Основные выводы по шестой главе

1. Быстрый рост новых религиозных движений вызвал озабоченность различных кругов американского общества, а впоследствии и других государств мира. Противостояние «нашествию культов» имело неодинаковые мотивации и осуществлялось религиозными способами. Возникает организационно неоформленное, но весьма громко заявившее о себе образование, получившее в США и западноевропейских государствах название «антикультового движения». Первоначально его участники ориентировалось преимущественно на конфессиональную критику различных групп новых религиозных объединений, затем к движению присоединились стихийно возникшие ассоциации родственников последователей религиозных новообразований, считавших, что культы негативно влияют на взгляды и поведение их детей. В антикультовое движение входили бывшие члены различных религиозных новообразований, рассказывающие в СМИ о нравственном и материальном ущербе, нанесенном им за время пребывания в культах. Активными участниками антикультового движения выступают отдельные светские психологи и социологи религии, обвиняющие культы в манипулировании сознанием, зомбировании и «промывании мозгов» своих последователей.

2. В основе идеологии антикультового движения лежит представление о культах как псевдорелигиозных образованиях, вовлекающих и удерживающих последователей посредством психологического насилия, сокрытия своих подлинных целей. Культы обвиняются в совершении уголовных преступлений, сознательном разрушении национальных традиций, семейных устоев. Свою цель участники антикультового движения видят в противодействии распространению культов, информировании общества об их опасности, побуждении государственных институтов ограничить или вовсе запретить деятельность религиозных объединений, причисленных к культам.

3. В общем негативном отношении к неорелигиозным образованиям в антикультовом движении выделяются несколько основных направлений. Представители одного из них видят свою задачу в выявлении противоположности вероучения и обрядовой практики культовых организаций с учением и практикой "исторического христианства", опирающегося на Библии. Они считают ставку исключительно на обличительно- разоблачительное отношение к культам малопродуктивной и не соответствующей библейским заповедям, призывающим доискиваться до подлинных причин отступления людей от учения Иисуса Христа. Трактовки последователями либерального крыла антикультового движения природы НРД обусловливают и способы противодействия распространению этого феномена. Основной упор делается на существенное повышение уровня теологической образованности самих христиан, позволяющий не только им достойно противостоять усилиям миссионеров неорелигий, но и убедительно и тактично показывать ложность пропагандируемых ими вероучительных доктрин.

4. Для радикального направления антикультового движения характерны обличительный пафос и обличение деструктивных групп, считающихся культами. Наиболее непримиримую позицию по отношению к новым религиозным движениям заняли в США протестантские течения. Характерно, что многие из этих течений католицизмом и православием, а также светскими кругами причисляются к разряду сект, а порой и культов. Именно теологи фундаменталистских направлений в протестантизме были первыми авторами специальных публикаций, обративших внимание на феномены новых религиозных движений. Ими же были запущены в оборот такие термины, как «культы», «деструктивные культы», а позднее – «тоталитарные секты». Причисляя религиозные новообразования к «культам», протестантские фундаменталисты отрицают религиозный характер этих новообразований. Их вероучительные доктрины оцениваются как псевдорелигиозные конструкции, искусственно сконструированные и не укорененные в глубокие традиции. Отвергаются как недостоверные откровения, полученные свыше основателями новых религиозных движений, и лежащие в основе созданных ими вероучений.

5. Еще на ранней стадии своего существования антикультовое движение обозначило главную угрозу, исходящую от деятельности культов. Она получила название «программирование», под которым понимался широкий набор приемов и средств, c помощью которых у попавшего в культовое образование формируется образ мыслей, превращающий новообращенного в зомби, робота, послушное орудие в руках основателя или лидера культа. Для эффективной нейтрализации используемых культами способов вовлечения и удержания под контролем последователей разрабатываются идеология и основанная не ней практика, получившая название «депрограммирования». Процедура депрограммирования включала в себя изоляцию, нередко насильственную, членов различных групп религиозных новообразований, применение к ним психологических и иных средств воздействия с целью освобождения от влияния конкретного типа новых религиозных движений и возвращения прежних взглядов и убеждений.

