Загадочные загадки загадочного советника.

Сердце Се Ляня пустилось бешеным галопом, даже кончики пальцев едва заметно задрожали.

Однако он сумел удержать себя в руках, не проронил ни звука, только приподнял голову и сказал на ухо Хуа Чэну:

— Сань Лан, не шевелись. Этот голос снаружи очень похож на голос моего наставника. Пока нельзя допустить, чтобы нас заметили…

Голос был похож, но всё же принц не мог утверждать. Ведь в мире встречаются люди с очень похожими голосами, к тому же Се Лянь не виделся с советником несколько сотен лет, и вполне возможно, что принца подвела память. Сейчас не было нужды рисковать, а лучше успокоиться и наблюдать. Возможно, им удастся разузнать ещё больше тайн.

Хуа Чэн тоже чуть наклонил голову, обвил принца рукой за талию и так же на ухо ответил:

— Хорошо… ты тоже не шевелись.

Тесно прижатые друг к другу давящими со всех сторон стенами, они соприкасались висками, при этом возле уха ощущая лёгкий жар дыхания. Момент был совсем не подходящий, но в голове Се Ляня вспышкой пронеслось: «А не так уж и плохо быть «погребёнными в одной могиле»».

Тем временем голос раздался вновь:

— А где двое других? Куда разбежались?

«Двое других»? Вначале Се Лянь инстинктивно решил, что речь о нём и Хуа Чэне, и слегка испугался. Он захотел внимательно послушать, с кем же говорит незнакомец. Но вот что странно: когда «советник» — пока принц решил называть его «советником» — задал вопрос, в ответ не послышалось ни звука.

И впрямь очень странно. На таком расстоянии Се Лянь и Хуа Чэн могли уловить речь «советника». И судя по тому, что говорил он не слишком громко и не кричал, напрягая глотку, вероятнее всего, собеседник также находился где-то поблизости. И Се Лянь с Хуа Чэном определённо должны были расслышать его ответ, хоть смутно, но расслышать. Однако факт оставался фактом — они ничего не слышали.

«Советник» продолжил:

— Я безмерно им благодарен за труды. Но не стоит тратить силы на мелкие сорняки. Они не сделают погоды. Сейчас у нас есть более важное дело.

Только сейчас Се Лянь понял, что, упоминая «двоих других», «советник» имел в виду вовсе не принца с Хуа Чэном, а двоих своих товарищей.

Чем дальше, тем ситуация становилась более запутанной. Судя по тону советника, он явно получал ответ на свои фразы, но казалось, будто он разговаривает сам с собой или же просто с воздухом. В сознании Се Ляня возникла подобная картина, которую он тут же отбросил, подумав, что есть и другой вариант. А именно — только советник слышал ответы собеседника, другие же не имели такой возможности.

Чем сильнее сгущался туман в голове, тем сосредоточеннее принц прислушивался. Стоило «советнику» заговорить, каждая его фраза давала немалый повод к размышлению.

— Это все, кто собрался внутри горы? Что ж, для начала доставь их к Медной печи, а потом я что-нибудь придумаю, чтобы разобраться с каждым поочерёдно. И чем скорее, тем лучше. Нужно успеть за два дня.

Медная печь!

Ещё и «успеть за два дня»… Но в пределах горы Тунлу нельзя воспользоваться Сжатием тысячи ли, как же это возможно? Ещё и привести с собой целую группу людей… И что именно означает это «разобраться»?

После паузы голос продолжил:

— Позови двоих других тоже. Отправимся к Медной печи все вместе. В противостоянии Его Высочеству наследному принцу никак нельзя обойтись без всех четверых. Сейчас он пока не полностью пробудился, но если это произойдёт… Невозможно представить, что он натворит на этот раз.

Се Лянь замер, не в состоянии шевельнуться.

Это всё сказано о нём?

В тот самый момент гора вдруг огласилась грохотом, Се Лянь почувствовал, как по камню вокруг прошла дрожь.

Советник спросил:

— В чём дело?

Принц задал тот же вопрос Хуа Чэну:

— В чём дело?

Хуа Чэн прошептал:

— Что-то произошло с той стороны.

Они ещё раз соприкоснулись лбами, и Се Лянь правым глазом вновь увидел Инь Юя и Цюань Ичжэня в горной пещере. Вот только, должно быть, пред ним предстала картинка чуть более ранних событий. Инь Юй наконец выкопал и, тяжело дыша, вытащил Цюань Ичжэня из стены, после чего тяжко вздохнул. И вдруг случилось непредвиденное — пребывавший в бессознательном состоянии Цюань Ичжэнь вдруг подскочил и ловким броском сорвал маску с лица Инь Юя!

Выходит, он лишь притворялся, что лишился чувств!

