Процесс интериоризации и внешняя детерминация психической деятельности

Направление, получившее название линии Выготского, вряд ли можно отождествлять с культурно-исторической теорией. По существу это новая концепция, в которой получил новое существование ряд идей Л.С. Выготского, включенных им в культурно-историческую теорию[569]. Концепция эта развивается в трех планах: философско-теоретическом – трудами А.Н. Леонтьева об общественно-историческом развитии психики, онтогенетическом – исследованиями А.В. Запорожца, Д.Б. Эльконина и их сотрудников и в плане психологии обучения – учением о поэтапном формировании умственных действий, разрабатываемым П.Я. Гальпериным. В свете этой концепции в последние десятилетия проведены многочисленные экспериментальные исследования.

В учении А.Н. Леонтьева об общественно-историческом развитии психики взаимосвязь характеристик психического в его отношении к материальному миру представляется как осуществление детерминации психического продуктами общественно-исторической деятельности людей через процесс их присвоения.

252

Психическое трактуется как результат процесса присвоения продуктов общественно-исторического производства. Этот процесс заключается в осуществлении по отношению к присваиваемым продуктам деятельности, адекватной той, которая в них воплощена и вместе с которой в них опредмечена человеческая психика. Процесс присвоения в данной концепции «имеет принципиальное, ключевое значение для понимания формирования человеческой психики»[570]. В этом процессе «совершается переход... объективного в субъективное, материального – в идеальное»[571], – говорил А.Н. Леонтьев, выступая на совещании по психологии в 1952 г.

Генетический, исторический подход к проблеме психической деятельности, как полагает А.Н. Леонтьев, «нашел свое выражение во взгляде на психическую деятельность как на особую форму деятельности – продукт и дериват развития материальной жизни, внешней материальной деятельности, которая преобразуется в ходе общественно-исторического развития во внутреннюю деятельность, в деятельность сознания»[572]. Этому вопросу А.Н. Леонтьев посвящает ряд своих статей, развивая концепцию, в которой видит продолжение линии Л.С. Выготского. Преемственность эта заключается в развитии прежде всего идеи о происхождении внутренних психических процессов из деятельности первоначально внешней. Механизм формирования психической деятельности является механизмом интериоризации внешних действий. Место и роль интериоризации в данной концепции определяются пониманием психического как результата процесса присвоения продуктов общественно-исторического производства.

Основой интериоризации является формирование действий в онтогенезе. «Интериоризация действия, т.е. постепенное преобразование внешних действий в действия внутренние, умственные, есть процесс, который необходимо совершается в онтогенетическом развитии человека[573]. Необходимость интериоризации определяется тем, что развитие рассматривается А.Н. Леонтьевым как присвоение ребенком достижений исторического развития человечества. Эти достижения выступают в форме продуктов общественного производства и в форме понятий, являющихся результатом человеческого познания. Чтобы овладеть достижениями человечества, ребенок «должен осуществить по отношению к ним деятельность, адекватную той человеческой деятельности, которая в них «опредмечена», воплощена»[574].

253

Таким образом, утверждается зависимость психического развития человека от овладения им предметными способами действия в процессе присвоения продуктов человеческой культуры.

Соответственно взгляду на детерминацию психического продуктами общественно-исторической деятельности людей через их присвоение А.Н. Леонтьев трактует и процесс отражения[575]. Под ним подразумевается процесс, который возникает в том случае, когда человек присваивает продукты общественного производства, осуществляя по отношению к ним деятельность, адекватную той, которая была в них воплощена при их производстве и вместе с которой в них была опредмечена человеческая психика. Согласно идее присвоения при этом происходит следующее.

Поскольку трудовая деятельность людей воплощается в производимых ими продуктах, в этих продуктах запечатлевается также и регулирующий деятельность субъекта внутренний образ. Таким путем психическое получает экстериоризованную форму существования. «Теперь в этой воплощенной вовне, экстериоризованной своей форме он сам (т.е. образ. – Б.)становится объектом отражения. Происходящее в голове человека соотнесение воплощаемого образа и отражения объекта, воплотившего его в себе, и порождает осознание последнего»[576]. Процесс этот может реализоваться, указывает А.Н. Леонтьев, «лишь в том случае, если объект выступит перед человеком именно как запечатлевший отражение, т.е. своей идеальной стороной»[577]. Идеальное, таким образом, выступает как принадлежность объекта, что последовательно выражает единую теоретическую линию, согласно которой психическое имеет экстериоризованную форму существования в объекте и идеальное является стороной объекта. Результатом присвоения и является презентированность, по выражению А.Н. Леонтьева, объектов человеку, которая возникает во взаимосвязи отражающей системы с некоторой внешней по отношению к ней действительностью. В факте презентированности и состоит сознательное психическое отражение[578].