6. Западная, прежде всего североамериканская версия «депрограммирования», не получила распространения в России, несмотря на одобрение зарубежной антикультовой методологии некоторыми отечественными психологами и психиатрами. Особенно широко используется тезис о том, что для окончательного освобождения от влияния культов необходимо заново учиться мыслить самостоятельно. Этот тезис обрастает в конфессиональных и светских СМИ сообщениями о том, сколько времени необходимо для реабилитации личности после пребывания в той или иной разновидности неорелигий.

7. Почти одновременно с возникновением антикультового движения в США подобные организации начинают появляться и в европейских государствах. Их организация стала реакцией на активизацию в Европе таких неорелигиозных объединений, как Дети Бога и Церковь Объединения. Европейские противники культов перенимали и активно использовали арсенал приемов и способов борьбы с неорелигиозными образованиями своих американских коллег. Переводилась и издавалась литература североамериканских обличителей культов, заимствовалась методология восприятия новых религиозных движений, язык и стиль полемики с вероучительными доктринами и практиками и др.

8. Существенным методологическим изъяном восприятия идеологами антикультового движения новых религиозных движений было и остается игнорирование духовно – религиозной и социальной природы данного феномена. Атаки направлялись и продолжают направляться против лиц, создающих идеи неорелигиозных групп и их разделяющих, а не против самих идей. Генезис последних, причины их восприимчивости не вызывают интереса у радикальных критиков феномена НРД. Отмечается и такой просчет антикультового движения, как избыточное внимание к немногочисленным неорелигиозным объединениям, которые бы никогда не могли бы добраться до широкой аудитории и обратиться через СМИ к своим потенциальным последователям. Тем самым акции антикультистов, вопреки их замыслам, стимулировали рост культов. Во многих случаях неудачными оказывались и попытки добиться законодательного оформления целей и методов антикультового движения.

9. В отличие от зарубежных стран в современной России термин «антикультовое движение» не получил широкое распространение. Сами оппоненты неорелигиозных образований обычно именуют себя сектоведами, методологически и фактически ставя знак равенства между понятиями «секта» и «культ». В то же время в работах наиболее известных сектоведов различаются секты, не наносящие вред личности и обществу (например, баптисты), и секты (культы) деструктивной и тоталитарной направленности. Именно против деятельности второй категории религиозных образований на территории России выступают сегодня самые различные силы, добиваясь ограничения их распространения или законодательного запрещения функционирования таких объединений.

10. Влиятельной и активной силой, противодействующей распространению новых религиозных движений в современной России является Русская Православная Церковь. В 1993 г. Москве образовывается Информационно-консультативный центр священномученика Иринея Лионского, возглавляемого А.Л. Дворкиным. В задачу Центра входит получение сведений о деятельности тоталитарных и деструктивных сект, а также информирование общества и государственных учреждений о вреде сектантства. В 2004 г. Центр получает новое название – «Институт религиоведческих исследований».  2 февраля 2006 г. на совещании сектоведов Русской Православной Церкви, проходившем в рамках ХIV Международных Рождественских образовательных чтений, было принято решение о создании «Российской ассоциации центров изучения религии и сект» (РАЦИРС).

11. Как и в зарубежных странах, новые религиозные движения столкнулись в России с противодействием родителей, родственники которых стали последователями НРД. В 1992 г. в Москве был создан «Комитет по спасению молодежи от тоталитарных сект», состоящий из родственников лиц, считающих себя пострадавшими от наиболее радикальных нетрадиционных движений. В 1994 – 1995 гг. сфера деятельности родителей, выступающих против новых религиозных групп, расширяется, аналогичные группы создаются в Санкт-Петербурге.

