У ребенка возникает побуждение атаковать.

 

Когда ребенок не может прочувствовать тщетность каких‑либо изменений и слезы не появляются, у него возникает побуждение атаковать. Существует множество форм атаки в зависимости от склонности ребенка, в том числе удары, укусы, бросание предметами, истерики, крик, оскорбления, сарказм, унижения и даже – у чувствительных детей – аутоагрессия.[153] Взрослые часто вмешиваются, спрашивая у атакующего ребенка, почему он такой злой: «Зачем ты бросаешься игрушкой?» или «Ты почему ударила брата?» – ответы на такие вопросы требуют логики и разумных объяснений. Атаковать ребенка побуждает эмоция фрустрации; именно на этом нужно сконцентрироваться родителям. Одна мама описала, как она была зациклена на атакующем поведении своего ребенка и упустила, насколько фрустрирован был ее сын на самом деле:

 

Когда моему сыну было 3 года, он стал периодически царапать других детей по лицу. Это случалось редко, но мы были встревожены таким поведением и совершенно не понимали, откуда оно взялось. Я пыталась использовать обычный подход с требованием прекратить: «Это неприемлемо!» – но без толку. Я была растеряна, раздражена и не понимала, что происходит. Оглядываясь назад, я вижу, что его фрустрировало множество вещей, и таким образом он находил выход своим эмоциям, когда они становились невыносимыми.

 

Трудность с агрессией заключается в том, что, когда мы фокусируемся на атакующем поведении ребенка, мы теряем интуитивное понимание фрустрации, которая движет этим поведением. Это часто приводит к использованию метода последствий и изоляции, чтобы заставить ребенка прекратить и остановиться. Такие виды дисциплинарных тактик только повышают фрустрацию ребенка. Мама 5‑летней девочки рассказала историю, как ответная реакция, исполненная лучших побуждений, дала обратный эффект и усугубила атакующее поведение ее дочери:

 

Алиса попросила купить ей наклейки в магазине, а я отказала. У нее началась истерика. Какая‑то пожилая женщина увидела это и подошла к нам, желая помочь. Она заговорила с Алисой и сообщила ей, что, если та не будет вести себя тихо, Санта‑Клаус не принесет ей подарков. Алиса издала дикий вопль. Что заставило эту женщину использовать угрозу для решения проблемы с фрустрацией моей дочери?! Неужели она не видела, что лишь подливает масла в огонь? Теперь Алиса думала, что не получит не только наклеек, но и подарков на Рождество! Я была так фрустрирована, что чуть не сорвалась на эту даму. Вместо этого я сказала Алисе, что Санта всегда к нам приходит и ее крики никак на это не повлияют.

 

 

Рис. 7.5. Адаптированный слайд из курса Ньюфелда «Агрессия»

 

Когда маленький ребенок полон атакующей энергии, наша задача направить его назад по кругу фрустрации в сторону двери к адаптации, позволив выпустить немного атакующей энергии, сопереживая его фрустрации и делая ее выход безопасным для него и окружающих. Задача – привести ребенка обратно к грусти или слезам. Если ребенок утратил свои слезы и у него отсутствуют признаки таких уязвимых чувств, как неравнодушие и грусть, тогда нашей задачей будет пережить инцидент, сохранив чувство собственного достоинства всех участников. Например, родители могут сказать: «Так не получится. Мы сделаем кое‑что другое» или «Вижу, ты раздражен. Поговорим об этом позже». Если слезы застряли, нам необходимо сосредоточиться на восстановлении эмоциональной системы, прежде чем перейти к адаптации.