Из понимаемой так взаимосвязи деятельности человека, материального продукта этой деятельности и процесса отражения делается вывод о природе сознания. «Таким образом, сознание действительно является как бы «удвоенным» отражением, но только природа этой «удвоенности» лежит не во внутренних имманентных свойствах отражающей системы, а в особенном

254

характере порождающих эту удвоенность внешних отношений»[579].

В последние годы А.Н. Леонтьев особо подчеркивает мысль об экстериоризации внутренней деятельности, присоединяет эту идею к идее интериоризации внешних действий. В понимании идеальной мыслительной деятельности как деривата внешней, практической деятельности важной является, как он отмечает, проблема их взаимных переходов. «Не только интериоризация внешних действий и операций, но, что мне представляется принципиально особенно важным, и экстериоризация внутренней деятельности»[580]. А.Н. Леонтьев видит фундаментальную проблему психологии в исследовании «процесса перехода или «перевода» отражаемого содержания в содержание отражения»[581].

Вместе с тем он продолжает поддерживать ранее выдвинутую гипотезу, которую в самом общем виде формулирует так: «Какова общая структура деятельности, осуществляющей жизнь организма, его взаимодействие с окружающим миром, такова и общая структура психического отражения»[582]. Следовательно, процесс отражения детерминируется через деятельность объектом, в котором психическое находится в экстериоризованной форме, поскольку объект является продуктом человеческого труда, при этом общая структура деятельности определяет структуру отражения. Таковы условия, определяющие, согласно данной концепции, детерминацию психического отражения.

Что касается соотнесения с деятельностью мозга, то психика понимается как результат прижизненно складывающихся систем условнорефлекторных мозговых связей, формируемых в онтогенезе функциональных систем[583].

Теория поэтапного формирования умственных действий, разрабатываемая П.Я. Гальпериным, его сотрудниками и последователями, была призвана решить задачу исследования строения деятельности и ее интериоризации. Впервые она была изложена в качестве гипотезы, направляющей экспериментальные исследования, на Всесоюзном совещании по психологии в 1952 г. «Мы исходим из того, – говорил П.Я. Гальперин, – что все психические функции представляют собой конечные продукты (условнорефлекторные по механизму) усвоения определенного рода действий при решении определенного рода задач. В своей исходной и основной форме эти действия суть практические,

255

предметные действия, которые и должны быть освоены, как таковые. Конечно, при накоплении достаточного опыта дальнейшее развитие операций может начаться от уже достигнутого уровня. Следовательно, развитие психических функций всегда начинается с формирования соответствующих внешних действий, и если впоследствии окажется, что какая-нибудь функция не сформировалась достаточным образом или сформировалась неправильно, то выправление ее должно начинаться с возвращения к ее исходной внешней предметной форме и далее методически проходить все надлежащие этапы»[584].

Поскольку психическая деятельность требует специального воспитания, «пересадки» извне внутрь, по выражению П.Я. Гальперина, она оказывается неотделимой от педагогической практики. «Педагогический процесс есть подлинная действительность формирования и развития психики: вне этого процесса она не может быть понята ни по своему происхождению, ни по своему действительному содержанию, ни по своей природе»[585]. Таким образом, в психологии, в ее теоретической работе практика «всегда по существу является педагогической практикой, практикой формирования и развития (а также и восстановления) психических функций и сознания человека в целом»[586].

Теория поэтапного формирования умственных действий создавалась первоначально в границах психологии обучения и располагала главным образом результатами экспериментального исследования учебной деятельности младших школьников. Но по мере накопления экспериментального материала эта теория развертывает свои положения и предлагает свое решение общего вопроса о генезисе психики из внешней материальной деятельности[587]. Определяя общий ход развития учения о поэтапном

256

формировании умственных действий, П.Я. Гальперин указывает, что из стремления изучать психическую жизнь в связи с конкретной, внешней, предметной деятельностью со временем выросло стремление «рассматривать и самые психические функции как формы конкретной предметной деятельности субъекта» [588]. Вместе с тем происходит самоопределение учения о поэтапном формировании умственных действий в советской психологической науке, выбор им своего места и установление преемственности в ряду советских психологических исследований.

