Рождение святого знаменует Звезда огня в созвездии сердца .

Пэй Мин и остальные вошли на чей-то двор, должно быть, в поисках колодца. Се Лянь переступил порог и заметил между делом:

— Все строения на этой улице столь грандиозные и внушительные.

Хуа Чэн произнёс:

— Медная печь находится в самом центре императорской столицы, мы уже очень близко к ней. А место, которое две тысячи лет находится близ столицы, тоже начинает процветать, разумеется, и постройки здесь грандиозные и внушительные. В этих местах проживали в основном высокие чины и знать, зажиточные семьи.

Колодец здесь действительно имелся, но вокруг него складывалась чрезвычайно ужасающая картина. Возле колодца, замершие в причудливых позах, лежало несколько человеческих фигур. Складывалось впечатление, будто они, мучимые жаждой, доползли сюда в предсмертной агонии, но всё ж их жизнь оборвалась. Подойдя ближе, Се Лянь на миг опешил.

— Но… они ведь более походят на каменные статуи, чем на людей?

Конечно, это были не живые люди, но и не трупы. И тем более — не скелеты. А именно несколько крайне примитивных светло-серых «каменных статуй».

Се Лянь хотел было подойти и потрогать их, но взгляд Хуа Чэна заставил принца тут же вспомнить об их недавнем обещании друг другу не притрагиваться к странным и опасным вещам, и Се Лянь заставил себя остановиться. В его голове закружились мысли — кто ни с того ни с сего стал бы ваять такое количество статуй, да ещё столь пугающего вида? Должно быть, это в самом деле люди, по какой-то неизвестной причине принявшие подобный облик.

Двери дома были открыты, принц заглянул внутрь и увидел на полу ещё двоих человек, крепко обнявшихся в скрюченном положении. Их лица были размазаны, выражения разглядеть не удавалось, но уже по одним позам ощущалось, какой ужас охватил их перед смертью. Своими телами двое тесно закрывали что-то ещё, похожее на свёрток. Но присмотревшись ещё раз, Се Лянь внезапно понял.

Должно быть, это был младенец.

Всё сразу стало ясно.

— Люди снаружи — это домашние слуги, а здесь, внутри, похоже, семья хозяев из трёх человек, — заключил принц.

Хуа Чэн ответил:

— Гм. Когда случилось извержение вулкана, вода в реке Уюн сменилась потоками бурлящей лавы. Жители возвышенностей не погибли в лаве и пламени, но не смогли скрыться от вулканического пепла, который заполнил собой всё. Их настигла смерть от удушья.

Всепоглощающий пепел в мгновение ока накрывал людей, образуя твёрдую корку, которая и сохраняла их тела в том виде, в котором смерть настигла их, обращала в окаменевшие статуи. За секунду до конца эти двое — муж и жена — в панике пытались защитить своего возлюбленного и ребёнка, так и слились в одно целое.

Колодец, конечно, давным-давно пересох, Пэй Мин же не питал никакого интереса к изучению мертвых тел, поэтому подхватил Пэй Су на плечо и продолжил поиски. Се Лянь же обнаружил одну странность — он вошёл в дом и присел возле трёх окаменевших людей. Хуа Чэн направился следом и спросил:

— Хочешь на что-то взглянуть?

Се Лянь, чуть нахмурившись, ответил:

— Просто их поза показалась мне немного странной. Два взрослых одной рукой крепко обнимают друг друга, а вот другой…

Другую руку они прижимали к груди, словно что-то держали.

— Ты хочешь узнать, что именно они держали в руках?

Се Лянь только успел кивнуть, как Хуа Чэн ударил ладонью по окаменевшим и слившимся воедино статуям.

— Постой, по отношению к их останкам, не слишком ли это… — поспешно заговорил Се Лянь.

Однако Хуа Чэн оказался быстрее — трое вмиг обернулись горой светло-серых осколков.

— Не стоит излишне переживать. Они давно мертвы. И останков не осталось, — бесстрастно ответил Хуа Чэн.

Среди осколков не было ничего. «Каменные статуи» оказались полыми внутри.

И ведь верно, слой вулканического пепла сформировал прочный панцирь, но всё же заключённые внутри трупы могли гнить и разлагаться. А когда процесс завершался, оставалась только внешняя оболочка из пепла.