 Если родители реагируют с раздражением на атакующее поведение ребенка, это повысит его агрессию и закроет дверь к адаптации. Атакующая энергия маленького ребенка провоцирует родителей и часто вызывает у них эмоциональные реакции. Одна мама рассказала о том, как раньше она реагировала на фрустрацию дочери:

 

Мы купили дочкам (4 и 2 года) дорогую игрушечную кухню на Рождество. Мы стеснены в финансах, но подумали, что этот подарок их по‑настоящему обрадует. Вначале они рассматривали кухню, исследовали ее со всех сторон, и она им нравилась. В следующую секунду лицо старшей дочки исказилось, и она опрокинула кухню. Меня просто накрыло раздражением. Мне это показалось неблагодарностью. Дочь пыталась открыть дверцу или ящик, и он не открывался. Она была очень фрустрирована и опрокинула кухню. Мне очень жаль признавать, что я не смогла правильно разобраться с ее фрустрацией и агрессией и не дала великодушного принятия всем ее чувствам. Подозреваю, что это трудная задача для многих родителей – найти собственные смешанные чувства, чтобы можно было принять все, что творится на душе у их ребенка, и даже токсичную фрустрацию.

 

Когда ребенок полон атакующей энергии, мы должны держать в голове три принципа, помогающих нам сохранить отношения с ним:

 1. Обезличивайте атаку. Если ребенок дерется, кричит или кусается, наши слова о том, что он плохой, злобный, не оправдывает надежд и так далее, лишь усилят его фрустрацию и атакующую энергию. Обезличивая атаку, мы даем понять, что речь идет о поведении, но при этом мы никак его не оцениваем, например: «Ноги – не для того, чтобы им драться» или «Зубки – не для того, чтобы кусаться».

 2. Концентрируйтесь на фрустрации, чтобы сохранить чувство достоинства ребенка, и выражайте ему сочувствие. Сопереживание чувствам ребенка может способствовать нейтрализации его фрустрации и возвращению его обратно к адаптации. Например, родители могут сказать: «Твои зубки хотят кусаться, потому что ты раздражен. Я помогу тебе справиться с этим». Важно сохранять чувство собственного достоинства ребенка, когда у него вспышки раздражения, для того, чтобы избежать усугубления фрустрации и тревоги.

 3. Давайте понять, что ваши отношения способны выдержать эмоции ребенка. Когда ребенок атакует, самая большая угроза, которую он ощущает, – это угроза потери контакта и близости с родителями. Когда они сообщают, что что‑то не так, они должны дать понять ребенку, что отношения все равно в порядке. Это могут быть такие слова: «Понимаю, что тебе тяжело. Я с тобой» или «Наши отношения в порядке. Я знаю, ты огорчен. Но мы это выдержим». Родителям необходимо взять на себя ответственность за сохранение отношений и не шантажировать ребенка отказом в контакте и близости, требуя извинений. Когда при угрозе нападения ребенка используется разделение, это обостряет фрустрацию и повышает вероятность атаки.

 

 Фрустрация и слезы у чувствительных детей

 

У чувствительных детей истерики могут быть более сильными и длительными. Кроме того, таких детей может быть очень сложно подвести к слезам. Их сильные желания и устремления могут приводить к громадному разочарованию. Они часто заходят в своем воображении гораздо дальше своих возможностей, и собственное несовершенство легко фрустрирует их. Их чувства могут быть очень сильными, невыносимыми и неуправляемыми. Им нужны уверенные ответственные взрослые, которые смогут помогать проходить через бури, обеспечивая покой и давая передышку от мира, который вызывает столько чувств. Сложность заключается в том, что чувствительный ребенок легко замечает, насколько родителям с ним трудно, ощущает, что его реакции чрезмерны, а он сам быстро становится невыносимым для окружающих. Очень важно, чтобы реакция ответственных взрослых демонстрировала, что они способны заботиться о ребенке и выдерживать его поведение и эмоции, а разделение ни в коем случае не использовалось в качестве наказания или последствия.

