был трудоустроен), критических и прогностических функции. При заключении сделки он был способен к адекватному целеполаганию (заключил сделку по реально-бытовым мотивам, после согласования с женой), понимал юридическую суть и социально-правовые последствия сделки (был убежден, что квартира должна принадлежать его жене), принимал активное участие в ее осуществлении. Поэтому в интересующий суд период его волеизъявление было свободным, он мог понимать значение своих действий и руководить ими. Таким образом, в данном случае течение шизофренического процесса было благоприятным, имевшиеся психопатологические расстройства не определяли в целом поведения С, не нарушали его способности к трудовой деятельности, взаимоотношения с близкими людьми определялись реальными непатологическими мотивами. В основу предыдущего экспертного решения о неспособности С. понимать значение своих действий и руководить ими был положен лишь факт установления диагноза "Шизофрения", а также данные о повторных госпитализациях в психиатрические больницы, без учета выраженности имевшихся психопатологических расстройств. Необоснованное лишение С. дееспособности и наложение опеки, а также признание недействительным договора приватизации явились выраженным психотравмирующим фактором, который привел к утяжелению течения психического расстройства и резкому нарушению уровня социального функционирования. Литература Абдурагимова З.Г. Дифференцированная судебно-психиатрическая оценка больных шизофренией в состоянии ремиссии: Автореф. дис.... канд. мед. наук. - М., 1999. -19 с. Середенко Я.М. Динамика длительных ремиссий у больных приступообразной шизофренией (судебно-психиатрический аспект): Автореф. дис.... канд. мед. наук. — М, 1991.- 25 с. Тихоненко В.A., Иванюшкин А.Я., Шишков С.Н. Психиатрия, этика и право. Руководство по социальной психиатрии. — М., 2001. — С.51-73. Шостакович Б.B. Патернализм и его роль в современной психиатрии. Социально-правовые аспекты психиатрической помощи. — М., 1990. - С.63-69. Appelbaum P.S. Missing the Boat: Competence and Concent in Psychiatric Research // The American Journal of Psychiatry. Vol. 155, N.11, November, 1998. P. 1486-1488. Szmukler G. and Holloway F. Reform of the Mental Health Act. Health or safety? // British Journal of Psychiatry (2000). 176, May. P. 414-420.
130 131 СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО ПРАВОНАРУШЕНИЕ В ОСТРОМ ПЕРИОДЕ ЧЕРЕПНО-МОЗГОВОЙ ТРАВМЫ Н. В. Лазько, И. П. Мамонова, М. Г. Алексеева Судебно-психиатрическая экспертиза (СПЭ) лиц, получивших черепно-мозговую травму (ЧМТ) либо в криминальной ситуации, либо непосредственно перед таковой, является одним из наиболее сложных и трудоемких ее видов. В подобных случаях решение поставленных перед судебными психиатрами задач, оценка возможности таких лиц осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания требуют скрупулезного и детализированного исследования материалов уголовного дела в сопоставлении с данными медицинской документации и результатами клинической беседы. Как показывает практический опыт, наиболее значимыми расстройствами в клинической картине острого периода ЧМТ являются расстройства сознания и мнестические нарушения, поскольку они непосредственно влияют на восприятие событий криминальной ситуации и последующее их воспроизведение. Особенности клинических проявлений ЧМТ изучены многочисленными отечественными и зарубежными исследователями, в том числе и в последние десятилетия (Коновалов А.Н., Васин Н.Д., Лихтерман Л.Б. и соавт., 1986; Белов В.П., 1988; Доброхотова Т.А., 1994; Штульман Д.Р., Яхно Н.Н., 1997; Casson I.-R., Siegel О. et al., 1984). К настоящему времени вопросы методологии СПЭ лиц, получивших ЧМТ в криминальной ситуации, довольно подробно отражены в специальной литературе, преимущественно посвященной освидетельствованию потерпевших (Печерникова Т.П. и соавт., 1993; Лазько Н.В., 1996; Смирнова Т.А. и соавт., 2000, 2002). Представленный случай интересен тем, что, с одной стороны, демонстрирует особенности экспертной оценки психического состояния подозреваемого, получившего ЧМТ незадолго до криминальной ситуации, а с другой — показывает, как вынесение данного экспертного решения косвенно влияет на оптимизацию судебно-следственного процесса. Подэкспертный А., 1977 г. р., подозреваемый в совершении попытки кражи, в 2006 г. направлен на комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу в ГНЦССП им. В.П. Сербского. Из материалов уголовного дела, медицинской документации, со слов подэкспертного известно следующее. Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Сведения о течении беременности и родов у матери подэкспертного не представлены. В дошкольном возрасте перенес эпидемический паротит, ветряную оспу, пневмонию, травму головы без потери сознания, вирусный гепатит типа "В". До 9-летнего возраста получал лечение в условиях психоневрологического санатория по поводу энуреза. По характеру формировался добрым, веселым, отзывчивым, ответственным. В общеобразовательную школу поступил в 6 лет, до 8-го класса учился хорошо, в последующем при смене школы успеваемость немного снизилась, в 10-ом и 11-ом классах обучался в вечерней школе, грубых нарушений дисциплины не допускал. Закончил 11 классов и ПТУ по специальности автослесарь. В дальнейшем работал автослесарем, сотрудником военизированной охраны. В 1998 г. женился, от брака имеет сына 1999 г. р.; по семейным обстоятельствам в армию соответственно возрасту не призывался. В 2000 г. по направлению медкомиссии райвоенкомата находился на обследовании в соматических больницах, где были определены ограничения к прохождению военной службы в связи с выявленными хроническим пиелонефритом, пролапсом митрального клапана. Работал техником по наладке оборудования, закончил водительские курсы. В 2000 г. был осужден за грабеж на 3 года лишения свободы условно, в 2001 г. после совместного распития алкогольных напитков причинил телесные повреждения жене, был осужден на 6 лет лишения свободы с присоединением 0,5 года неотбытого срока по предыдущей судимости. В 2001 г. брак подэкспертного был расторгнут. Находясь в местах лишения свободы, А. нарушений режима содержания не допускал, был освобожден в феврале 2005 г. условно-досрочно. В последующем работал водителем-экспедитором, водителем на станции скорой медицинской помощи, с мая 2006 г. занимался частным извозом. На учете в психоневро-
132 133 логическом и наркологическом диспансерах не состоит. По месту жительства жалоб на его поведение не поступало. 15.10.06 около 3 часов утра А., управляя автомашиной, совершил ДТП, получил травму головы с потерей сознания. Был доставлен в НИИ СМП им. Н.В. Склифосовского, после обработки раны на лбу был отпущен домой. 16.10.06 состояние А. ухудшилось: уси-лились координаторные нарушения, появилось онемение в пальцах рук, поведение было неадекватным. Родителями был доставлен в травматологический пункт, откуда 16.10.06 в 11 ч был ста-ционирован в городскую клиническую больницу № 7. При осмотре в приемном отделении состояние его было расценено как средней тяжести, артериальное давление — 135/80 мм рт. ст., отмечено, что сознание сохранено, фотореакции живые. Отмечался горизонтальный нистагм, черепно-мозговые нервы - ин-тактны, сухожильные и периостальные рефлексы — снижены; парезов, плегий, явлений менингизма, ригидности затылочных мышц не отмечалось. Определялись статическая атаксия, интенция при выполнении пальценосовой пробы, гипестезия с уровня 3-го шейного позвонка. Был установлен предварительный диагноз: "Ушиб головного мозга? Повреждение шейного отдела позвоночника. Ушибы, ссадины мягких тканей головы, ушиб грудной клетки, перелом 7-го ребра слева". При рентгенографическом исследовании шейного отдела позвоночника повреждений костей не выявлено, повреждений ребер, плевры легких также не выявлено. Кости свода черепа — без видимых повреждений. По результатам эхоэнцефалографии определены: "Признаки гидроцефалии, отсутствие смещения срединных структур". 16.10.06 во врачебной записи от 12 ч 40 мин указано на его заторможенность, вялость. В тот же день в 13 ч 50 мин при осмотре заведующим нейрохирургическим отделением сознание А. было сохранено, но его речь была замедленной, на поставленные вопросы он отвечал невнятно, имелись грубые координаторные нарушения, гипестезия в пальцах рук. При инструментальном обследовании очаговой патологии у А. выявлено не было. Назначена комплексная терапия (сосудистые, обезболивающие, антигистаминные, мочегонные средства, транквилизаторы). В записи от 19 ч 16.10.06 указано, что А. самовольно ушел из стационара, о чем сообщено родственникам. 16.10.06 А. в 24 ч вернулся в отделение, была проведена беседа, отмечено, что состояние — стабильное. 17.10.06 при повторном осмотре заведующим отделением состояние А. было тяжелым: он был в сознании, но некритичен, несколько дезориентирован. Поставлен диагноз: "Ушиб головного мозга". Назначено соот- ветствующее лечение. 17.10.06 в 14 ч 30 мин А. был проконсультирован психиатром. Врачом отмечалось, что сознание у больного ясное, он амнезировал обстоятельства травмы, обманов восприятия и нарушений мышления не было, спокоен; жаловался на поверхностный сон. Диагноз: "Ретроградная амнезия (органический амнестический синдром травматический)". 18.10.06 состояние А. было средней тяжести, сохранялись жалобы на головную боль, резкую сонливость. Неврологическая симптоматика - без отрицательной динамики. Диагноз: "Сотрясение головного мозга. Интоксикация?".
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-12-07; просмотров: 108; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 13.59.231.155 (0.049 с.) |