П.Я. Гальперин считает предпосылкой исследований по формированию умственных действий теорию Л.С. Выготского. Он видит преемственность в развитии идей Л.С. Выготского о зарождении высших психических функций во внешней деятельности и последующем их перенесении во внутренний план, об образовании высших, специфически человеческих форм психической деятельности путем врастания «извне – внутрь», а также идеи превращения межиндивидуальных форм речевого общения в речевое мышление индивида. Однако, полагает он, «переход «извне – внутрь» был только намечен, но не прослежен, а Способ преобразования форм общения в формы психической деятельности представлял нерешенную задачу – теория оставалась незаконченной»[589].

П.Я. Гальперин подверг критике принципиальное положение культурно-исторической теории – признание знаков «орудиями» психической деятельности. «Психологически главным оказалось значение знака в слове – его понятие (которое отождествлялось с значением слова). Поэтому в дальнейшем значение слова, понятие, стало для Выготского ключом к строению сознания, а развитие понятий – ведущим звеном в развитии психики. Интеллектуализм, с которым Выготский постоянно боролся, стал в утонченной форме чертой его собственных взглядов»[590], – писал П.Я. Гальперин и отмечал связанную с этим опасность вывода о том, что движущей силой развития психики становилось взаимодействие сознания ребенка с сознанием обучающего его взрослого. Вот против этого, по сути дела, в противопоставлении интеллектуализму Л.С. Выготского, и было выдвинуто положение о том, что «не сознание и взаимодействие сознаний,

257

а только реальная деятельность ребенка, которая всегда является осмысленной деятельностью, определяет и его психическое развитие в целом, и течение отдельных психических процессов. Не понятие, а осмысленная деятельность является ключом к пониманию психики»[591].

Из теории Л.С. Выготского, таким образом, удерживается комплекс идей о соотношении внешней и внутренней деятельности, но эти идеи развиваются в иной связи. «Осмысленная предметная деятельность становилась непосредственным предметом психологии. Центр тяжести психического развития ребенка был перенесен с понятий на деятельность, с явления отраженного на причину этого отражения»[592], – отмечает П.Я. Гальперин. На этой основе возникает гипотеза поэтапного формирования умственных действий, происходит разработка методик разнообразных, экспериментов в рамках педагогической психологии.

Процесс формирования умственного действия представляется следующим образом. Первый этап – образование ориентировочной основы действия, что определяет ход и результат обучения. Происходит анализ задания, который выделяет в виде представления или схемы условия правильного его выполнения. Второй этап – выполнение действия с материальными объектами или в их так называемой материализованной форме. Речь идет о материальном изображении мыслимых свойств и отношений вещей в виде схем, диаграмм, чертежей, макетов, моделей или записей. Эта форма действия делает возможным «сохранять естественный психологический порядок формирования нового умственного действия, вести его от психологически исходной, внешней материальной формы»[593]. На третьем этапе происходит сокращение тех операций, из которых состояло действие, и отрыв действия от внешних материальных опор. Действие переносится в план громкой речи, которая рассматривается как особая форма предметного действия. Переход к речевой форме понимается как введение посредством языка «объективной действительности общественного сознания», как обучение пользоваться новыми «орудиями». На четвертом этапе громкоречевое действие переносится во внутренний план, происходит проговаривание действия целиком про себя, а на пятом – последнем – этапе сокращается сама речевая формула и внешняя речь превращается во внутреннюю. Предметное действие становится актом внутренней речи. Объект выступает в сознании как предметное значение речи. Когда умственных действий достаточно для усвоения новых знаний, они могут усваиваться сразу – «в уме», но это не снимает исходного положения о том, что только материальная (или материализованная) форма действия может быть источником полноценного умственного действия.

257

Существенно то, что действия с материальными объектами или их материализованными формами заранее точно предусматриваются и подготавливаются учителем в условиях школьного обучения или экспериментатором. Подготовка состоит в том, что действие делится на операции и вместе с тем обобщается: из многообразных свойств объекта выделяются те, которые нужны для выполнения действия. Учащимся или испытуемым в эксперименте остается только выполнение указанных операций. Например, в опытах по усвоению понятий экспериментатор сам подбирает входящие в понятие признаки и дает учащемуся карточку с их перечислением для материализованного действия и последующего речевого воспроизведения этих признаков сперва вслух, а затем про себя.