 Разбираясь с фрустрацией и слезами чувствительного ребенка, полезно учитывать три следующие вещи:

 1. Защищайте чувствительных детей от невыносимых переживаний. Когда окружающая обстановка, отношения и переживания невыносимы для чувствительного ребенка, взрослому необходимо понять, что происходит, и соответствующим образом оградить ребенка. Например, бывает, что родители записывают маленького ребенка на занятия музыкой, а тот выбегает за дверь каждый раз, когда слышит неприятные для него звуки. Визуальные и слуховые стимулы могут быть невыносимыми для ребенка, тогда ему нужно проводить меньше времени в такой обстановке (если вообще нужно). Выталкивание таких детей за пределы их ограничений, как правило, приводит к тому, что они либо отключаются, либо их охватывает расстройство. Тем не менее, взрослым важно считывать, что способен вынести ребенок – пусть даже в минимальных дозах, – и не ограждать его полностью.

 2. Ведите их за собой по уязвимой территории. Чувствительные дети известны своим стремлением избегать огорчительных и тревожащих переживаний. Они отказываются слушать грустные истории в книжках и пугаются при просмотре детских передач по телевидению. Родителям нужно аккуратно вести их в этом направлении, если есть необходимость, и предлагать им выражать свои переживания вместо того, чтобы подталкивать их вперед. Чувствительный ребенок может попытаться закрыться от своих чувств, поэтому, чтобы понять, что волнует его сильнее всего, нужно считывать сигналы о том, что для него представляет самую большую сложность. Когда случаются неприятные эпизоды, таким детям может потребоваться время, чтобы остыть и снизить напряженность переживания. Позже им будет проще говорить о том, что их взволновало, но, возможно, понадобится взрослый, чтобы начать эту беседу.

 Признание их чувств, озвучивание и нормализация помогают им формировать лучший контакт со своим внутренним миром, который часто кажется слишком огромным и перегруженным.

 3. Обсуждайте невыносимые ситуации вне инцидента. Обсуждение проблемного поведения лучше всего устраивать после происшествия – в контексте теплых отношений, аккуратно касаясь предмета разговора. Лучше всего откладывать беседу об инцидентах на момент, когда сильные чувства улеглись. В разгар ситуации родители могут просто сказать: «Такое поведение неприемлемо, и мы поговорим об этом позже». Возможно, ребенок ответит: «Я не хочу об этом разговаривать», на что родителям стоит ответить, что разговор будет спокойным, быстрым и, насколько это возможно, безболезненным, но иногда некоторые вопросы нужно обсудить и разрешить. Сообщая ребенку, что было сделано неправильно, родители должны твердо дать понять, что отношения все равно в порядке и им ничего не угрожает.

 

 

 8

 Встревоженные разделением:

 Время сна, разлука и беспокойство

 

А Максу, бесстрашному и отважному царю страхобразов, стало одиноко. Ему захотелось оказаться где‑нибудь там, где его любят больше всех на свете.

  Морис Сендак [154]

 

«Я не люблю спать», – кричала 4‑летняя Сейди посреди вечернего ритуала. «Так не честно – вы ложитесь спать друг с другом, а я сплю одна!» Ее родители, Эмили и Дэн, устали от ежедневных проблем во время укладывания. Им казалось, что каждый вечер они оказываются в плену. Они изо всех сил старались следовать вечернему ритуалу и сохранять терпение, но укладывание Сейди стало настоящим кошмаром.