По-видимому, он как никто другой хорошо знал манеру Инь Юя бродить из стороны в сторону во время размышлений, тон его голоса и силу удара. Скорее всего, Цюань Ичжэнь понял, кто перед ним, когда Инь Юй нанёс ему удар лопатой. Вот уж поистине неожиданно — настал день, когда и Цюань Ичжэнь, с его-то характером, пошёл на уловку. И пусть это было самое что ни на есть обыкновенное притворство, глупый трюк, но для Цюань Ичжэня даже подобное являлось делом немыслимым, поэтому совершенно никто такого от него не ожидал и не подготовился. Лицо Инь Юя, показавшееся из-под маски, застыло в неописуемом потрясении и скорбной бледности — очевидно, случившееся немало его поразило.

Цюань Ичжэнь, напротив, крайне разволновался и, несмотря на рану на голове, запрыгал и закричал:

— Шисюн!

Уголок рта Инь Юя дёрнулся, словно он увидел что-то невероятно пугающее, потом он вдруг схватился руками за голову и вскрикнул:

— Это не я!

Издав громкий крик, он бросился бежать и на бегу успевал сыпать грохочущими магическими ударами за спину, чтобы задержать гонящегося за ним.

— Стой на месте! Не ходи за мной!

Цюань Ичжэнь бросился следом, совершенно не обращая внимания на удары, только радостно восклицая:

— Шисюн! Это я!

Инь Юй, не сдержавшись, грубо огрызнулся:

— Чёрт тебя подери, в этом как раз самый ужас! Я же сказал, не ходи за мной!!!

Их погоня сопровождалась грохотом, от которого гулко содрогалась вся гора, и советник на другой стороне стены в недоумении спросил:

— Что там творится? Откуда такой шум?

Ответа по-прежнему не послышалось, но советник, видимо, всё-таки его получил, потому что сказал:

— Вот оно что. Современные дети поистине… такие шумные. Я пойду, ещё нужно сделать приготовления. Когда прибудешь к Медной печи, мы снова встретимся!

Значит, он уже собирался уходить. После этих слов Хуа Чэн опять закрыл уши Се Ляня ладонями, принц зажмурился, мгновение — и всё вокруг сотрясла сильнейшая дрожь. Каменная стена, в которой они были заключены столь долго, наконец взорвалась.

Двое вырвались на свободу и мягко приземлились на каменный пол, вновь вдыхая свежий воздух. Однако снаружи увидели лишь пустую пещеру, ни советника, ни его таинственного собеседника. Даже если кто-то здесь и был, теперь они исчезли бесследно.

Се Лянь и Хуа Чэн переглянулись, но не стали спешить в погоню. Они ещё даже не успели отпрянуть друг от друга, когда из соседней пещеры вбежал человек в чёрных одеждах, Инь Юй. Размахивая лопатой Повелителя Земли, он помчался к ним с криками:

— Градоначальник!!! Ваше Высочество наследный принц!!!

Следом за ним влетел Цюань Ичжэнь, уже истекающий кровью от ударов, которые ему достались. Хуа Чэн, не поднимая головы, сделал взмах ладонью, Цюань Ичжэнь вскинул руки, чтобы защититься, но… от этой атаки нельзя было отбиться кулаками. Послышался хлопок, Цюань Ичжэня окружило облако красного дыма, а когда дым рассеялся, на полу остался лишь кругленький красный неваляшка, кружащийся на одном месте.

Глаза неваляшки были широко распахнуты, что придавало ему весьма невинный вид. Тот же приём, что Хуа Чэн когда-то использовал против Лан Цяньцю. Инь Юй наконец прекратил свой бешеный забег, стёр со лба холодный пот и подошёл к Хуа Чэну.

— Премного благодарен градоначальнику.

— Стоит ли так его страшиться? — спросил Хуа Чэн.

Инь Юй, всё ещё не оправившись от испуга, горько усмехнулся:

— Не стану лукавить, но при виде Его Высочества Циина мне хочется бежать, и чем дальше, тем лучше.

Се Ляню от услышанного захотелось и рассмеяться, и посочувствовать Инь Юю. Как видно, «особенность» характера Цюань Ичжэня отбросила в душе Инь Юя стойкую мрачную тень. Неваляшка с широко распахнутыми глазами всё ещё стоял на земле, беспокойно качаясь из стороны в сторону, однако никто не обращал на него внимания. Се Лянь пожалел беднягу и решил подобрать, как вдруг ощутил сильную дрожь по земле, вместе с которой также пошатнулся, едва ли не сильнее того же неваляшки. Немедленно удержав равновесие, принц спросил:

— Что такое? Землетрясение?

Се Ляня не требовалось поддерживать, но Хуа Чэн всё-таки сделал это, после чего сказал своему подручному:

— Нужно посмотреть.

Инь Юй мгновенно пришёл в норму и ответил:

— Слушаюсь!

Он подхватил лопату Повелителя Земли и несравнимо быстро вырыл в другой стене ещё один проход, сквозь который ворвался солнечный свет. Инь Юй выглянул, и на его лице отразилось удивление.