Поэтапное формирование умственных действий предстает как процесс усвоения операций, связанных с объектом действия и подготовленных для усвоения путем специальной обработки. Переход «извне – внутрь» – важнейшее условие превращения предметных процессов в психологические, но им, отмечает П.Я. Гальперин, не исчерпывается преобразование. Указанные пять этапов составляют первый параметр – обозначают уровень, на котором выполняется действие. К этому добавляются еще три параметра, или направления, по которым идет изменение действия. Второй параметр – полнота операций (развертывание или сокращение действий). Третий – обобщение действия, четвертый – его освоение. Все эти изменения в своей совокупности необходимо ведут к преобразованию предметного действия в мысль о нем[594].

Дальнейшая поляризация умственного действия состоит в его раздвоении на объект мысли и мысль об этом объекте. Мысль понимается как идеальное действие субъекта, направленное на мыслимое содержание, на объект мысли. Поэтому идеальная психическая деятельность и является собственно мыслью, а мыслимое содержание составляет только ее объект.

Следствием того, что умственные действия рассматриваются как интериоризованные внешние практические действия, является сведение познавательного акта к умственному воспроизведению практического действия. Гносеологическая характеристика в генезисе психического как его познавательное отношение к внешнему миру утрачивается.

Формирование умственных действий делает возможным его «примеривание в плане образов» (по выражению П.Я. Гальперина), а отсюда происходит ориентировка поведения. Так выполняется основное назначение психики. «Только процесс формирования умственного действия, прослеженный хотя бы в общих чертах, но от начала и до завершения, позволяет понять этот

259

психологический процесс (т.е. настоящее содержание умственного действия. – Б.) в его основных особенностях и, в частности, понять, как образуется мысль, что она такое на самом деле, почему она представляется в таком виде»[595].

Как же теория поэтапного формирования умственных действий производит соотнесение двух характеристик психического: его отношения к деятельности человека и его отношения к объективному миру? Как совершается соотнесение умственных действий с чувственными и отвлеченными образами с мыслью? Это соотнесение тем более важно, что психическое выводится этой теорией из действия, при этом содержанием психического оказывается отражение внешней деятельности.

В первых своих сообщениях об исследованиях формирования умственных действий П.Я. Гальперин говорил об умственных действиях как части познавательных явлений[596], но затем умственное действие стало трактоваться как основа формирования мысли и образа, а задача исследования состояла в том, чтобы «проследить, как в результате формирования умственного действия происходит формирование образа – образа тех вещей, с которыми это действие производится»[597].

Позднее, подчеркивая сложность задачи, П.Я. Гальперин писал: «Переход от умственных действий к образам на основе единой линии исследования представляет собой нелегкую задачу, так как образы в известном смысле прямо противоположны действиям: действие – процесс, образ – нечто одномоментное, статическое; в образе навстречу действию выступает объект, который противостоит этому действию. Но, с другой стороны, в образах отражаются предметы, с которыми производятся действия, и самое это отражение формируется на основе действия с предметами»[598].

Экспериментальный материал образования школьных понятий и обобщенного образа восприятия трактуется так: «Понятие как целостный образ получается тогда, когда действие, на основе которого оно формируется, пройдя поэтапную отработку, становится обобщенным, сокращенным, автоматическим и подсознательным умственным процессом. Умственное действие в такой форме и есть психологический механизм отвлеченного образа»[599]. Материализованным действием было действие ученика с карточкой, на которой выписаны отличительные признаки понятий.

260

Таким же путем на основе действий строятся образы восприятия. Они могут не проходить речевой отработки и оставаться в поле восприятия, не переходя в умственный план.

Обобщение исследований, выявивших ход усвоения знаний в школьном обучении, устанавливает функциональную связь между разными формами одного и того же действия, а понимание этой связи как генетической приводит к выводу, который принимается как вывод, определяющий природу психического, а именно утверждающий, что психическая деятельность есть результат перенесения внешних материальных действий в план отражения. Отсюда следует: «Психическая деятельность есть результат перенесения внешних материальных действий в план отражения, – в план восприятия, представлений и понятий. Процесс такого переноса совершается через ряд этапов, на каждом из которых происходит новое отражение и воспроизведение действия и его систематические преобразования»[600]. Так на место умственной деятельности подставляется вообще психическая деятельность, происходит отождествление умственной деятельности с психической, а также отождествление психических процессов с «идеальными действиями»[601]. А следующим ходом является определение психического как отражения материальной деятельности.