То, что когда-то жило, ушло навсегда. Но то, что никогда не было живым, осталось навечно.

Среди кусочков вулканических осколков сохранились не до конца сгнившие обрывки материи и украшения хозяйской четы, такие как кольца, серьги, ожерелья и тому подобное. Се Ляню показалось, что перед смертью муж и жена вряд ли могли схватиться за драгоценности, поэтому продолжал перебирать. Хуа Чэн что-то поднял с земли и протянул ему.

— Что это? — спросил Се Лянь.

— Это то, что они сжимали в руках.

То оказалась подвеска, отделанная сверкающими золотыми пластинками и чем-то напоминающим кость. На золоте виднелся узор. Се Лянь осторожно стёр пыль, внимательно всмотрелся и спросил:

— Звезда огня в созвездии сердца?

На металле была выгравирована астрономическая карта. Золото служило небосводом, звёзды заменяли агатовые вкрапления. Изображалось на нём знамение, называемое «Звездой огня в созвездии сердца», иными словами, небесное явление, когда Огненная звезда¹ находилась в созвездии Синь².

¹ Огненная звезда — так в Древнем Китае астрономы называли Марс, название это сохранилось и до наших дней.

² Синь — досл. «сердце», пятое из 28-ми китайских созвездий, относящееся к восточному сектору. Развернуто — Сердце лазурного дракона, располагается примерно в области созвездий Скорпиона и Змееносца.

Испокон веков люди считали Огненную звезду символом войны и смерти, а «Звезду огня в созвездии сердца» — неблагоприятным знамением. В особенности то был зловещий знак для правителей государств, императоров и других лидеров. Почему же подобный символ выгравировали на украшении?

Нет. Должно быть, это не украшение. Се Лянь ещё немного поискал среди осколков и нашёл ещё две точно таких же подвески. Всего три — даже у ребёнка этой четы на груди висел такой. В каком же случае обычно носили одинаковые украшения?

— Неужели это защитный талисман?

Только защитный талисман мог вызвать у охваченного страхом человека перед смертью желание крепче схватиться за него, в последней надежде и безумной мольбе о помощи.

— Именно, — ответил Хуа Чэн. — Я тоже раскопал какую-то часть этого города и видел немало окаменевших статуй, внутри которых находились такие талисманы.

Се Лянь принялся рассуждать:

— Народ Уюна верил в своего принца. Выходит, это должен быть талисман из его храма. Но почему именно такой рисунок? Как связаны наследный принц и «Звезда огня в созвездии сердца»?

— В тот день, когда он родился, именно так выстроились звёзды на небосводе. Поэтому народ Уюна избрал этот рисунок в качестве символа их божества.

Се Лянь полюбопытствовал:

— Сань Лан, как ты узнал об этом?

Хуа Чэн тут же перевернул золотую пластинку и с улыбкой ответил:

— На нём написано.

И правда, на оборотной стороне красовался ряд письменных знаков. Хуа Чэн показал их принцу.

— Эта строка означает «Рождение святого знаменовано звездой огня в созвездии сердца». Ныне считается, что «Звезда огня в созвездии сердца» — это зловещее предзнаменование, но две тысячи лет назад, возможно, всё было иначе.

Се Лянь проводил пальцами по знакам, в то время как его сердце медленно тяжелело и опускалось вниз.

Потому что в день его собственного рождения на небесах выстроился точно такой же рисунок — «Звезда огня в созвездии сердца»!

Не слишком ли удачное совпадение?

Принц поднялся.

— Идём в храм.

Они плечом к плечу пошли дальше по главной улице. Пэй Мин и остальные не нашли ничего поблизости, поэтому тоже направились следом. По дороге им встречалось множество останков конных повозок — какие-то мирно стояли у обочины, какие-то были опрокинуты на землю. Также время от времени попадались лежащие на земле окаменевшие люди в разнообразных позах. Большинство жителей города попрятались от бедствия по домам, эти же были бездомными нищими или же прохожими, которые просто не успели добежать до дома. Их предсмертная агония и застывшие в крике лица прекрасно сохранились — отряд так и передвигался вперёд сквозь это причудливое представление. Хуа Чэн по пути указывал Се Ляню на всё вокруг и объяснял, что вот это — резиденция богатого купца, вон там — место, где проводились пиршества.