— Ваше Высочество Инь Юй, это землетрясение или сама гора сейчас обрушится? — спросил Се Лянь.

— Не то и не другое! Горное чудище… бежит!

Бежит? Се Лянь вновь переглянулся с Хуа Чэном. Оба подошли и выглянули наружу из горного чудища, невольно потеряв дар речи.

Оно действительно бежало!

Пейзаж снаружи стремительно проносился мимо, почти сливаясь в сплошную цветную ленту. Можно представить, что они словно ехали в конной повозке, которая со скоростью ветра неслась вперёд. Или же сидели на плече великана, который оголтело куда-то мчался!

Холмы, реки, равнины, леса — всё это исчезало под горным чудищем, разравнивалось, придавленное им, уступало ему дорогу. Волосы и одежда троих наблюдателей заплясали на бешеном ветру, который со свистом ворвался в пещеру.

Инь Юй заключил:

— С такой скоростью, думаю, мы достигнем Медной печи через два дня…

Два дня?

На Се Ляня тотчас же снизошло озарение. Вот оно что!

И неудивительно… неудивительно, что они не слышали ответов «собеседника». Неудивительно, что советник велел ему в течение двух дней доставить их к Медной печи. Поскольку тогда «советник» обращался вовсе не к человеку, а к этому самому горному чудищу!

Хуа Чэн, наверняка тоже всё поняв, произнёс:

— Как удачно. Воспользуемся его помощью, и не придётся самим идти. Он сказал, что у Медной печи они встретятся снова. Там и узнаем, что же он, в конце концов, задумал.

Однако Се Лянь сделался мрачным и задумчивым. Хуа Чэн, ощутив эту перемену, спросил:

— Гэгэ, что с тобой?

— Что значит — не полностью пробудился?

Тот голос сказал: «Сейчас Его Высочество пока не полностью пробудился, но если это произойдёт… Невозможно представить, что он натворит на этот раз».

Се Лянь, сосредоточенно нахмурившись, спросил:

— Если то был мой наставник, «Его Высочество», о котором он говорил, — это я. И что тогда означает эта фраза?

— Гэгэ, пока не стоит думать об этом. Во-первых, возможно, что это не твой наставник. Во-вторых, «Его Высочество», о котором он говорил, возможно, также не ты. Не забывай, что наследный принц Уюна — тоже Его Высочество.

— Но что если это так? У меня имеются кое-какие необоснованные догадки, но ты послушай и скажи, есть ли в них смысл.

— Хорошо. Говори, гэгэ.

— На горе Тунлу обитает три горных пика: Старость, Болезнь и Смерть. Нет только Рождения. Предположим, если тот человек и правда мой наставник, а говорил он с горным чудищем, значит, он способен с ним общаться. Следовательно, под «двумя другими», весьма вероятно, подразумевались ещё два горных чудища.

— С этим я согласен. Что ещё?

— Ещё. Я думаю вот о чём — что если три горных чудища обладают человеческим сознанием? Или более того, когда-то являлись людьми? Почему тогда среди них нет чудища по имени Рождение? Потому что Рождение не обернулся горой, Рождение — до сих пор человек. И этот человек… и есть советник! — Чем больше принц об этом думал, тем больше логики видел в своих словах. Сердце его билось как бешеное. — Когда-то гора Тунлу была территорией государства Уюн. «Рождение, Старость, Болезнь, Смерть» — всего их четверо; божеств-покровителей наследного принца Уюна тоже было четверо; и советников в государстве Сяньлэ, которые с малых лет обучали меня, тоже как раз четверо! Один главный наставник, трое его помощников. Разве в каком-нибудь другом государстве бывает так много советников — целых четыре? Раньше мне это не казалось странным, я думал, это общепринятая практика, и лишь позднее я узнал, что таких случаев больше нет. Думаешь, это совпадение или между ними существует связь?

Однако Хуа Чэн возразил:

— Не удивлюсь, если это совпадение. Ведь Прекраснейших картин тоже четыре, верно? Великих бедствий не хватало до четырёх, и одно притянули за уши для ровного счёта.

— Но меня по какой-то причине посетило сильнейшее предчувствие. Что Рождение, Старость, Болезнь и Смерть, четыре божества государства Уюн и четыре советника государства Сяньлэ… возможно, это всё одна и та же четвёрка. — Принц пошёл дальше по тропе своих размышлений. — Если мои наставники действительно являлись четырьмя божествами-покровителями наследного принца Уюна, для чего они стали советниками государства Сяньлэ? Для чего взялись обучать меня? Для чего советник рассказал мне историю о наследном принце Уюна? Почему сказал, что я должен стать таким же, как он? Неужели во мне кроется тайна, которая даже мне самому неизвестна? Что значит — я ещё не пробудился? Может, на самом деле я и есть…

Он сделался немного одержим своими мыслями, но тут Хуа Чэн сжал Се Ляня за плечо и уверенно сказал:

— Нет! Я могу утверждать, что ты — это ты, а не кто-то другой. Поверь мне. Не предавайся беспорядочным размышлениям.