 Когда я попросила их описать развитие этой «битвы», Эмили рассказала, что обычно по вечерам она работает на дому, а Дэн укладывает дочку спать. Сейди нравится, когда ей читают сказки и обнимают, но она не выносит, когда ее оставляют в одиночестве. Однажды вечером все шло прекрасно до тех пор, пока Дэн не собрался уходить из комнаты – Сейди тут же вскочила и потребовала, чтобы он остался. Папа сказал ей: «Сейчас уже поздно, и пора спать. Ты завтра будешь уставшая, если не ляжешь». Сейди стала умолять его: «Нет, папочка, пожалуйста, останься со мной! Я боюсь темноты!» Дэн включил ночник и сказал: «Тебе пора спать. А мне еще надо немного поработать, и маме тоже». Дэн уложил Сейди обратно в кровать и пообещал заглянуть к ней через некоторое время. Через 5 минут после своего ухода он услышал, как Сейди бежит по коридору к маме, чтобы попросить воды. Увидев ее, он сказал: «Я же сказал, что загляну к тебе. Ну‑ка, иди обратно в кровать, Сейди, пора спать. Хватит ходить. Угомонись и ложись в постель». Несмотря на протесты, папа отвел Сейди обратно в кровать, и она снова стала говорить: «Папочка, пожалуйста, не уходи. Останься со мной! Где мамочка? Хочу, чтобы она пришла ко мне!» Дэн рассказал, что это все его так раздосадовало, что он сказал ей лежать в кровати и вышел из комнаты. Сейди заплакала, потом вроде успокоилась, и вдруг Дэн услышал грохот из ее комнаты. Он прибежал к ней и увидел, что Сейди лежит на полу. Он кинулся поднимать ее и спросил: «Ты в порядке, Сейди? Что стряслось? Почему ты на полу?» Она ответила: «Ох, папочка, мои мягкие игрушки скинули меня с кровати!» В раздражении папа положил Сейди обратно в постель, но ее было сложно успокоить.

 Эмили и Дэн были в отчаянии. Они спросили меня: «Что с ней происходит? Что нам делать? Мы уже так устали! Это так раздражает!» Я ответила: «Маленькие дети не выносят разделения. Разлука тревожит их. Когда вы покидаете комнату Сейди, единственное, что она ощущает, – это ваше отсутствие. Сон представляет собой 10‑часовой промежуток, когда вы недоступны для нее, потому что она спит. Никто не собирается проводить с ней время в ее снах. Она совершенно одна, и это ее тревожит. Вечерний ритуал отражает ваш с ребенком танец привязанности. То, каким образом вы расстаетесь, столь же важно, как и то, каким образом вы предлагаете ребенку привязываться к вам, – разделение и привязанность в человеческих отношениях переплетены друг с другом». Дэн и Эмили задумались над моими словами и спросили: «Ну и как же нам тогда изменить ситуацию?» Я ответила: «Вам нужно помочь ей обрести покой во сне, обратив ее внимание на воссоединение вместо разлуки».

 

 Маленькие дети не созданы для разлуки

 

Привязанность открывает дверь к разлуке, привязанность и разделение – словно две стороны одной медали. Человеческая близость – это наша величайшая потребность, поэтому реальная или ожидаемая разлука – это самое сильное переживание. Время сна, прощание и различные перемены являются в некотором роде уходом – именно поэтому маленькие дети испытывают с ними такие трудности. Маленькие дети сталкиваются с разделением с того самого момента, как им перерезают пуповину. Нам нужно вырастить их независимыми, социальными и самостоятельными личностями, которые способны укладываться спать, играть в одиночестве, ходить в школу и, наконец, покинуть отчий дом. Решение этой задачи лежит не в том, чтобы обучать их, как отделяться, а в том, чтобы облегчить им разделение. Они отпустят нас, когда почувствуют, что мы сами держимся за них. Иными словами, если разделение становится проблемой, решение – в привязанности.

 Разделение вызывает трудности у маленьких детей, поскольку их способность к отношениям развита не полностью. Для раскрытия способности к глубоким отношениям нужно 6 лет интенсивного развития, о чем мы говорили в главе 4. Маленькие дети находятся в процессе развития собственного «я», что делает их очень зависимыми от близких взрослых. Чем более незрел и зависим ребенок, тем труднее ему дается сепарация. Нам не следует винить детей за желание контакта и близости, лучше быть признательными им за то, что они хотят быть вместе с нами. Если мы не можем быть рядом с маленьким ребенком, мы должны обеспечить ему замещающего взрослого, который установит с ним крепкие отношения. Чтобы уменьшить разделение, перед сном мы должны переключать внимание ребенка на предвкушение совместного времени с нами.

 

 Что такое сепарационная тревога?