Принц, не удержавшись, спросил:

— Сань Лан, государство Уюн погибло более двух тысяч лет назад, никто из его потомков не выжил, как же ты изучил их письменность?

Не могло же сработать только упрямство на пустом месте, непременно должен быть какой-то метод.

— Это не так уж сложно. Гэгэ, можешь сам посмотреть, некоторые знаки письменности Уюна очень похожи на современные.

— Верно, слова «Уюн» весьма схожи с современным написанием.

— Да. Поэтому я выучил их в числе первых. Есть и ещё подобные им, и когда они стоят в предложении, можно распознать новые символы, расположенные вокруг. Некоторые повторяют форму друг друга, но смысл при этом разный. Однако таких немного.

Се Лянь покивал, и Хуа Чэн продолжил:

— После можно приниматься за более сложные знаки. К примеру, вот эти. — Он указал на два строения по краю улицы. — Совершенно ясно, что это за заведения. На вывесках первые слова — разные, а последние — одинаковые, таким образом можно определить значение последних двух — либо «кабак», либо «харчевня». Существует много других способов. Гэгэ, если хочешь послушать, я расскажу тебе про каждый по очереди, как выдастся минутка.

Вот оно что. Удивительно, но на свете и впрямь существуют люди, способные познать что-либо без посторонней помощи, полагаясь лишь на собственные усилия. Се Лянь в душе не удержался от восхищённого вздоха.

Храм Уюна по-прежнему был самым величественным и грандиозным строением во всём городе. Они ещё не вошли внутрь, только приблизились, когда Пэй Мин вдруг спросил:

— Что за звук?

Странный писк, который доносился издалека и так же затихал вдали.

— Крысы? — предположил Се Лянь.

Хуа Чэн отозвался:

— Это необычные крысы. Но если появились крысы, это означает, поблизости есть вода.

В этом храме не было следов сожжения. Едва вскинув головы, они увидели огромные яркие фрески. И на этот раз не одну, а целых три, слева, в центре и справа! На каждой из трёх стен по картине!

Они приблизились к первой и посмотрели наверх. Здесь наследный принц Уюна сидел на облаках, окружённый золотым сиянием. Но его лицо было суровым. Над левой рукой парил шар света, внутри которого изображалась маленькая гора, охваченная огнём; пальцы правой же руки были сложены вместе, ладонь направлена вперёд, будто он кому-то махал.

Внизу располагался дворец, в котором находились с десяток человек в несравнимо роскошных нарядах, головных уборах и украшениях. Каждый был изображён в непохожей на других позе — кто-то раскрывал руки в стороны, кто-то, облачённый в доспехи, натягивал лук, кто-то с крайне взволнованным лицом указывал вдаль.

Картина пестрила деталями и несла очень много смысла. Се Лянь некоторое время изучал её, затем развернулся и сказал:

— Позвольте рассказать, как я понял эту картину. В левой руке наследный принц Уюна держит шар света, внутри которого извергается маленький вулкан. Это означает, что он поведал о своём сне людям внизу. А его правая рука, очевидно, застыла в жесте отрицания. Должно быть, он в чём-то им отказал.

— Но в чём же именно? — спросил Пэй Мин.

— Тут следует взглянуть на позы людей. Дворец располагается в мире смертных, он великолепен и роскошен, должно быть, это императорский дворец. А люди, по всей видимости, — представители аристократии государства Уюн. Этот жест с разведёнными руками, судя по виду, обозначает «расширение». Но расширение чего? Чтобы понять, нужно взглянуть на то, что этот человек держит в руках.

Остальные пригляделись и увидели карту местности. Уж с этим Пэй Мин был знаком как никто другой.

— Расширить территории!

— Верно. А вот эти генералы, полностью облачённые в доспехи, похоже, уже готовы во всеоружии выступить в поход и развернуть сражение. Рядом кто-то указывает им направление, взгляните, их жесты весьма ясны, они словно говорят: «отправляйтесь туда, нападите на них». Таким образом, смысл изображения становится очень прост для понимания. Если обобщить всё увиденное: наследный принц Уюна рассказал о своём видении высокопоставленным чинам императорского дворца. Извержение вулкана принесёт несравнимо тяжёлые последствия, для государства Уюн это смертельная катастрофа. Территории самого государства не хватало, поскольку вулкан находился прямо в центре, и все основные крупные города наверняка будут стёрты с лица земли. Как же разрешить эту проблему?

