Критерием правильности познания реальности может быть только предпринимаемая (после познания) деятельность, подтверждающая или опровергающая реальность этого познания.

Из этой посылки и будем рассматривать данную проблему.

Название данной главе подсказала работа У. Найссера “Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии” (М., “Прогресс”, 1981 г.) (ULRIK NEISSER “ COGNITION AND REALITY. Рrinciрles and imрlikations of cognitive рsychology”, W. H. Freeman and company, San Francisco, 1976), в которой автора “интересуют прежде всего общепсихологические, философские и социальные следствия активности познания человеком окружающего мира” (из предисловия к книге У. Найссера Б. М. Величковского, стр. 6).

Мне представляется, что познание и реальность - это все-таки две разные стороны одной медали. Познание (реальности) - это процесс, связанный с деятельностью разума для оценки окружающей действительности, а реальность (познания) - результат деятельности разума, выливающийся в конкретное принимаемое решение. “Антиконгруентность” этих понятий кроется в том, что для оценки окружающей действительности требуется один набор знаний, а для принятия решения - совершенно иной, что не позволяет использовать данные понятия в одном контексте. Именно поэтому у меня и вызвала внутреннее сопротивление постановка проблемы, сделанная У. Найссером.

Мы должны достаточно четко осознавать, что любые оценки окружающей действительности, которые осуществляет разум любого организма, могут быть проведены только на качественном уровне.

Иначе говоря,познание реальности - это процесс определенного смыслового “узнавания” своего окружения, который сводится к формированию совокупности бинарных оценок (многофакторная оценка), что в последующем позволяет принимать какое-либо решение.

Если описать данный процесс в критериях оценок, то разум живого организма должен “выбрать” набор ответов, оценивая свое окружение по принципу: “далеко/близко”, “горячо/холодно”, “опасно/безопасно”, “агрессивно/неагрессивно”, “большой/малый” и так далее.

Как было показано ранее, такие оценки - единственно возможный механизм работы разума организма, что и обеспечивает достаточную его жизнестойкость.

Если исходить из данного положения, то познание реальности, очевидно, будет укладываться в такую последовательную цепочку деятельности разума: фиксация (запоминание) объекта и оценка его возможных свойств. В соответствии со сказанным в главе о памяти, фиксация объекта связана с “узнаванием” его, с проведением информационно-ресурсной оценки (возможностей) самого организма.

Оценка свойств объекта сопровождается прогнозированием последствий от наличия (появления) и состояния (поведения) зафиксированного объекта. Естественно, что для фиксации объекта первоначально должно как-то включиться внимание по отношению к этому объекту. Поэтому первоначально целесообразно понять, какие факторы обеспечивают включение внимания и вообще: что такое внимание.

Имеется, правда, и совершенно иная форма познания реальности, которая никак не связана с необходимостью конкретизации внимания организма. Эта форма познания реальности обусловлена обычным течением жизни, когда организму ничего не угрожает, вокруг ничего особенного не происходит. Отличается эта форма познания реальности от первой тем, что внимание организма ни на чем конкретно не фокусируется, но не выключается, тем не менее, полностью.

Назовемвнимание для первой ситуациикак сфокусированное, адля второй - рассеянное, расфокусированное. В первом случае организм обязан принимать некоторое решение в отношении себя, а во втором - он может сохранять свое существующее состояние.

Например, когда человек не торопится и идет хорошо знакомой дорогой, а его движению ничто не мешает, внимание этого человека в этом случае, конечно, рассеянное, или расфокусированное, если, конечно, его мысли не занимают какие-нибудь важные жизненные проблемы. Однако стоит появиться какой-нибудь помехе, внимание сразу же становится конкретным, сфокусированным. Кстати, три примера, приведенные в самом начале предисловия, помимо единства функций разума, наглядно демонстрируют и одинаковость механизма переключения внимания у разных живых организмов.

“Внимание - это не что иное, как восприятие; мы выбираем то, что хотим видеть, предвосхищая структурированную информацию, которая будет при этом получена” (У. Найссер “Познание и реальность”, М., “Прогресс”, 1981 г., стр. 104).

Такое определение внимания, очевидно, страдает неполнотой, поскольку выше только что был приведен пример возможности наличия рассеянного, расфокусированного внимания. Поэтому было бы интересно понять психологические компоненты, влияющие на возможность существования самого внимания, по крайней мере, в двух ипостасях.

Окружающий меня пейзаж не размывается в какую-то абстрактную картину. Он остается в каждом случае связной, по-своему завершенной картиной, даже если я впервые оказался в данном месте. Разве это не пример эффективного познания реальности с учетом деятельности внимания? И разве понять это менее интересно, чем исследовать, как воспринимаются каким-либо человеком два одновременно передаваемых сообщения?