 

Страх – это одна из древнейших человеческих эмоций, и не без причины. Как утверждает нейробиолог Жозеф Леду, мозг – это сложная система оповещения о тревоге, которая активируется страхом, чтобы вызвать в нас осторожность.[155] Как система оповещения о тревоге мозг бдителен и тонко настроен на восприятие опасностей. Привязанность – это наша первостепенная потребность, поэтому разлука воспринимается как величайшая угроза и может активировать сильную реакцию тревоги.[156] Маленькие дети, как и детеныши всех остальных видов млекопитающих, при разлуке используют особый плач, который предназначен для привлечения родителей (или других близких).[157] Такая реакция тревоги не является ошибкой или проблемой, это часть сложной системы, которая создана для того, чтобы привязать друг к другу взрослого и ребенка. Эмоциональная система маленького ребенка будет поглощена тем, чтобы определить, заботится ли о нем кто‑нибудь. Прилипание и цепляние, беспокойные, отчаянные, громкие и собственнические действия – это все разновидности стремления к близости при столкновении с разделением, задуманные для сокращения расстояния между ребенком и его объектом привязанности. Если нет кого‑то, кто бы постоянно приходил на помощь, могут активироваться эмоциональные защиты, вызывающие онемение чувств и вытесняющие страдания из поля зрения.[158]

 Столкновение с разделением может быть невыносимо для маленьких детей, и не имеет значения, произошла ли уже разлука или только ожидается. Как только ребенок осознает, что ему пора идти в детский сад, в кровать или в гости ко второму родителю, если родители в разводе, его может охватить тревога или фрустрация по поводу ожидаемой разлуки. Переживание разделения субъективно по своей природе и зависит от того, каким образом привязан ребенок. Как было сказано в главе 4, ребенок привязывается последовательно через чувства, похожесть, принадлежность и преданность, значимость, любовь и познанность. В основе сепарационной тревоги лежит потеря контакта и близости на одном из этих шести уровней привязанности.

 Сепарационная тревога возникает, когда существует угроза не быть вместе с кем‑либо, быть непохожим на кого‑либо, не принадлежать, не значить, не быть любимым или не быть познанным. Например, одна мама рассказала мне, как встревожилась ее дочь, когда не смогла поддерживать близость с мамой через ощущения: Бывает, что моя дочка сильно тревожится по вечерам. Она хочет быть рядом со мной на физическом уровне. Ей нужно слышать, что мы дома, или видеть нас. Как‑то раз, после того как она уснула в своей комнате на втором этаже, я читала книгу внизу. Она проснулась и пришла ко мне в сильной тревоге. Поскольку я читала, в доме было слишком тихо, и она подумала, что я ушла на улицу. Теперь я всегда читаю на втором этаже либо включаю телевизор или радио в качестве фона.

 

Рис. 8.1. Адаптированный слайд из курса Ньюфелда «Понимание тревожности»

 

Одна тетушка, приехав к своему 2‑летнему племяннику, пыталась наладить с ним связь через похожесть и заметила у него тревогу, когда указала ему на различия между ними:

 

Я долго не могла снискать его расположение. Затем я начала читать ему книжку и сказала: «Мы так похожи с тобой: нам обоим нравится читать». Он попросил прочитать еще одну книжку, и, когда он сделал выбор, я сказала: «Это одна из моих любимых». Он засиял и спросил, что еще мне нравится. В какой‑то момент он спросил: «Тебе нравится зефир?» Я на мгновение забыла об уровне похожести и сказала: «Не очень». Разочарование и тревога на его личике разбили мне сердце, и я тотчас вернулась к разговору о том, в чем мы похожи, тогда он снова заулыбался.