Хуа Чэн ответил:

— Раз своей земли недостаточно, нужно занять чужую.

— Именно. Поэтому чиновники и предложили решение — расширить территории, напав на соседние государства. Но наследный принц Уюна не дал на это согласия. Поэтому его рука и застыла в отрицающем жесте.

Разгадав первую картину, они подошли ко второй. Цвета на этой фреске были намного мрачнее, чем на остальных. Возможно, по той причине, что описывала она поле битвы, на котором шло отчаянное сражение.

Внизу кровь текла рекой, две армии сцепились в схватке. Се Лянь смог распознать, какая из сторон представляла государство Уюн, поскольку их доспехи выглядели точно как у генералов с прошлой фрески. Воины Уюна выглядели крайне свирепо, они втаптывали головы противников в грязь, поднимали трупы на алебарды цзи³, рубили так, что в стороны летели конечности и ошмётки плоти.

³ Китайское древковое оружие, заканчивающееся копьевидным наконечником из бронзы или железа, усиленное лезвием в форме полумесяца.

Некоторые воины, злобно усмехаясь, тянули руки даже к женщинам и детям, сбившимся в кучу. Кровавая и бесчеловечная картина в полной мере отражала все ужасы войны.

Над полем брани нависли тёмные тучи, сквозь которые пробивался луч белого света. Наследный принц Уюна наполовину показался из-за облаков, на лице его при виде картины внизу как будто отразился гнев. Он протягивал руку, выпуская лучи золотого сияния, и те воины Уюна, которых это сияние касалось, тут же поднимались к небесам.

Смысл этой фрески было немного проще разгадать. Се Лянь, посмотрев на неё, тихим голосом начал:

— Как видно, генералы и чиновники не послушали уговоров наследного принца и всё-таки послали армию в поход на соседнее государство. Солдаты убивали с особенной жестокостью, не жалея ни немощных стариков, ни женщин, ни детей. Когда принц узнал об этом, он сильно разгневался, вмешался в ход битвы и остановил зверства воинов Уюна.

Пэй Мин, послушав, невозмутимо заметил:

— Как трогательно. Но, сказать по правде, если целую страну и всех её жителей ждала гибель, можно понять их желание защитить своё государство. Да если бы его генералы и воины не пошли в наступление и не погибли бы на поле брани, зарубленные врагом, могло статься, их настигла бы смерть от злости на своего же наследного принца. Уж я бы не пожелал сражаться за такого правителя.

Се Лянь, усмехнувшись, с некоторой безысходностью в голосе ответил:

— Генерал Пэй, ох, вы всё верно говорите.

При этом лёгкая улыбка Хуа Чэна сделалась холодной.

Пэй Мин добавил:

— И что же, вулкан вот-вот извергнется, какое решение принял наследный принц? Не мог же он бросить свой народ умирать.

— Посмотрим на третью фреску. Думаю, ответ найдётся на ней.

Они наконец переместились к третьей картине. Здесь цвета резко контрастировали с предыдущей фреской, вновь стали яркими и наполненными божественным сиянием. Но бросив один только взгляд на эту картину, Се Лянь широко округлил глаза, а сердце его содрогнулось.

Пэй Мин, едва взглянув, сказал:

— Силы небесные, и это способ, который придумал наследный принц Уюна? Ха, поистине — смелости ему не занимать. Я преклоняюсь в восхищении.

На третьей картине внизу изображалось государство Уюн: река Уюн, извиваясь, текла по обширным землям. Наследный принц и четверо его божеств-покровителей тоже нашлись на картине. Однако всё это было далеко не главным. Более всего притягивало взгляды то, что находилось в центре фрески. Это был мост.

Огромный, сверкающий белым сиянием мост. Его поддерживали общими усилиями наследный принц Уюна и четверо покровителей, а люди, что собрались на земле, с улыбками на лицах потоком текли на этот мост.

Наследный принц Уюна построил Небесный мост, чтобы переправить людей прямо в Небесные чертоги!

От подобного зрелища Се Лянь невольно остолбенел.

Пэй Мин:

— И такое возможно?

Хуа Чэн ответил:

— Отчего же нет?

