Субъектная организация повествования (режимы наррации, типы повествователей). Понятие «точка зрения», оптика литературного текста.

Существенной гранью построения художественного мира произведения является соотнесенность и смена носителей речи, а также ракурсов видения ими окружающих и самих себя. Соотнесенность носителей речи и их сознаний составляет субъектную организацию произведения. Дословно определение субъектной организации произведения, данное Корманом, звучит так: «Субъектная организация есть соотнесенность всех отрывков текста, образующих данное произведение, с субъектами речи – теми, кому приписан текст, и субъектами сознания – теми, чье сознание выражено в тексте»

Функции субъектной организации: создание стилевого, эмоционально-выразительного единства произведения; конструктивная функция, "миромоделирующая».

Разные виды и подвиды субъектной организации (повествование от имени безличного автора-повествователя, личного рассказчика или лирического героя, их многообразные переплетения) – это кругозоры, которыми определяется и мотивируется горизонт художественного мира произведения, все его пространственные и временные масштабы, все перемещения, интеллектуальный и эмоциональный простор.

В художественном тексте выделяют субъект речи и субъект сознания. Субъект сознания – тот, чье сознание выражено; субъект речи – тот, кто говорит, т.е. обладает определенной речевой манерой. Субъект речи и субъект сознания могут совпадать и могут не совпадать. Часто субъект сознания можно выделить только при анализе произведения.

В лирике, как правило, субъект речи и субъект сознания совпадают. Лирический герой – субъект речи, его же сознание и выражено. В эпосе, наиболее сложном по организации тексте, запечатлеваются не только различные манеры говорения, но и сказывающиеся в них типы сознания. В таких произведениях отчетливо выделяются речи героев и повествование.

В современном литературоведении нет четкого определения понятия «повествование». Вся совокупность высказываний, имеющих изобразительные задачи, стала называться «повествованием», а «описание» и «рассуждение» превратились в его составные элементы

В широком смысле повествование – совокупность тех высказываний речевых субъектов (повествователя, рассказчика), которые осуществляют функции «посредничества» между изображенным миром и адресатом всего произведения как единого художественного высказывания.

Типы повествования. Н.Л. Лейдерман выделяет два типа повествования: личное и безличное. Личное повествование представлено двумя формами: от лица лирического героя (исповедь), от лица героя рассказчика. Безличное – от лица повествователя и наиболее сложная форма безличного повествования – романное повествование.

А.Б. Есин говорит о нескольких формах повествования. Он выделяет две основные повествовательные формы – повествование от первого лица и повествование от третьего лица.

Повествование от первого лица характеризуется следующими моментами:

1. Усиливает иллюзию достоверности рассказываемого;

2. Часто акцентирует внимание на образе повествователя;

3. Автор почти всегда «спрятан», его нетождественность повествователю выступает наиболее явно.

Повествование от третьего лица – нейтральная форма, характеризуется большей свободой в ведении рассказа.

Особая форма повествования – несобственно-прямая речь.

Существует два типа повествующих субъектов: повествователь и рассказчик. И, следовательно, в литературоведении стоит проблема различения повествователя и рассказчика. Есин, Хализев, Лейдерман разделяют персонифицированных и неперсонифицированных повествователей. Для неперсонифицированного повествователя характерно дистанцированное изображение событий безличным субъектом, именуемым часто в третьем лице. Персонифицированных повествователей, высказывающихся от своего собственного, «первого» лица, естественно назвать рассказчиками. Персонифицированный повествователь (или рассказчик) имеет все атрибуты литературного персонажа: имя, внешность, так или иначе, участвует в действии. Например, Рудый Панько в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Печорин в последних трех повестях «Героя нашего времени».

Рассказчик – субъект изображения, достаточно «объективированный» и связанный с определенной социально-культурной и языковой средой, с позиций которой он и изображает других персонажей.

Образ рассказчика – как характер или, по выражению М.М.Бахтина, как «языковое лицо» – обязательный отличительный признак этого типа изображающего субъекта.

Повествователь по своему кругозору близок автору-творцу. Рассказчик – персонажам. Повествователь – носитель более нейтральной речевой манеры, общепринятых языковых и стилистических норм, чем рассказчик.

Недостаточность разработки понятия «наррация» в театральном творчестве обусловлена, на наш взгляд, тем, что театр не является объектом систематического, а уж тем более научного изучения ввиду многообразия означающих систем. Вторая проблема состоит в том, что чаще всего театр ассоциируется с мимесисом (подражанием действию), чем с диегесисом (рассказом повествователя). Рассказ повествователя в театре предстает частным случаем в системе сценического повествования. Изучение собственно рассказа должно происходить в театре на двух уровнях: на нарративном и дискурсивном. Он может осуществляться:

- подражанием лиц;

- иллюзией;

- отчуждением;

- эпичностью.

Нарративная инстанция – тот, кто повествует, но не всегда это персонаж. Это может быть письмо, транспарант, газета, радио, голос за сценой, предмет и т.д. Пример наррации мы находим в рассказе «Легкое дыхание» И. Бунина. После убийства О. Мещерской сцена допроса офицера по установлению причин происшедшего описана следующим образом:

офицер заявил судебному следователю, что Мещерская завлекла его, была с ним в связи, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала ему, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке – одно издевательство над ним, и дала ему прочесть ту страничку дневника, где говорилось о Малютине.

Дневник этот попал в руки следователя, и связь Мещерской с Малютиным подтвердилась. Но все остальное мы воспринимаем только лишь со слов офицера. Это наррация, которой не находится никакого подтверждения. Действительно ли было все так, как он говорит? Или здесь много выдуманного? Этого мы не узнаем никогда. Этот кусок одновременно является примером двойной наррации, здесь повествует и офицер, и дневник. Далее в рассказе автор приводит – и мы можем сами прочитать – эту роковую страничку из дневника, что еще раз будет наррацией тех событий, когда Оля стала женщиной. Но об этих событиях повествуется уже с другой стороны – со стороны внутреннего, интимного мира Оли.

Точка зрения – «отношение рассказчика к повествованию»1. В статье словаря «Современное зарубежное литературоведение» сказано, что точка зрения «описывает «способ существования» произведения как самодостаточной структуры, автономной по отношению к действительности и к лично­сти писателя». Во-первых, мы узнаем отсюда не то, чем является «точка зрения», а то, что предмет, который она «описывает», – автономная и самодостаточная структура. Во-вторых, произведение представляет собой такую структуру исключительно с внешней по отношению к нему точки зрения, но отнюдь не с точки зрения персонажа. Означает ли пренебрежение к этому различию, что в данном случае любая точка зрения отождествляется с позицией автора-творца? Наоборот.

С одной стороны, понятие «точки зрения» имеет истоки в истории самого искусства, в частности словесного – в рефлексии художников и писателей и в художественной критике; в этом смысле оно весьма традиционно и характерно для многих национальных культур.