12. На отношение к новым религиозным объединениям существенное влияние оказывают многочисленные информационно-справочные материалы, публикуемые различными правительственными учреждениями. В характеристиках НРД в них широко применялась терминология из арсенала радикальной зарубежной (главным образом, американской) антикультистской идеологии. При этом такие понятия, как «секта», «культ», «деструктивный культ» и «деструктивная секта» используются в качестве общезначимых, не нуждающихся в разъяснении из смыслового содержания.

13. За рубежом и в нашей стране новые религиозные объединения по-разному реагируют на выступления выразителей идей антикультового движения и практические действия различных групп антикультистов. Формы, масштабы и «качество» таких реакций зависят от особенностей конкретной разновидности НРД, его финансовых возможностей, способности и желания собственными или иными силами противостоять деятельности конфессий или светских образований, в той или иной форме препятствующих функционированию неорелигиозного образования в стране или в какой-то местности. На отношение НРД к своим реальным противникам существенно влияет общественно- политический климат в обществе, состояние государственно-конфессиональных отношений, места в нем религиозных объединений, являющихся объектом постоянной критики.

Контрольные вопросы

1. Что понимают под «антикультовым движением»?

2. Какие причины возникновения антикультового движения в зарубежных странах?

3. Каковы основные положения идеологии и практики антикультового движения?

4. Кто входит в число активных участников антикультового движения?

5. Какие основные формы принимает антикультовое движение? Чем различаются либеральное и радикальное направления антикультового движения?

6. Что обозначают термины «промывание мозгов» «программирование», «депрограммирование»?

7. Почему практика депрограммирования вызвала негативные оценки научного сообщества различных стран?

8. Чем характеризуется антикультовое движение в России?

9. В каких формах проявляется противодействие Русской

Православной Церкви распространению новых религиозных объединений?

10. Как новые религиозные движения относятся к идеологии и практике антикультового движения?

Библиографический список

1. Берри Г.Д. Во что они верят?/ Г.Д. Бери. – М.: Духовное возрождение, 1994. – ISBN 5 – 7259 – 0005 – 7.

2. Кураев А.В. Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии). В 2 кн./ А.В. Кураев. – М.: Моск. Подворье Свято- Троицкой Лавры, 1997. – ISBN 5 – 76760083 – Х.

3. Ли Р. Ангелы обмана. (О ложных религиях и лжепророках)/ Р. Ли. – М.: Протестант, 1994. – ISBN 5 – 85770 – 161 – 9.

4. Новые религиозные организации, секты и движения в России. Каталог книжной выставки. – М.: Государственная публичная историческая библиотека России, 2003. – ISBN 5–85209–130–8.

5. Порублев Н. И. Культы и мировые религии/ Н.И. Порублев. – М.: Благовестник, 1994.

6. Тоталитарные секты – угроза ХХI века. Церкви. – Нижний Новгород: Изд-во братства св. Александра Невского, 2001. –ISBN 5 – 88213 – 045 – Х.

7. Хассен С. Освобождение от психического насилия. Деструктивные культы. Контроль сознания. – СПб.: Ольма – Пресс, 2001. – ISBN 5 – 93878 – 020 – 9.

Примечания

1. Hexham Irving. Pocket dictionary of new religious Movements. Illinois. 2002. P. 36.

2. Берри Гарольд. Дж. Во что они верят. М., 1994. C. 9.

3. Там же. C. 373.

4. Там же. C. 374.

5. Там же.

6. Там же. C. 374, 375.

7. Там же. C. 373, 374.

8. Там же. C. 386.

9. Там же.

10. Hexham Irving and Poewe Karla. New religions as Global Cultures. University of Calgary press.1997. P. 371.

11. Bromley David. G. Dramatic denouements.// Bromley David. G., Melton Gordon. J. Cults, Religions and Violence. Cambridge University press. 2002. P.11

12. Там же. С. 12.

13. Там же. С. 14.

14. Там же. С. 16.