Остальные обернулись к нему. Хуа Чэн продолжил:

— Разве выбор помощника божества — это не поднятие простого смертного на Небеса? Ему требовалось лишь временно забрать народ государства Уюн, проживающий ближе всего к императорской столице, на Небеса, а когда извержение закончится и пепел уляжется, вновь спустить их обратно. Что тут невозможного?

Пэй Мин возразил:

— Собиратель цветов под кровавым дождём, не стоит так легко об этом говорить. Вашему Превосходительству ведь прекрасно известно — чтобы устроить собственного помощника на Небеса, требуется затратить магические силы. Скольких же ему нужно было так поднять?

Выбор помощника в действительности являлся «содержанием» простого смертного, которого божество избрало в подручные, у себя на службе при помощи собственной магической силы. В противном же случае, не будь такого ограничения, разве не принялись бы небесные чиновники то и дело поднимать на Небеса кого вздумается? Вознесшийся император мог бы забрать с собой весь свой гарем на три дворца и шесть резиденций, всех своих генералов и чиновников; а вознесшийся генерал мог бы поднять на Небеса собственную армию до последнего солдата, вот и всё.

Хуа Чэн продолжил:

— Если судить по руинам государства Уюн, его население насчитывало около сотни тысяч человек. А близ императорской столицы проживало всего несколько десятков тысяч.

Се Лянь тихо произнёс:

— Пусть это трудоёмкое занятие, но… если постараться и приложить все силы, вполне могло получиться.

Пэй Мин возразил снова:

— Пусть даже несколько десятков тысяч, я всё равно никогда не слышал, чтобы какой-то небожитель решился поднять на небеса такое множество народу. Если всё на самом деле так и было, трудно сказать, обладал ли принц Уюна похвальной смелостью или же был совершенным глупцом. В любом случае, ни в прошлом, ни в будущем не найдётся ему ни предшественников, ни подражателей.

Се Лянь не мог отвести глаз от моста на картине. Лица наследного принца в белых одеждах и четверых его божеств-покровителей всё сильнее искажались в его сознании, напоминая его самого и четверых советников его государства. Потом Се Лянь вспомнил знак «Звезды огня в созвездии сердца», и ему до невозможности захотелось узнать, что же случилось далее в этой истории, будто повторившейся вновь. Но в то же время принцу смутно казалось, что он уже знает ответ.

Не осмеливаясь больше смотреть на фреску, Се Лянь отвернулся со словами:

— Нашли воду?

Бань Юэ, неся на себе Пэй Су, отозвалась:

— Тот гэгэ отправился на поиски.

Она говорила об Инь Юе. Се Лянь поглядел на Пэй Су, глаза которого были закрыты, поразмыслил немного и всё-таки сказал:

— На мой взгляд, следует поступить так: далее мы отправимся к Медной печи, а младшего Генерала Пэя лучше оставить здесь.

Всё-таки сейчас Пэй Су простой смертный, что приносило массу неудобств. К тому же, ещё неизвестно, что ожидает их в дальнейшем походе. Пэй Мин присел рядом с Пэй Су, осмотрел его и ответил:

— Хорошо, я одобряю это решение. Но попрошу Ваше Высочество не озвучивать причину при нём, дитя и так всё поймёт. Я сам расскажу ему.

— Будьте спокойны, Генерал Пэй. Я всё понимаю. Иначе не стал бы пользоваться его бессознательным состоянием, чтобы завести этот разговор.

Всё же Пэй Су некогда являлся молодым Богом Войны Верхних Небес с прекрасными перспективами, теперь же, если его оставят здесь потому, что он не поспевает за остальными, ему неизбежно будет тяжело это принять. Но совершив ошибку, нужно понести наказание. Такова суть ссылки с Небес, остаётся только покорно терпеть.

Они ещё некоторое время провели в храме, обсуждая дальнейшие действия, после чего Се Лянь полюбопытствовал:

— А где Инь Юй? Почему его так долго нет? Никак не может отыскать воду?

Хуа Чэн как раз внимательно смотрел на призрачную бабочку, присевшую на кончик пальца. Недавно малютки сослужили им немалую службу, а теперь вернулись к хозяину, чтобы скопить силы.

Хуа Чэн приподнял голову и сказал:

— Ему не могло понадобиться так много времени.