Лишь тогда Се Лянь словно проснулся ото сна и сказал:

— Ты прав… Я действительно слишком заблудился в своих мыслях.

Кроме родителей, принц никого не знал так же хорошо, как своего наставника. Пусть тот часто упрекал Се Ляня в непослушании и держал на приемлемом для своего статуса расстоянии, в целом он был хорошим наставником. И вдруг обнаруживается, что принц, возможно, совершенно не знал того, с кем, как ему казалось, был тесно знаком. После такого очень легко завязнуть в заблуждениях.

Была и ещё одна деталь, очень знакомая. До этого самого момента история наследного принца Уюна, изображённая на фресках, пусть была неполной, но смутно давала Се Ляню ощущение, приближенное к какому-то жуткому повторению круговорота бытия.

Хуа Чэн сказал более ровным тоном:

— И ещё, гэгэ, для начала как следует подумай, знаешь ли ты, откуда взялся твой наставник?

Се Лянь послушался и ответил:

— Не знаю…

В самом деле, оказалось, что он совершенно не мог припомнить ничего о происхождении своего наставника. Задумавшись на секунду, Се Лянь сказал:

— Советник занимал свой пост ещё до моего рождения. Мне известно лишь его имя — Мэй Няньцин, но тут и говорить нечего, оно наверняка выдуманное. Раньше я также задавался вопросом, почему советник не вознесётся, ведь он же так силён. Но если тот, кого мы слышали, это и впрямь мой наставник, значит, он точно живёт на свете намного дольше меня. И если он правда решил выступить против нас…

Хуа Чэн же безразличным тоном ответил:

— Не страшно. Он всего-то прожил чуть дольше. И не важно, что он такое, врага отразят генералы, воду остановит плотина¹. Запомни: что бы ни случилось, есть я. Я всегда буду стоять на твоей стороне.

¹ Обр. в знач. — из любой ситуации найдётся выход.

Се Лянь на мгновение замер.

Инь Юй, присутствие которого и без того почти не ощущалось, всё это время весьма тактично молчал, так что они почти совсем о нём забыли. Только сейчас он подал голос:

— Градоначальник, стоит ли отправиться на поиски остальных?

Да, они выбрались из недр горы, но Пэй Мин и весь их отряд всё ещё были проглочены горным чудищем, которое забросило пленников неизвестно куда, чтобы переварить.

Се Лянь поспешил ответить:

— Стоит! Будем искать их все вместе. Ваше Высочество Инь Юй, прошу, подождите.

— Ваше Высочество наследный принц, нет нужды называть меня Высочеством… Я ведь уже давно покинул пост чиновника Верхних Небес.

Се Лянь улыбнулся.

— В таком случае, и вы можете называть меня по имени, ни к чему эти церемонии. Я ведь тоже давно перестал быть Его Высочеством наследным принцем.

Инь Юй глянул на Хуа Чэна, стоящего за спиной Се Ляня, и сразу затараторил:

— Эм… я не осмелюсь. Не осмелюсь, не осмелюсь.

Се Лянь:

— Почему не осмелитесь? Что такого?

Принц сделал пару шагов и вознамерился подобрать неваляшку-Ичжэня, как вдруг с потолка сверзилась чья-то тень. Кто-то тяжело упал прямо перед принцем, послышался отчётливый хруст ломающихся костей.

Первой же реакцией Се Ляня было выхватить Фансинь и нанести рубящий удар. Повезло, что принц привык смотреть, куда бьёт, перед тем, как пускать в ход оружие, поэтому резко остановил руку.

— Генерал Пэй?

Упавшая фигура перевернулась и встала на ноги, в самом деле оказавшись Пэй Мином. Он всё так же свободно и непринуждённо отряхнул грязь с плеч, бросил короткий взгляд на двоих и произнёс:

— Ваше Высочество наследный принц и Его Превосходительство Князь Демонов отлично проводят время!

— Более-менее. А вы, Генерал Пэй, всё ли с вами в порядке? Только что я слышал хруст…

— Ох, ничего страшного. Благодарю Ваше Высочество за заботу, но хрустели не мои кости. А вот эти. — Он что-то поднял и показал им. Это оказалась костяная нога того несчастного мужчины, уже окончательно пришедшая в негодность. — Хорошо ещё, что мне помогал вот этот достойный господин, только с его помощью мне удалось прокопать себе путь из недр горного чудища. Пусть кость мужская, но всё же это был настоящий мужчина, твердый и несгибаемый.