Ранее (см. главу “Девиация параметров психики”) говорилось, что в жизни организма постоянно происходит ситуативная перестройка параметров психики, а это, безусловно, связано и с изменением функции внимания.

Но ведьситуативная перестройка параметров психики, очевидно, связана с изменением функций сознания.Мне представляется, что в определенном смысле понятие “внимание” полностью совпадает с понятием “сознание”.

Понять это чрезвычайно важно.

Итак, что происходит, когда, например, человек идет по новой, совершенно незнакомой ему дороге? Отличается ли это от того, когда он идет своей привычной дорогой?

Если ему ничто не угрожает, то, в сущности, - ничем не отличается, хотя, казалось бы, “узнавания” не может быть. Напомню, что любая вещь, обстановка и так далее не могут быть “увидены” дважды. Поэтому в основе спокойного познания реальности лежит описанный в шестой главе механизм узнавания на основе “полей символов” информации. Получаемый от сенсоров внешнего поток сигналов раскладывается на законченные фрагменты, опознаваемые по отдельности, но увязываемые разумом в единую картину. Именно поэтому не происходит разрыва с действительностью, даже если окружение субъекта действительно совершенно новое. Вследствие этого возникает ощущение возможности некоторого предвосхищения, что активно “эксплуатируется” последователями когнитивной психологии.

Единый механизм опознавания для любых фрагментов окружающей картины во всем диапазоне (пространственном и динамическом) работы сенсоров внешнего позволяет понять, почему человек видит цельную картину, а не только те восемь с небольшим градусов поля зрения, которые соответствуют центральной области зрения и дают наиболее деталированное, наиболее четкое изображение. Тем не менее, именно эти “восемь с небольшим градусов центрального зрения” позволяют дать более или менее правдоподобное изложение понятия “внимание”.

Живые организмы в процессе филогенеза приспособили функции сенсоров так, чтобы по возможности сократить поток так называемой "центральной" информации, функционально важной, необходимой для оперативного управления ресурсами организма. Поэтому “вниманием”, в общем случае, следует назвать такую функцию разума, которая вычленяет целенаправленно ту часть получаемой разумом внешней (или внутренней) информации, которая по каким-либо признакам требует наибольшего привлечения информационных и материальных ресурсов разума и/или организма.

Характерной особенностью “центрального блока” информации в таком случае следует назвать высокую степень его новизны, т.е. функция отражения не формируется достаточно точно. Соответственно, сознание организма в таких случаях сосредотачивается на этом “центральном блоке”, что и позволяет соотносить “внимание” и “сознание”. Иначе говоря, под сознанием следует понимать именно то, как воспринимает себя организм в конкретной ситуации, на что направлена функция внимания.

В случае появления вне этого “центрального блока” информации каких-нибудь сигналов, по которым разум не может сформировать полноценную функцию отражения, или сигналы с неопознанной функцией (например, сигналы, могущие представлять опасность), внимание может переключиться на эти новые раздражители, на новый “центральный блок”. Это означает, что будет перестроена работа сенсорных механизмов.

Вместе с переключением внимания произойдет перестройка сознания организма. Очевидно, при наличии одновременно двух потоков информации, каждый из которых может восприниматься как “центральный”, будет происходить непрерывное переключение структур ВаО и ВтО, ДП и СП. В итоге будет происходить изменение (переключение) функций отражения, что повысит эмоциональное напряжение (избыток отрицательной эмоции).

В ином варианте один из потоков внешней информации перейдет на иной уровень восприятия. Но может случиться и так, что оба потока информации, только что бывшие главными, станут одновременно второстепенными, что тоже иногда необходимо для решения задачи выживания. Рассмотрим это свойство психики.

Чтобы понять условия, при которых становится возможным одновременное восприятие более одного потока информации, а также для того, чтобы понять какую роль при этом играет внимание, рассмотрим результаты некоторых экспериментов, которые неоднократно проводили психологи в своих исследованиях.

“Частично опыт Соломонса и Стайн был повторен в 1915 г. Дауни и Андерсоном; последние записывали слова под диктовку, одновременно читая про себя. Исследователи добились значительного повышения скорости чтения через 17 часов тренировки, но не смогли достичь обычной скорости чтения. В отличие от Соломонса и Стайн Дауни и Андерсон так и не добились “автоматизма”: они неизменно осознавали то, что пишут...