Се Лянь в душе насторожился. Он поднялся со словами:

— Я пойду проверить. Генерал Пэй, останьтесь здесь. Сань Лан, ты со мной?

Конечно же, с ним. Се Лянь оставил Жое, чтобы сформировала вокруг оставшихся защитный круг, после чего они вдвоём с Хуа Чэном покинули храм и отправились дальше вглубь города.

По дороге им попалось немало жилищ и разбросанных вещей. Се Лянь подобрал приглянувшийся глиняный горшок, и похоже, это показалось Хуа Чэну смешным:

— Зачем ты его подобрал?

— Если найдём воду, можно будет принести немного для младшего Генерала Пэя, — всё-таки принц привык собирать рухлядь, и, не сдержавшись, похлопал по горшку рукой со словами: — Кстати, это ведь тысячелетняя реликвия!

Хуа Чэн рассмеялся.

— Если тебе нравятся такие вещи, можешь как-нибудь снова наведаться в мои владения. У меня тоже найдётся парочка, посмотришь, не приглянется ли что-нибудь.

Спустя полчаса они смутно услышали плеск воды. И вскоре Се Лянь воскликнул:

— Здесь!

Внизу действительно оказалась подземная река. Се Лянь зачерпнул воды подобранным горшком и принялся старательно его промывать. Тысячелетняя сажа въелась так, что сформировала толстую корку и теперь не отмывалась, но если хотя бы смыть пыль, то кое-как можно было носить в горшке питьевую воду. Принц наполнил ёмкость и склонил голову, чтобы испить самому, но тут Хуа Чэн, внимательно осматривавший окружающую обстановку, повернулся и, увидев это, предостерёг:

— Не пей.

Се Лянь уже почти коснулся губами горшка, но услышав его слова, озадаченно спросил:

— Что?

И вдруг до него донёсся голос:

— Как горячо.

Их было здесь только двое, откуда мог взяться кто-то третий? Се Лянь неосознанно направил взгляд к источнику звука и обнаружил, что он раздаётся из того самого горшка в его руках!

Принц резко опустил голову и увидел внутри пару крошечных багряных точек, притаившихся в воде и глядящих на него.

Как ни посмотри, похоже на пару глаз! Неужели внутри кто-то прячется?!

В тот миг, когда принц поймал взгляд этих глаз, нечто из горшка бросилось прямо ему в лицо, с плеском разбрызгивая воду. Но Се Лянь среагировал молниеносно — тут же запустил горшок в полёт на несколько чжанов. Ёмкость ударилась о стену — «бах!» — тысячелетняя древность разлетелась вдребезги, а то, что пряталось внутри, упало на землю и шмыгнуло в темноту. В суматохе Се Лянь не разглядел существа, увидел только какой-то чёрный комок.

— Что это было? — спросил он.

Хуа Чэн оказался перед ним, закрыв собой, Се Лянь же удручённо проговорил:

— Но ведь ранее в горшке ничего подобного не было?

И почему оно сказало «как горячо»? Ведь вода должна была быть холодной!

Хуа Чэн ответил:

— Нет, оно специально заплыло в горшок. В местных подземных реках часто плавают целые их стаи, потому я и сказал, чтобы гэгэ не пил эту воду.

Се Лянь подумал: «А младшему Генералу Пэю, стало быть, можно дать выпить?..» Как вдруг по спине принца прополз холодок, он вскрикнул:

— Кто здесь?!

Мгновением ранее он услышал, как вдалеке кто-то кашлянул.

Ему совершенно точно не померещилось. Все чувства принца вмиг пришли в состояние боевой готовности. Вскоре на него накатил, подобно волне, шелестящий шёпот. Вокруг зажглись пары красных огоньков, ещё и ещё, постепенно окружая двоих.

— Не стоит беспокоиться. Это не люди, — произнёс Хуа Чэн.

Се Ляню подумалось: «Да ведь именно поэтому и стоит беспокоиться…»

Принц вслушался в шёпот и распознал, что именно говорят голоса:

— Кхэ-кхэ-кхэ…

— Как жарко, как жарко!..

— Умираю, как горячо…

— У-у-у-у…

— Эта духота меня убьёт… Есть кто-нибудь…

— Не могу пошевелиться, не могу пошевелиться!