 

Маленькие дети часто боятся темноты, боятся отстать или что про них забудут. Лейтмотив этих страхов – разделение с людьми, к которым они привязаны сильнее всего. 4‑летняя Мэгги однажды вечером заплакала и стала громко звать маму через 5 минут после того, как ее уложили спать. Она рыдала: «Мама, мне приснился плохой сон. Как будто у нашего дома сорвало крышу, и меня утянуло на Юпитер, а ты не могла забрать меня оттуда». Страх, возникший у Мэгги, не имеет под собой логических оснований, а лежит в эмоциях и отражает сепарационную тревогу девочки. К счастью, мама не стала спорить с ней по поводу путешествий по галактике, а просто сказала: «Я всегда знаю, где ты, и позабочусь о тебе». Маленьким детям необходимо снова и снова слышать, что взрослые держатся за них – особенно во время сна, самого длительного разделения за сутки.

 Существует множество потенциальных источников разделения в жизни маленького ребенка: рождение брата или сестры, работа родителей, школа, переезд в другой дом, детский сад, развод родителей и усыновление/удочерение. Также существуют скрытые источники разделения: становление самостоятельной личностью и развитие независимости. Когда дети развивают свою самостоятельность, отдаление от родительской заботы и появление возможности делать что‑то самим порождает у них тревогу. Чтобы снизить сепарационную тревогу, родителям нужно постоянно работать над углублением привязанности и над приглашением ребенка к зависимости.

 Маленькие дети сталкиваются с разделением по‑разному, и все это может порождать у них тревогу, например, они могут оказаться нежеланными, их могут не выбрать, они могут быть не самыми любимыми или непонятыми. Когда они сталкиваются с этими тщетными желаниями, вызывающими тревогу, им может потребоваться помощь, чтобы поплакать и успокоиться. Наверное, тяжелее всего встретиться лицом к лицу с тщетностью того, что время идет и смерть неизбежна. Бывает, что дети не хотят становиться старше, когда наступает их день рождения, или расстраиваются, когда выпадает зуб, или же говорят, что хотят навсегда остаться маленькими, словно отрицая ход времени. Кроме того, они могут осознать экзистенциальные вопросы и конечность жизни, когда умирает домашнее животное или кто‑то из родственников. Такие события ставят их перед фактом грядущего окончательного расставания и могут вызывать такие вопросы, как «А ты тоже умрешь?» Чувствительные дети могут быстро догадаться о возможном разделении, и это способно вызвать у них бурю чувств. Мама чувствительной 4‑летней девочки заметила, что ее дочь стала более тревожной после своего дня рождения и после известия о смерти соседской собаки:

 

Уложив Матильду спать, через некоторое время я заглянула к ней в комнату и заметила, что у нее в ногах под одеялом что‑то торчит. Я подняла одеяло и обнаружила, что она лежит в своих новых блестящих черных туфлях. Я спросила, зачем она их надела, и Матильда заплакала: «Мама, мне так нравятся эти туфли! Я не хочу, чтобы мои ноги росли. Ты мне купишь еще одну такую пару, когда ноги вырастут?» Я сказала, что куплю, и добавила, что она никогда не станет слишком большой для моей заботы. Матильда затихла, а потом спросила: «Мамочка, когда ты умрешь, ты будешь любить меня на небесах?» Я сумела сказать ей: «Да, я всегда буду с тобой. И всегда буду тебя любить».

 

Мы помогаем детям встречаться лицом к лицу с самыми тревожащими жизненными тщетностями – с течением времени и смертью, – обращая их взор на привязанность. Мы можем уверять их, что всегда будем их родителями, что всегда будем любить их и что будем на расстоянии всего лишь одной мысли или чувства. Когда ребенок теряет того, кого любит, мы можем помогать ему поддерживать близость с этим человеком с помощью рассказов, фотографий и каких‑то личных вещей этого человека.