Стоило ему договорить, и кто-то ещё свалился сверху, тяжело упав на землю. Все повернулись на грохот и увидели Пэй Су. Впрочем, оказалось, что упали двое — мужчина защищал Бань Юэ, держа её на руках, а она, в свою очередь, держала горшки с Кэ Мо и Жун Гуаном внутри. Оба — Пэй Су и Бань Юэ — были покрыты грязью и пылью, однако выглядели целыми и невредимыми. Они быстро поднялись на ноги, и Пэй Су, отплевавшись от песка, сказал:

— Гене… рал! Ваше Вы… сочество.

— Видимо, мы пришлись не по вкусу чудищу, и оно нас выплюнуло, — заключил Пэй Мин.

Хуа Чэн переглянулся с Се Лянем и бесстрастным голосом ответил:

— Не уверен. Вполне возможно, что кто-то приказал ему это сделать, вот и всё.

Пэй Мин сделал несколько шагов, ощутил необычную дрожь и нахмурился.

— Что происходит с горой? Почему она так сильно дрожит?

— Потому что она несёт нас в направлении Медной печи.

Пэй Мин выглянул из дыры в стене, которую прокопал Инь Юй, и воскликнул:

— Как быстро! Прекрасно, поможет нам сберечь силы.

Однако в отряде всё ещё кое-кого недоставало.

— А где Линвэнь? — спросил Се Лянь.

Видимо, Хуа Чэн посмотрел правым глазом, поскольку отозвался:

— Бабочку, которую я оставил на его спине, съело горное чудище. Он исчез¹.

¹ Скорее всего, памятуя о мужском обличии Линвэнь, здесь Хуа Чэн называет её мужским местоимением.

Другими словами, Линвэнь и Божество парчовых одежд теперь могли передвигаться свободно. Ничего хорошего в этом не было, и Се Лянь воскликнул:

— Нужно как можно скорее его найти!

Так они все вместе отправились второпях бродить по внутренностям горного чудища. Хуа Чэн выпустил около сотни призрачных бабочек и после непродолжительных поисков привёл остальных к ещё одному пролому.

Дыра в камне явно была кем-то пробита, края выглядели очень неровно, а снаружи стремительно уносился прочь окружающий пейзаж. Бешеный ветер со свистом врывался в дыру, издавая жуткие стоны и завывания, подобные человеческим. По всему выходило, что Линвэнь, проглоченная горой, смогла сама пробить в стене брешь и сбежать.

Се Лянь посмотрел вниз из пролома и нахмурился.

— Как же теперь быть? Божество парчовых одежд обладает слишком большой разрушительной силой. Нельзя же вот так бросить его и забыть.

Хуа Чэн ответил:

— Нет нужды беспокоиться. Всё равно в итоге он тоже отправится к Медной печи, все пути приведут к одной цели.

Что ж, отряд собрался вновь, и Се Лянь вкратце пересказал им услышанные сведения, опустив некоторые детали. Когда он закончил рассказ, все просто уселись на землю. Всё равно сейчас не требовалось биться ни с какими чудищами, не нужно было самим спешить в дорогу, так что оставалось скучать без дела.

Поскольку Инь Юй заявил, что не знает, как ему общаться с Цюань Ичжэнем, а от одного вида его охватывает головная боль и бросает в дрожь от страха, Се Лянь решил, что освобождать Цюань Ичжэня от оков заклятия прямо сейчас — не самое мудрое решение, и лучше оставить его временно в состоянии неваляшки. Пэй Мин со скуки принялся играть с неваляшкой, щёлкая по нему пальцами. Се Лянь, глядя, как игрушка раскачивается из стороны в сторону, словно маленький мальчик, которого избивают толпой, пожалел бедняжку и, тихо кашлянув, сказал:

— Генерал Пэй, перестаньте играться.

Пэй Мин поначалу отозвался согласием. Но потом на Се Ляня накатила дремота, и он прислонился к стене, чтобы слегка передохнуть, а тот снова взялся за старое. Никто не обращал на Пэй Мина внимания, даже Инь Юй, который стоял у дыры в стене и рассчитывал, как далеко они уже продвинулись, издали глядя на происходящее, несколько раз открывал рот, но в итоге всё же промолчал. Неожиданно радость сменилась печалью — Пэй Мин как раз был увлечён своей игрой, когда Пэй Су со стуком повалился на землю. Всё-таки родной потомок! Пэй Мин немедля потерял интерес к игрушке и подхватил Пэй Су.

— Сяо Пэй? Что с тобой?!

Инь Юй, воспользовавшись моментом, тихонько подошёл, подобрал неваляшку и поставил поближе к Се Ляню.

Хуа Чэн заговорил:

— Что ты шумишь? Не умрёт он. Его Высочество спит, не видишь?

Шум действительно разбудил Се Ляня. Сквозь сонную дымку принц обнаружил, что в какой-то момент прислонился к чьему-то плечу, а над ухом раздался голос Хуа Чэна:

— Гэгэ, ты проснулся?

Се Лянь протёр глаза и заодно прибрал неваляшку-Ичжэня, который раскачивался туда-сюда рядом с ним.