15. Там же. С. 21.

16. Там же. С. 28.

17. What is Deprogrammating // Citizens Freedom Foundation News. № 1. 1974. P. 1.

18. Сидоров П.И. Психический терроризм – нелетальное оружие массового поражения // Российский психиатрический журнал. № 3.М., 2005.

19. Sparks Jack. The mind benders. A look at current cult. Nashwille and New York.1977. P. 16.

20. Там же.

21. Там же.

22. Там же. С. 16, 17.

23. Там же.

24. Там же.

25. Там же. С. 226.

26. Duddy Neil T. The God- Men. An Inquiry into Witness Lee and 27 Local Church. P. 107 – 126.

27. Говорят эксперты. О Утнессе Ли И. Поместных Церквах. Анахайм.1999. С. 38, 39.

28. Там же. C.212.

29. Дворкин А. Л. Сектоведение. Нижний Новгород, 2002. C. 545.

30. Там же. С.546.

31. Haak Fridrich – Wilheim. Das Mun - Imperium. Munchen. 1991.

32. Дворкин А. Л. Сектоведение. Нижний Новгород, 2002.С. 705, 791.

33. Hexham Poewe Karla. New religions as Global Cultures. University of Calgary press.1997. P.160.

34. Кураев А. В. Церковь и молодежь: неизбежен ли конфликт? М., 2004. С.80.

35. Biermance John. Odyssey of New Religions Today. A Case of the Unification Church. New York.

36. Мчедлов М. П. Основа гражданского согласия // Свобода совести в духовном возрождении отечества. М., 1994. C. 16.

37. Розанов В.В. Соч. Т. 1. М., 1999. C. 335, 336.

38. Hammond Phillip. E. Cultural consequences of cults // Future of New Religious Movements. Mercer University press. 1987.P. 262.

39. Еленский Виктор. Новые религиозные движения – зоны обеспокоенности// Людина i свит. Киев: Март, 2003.

Глава 7. Будущее НРД

Сценарии и прогнозы

Все религиозные образования возникают с надеждой на успешную реализацию своих целей, которые очерчиваются как сугубо духовные, хотя обычно декларируется и решение проблем материального свойства. Критерии оценок эффективности группы могут не совпадать с ее реальными достижениями, тем не менее все религии, новые или старые, одинаково заинтересованы в том, чтобы их члены максимально активно участвовали в выполнении их миссий. Тем не менее, потенциальные успехи и неудачи зависят от степени вовлеченности верующих в объединение или таких внутренних источников стабильности, как эффективное лидерство и эффективность организационных структур. Ни одно религиозное объединение не возникает и не развивается в социальном вакууме. Точно так же всякая религия должна разрабатывать модели взаимоотношений с социокультурным окружением и для эффективного функционирования мобилизовать свои людские, властные и финансовые ресурсы.

Религиозные объединения, будь то зарубежные или отечественные, возникали в Советском Союзе, а затем и в России в сложных и непростых условиях, вовсе не гарантирующих им успех и тем более быстрый. Увлекательная и поучительная история появления религиозных образований и их дальнейшая судьба повествуют о том, что образовавшаяся религиозная группа сразу же сталкивается с вызовами, отторжением среды, а нередко и с реальной опасностью быть устраненной из духовно-религиозного пространства. Успех, и это подтверждает не только непростая история становления мировых религий, но и многих крупных деноминаций, не приходит автоматически, во многом он обусловливается способностью основателя и его ближайшего окружения максимально использовать имеющиеся возможности в интересах зарождающегося движения.