Недавно в Корнеллском университете Элизабет Спелке и Уильям Херст повторили и расширили эксперимент Соломонса и Стайн. Они совершили существенный отход от традиции, использовав вместо себя других испытуемых; два студента участвовали в эксперименте в течение целого семестра по одному часу в день. Испытуемые читали про себя рассказы и одновременно писали слова, которые им диктовал одно за другим экспериментатор (новое слово предъявлялось сразу после того, как записывалось предыдущее). Сначала, как и можно было ожидать, двойная задача казалась испытуемым трудной - они читали гораздо медленнее, чем в обычных условиях. Однако спустя шесть недель нормальная скорость чтения восстановилась. Тщательная проверка показала, что чтение было при этом вполне осознанным” (У. Найссер “Познание и реальность”, М., “Прогресс”, 1981 г. стр. 108).

Могу сослаться и на собственный “опыт”, связанный как раз с одновременным выполнением двух различных работ.

В годы учебы в школе моя страсть к чтению книг была подобна какой-то своеобразной наркомании: каждый божий день я пропадал в читальном зале до закрытия библиотеки, а дома читал то, что брал “на дом”. Естественно, в этих условиях я старался сэкономить каждую минуту. На выполнение домашних заданий времени у меня просто не было. Однако я не помню, чтобы в школу я приходил с не выученными или невыполненными уроками.

Как же я справлялся с домашними заданиями, если дома эти задания я никогда не делал? Очень просто: на географии и истории я делал все письменные задания, а устные предметы вообще никогда не учил, запоминая все с уроков. Надо сказать, что учителя знали об этой моей особенности и неоднократно пытались “поймать” меня во время уроков на том, что я что-то прослушал. Но всякий раз вызов меня к доске в ходе объяснения нового материала заканчивался появлением новой “пятерки” в журнале.

Сегодня я, пожалуй, могу объяснить свое раздвоение внимания на тех уроках только тем, что письменные уроки вообще не фиксировали моего внимания: я их делал как-то автоматически. Иначе говоря, мой “опыт” говорит как раз о том, что внимание всегда сосредоточено только на том, что функционально важно. Любая иная работа в ходе выполнения другой может выполняться только тогда, когда вторая работа не требует привлечения особых ресурсов разума (памяти, особых навыков, специальных умозаключений).

Данную мысль можно выразить иначе.

Сфокусированное внимание обусловлено действием главной, доминантной потребности и при его ориентации на внешнее окружение является проявлением экстравертности. Расфокусированное внимание характерно для отсутствия доминантной потребности.

Поэтому во всех случаях выполнения одновременно двух работ, описанных здесь, сознание, очевидно, находилось одновременно в экстравертном состоянии по отношению к одному потоку информации и интровертном по отношению к другому. Поэтому и возникает впечатление автоматизма выполнения работы.

Однако и это не полное объяснение.

Во второй главе, когда обсуждалась работа узла управления, уже говорилось, что параллельное вычисление достаточно большого количества частных функций отражения является нормальным, ежеминутным процессом, принципиально необходимым каждому организму. Тем не менее, в случае выполнения одновременно однородных движений необходима особая работа узла управления.

Все цирковые аттракционы, связанные, например, с жонглированием одновременно руками и ногами, а еще, скажем, туловищем и головой объясняются тем, что наработанные навыки жонглирования связаны как раз с формированием различных функций отражения. Эти функции отражения память способна воспроизводить одновременно без искажений благодаря тому, что внимание при этом не сосредоточено на какой-то отдельной операции и остается расфокусированным. Более того, если жонглер, пусть невольно, на мгновение сосредоточит свое внимание только на одном движении, то весь его аттракцион тут же рассыплется.

В некотором смыслесознание жонглера в ходе выполнения аттракциона должно быть полностью размытым, отвлеченным, интровертным и познания реальности в этом случае не требуется.

Нечто подобное происходит и с водителями автомашин с достаточно большим опытом вождения автомобиля. Достигнув высокой степени автоматизма, такие водители в процессе управления автомашиной остаются как бы с выключенным сознанием до тех пор, пока не возникнет необходимость перейти в иное состояние из-за возникшей помехи на дороге. Здесь уже упоминалось о большой опасности, которая поджидает водителей автомобилей на прекрасных автострадах, где не возникает никаких помех движению. Управление автомашиной в таких условиях осуществляется в условиях ожидания водителем появления помехи, но к самому процессу управления автомобилем это не имеет никакого отношения, т.е. очевидно наличие выполнения одновременно нескольких, не очень-то взаимосвязанных работ.