Формирование умственных действий, согласно теории П.Я. Гальперина, представляет общий механизм возникновения психических явлений. «В нем раскрывается конкретное содержание психической деятельности: она оказывается не чем иным, как совокупностью внешних предметных действий, ставших идеальными и, в частности, умственными действиями»[602].

Так теория формирования умственных действий понимает процесс преобразования материального в идеальное. Впервые излагая в 1952 г. свою теорию, П.Я. Гальперин подчеркнул ее значение для трактовки известной философской формулы Маркса – «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»[603]. «В настоящее время, – говорил Гальперин, – мы можем с достаточной, в общих чертах, ясностью сказать, что пересаживается, как это происходит и в чем состоит эта переработка»[604]. Несколько позже, подводя итоги разработки своей теории, он писал: «Формирование умственного, обобщенно говоря, идеального,

261

действия составляет основу для формирования других психических явлений. А так как эти идеальные действия суть не что иное, как материальные действия, перенесенные в план отражения и многократно измененные, то генетически и функционально единая система всех этих отраженных форм предметного действия и составляет конкретное содержание психической деятельности, скрытой за разными психическими явлениями»[605].

Соотношение учения об интериоризации с философским положением марксизма о вторичности мышления по отношению к бытию приводит В.В. Давыдова к заключению: «Материалистическая теория познания, решая основной вопрос философии, обосновывает вторичность мышления по отношению к действительности. Для этой теории мыслительная деятельность – суть идеализация деятельности предметно-практической»[606].

Взгляды на природу психического, развиваемые А.Н. Леонтьевым, и теория умственных действий следуют единой линии в понимании детерминации психического, в понимании того, что материальная внешняя деятельность переносится в план идеальный, внутренний, в признании механизмом формирования психической деятельности интериоризации внешних действий. Утверждая свою связь с учением Л.С. Выготского, это направление развивает его идею интериоризации, но вносит в нее изменение. Сравнение содержания понятия интериоризации в трудах Л.С. Выготского и. в современных концепциях, продолжающих его линию, показывает, что изменение это заключается в следующем. Представление об интериоризации относилось Выготским к понятию знака. В его теории высшие психические функции отличались тем, что человек овладевал ими посредством знаков. И для него основным был вопрос об интериоризации или, как чаще писал он, вращивании знака. В современных концепциях интериоризация представляется механизмом, посредством которого из внешней, материальной деятельности образуется внутренняя, психическая.

Можно проследить и различие между разработанной А.Н. Леонтьевым концепцией природы психического и теорией умственных действий. Последняя содержание психической деятельности видит в совокупности внешних предметных действий, ставших идеальными, а процесс преобразования материального в идеальное – в перенесении материальных внешних действий во внутренний план. При этом отражательная характеристика психического сдвигается с объекта на действие, поскольку психические процессы считаются отражением материальных действий. В концепции А.Н. Леонтьева развивается идея перехода, по его

261

выражению, присвоения, экстериоризованной формы психического, заключенной в объекте, в интериоризованную.

Такова, следовательно, одна линия в трактовке взаимосвязи основных характеристик психического и его детерминации, разрабатываемая в современной советской психологии и направленная на раскрытие закономерностей возникновения и развития психической деятельности. У этой линии есть сторонники и противники, выступающие против нее в дискуссиях на съездах психологов, в периодической печати, в ряде теоретических исследований.

Главным предметом обсуждения является вопрос о том, как понимать детерминацию психики внешними условиями жизни человека. В том, что психическое детерминируется этими условиями и прежде всего условиями его общественной жизни и деятельности, психологи-марксисты едины. Но как происходит эта детерминация? Этот вопрос коренной в дискуссиях. Его решение определяет трактовка методологического принципа детерминизма применительно к психологической теории. Рассмотренные выше концепции утверждают непосредственную внешнюю детерминацию психического развития человека. Другая трактовка принципа детерминации исходит из того общего положения, что внешние воздействия преломляются через посредство внутренних свойств того тела, на которое они направлены. Согласно этой точке зрения, внешняя детерминация психического опосредована внутренними условиями. Она требует учитывать природу самого человека и диалектику взаимосвязи и взаимообусловленности внешних и внутренних условий. На основании так понимаемой детерминации С.Л. Рубинштейн считал, что теория интериоризации «односторонне подчеркивает детерминацию внутреннего внешним, не выявляя внутренней обусловленности этой внешней детерминации»[607].