Распространенным способом выживания и сохранения новыми религиозными образованиями своих позиций в сложной социально-политической обстановке и непростом духовном состоянии российского общества является своевременное внесение коррекций в вероучительные и социальные доктрины, формы и способы миссионерской деятельности. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что неорелигиозным группам, прибегающим к инновационным трактовкам тех или иных базовых или иных установок, чаще других удается «держаться на плаву». Более того, если новое религиозное движение стремится выжить, оно не может сохраняться в «первозданном виде», то есть в своем первоначальном состоянии, обусловленном факторами и целями, которые в каких-то пунктах сегодня могут препятствовать интересам организации. И с такими ситуациями приходиться иметь дело не только новым религиозным образованиям, но и всем традиционным объединениям. Поэтому вряд ли нуждается в подробном обосновании и вывод, логически следующий из подобной многовековой практики: чем масштабнее цели ставит перед собой неорелигиозное объединение и чем с большими трудностями оно сталкивается, тем большее внимание ему необходимо уделять усовершенствованию своей вероучительно-обрядовой «оснастки», социальной доктрине, модели взаимоотношения с обществом.

Такие маневры, разумеется, порождали и продолжают порождать множество проблем. Так, соблазн «теологически переварить» всю проблематику повседневных потребностей и запросов «наличного бытия», предложить миру их окончательные ответы и решения создает риск «потери лица», превращения в одно из секулярных учений. Однако куда более серьезные опасности создают инновации, образующие изначальные фундаментальные установки неорелигиозного образования, от которых затем нелегко не только отказаться, но и внести в них какие-либо изменения. Немалые риски и опасности новых религиозных объединений обусловлены характерным для некоторых из них подчеркиванием максимальной лояльности и преданности основателю или лидеру. Передоверяя им принятие решений, определяющих их собственную судьбу и будущее всей организации, члены авторитарных объединений фактически оказываются зависимыми от личных качеств основателей или лидеров. Это, как свидетельствуют трагические события в общине «Народный храм» и японской организации «Аум Синрике», может привести к фатальным и трагическим финалам.

В то же время максимальная децентрализация управления и процедур принятия и исполнения решений не позволяет своевременно модифицировать вероучительный и социально - этический комплексы, что порождает конфликты и становится одной из причин расколов. И хотя раскол разрушает единство движения, он не разрушает само движение, ибо это может предоставить лидерам свободу действий для создания организации еще более сильной и агрессивной, чем прежняя.

Еще в середине 80-х гг. ХХ столетия в научных кругах Запада стали составляться прогнозы будущего новых религиозных движений. При всем различии сценариев большинство их авторов признавали, что этому феномену удалось не только прочно утвердиться на духовно-религиозном пространстве, но и выработать эффективные механизмы пополнения рядов и нейтрализации угроз и вызовов, опасных для существования НРД, И если отмечалось, что в таких прогнозах в 60-е гг. возникающие религиозные образования нередко выступали как часть контркультуры и таким способом стремились утвердиться, то в конце ХХ столетия они уже сами становятся одним из элементов маргинального, но все же самостоятельного и оригинального культурного своеобразия многих стран мира.

Некоторые исследователи, не ограничиваясь одним лишь анализом вероучительных доктрин НРД, прогнозировали влияние этого феномена на состояние религиозности в мире. По их мнению, по мере умножения численности последователей неорелигий станет усугубляться такое болезненное для многих конфессий явление, как ослабление связей между религией и семьей. Кроме этого, последствия сохранения и укрепления позиций неорелигиозных образований будет сопровождаться эрозией утвердившихся религий. Согласно прогнозу социолога Филлипа Хаммонда, именно эти результаты воздействия НРД на культурно-конфессиональную среду в ХХ в. приобретут более видимые очертания. Свой прогноз он строит на основе детального изучения наблюдающегося процесса отхода детей от веры отцов. Иллюстрируя американскую специфику этого процесса, Хаммонд цитирует высказывание всемирно известного социолога религии Талкотта Парсонса, в котором фиксируются радикальные перемены в отношении к религии людей разных возрастных категорий. По установившейся традиции, подавляющее большинство принимало религиозную принадлежность своих родителей, разумеется, с различными уровнями вовлеченности. И до тех пор, пока общество в целом радикально не дезорганизовано, в его религиозных организациях не будет происходить заметной нестабильности. И внутри упорядоченной системы появляется элемент гибкости и возможность для новых установок, которые прежние церковные организации не допускали. Под элементом гибкости, поясняет Хаммонд, Т. Парсонс имел в виду легкость, c которой можно сменить деноминацию, не опасаясь впасть в семейную ересь. Ибо для дочерей и сыновей – по рождению лютеран – обращение в методизм воспринимается не как отказ от родительской веры, а скорее как культурно очерченный выбор. Точно так же католики, родившиеся в этническом приходе, могут оставаться католиками, даже если они покинут этот приход; и иудеи, становясь ортодоксальными, консервативными или реформистскими, не отказываются от веры родителей.