— Я уснул, прислонившись к тебе? Извини, так неловко… Что-то случилось?

Хуа Чэн с невозмутимым лицом ответил:

— Ничего. Если хочешь, можешь ещё поспать, скоро прибудем на место.

Тут Се Лянь увидел, как напротив Пэй Мин с силой трясёт Пэй Су за ворот. Лёгкое удивление наполовину сняло с принца сон, и он, решив, что опять случилась какая-то беда, поспешил на помощь. Осмотрев пострадавшего, он заключил:

— Ох, Генерал Пэй, не стоит беспокоиться, младший Генерал Пэй всего лишь измучился от голода, и пока ему не хватило выдержки.

Всё-таки Пэй Су был простым смертным, он уже так долго провёл без воды и питья, к тому же не обладал столь же богатым, как у Се Ляня, опытом голодания и терпения побоев, поэтому не выдержал и просто упал на месте.

Пэй Мину же показалось, что в спокойном тоне принца кроется какой-то подвох.

— Что значит — «всего лишь измучился от голода, и пока не хватило выдержки»?

Ну, здесь ничего не попишешь. Никакого хвастовства — Се Лянь мог продержаться три дня на одном приёме пищи, а после десятка избиений сразу подняться и как ни в чём не бывало отправиться собирать мусор. Какой небесный чиновник мог похвалиться более богатым опытом в подобных вещах?

Се Лянь ответил:

— Ну… кхм. У кого-нибудь есть съестные припасы?

Никто не ответил. Только Бань Юэ что-то протянула со словами:

— Простите, у меня только это…

Пэй Мин, только глянув на горшок с Падшим фениксом, заголосил:

— Ты всё таскаешь с собой эту отраву? Кого хочешь ею убить? Выброси сейчас же!

Покуда он бранился, Хуа Чэн обратился к Се Ляню:

— Видишь, я же говорю, ничего особенного. Лучше поспи ещё.

Чудище несло их уже полдня, даже больше, и Се Лянь увидел, что снаружи стемнело.

— Как далеко мы уже добрались? Сколько ещё до Медной печи?

— Оно уже преодолело около восьми сотен ли, — ответил Инь Юй.

Что ж, намного быстрее, чем если бы они шли пешком. Се Лянь тоже поднялся и подошёл к дыре в стене. Он хотел просто посмотреть, но к своему удивлению, случайно скользнув взглядом, неожиданно увидел кое-что, отчего у него на спине встали дыбом волосинки.

— Что там такое?

В ночной темноте, если смотреть с вышины горного чудища, внизу на земле можно было разглядеть поразительно огромное человеческое лицо!

Его глаза искривлялись, углы рта загибались вверх, словно, приветствуя принца, расцветала жутковатая улыбка. Се Лянь невольно отшатнулся на шаг, но Хуа Чэн позади подхватил его. Немного успокоившись и приглядевшись внимательнее, принц увидел, что «лицо» — это рисунок, сформированный горами и потоками, ущельями и каналами, всего лишь обман зрения, не более. Но настолько реалистичный, что с первого взгляда неизбежно потрясал наблюдателя.

— Углубления, так похожие на глаза и рот, — что они собой представляют?

Хуа Чэн, стоя за его спиной, ответил:

— Это река Уюн, которую жители государства называли «мать-река». Она брала своё начало в высоких горах, с самых вершин в поток стекался тающий снег. Разумеется, сейчас она окончательно пересохла. Раз мы оказались здесь, значит, Медная печь уже очень близко.

— Ну а «нос»?

— Это стоявший на берегу реки Уюн процветающий город. Спустимся взглянуть?

Се Лянь повернулся к нему.

— Там есть, на что посмотреть?

— В том городе тоже имеется храм Уюна. Предполагаю, что гэгэ, возможно, захочет в него наведаться.

Если есть храм, значит, вероятно, внутри найдётся фреска. Се Лянь немедля ответил:

— Спустимся.

Ему не терпелось узнать больше о наследном принце Уюна.

Пэй Мин согласился тоже:

— Спускаемся. Нужно раздобыть для Сяо Пэя еды и питья. Но как нам это сделать? Мой меч сломан.

Хуа Чэн взмахнул рукой, и возле каждого из них возникло несколько серебристых бабочек. Сверкая переливающимся сиянием, они присели на их плечи, спины, головы и рукава. Иные, взглянув на этих малюток, неизбежно усомнились бы, что бабочки смогут их поднять, но Се Лянь не стал даже ничего спрашивать, только велел Жое связать всех вместе, чтобы не растеряться в воздухе. Инь Юй раскопал дыру в скале пошире, чтобы через неё смогли пройти все разом, и вот, когда все приготовления были завершены и они подошли к краю выхода, Се Лянь скомандовал:

— Друзья, приготовьтесь…

Пэй Мин:

— Постойте.

Се Лянь развернулся к нему.

— Генерал Пэй, вы что-то ещё хотели?