С.Л. Рубинштейн признавал положение о первичности практической деятельности и ее роли в формировании внутренней теоретической деятельности верным и важным. Он соглашался понимать интериоризацию как переход от деятельности практической к теоретической. Но он возражал против того, что психика возникает в результате интериоризации внешней материальной деятельности. «Всякая внешняя материальная деятельность человека, – писал он, – уже содержит внутри себя психические компоненты (явления, процессы), посредством которых осуществляется ее регуляция. Нельзя, сводя действие человека к одной лишь внешней исполнительной его части, вовсе изъять из внешней практической деятельности человека ее психические компоненты и вынести «внутренние» психические процессы за пределы «внешней» человеческой деятельности – как это сознательно

263

или бессознательно, эксплицитно или имплицитно делается, когда утверждают, что психическая деятельность возникает в результате интериоризации внешней деятельности. На самом деле, интериоризация ведет не от материальной внешней деятельности, лишенной внутренних психических компонентов, а от одного способа существования психических процессов – в качестве компонентов внешнего практического действия – к другому способу их существования, относительно независимому от внешнего материального действия»[608]. При таком понимании интериоризации «речь идет не о возникновении психических процессов, психической деятельности из (только) внешней, (только) материальной, а о переходе от одной формы деятельности к другой и от одной формы существования психических процессов (как компонентов внешней, практической деятельности) к другой (как деятельности теоретической, умственной), психических процессов одного уровня к психическим процессам другого, высшего уровня и – в связи с этим – от одной формы их существования к другой. При этом «интериоризация» – это не «механизм», посредством которого осуществляется переход, а лишь его результативное выражение, характеристика направления, в котором идет этот процесс»[609].

Считая неверным противопоставление внешнего, материального процесса процессу психическому, Н.А. Менчинская видит ошибку в представлении о том, что умственное действие начинается только тогда, когда внешнее, материальное действие перенесено в план отражения, т.е. когда оно, как таковое, прекратило свое существование. Эта «мысль неверна в трех отношениях: во-первых, материальные, внешние действия, осуществляемые ребенком, также сопровождаются психическими процессами; во-вторых... мышление (умственное действие), даже в своей самой развитой форме, продолжает зависеть и сохранять свою связь с практической деятельностью, но в новых, более сложных ее формах; в-третьих, умственное действие и на завершающем этапе своего формирования не представляет собой «чистую» мысль»[610].

Неправомерна и абсолютизация теорией интериоризации разделения деятельности на практическую и духовную. «Она не учитывает положения Маркса о том, что всякая материальная, практическая деятельность человека носит практически-духовный характер, то есть всегда включает в себя духовную, психическую составляющую»[611].

264

Протест вызывает трактовка представителями теории умственных действий известной формулы К. Маркса об идеальном. «Утверждая, что умственное действие есть интериоризованное материальное действие, сторонники этой концепции постоянно приводят цитату из Маркса о том, что «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». Контекстом, в котором она приводится, создается впечатление, будто и Маркс говорит, что «идеальное» действие «есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». На самом же деле Маркс говорит вообще о соотношении идеального и материального, т.е. он формулирует положение об идеальном как отражении материального, но о том, строится ли умственное действие на отражении и преобразовании материального действия с соответствующим предметом или оно основывается на всестороннем отражении самого предмета и объективных условий, в которых совершается материальное действие, – об этом у Маркса ничего не сказано, а предметом обсуждения является именно это»[612].

Принципиально важны возражения против принимаемой теорией умственных действий характеристики психического как отражательного процесса, в которой психические процессы считаются отражением материальных действий и тем самым из содержания психической деятельности исключаются объекты деятельности, исключается сама предметная действительность[613]. «Неправильно считать, – как это утверждает П.Я. Гальперин, – что деятельность человека является причиной отражения. Причиной отражения является внешний мир, воздействующий на наши органы чувств»[614].

Предложенный в концепции А.Н. Леонтьева и в теории П.Я. Гальперина подход к вопросу о детерминации психики продолжает развиваться, составляя основу разработки этой научной школой проблем общей психологии и психологии обучения.