По наблюдению Ф. Хаммонда, в 60-80-е гг. ХХ столетия новые религиозные движения бросают вызов этой установке, максимально используя ослабление семейных и религиозных уз. И в будущем их успех будет в значительной степени определяться наметившимся дезертирством детей в отношении религии отчего дома. Однако в предлагаемом сценарии развития событий акцент делается главным образом на культурном срезе проблемы – формировании у вступившего в НРД жизненных установок, радикально противоположных не одним лишь вероучительным доктринам религии отцов. Что же касается самих новых религиозных образований, то они, в противоположность традиционным конфессиям, ищут самые различные способы сохранения энтузиазма первых последователей неорелигиозных групп у их детей. Поэтому, полагает Ф. Хаммонд, в ближайшем появятся немногочисленные примеры дезертирства из родительской веры. Однако в более широкой перспективе и новые религии ощутят на себе последствия продолжающегося ослабления связей между семьей и религией.

В дискуссиях о будущем новых религиозных движенияй основное внимание фокусировалось на проблематике, определяющей, как считали их участники, успехи и неудачи феномена НРД в целом и его разновидностей. Выявлялось влияние на перспективы неорелигиозных образований макрокультурных, социальных, демографических и образовательных характеристик их последователей. В центр внимания предлагаемых сценариев всегда попадали основатели (лидеры) религиозных новообразований; показывалось влияние их личных качеств на формирование и укрепление позиций созданных ими групп и движений. В то время исследовались причины неспособности харизматических лидеров противодействовать распаду возникшего движения, а также своевременно и эффективно реагировать на возникающие вызовы и угрозы.

К началу 80-х гг. ХХ столетия было выдвинуто немало проектов, авторы которых с различных методологических позиций оценивали ближайшее и отдаленное будущее новых религиозных движений. К этому времени исследователи данного феномена уже располагали обширными данными, позволяющими судить о природе НРД; исследователи НРД разных стран располагали данными о численности приверженцев наиболее известных групп неорелигий, способах и приемах обращения, формах организации внутриобщинной жизни. Поэтому вполне естественным явилось преобладание среди авторов прогнозов будущего НРД социологов религии, многие из которых не ограничивались только лишь анализом прошлого и настоящего состояния неорелигиозных образований. В то же время на их оценки перспектив религиозных новообразований заметно влияли разные методологические подходы к классификации религиозных организаций в целом. Вот почему дискуссии порой выходили за рамки сопоставления различных сценариев перспектив НРД и охватывали более широкие проблемы, прежде всего касающиеся места новых религиозных образований в ряду других типов религиозных организаций. В ходе таких обсуждений отмечались недостатки широко распространенной в социологии религии модели «от секты к церкви», предполагающей однонаправленный и непременный переход возникающего религиозного образования из сектантского состояния в состояние церкви. Именно подобная модель лежала в основе проектов будущего неорелигий, которые с разной скоростью будут освобождаться от характерных признаков сект и становиться церквами.

В своих прогнозах исследователи НРД очерчивали возможные перспективы не только данного явления в целом, но и наиболее активно действующих его разновидностей.