— У вас двоих на руках — это…?

Проследив за его взглядом, Се Лянь посмотрел на свою руку. И только сейчас заметил, что их с Хуа Чэном пальцы до сих пор связаны красной нитью.

— …

Се Лянь мягко кашлянул и ответил:

— Это… это артефакт, используемый для связи.

— Хм. Не принесёт ли он неудобств при передвижении? Всё-таки это нить, что если она затянется или запутается? Это может привести к неприятностям.

Пэй Мин сделал весьма разумное замечание. Да и Се Ляню ли не знать, будучи Богом Войны, что во время любых боевых действий стоит избегать вещей, в которых можно запутаться? Однако по некой деликатной причине Се Лянь не очень хотел бы, чтобы эта нить прервалась. Поглядев на задумчивого, будто терзаемого сомнениями принца, Хуа Чэн улыбнулся:

— Разумно. Так действительно будет неудобно передвигаться.

И на глазах Се Ляня красная нить, связавшая их, исчезла.

— Теперь намного удобнее, — сказал Хуа Чэн.

Се Лянь, пристально глядя на пустоту, оставшуюся от красной нити, на миг застыл в растерянности. Она соединила их так ненадолго, и вот пропала. Конечно, не такая уж это большая потеря… нет, скорее, даже вовсе не большая, с кунжутное семечко, но всё же принц ощутил лёгкое чувство утраты. Боясь, что кто-то заметит, он поспешил улыбнуться и сказать:

— Идёмте же! Приготовились… Прыгаем!

Горное чудище по-прежнему неслось вперёд и совершенно не почувствовало, что с него беззвучно упало что-то крошечное, не крупнее кузнечика в сравнении с горой. Окружённые призрачными бабочками, беглецы мягко опустились на землю без каких-либо потерь. А оказались они как раз на «переносице» огромного улыбающегося лица.

Выпрямившись после приземления, Се Лянь с немалым любопытством огляделся по сторонам и спросил:

— Сань Лан, получается, и город, и храм расположены здесь?

Хуа Чэн ответил:

— Ага, здесь.

Се Лянь с сомнением продолжил:

— Но ведь… здесь ничего нет?

И это была чистая правда. Принц считал, что, оказавшись на земле, увидит первый в стране священный храм, размерами не уступающий небольшому посёлку; увидит дороги, торговые лавки, жилища людей, площади с древними колодцами, храмы и тому подобное. Однако сейчас перед его взором раскинулось лишь пустое пространство, где совсем ничего не было. Совершенно не похоже, чтобы когда-то здесь существовал настоящий город.

Пэй Мин, неся на себе Пэй Су, наступил ногой на большой камень и спросил:

— И где же «процветающий город»?

— Под твоими ногами, — ответил Хуа Чэн.

— Что?!

Остальные окружили Пэй Мина и камень, на который тот наступил.

— Неужели это часть какого-то механизма? — поинтересовался Се Лянь.

Хуа Чэн, положив ладонь на рукоять Эмина, не спеша подошёл и сказал:

— Так, давайте, встаньте сюда.

Остальные повиновались, после чего Хуа Чэн вынул саблю из ножен, остриём направил вниз и со скоростью молнии вонзил в землю рядом с камнем. В месте, куда вошло лезвие, послышался треск, от него во все стороны разошлась паутина трещин, которые становились всё шире и глубже, захватывая всё большую площадь. В конце концов целый участок земли с грохотом провалился, явив тёмную дыру, из которой повеяло прохладой.

Хуа Чэн спрыгнул в провал первым. Се Лянь, который совершенно не ожидал подобного поступка, бросился к краю и позвал:

— Сань Лан?

Вскоре снизу раздался голос Хуа Чэна, усиленный эхом:

— Внизу безопасно, можете спускаться.

Выходит, он решил первым отправиться на разведку. Се Лянь вздохнул с облегчением и сразу же последовал за ним. Хуа Чэн протянул ему руку, помогая подняться.

— Как темно! — стоило принцу произнести эти слова, и в темноте засияли несколько серебристых бабочек. Подобно переливающимся блестящим звёздам, они запорхали по воздуху. Также вокруг возникло несколько тусклых блуждающих огней, мгновенно озаривших отдалённые уголки подземной пещеры. Взорам их предстала длинная широкая дорога.

Тысячи лет назад, должно быть, это и была процветающая городская улица с теснящимися по обеим сторонам лавочками и высокими строениями. Камень, на который Пэй Мин только что наступил, как раз оказался крышей одной из таких построек. Остальные также спрыгнули вниз, а Се Лянь, посмотрев наверх, произнёс:

— Так вот в чём дело. Город был погребён? Случилось землетрясение? Обвал? Или…

Хуа Чэн ответил:

— Это вулканический пепел.

Се Лянь резко повернулся к нему.