Голоса были очень тихие, но отчётливые и полные боли. Словно крохотные муравьи, они то и дело заползали в уши. Се Лянь почти положил ладонь на рукоять Фансиня, как вдруг услышал пронзительный крик:

— Его Высочество, где же Его Высочество наследный принц?! Спаси меня, спаси меня!!!

От этого крика Се Лянь ощутил мороз по коже, на миг ему показалось, что голос взывает к нему. Но тут Хуа Чэн взмахнул рукой, рассеяв вокруг тысячи призрачных бабочек, которые метнулись к светящимся тёмно-красным точкам!

Серебристое сияние достигло цели и озарило бесчисленное множество шепчущихся тварей, что притаились в темноте. Они и впрямь не были людьми. То оказались… крысы!

Хуа Чэн взял принца за руку.

— Я говорил, здесь очень много крыс. Уходим!

Се Лянь на ходу изумлялся:

— Это точно крысы? Мне почему-то кажется, что они больше похожи на котов…

И ведь правда, эти крысы, на какую ни взгляни, размерами превосходили небольшую кошку; шерсть у них была черна как смоль и походила на стальные иглы; пары маленьких красных глазок зловеще сверкали в темноте. Многие забрались даже на стены, неотрывно наблюдая за чужаками, да ещё и говорили человеческим голосом! Жутко до крайности. Серебристые бабочки налетели на крыс и вступили с ними в сражение — красное сияние перемешалось с серебристым блеском, и пусть разглядеть конкретную ситуацию не представлялось возможным, становилось ясно, что битва идёт крайне ожесточённая.

— Они ведь не могли куда-нибудь утащить Инь Юя? — спросил Се Лянь.

— Он не настолько бесполезен. Должно быть, его утащило что-то другое.

От первой фразы сердце принца на миг успокоилось, от второй же снова заволновалось.

— То, что крысы настолько огромные, — это ещё ничего. Но почему их такое множество? Чем они питались, раз так выросли?

— Очень просто. Конечно же, покойниками. Это крысы-падальщики.

Выходит, когда город накрыло вулканическим пеплом, людям и крупному скоту не осталось места для укрытия, а вот крысы прошмыгнули глубоко под землю и избежали гибели, дыша воздухом в глубинах земли и питаясь запасами пищи.

А когда пепел осел, они вновь выбрались из своих нор и принялись бродить в поисках пропитания по городу, который уже превратился в ад на земле. Но только всё вокруг оказалось уничтожено — либо потонуло в потоках лавы, либо было погребено под вулканическим пеплом. Крысы прогрызли немало дыр, но еды так и не нашли.

Покуда в один из дней не почуяли запах гниения.

Вонь исходила от каменных статуй в форме людей. Вулканическая корка на некоторых трупах была более тонкой, тела внутри начали разлагаться, источать соответствующий запах и истекать трупной жижей.

Так крысы, оголодавшие до красных глаз, закружились возле каменных статуй. Они прогрызали в корке дыры, забирались внутрь и впивались в мёртвые тела.

Самым мелким и подлым тварям всегда проще всего выжить. Тела погибших оказались заключены под каменной коркой, их страх, гнев, нежелание умирать и другие сильные эмоции также оказались запечатаны внутри. Крысы, поглотившие их плоть, поглотили также и эти эмоции, поэтому теперь из их пастей раздавалась человеческая речь, они высказывали то, что люди желали сказать перед смертью, но так и не успели.

Се Лянь, ошеломлённый осознанием, произнёс:

— Вот как. Поэтому их речи так звучат. А мне-то всё казалось странным, почему именно эти фразы…

К удивлению принца, Хуа Чэн вдруг спросил:

— Что ты сказал?

Се Лянь замер от неожиданности.

— А что я сказал?

Хуа Чэн уставился на него.

— Что они сказали? Что ты услышал?

Се Ляню его вопрос показался странным.

— Сань Лан, ты разве не слышал? Они говорили «как жарко», «умираю от духоты», «не могу пошевелиться», «спасите» и тому подобное…

Но Хуа Чэн ещё не успел ничего ответить, как принц всё понял сам.

Что-то не так!

Крысы-падальщики воспроизводили предсмертный бред жителей Уюна. И само собой разумеется, что говорили они на языке Уюна.

В таком случае, как же вышло, что язык этот понятен Се Ляню?!