Приступая к составлению прогнозов будущего НРД, исследователи этого феномена признавались в сложности этого занятия. Главная из них – духовно-религиозная природа новых религиозных образований. Поскольку религия является областью веры, ее цели могут быть выражены в трансцендентных и метафизических терминах, писал Брайан Уилсон в статье «Факторы неуспеха новых религиозных движений». Обретение в будущем нирваны всем человечеством может рассматриваться в буддизме как успех. В то же время, несмотря на существенные вероучительные расхождения, и буддизм, и христианство связывают свои успехи с завершением существования этого мира. К тому же в христианской вере правовое измерение человеческого бытия имеет относительную ценность, ограниченную рамками грехопадения и воскресения из мертвых.

Поэтому социолог религии, по словам Б. Уилсона, всегда имеет дело с ограниченными целями религиозных институтов, хотя он и не может полностью игнорировать их собственно духовные цели и ожидания. Подчеркивая необходимость учитывать особенность природы неорелигий, английский социолог религии тем не менее выносит за рамки социологического прогноза будущего НРД определение успехов или неудач в реализации этими организациями своих трансцендентных и метафизических посланий. С помощью социологического инструментария невозможно дать объективные оценки достижения таких целей, как спасение мира, очищение планеты, обретение вечной жизни, искоренение греха. В то же время религиозные лидеры рационализируют эти конечные цели и установки. И с ростом численности религиозной организации оценка эффективности исполнения ее духовной миссии начинает смещаться с качественных параметров в сторону количественных измерений. Хотя такая тенденция позволяет эмпирически определять удачи и провалы конкретного религиозного объединения, возникает и желание в эмпирических терминах оценить и трансцендентные ожидания и надежды. Потерпит ли религиозное объединение неудачу, когда его пророчества не исполняются? Чтобы серьезно подходить к религиозным группам, мы должны учитывать их пророчества, их собственные самооценки и даже рационализацию cодержания пророчеств. Нельзя просто считать, что рост организации означает ее успех, а сокращение численности – провал. Не все движения безусловно и безгранично стремятся численно расти, и поступающие так расплачиваются за это падением престижа вероучений и организации.

Зарубежные исследователи подробно анализируют причины неудач новых религиозных образований, начиная от прекращения их деятельности в связи с противоправными акциями и кончая совокупностью обстоятельств, так или иначе ухудшающих положение и будущее неорелигиозных объединений.

Брайан Уилсон выделяет экзогенные и эндогенные типы факторов, обусловливающих неудачи новых религиозных движений, хотя, предупреждая при этом трудность их эмпирического и различения. Среди них: идеология, лидерство, организация, клиентура и институализация.

Неисполнение первоначальных обещаний является ахиллесовой пятой любого религиозного движения. И многие из них уже выработали защитные механизмы, ослабляющие нежелательные последствия для авторитета организации, наиболее распространенным из которых стало символическое толкование значения и смыслов предсказаний или иных существенных положений начального периода существования религиозного объединения. Движение может выжить, если даже его идеологические и риторические обещания не будут выполнены. Например, Адвентисты Седьмого Дня становятся деноминацией, то есть существенно улучшают свой статус только после того, как не исполнилось их предсказание о наступлении конца света в 1843 г. Менее драматически пережили последствия подобной неудачи Свидетели Иеговы, поскольку их убежденные последователи обладают способностью не верить в очевидность неисполнения предсказаний. После объявления в 1914 г. наступления Второго пришествия Свидетели Иеговы продолжали верить в это, несмотря на отсутствие физических подтверждений такого явления. Неисполнение предсказаний и обещаний не может само по себе приводить к упадку религиозного движения. Существует множество фактов, свидетельствующих о том, что в исторической перспективе сокращение численности последователей и падение влияния религиозного объединения обусловлены скорее не недостатками его вероучительного ядра, а организационно-структурными проблемами.