Хуа Чэн продолжил:

— Слой пепла толщиной в два чжана похоронил город под собой. То, что вы видите, — это лишь его малая часть, которую вырыли демоны, явившиеся на испытание горой Тунлу. Большая часть до сих пор скрыта под пеплом.

Се Лянь тут же вспомнил фреску из второго храма — режущие глаз яркие оттенки красного вновь возникли перед глазами. Выходит, картина гибели мира, увиденная наследным принцем Уюна во сне, стала явью!

Пэй Мин уложил Пэй Су на обочину со словами:

— Пока не будем заострять на этом внимание. Нет ли здесь воды? Нужно для начала напоить Сяо Пэя.

Хуа Чэн произнёс в ответ:

— Реки на поверхности высохли. Но, помнится, в дальней части города текут подземные воды. Посмотрим, повезёт ли их найти.

Инь Юй, Бань Юэ и Пэй Мин отправились на поиски воды. Се Лянь же словно погрузился в раздумья. К нему подошёл Хуа Чэн.

— Гэгэ, взгляни на руку.

Се Лянь неосознанно повиновался и обнаружил лишь теперь, что, пускай красная нить, что связала их, исчезла, а всё же красный узелок судьбы², который Хуа Чэн повязал на руку принца собственноручно, остался. По-прежнему яркий, подобный маленькой красной бабочке, присевшей отдохнуть на пальце.

² Узел судьбы — здесь употреблено сочетание, встречающееся при обозначении брачных уз.

Хуа Чэн ясно дал понять, что если нить между ними порвётся, узелок исчезнет.

— Это ведь… — невольно вырвалось у Се Ляня.

Глядя на его изумлённый вид, Хуа Чэн улыбнулся.

— Тогда я лишь применил маленький трюк для отвода глаз, вот и всё. Нить исчезла, можно не бояться, что она окажется слишком коротка или кого-то запутает. Но на самом деле она не оборвалась.

Хуа Чэн показал Се Ляню свою руку с точно таким же узелком.

— Пока узел судьбы на месте, это значит, что тот, кто на другом конце нити, цел и невредим. Мы приближаемся к Медной печи, опасности множатся, и ещё неизвестно, что ждёт впереди. Поэтому я рассудил, что эту нить пока нельзя снимать. А ты как считаешь, гэгэ?

Узнав, что нить на месте, Се Лянь не смог сдержать уголки рта, тянущиеся вверх, но как только почувствовал улыбку, тут же усилием воли сделался серьёзным и ответил:

— Ах, верно. Так мы всегда сможем узнать, в безопасности ли мы оба. Прекрасно, очень полезная техника.

Хуа Чэн тоже улыбнулся, но его улыбка сразу же пропала.

— Но только, Ваше Высочество, я непременно должен сказать тебе кое-что, и надеюсь, что ты меня послушаешь.

Его внезапная серьёзность перешла и к Се Ляню.

— Что именно? Говори.

Хуа Чэн посмотрел ему прямо в глаза.

— Я знаю, ты не умрёшь. И не боишься смерти. Но как бы ты ни был силён, не думай, что ты не можешь пораниться.

Се Лянь замер от удивления. Хуа Чэн продолжал:

— Невозможность умереть не означает неуязвимость к ранам. И тем более не означает, что ты не почувствуешь боли. Если увидишь нечто странное и опасное, не надо его трогать. Сначала обратись ко мне, а я уж с ним разберусь.

Се Ляню вдруг вспомнилось, как тогда, под землёй, он голыми руками схватил два черепа, источающие трупный яд, и лицо Хуа Чэна мгновенно сделалось мрачным. Неужели в тот момент Хуа Чэн рассердился именно поэтому? Без какой-либо иной причины, а только потому, что принц, увидев нечто опасное, беспечно схватил находку руками?

Если это действительно так, принц поистине не мог найти слов в ответ. Спустя непродолжительное молчание ему наконец удалось сказать:

— Хорошо… Я больше не буду.

Услышав искренность в его словах, Хуа Чэн, похоже, остался доволен — мягко кивнул, развернулся и направился вперёд.

Се Лянь позвал:

— Сань Лан, постой!

Хуа Чэн остановился и обернулся. Се Лянь надолго замялся, но в конце концов тихонько проговорил:

— И ты… и ты тоже. Если увидим нечто опасное, ни мне, ни тебе не стоит к нему притрагиваться. Никому из нас. Ладно?

От услышанного уголок рта Хуа Чэна медленно пополз вверх. Се Лянь же после сказанного немного разволновался, неосознанно улыбнулся и увидел, что Хуа Чэн сделал к нему шаг, будто собираясь заговорить. Внезапно неподалёку раздался голос Пэй Мина:

— Это что ещё за ерунда?

Затем ответ Бань Юэ:

— Кажется, это человек.

Пэй Мин:

— И ведь правда! Но почему он так выглядит?

Хуа Чэн и Се Лянь переглянулись и пошли в направлении голосов.

— Что такое? — спросил принц.