Здесь мне придется сослаться и на такое, привычное для всех, одновременное выполнение нескольких действий - мысли, тела, - которое выполняют на наших глазах профессиональные футболисты. Ведь класс футболиста (это, конечно, частный пример, наблюдаемый, тем не менее, во многих жизненных ситуациях) тем выше, чем больше действий он может выполнять одновременно. Футболисту необходимо контролировать состояние поля в том месте, где он находится в данный момент, контролировать положение мяча, своих оппонентов и своих одноклубников.

Но, главное, ему необходимо непрерывно “просчитывать” развитие ситуации на несколько шагов вперед. Это “чудо” нам вовсе не представляется сверхъестественным. Скорее всего, оно нам представляется естественным, совершенно тривиальным. Это замечание здесь мной приводится потому, что описанные выше “эксперименты” психологов были поставлены именно потому, что модели действия психики у них реально не было никакой.

Итак, механизм познания реальности связан с работой механизма узнавания. Это, в свою очередь, определяет реализацию функции внимания. При спокойной обстановке функция внимания расфокусирована. Кроме того, при спокойной обстановке субъект может сосредоточить свое внимание на внутренних проблемах, мыслях, т.е. быть в интровертном состоянии. Но какая-то часть сознания все-таки остается в экстравертном состоянии, так как фокусировка по тем или иным причинам функции внимания на внешних стимулах переводит сознание главным образом в режим экстравертности, что непременно связано с изучением обстановки.

Следовательно, можно дать некоторую оценку количественного характера понятия “внимание”. Сошлюсь вновь на главу о девиации параметров психики, где говорилось, что какая-то часть сознания находится в экстравертном состоянии, а какая-то часть - в интровертном. Там же говорилось, что ни один из этих компонентов не может в норме снизиться до нуля, чтобы не произошло срыва психических функций.

Поэтому внимание или, точнее, уровень внимания - это определенное соотношение между экстравертностью и интровертностью разума в конкретный момент времени. Чем выше степень экстравертности и, соответственно, чем меньше степень интровертности, тем выше уровень внимания, в данном варианте - внешнего. При высоком уровне интровертности и малом уровне экстравертности внимание сосредоточено на внутреннем. При низких уровнях интро- и экстравертности и их относительном равенстве можно вести речь о расфокусированном внимании.

С учетом сказанного, представляет практический интерес разработка методов контроля параметров экстра- и интровертности в различных ситуациях. Это важная функция, поскольку позволит понять, скажем, что некоторые школьники не в состоянии хорошо учиться только потому, что их функция внимания постоянно расфокусирована вследствие особенностей воспитания. Тем более представляет интерес изучение данной функции как раз с точки зрения воспитания функции внимания, разработки методов управления этим процессом.

Но функция внимания на этом не исчерпывается, поскольку вслед за познанием реальности следует оценка реальности познания. Выше уже говорилось, что уровень внимания тем выше, чем более высок уровень неопределенности. Отсюда следует важное следствие: разум, формируя функцию отражения для устранения этой неопределенности, т.е. предпринимая определенные действия через моторные и иные, в том числе и мыслительные механизмы организма, старается предвидеть результаты своих усилий.

Иначе говоря,функция внимания на этапе оценки реальности познания сводится к выявлению позитивных для организма (соответственно, и для разума) изменений ситуации от собственных усилий, приводящих к уменьшению степени неопределенности функции отражения. Если таковые изменения, возникшие как результат предпринятых усилий, разум фиксирует, то это соответствует истинной, с позиции разума, реальности познания.

Это будет зафиксировано по снижению уровня актуализированной потребности, принятой к исполнению, при сохранении необходимого количества ресурсов организма.

Еще один аспект функции внимания, связанный с оценкой реальности познания, можно определить, как способность сосредоточиться на отыскании нужной функции отражения. В этом случае проявляется то, что выше названо как внутреннее внимание. Очевидно, что количественная оценка этого параметра будет определяться отношением уровня интровертности к уровню экстравертности.

Если в таком случае речь идет о человеке, то он в этом состоянии может вообще не реагировать на внешние сигналы (стимулы), что, тем не менее, не будет говорить о его недостаточном внимании. Следует отметить, что к расфокусированности внимания это не имеет никакого отношения и отражает только то, что вектор интровертности достаточно велик по своему значению, а вектор экстравертности - мал. На основании сказанного сделаем обобщение.

Внешнее внимание соответствует высокому значению вектора экстравертности и низкому значению вектора интровертности; внутреннее внимание - соответствует обратному соотношению при достаточной величине вектора интровертности. Расфокусированное внимание в соответствии с этим будет означать малый уровень векторов экстравертности и интровертности при их относительном равенстве.Именно в последнем случае и будет проявляться то, что называется отсутствием внимания.