Далее Брайан Уилсон показывает роль основателей и лидеров новых религиозных движений не только в создании и укреплении позиций объединения, но и в создании проблем, порождающих напряженные и конфликтные отношения с властями, общественными объединениями, традиционными конфессиями. Что же касается влияния качества организации на неудачи и даже исчезновение неорелигиозного образования, то здесь на первый план выходит способность адаптировать организационные структуры к трансцендентным, мистическим и духовным компонентам учения движения. И проблема заключается не только лишь в рутинизации харизмы, хотя и она может стать частью возникающей проблемы; это может быть связано с современными, рациональными методами поддержания вдохновения и харизмы. Эта проблема особенно обостряется для новых религиозных движений и становится фактором их неудач. Для старых и утвердившихся институтов, в которых духовная власть лишь символически обозначена и в которых ритуал регулирует эмоции внутри запланированных ритмов, эти проблемы менее очевидны, хотя и здесь имеют место свои аналоги приспособления традиций к современному рациональному стилю жизни. Новые религиозные движения, отвергающие традиционные религиозные формы, относительно свободны в приспособлении современных средств в распространении своих учений. Однако такие средства являются безличностными, несовместимыми с духовностью, десакрализующими в случае их продолжительного применения или приводящие к окостенелости святости. Кроме того, ставка в решении возникающих трудностей на современные средства их преодоления ведет к растворению новых религиозных объединений в секулярных ценностях, которые порой становится не просто отличить от природы харизматической власти и религиозной природы таких объединений.

Массмедиа быстро заметили и стали эксплуатировать расхождения между духовными посланиями и организацией внутренней жизни новых религиозных объединений, называя этот факт скандальным. Новые движения стали обвиняться осуществлении рэкета, финансовых махинаций, коррупции, установлении сексуальных отношений между последователями, противоречащим существующим стандартам. Массмедиа забыли, что те же самые церкви это, в сущности, управляющие значительными богатствами, включая пожертвования, держателей акций в разного рода предприятий, землевладельцев и государственные ценные бумаги; что их финансовое устройства строго соответствует скорее экономическим критериям, чем, можно сказать, согласующееся с такой рекомендацией Священного Писания, как «Посмотрите на полевые лилии…»

В исследовании перспектив НРД указывалось на существенные издержки предпринимаемыми некоторыми неорелигиозными образованиями форсированных модификаций начальных вероучительных построений, наполнения их, а также социальных программ современными модными и привлекательными теориями и лозунгами. Естественное желание таким путем улучшить имидж организации таит другую потенциальную опасность стать жертвой секуляризации, набирающей обороты во всем мире. В то время как высокий уровень напряжения вызывает активное противодействие общественных институтов, быстрое и значительное приспособление к разнообразной культуре может подорвать перспективы новой религии. Секуляризация лишает новую религию уникальности ее духовного послания, и, стало быть, лишает ее базы для привлечения новых последователей.

На этот риск еще в 1959 г. указывал Брайан Уилсон, полагая, что сектантские движения вынуждены выполнять такую деликатную задачу, как поддержание умеренного уровня напряжения с обществом, избегая при этом излишне большого или слишком незначительного напряжения.

В отличие от традиционных конфессий, НРД не имеют способов решения своих материальных проблем, получивших национально-этническую легитимацию. В то же время не следует забывать и о практикуемые некоторыми новыми движениями активных форм фандрейзинга (сбора пожертвований).

Таким образом, уже в начале 80-х гг. зарубежные исследователи полагали, что они располагают достаточно широкими данными о новых религиозных движениях, их морфологией для определения наиболее вероятных продвижений этих религиозных систем. Перед ними, правда, с неизбежностью вставала проблема временных толкований параметров перемен, ожидающих феномен НРД, и его конкретных разновидностей в странах Запада. Не считая возможным дать строго хронологическое предсказание состояния рассматриваемого феномена, авторы прогнозов основной акцент делают на выявление разнообразных вероятных будущих модификаций НРД в западном обществе; при этом избегая точной временной привязки их реализации.