 Один из лучших способов помочь маленькому ребенку познакомиться с тревожащим разделением в жизни – это показать его, не вызывая страха. Природа, растения, животные, времена года, лунный и солнечный циклы – все это олицетворяет ход времени или мерное течение жизни. Лучшая подготовка к будущим разлукам, например, к смерти бабушек и дедушек, – через естественное знакомство с жизнью и смертью. Домашние животные, очевидно, дают детям возможность понять тщетности, которые являются частью нашей жизни. Одна мама рассказала:

 

Я купила аквариум со множеством рыбок гуппи, но они умирали одна за другой. Дети очень расстраивались каждый раз, когда умирала очередная рыбка. Один раз я даже застала моего четырехлетку за молитвой, обращенной к рыбкам на небесах. Я сказала детям, что, судя по всему, купила очень‑очень старых рыбок, и поэтому они умирают.

 

Если нам нужно показать маленькому ребенку какие‑то вещи, которые могут его встревожить или предполагается, что мы не можем обеспечить ему безопасность (это могут быть учения по подготовке к землетрясению или пожарные учения в школе), лучше всего делать это, не вызывая тревогу. Выдавайте простые инструкции, как это делают стюардессы, сообщайте основную информацию по безопасности спокойно и дружелюбно. Нам не следует добавлять еще больше тревоги, сталкивая детей с переизбытком разделения: они слишком уж незрелы для самой тревожащей разлуки в жизни. Сложность с маленькими детьми заключается в том, что их потребность в привязанности высока, незрелость делает их зависимыми, а они живут в мире, полном разделения.

 

 Тревожность у маленьких детей

 

Расстройства, связанные с тревожностью и страхами, являются на сегодняшний день самыми распространенными проблемами с психическим здоровьем у детей.[159] Признаки повышенной тревоги могут включать в себя слишком сильные, затяжные истерики, избегание определенных ситуаций или раздражителей, тошноту, головные боли или боли в животе, а также отказ спать отдельно, ходить в детский сад/ясли или вообще разговаривать.[160] Детям с тревожностью могут часто сниться кошмары, у них может быть множество страхов либо их полное отсутствие, а также фобии и навязчивые идеи, рассеянное внимание, мышечные спазмы или нервные тики, гиперактивность, возбуждение или повышенная реакция испуга. Кроме того, такие дети могут демонстрировать навязчивое поведение, направленное на снижение тревожности: например, сосание, жевание, обкусывание ногтей, закручивание волос, потирание гениталий, непрерывная еда или постоянный поиск утешения у переходного объекта вроде плюшевого мишки.

 Когда маленькие дети сильно встревожены, взрослым может быть сложно определить, где ребенок сталкивается с сепарацией, которая так сильно его волнует. Когда что‑то тревожит и беспокоит слишком долго, мозг может воздвигнуть эмоциональные защиты для подавления уязвимых чувств и переживаний. Например, ребенок может перестать рассказывать о хулигане, который докучает ему в детском саду или школе, и даже может начать играть с ним, несмотря на плохое обращение. Ребенок будет по‑прежнему встревожен, но больше не будет точно знать почему. Истинный источник его тревоги будет заблокирован для осознания, чтобы ребенок сохранял возможность функционировать в тревожащей ситуации или обстановке. Когда эмоциональные защиты мозга не дают ребенку увидеть настоящую причину тревоги, ребенок может говорить, что он напуган, но будет не способен рассказать из‑за чего либо придумает какое‑то объяснение. Одним словом, тревожность означает быть встревоженным, но не видеть истинного источника своей тревоги. Наша задача состоит не в том, чтобы заставить ребенка изменить свои мысли или чувства, если ему страшно, а в том, чтобы найти источник(и) сепарации и изменить окружающую обстановку или вызвать у него слезы, когда необходимо. Маленькие дети не должны отвечать за свою безопасность и за мягкость своих сердец. Это роль заботящихся о них взрослых.

 Существует множество источников разделения, которые являются причиной растущего уровня тревожности и повышенного ощущения опасности у современных маленьких детей. Среди самых распространенных – хроническое ожидание сепарации и использование разделяющей дисциплины. Дети, ориентированные на ровесников, и альфа‑дети также могут демонстрировать высокий уровень тревожности, как было сказано в главах 4 и 5.