Языки описания и самоописания

Сам термин «язык самоописания» подразумевает диалог двух собеседников: «я» – субъект и «я» – объект. Субъект описывает себя через наблюдение объекта. Если объект оказывается подобным субъекту, возникает виртуальное зеркало самоподобия. Такой диалог, в Информодинамике, носит название субъект – управляющее действие – объект (СУО) отношения. До Информодинамики, на этот факт обратил наше внимание Ф. Гегель в своём исследовании «Наука Логики». Цитата: «… то, что есть действительно истинное в вещах (объектах, описываемых языком, авт.) это то, что познаётся мышлением о них и в них; следовательно, действительно истинны не вещи в своей непосредственности, а лишь вещи, возведённые в форму мышления, вещи как мыслимые. Эта метафизика, стало быть, считала, что мышление (язык самоописания, авт.) не нечто чужое предметам, а скорее их сущность, иначе говоря, что вещи и мышление о них сами по себе соответствуют друг другу (как немецкий язык выражает их сродство), что мышление в своих имманентных определениях и истинная природа вещей, составляют одно содержание». По аналогии фракталов, язык описания будет соответствовать языку БД устройства рассудка – мыслительной деятельности «здравого смысла», а самоописания – БЗ, который в соответствии с конструкцией вложенных динамик, становится языком описания БД ума – устройства мышления информационной системы следующей иерархии сложности. Язык описания является более слабым по отношению к языку самоописания и, как минимум, на одну ступень сложности отстаёт от него.

Следует указать на важность возникновения в системах контекстно-зависимых (КЗ) невербальных, а с уровня человека – и вербального языка описания и самоописания, контролирующих входной сигнал, без которых говорить о живом, сознающем, мыслящем и интеллектуальном просто не имеет смысла. Сразу дадим разъяснение, что контекстная зависимость языка аналогична признаку открытости системы (невозможности её конечного абстрактного описания), и являет собой управляющее действие СУО отношений.

Так, с позиции языка входного сигнала, распознаваемого (управляемого) языком сасоописания, на четвёртом уровне сложности систем [16] оказался вирус. Даже при повторной публикации откорректированной шкалы, авторы не нашли Натурфилософского объяснения естественнонаучного факта классификации вирусов на РНК и ДНК содержащих. А этот факт оказался очень важным, т.к. цепочка рибонуклеиновых кислот – полимер РНК, не образующая двойную спираль, тем самым не организует зеркала самоописания, и являет собой только КЗ невербальный язык описания, тогда как цепочки молекул ядерных кислот ДНК, образованием двойной спирали организуют зеркало самоописания, становясь КЗ невербальным языком самоописания. Это граница не идентифицирующей и идентифицирующей границы, и целостности своей системы тела, критерием которой является наличие виртуального зеркала самоописания.

Тогда три первых уровня сложности систем по К. Боулдингу представляют собой последовательное становление геометрического, КЗ невербального языка описания линиями сначала разрядной сетки одного периода события (эфир первого вида), затем – структур его формы (однородный, или неоднородный эфир третьего вида) и, наконец, – согласование структур пространства и материального носителя (атомов кристаллов, молекул полимеров) события, или явления (подробные разъяснения с иллюстрациями даны в [16]). Все три уровня сложности систем, вследствие выявленного устойчивого КЗ языка описания, внутри которого происходит несигнальное движение контекстов, следует относить к живым. Примеры живого в неорганической Природе мы видим в кристаллах минералов, растущих в друзах, воды, второй уровень сложности этой системы современные учёные назвали (не без основания) её кластерной памятью, объясняющей лечебный эффект воды, применяемой в гомеопатии. Живое в органической Природе мы обнаруживаем во всех полимерах, к коим относятся и РНК, ДНК, и белки, ранее считавшиеся исключительными носителями живого. Таким образом, мы можем прийти к парадоксальному, но верному выводу, что в неорганической и органической Природе все живо, так как имеет естественный язык описания и самоописания, к неживому относятся только творения рук человеческих, если мастер не использует природных, или не вкладывает свой, но правильный язык.

Что же представляют собой оставшиеся девять уровней сложности систем с позиции Информодинамики, науки о порождении информации?

Пятый уровень сложности окончательно закрепляет факт наличия в языке живой клетки субъект-объектных отношений, анализирующих входной сигнал, зафиксировав их виртуальным зеркалом самоописания в двойной спирали ДНК, результатом чего становится способность клетки тиражировать себя (вирус не имеет этой способности без внедрения в клетку) путём прямого (амитоз) деления пополам. При этом «хронометр» клетки включается заново, не подразделяя вновь образованные клетки на дочернюю и материнскую, что можно объяснить не сформированным управляющим действием между субъектом и объектом, которое приводит к практическому бессмертию колонии бактерий. Убить их можно только всех и сразу, что в действительности оказывается невозможным: никого и – никогда! Этим объясняется не успешность европейской медицины на поле битвы антибактериальной терапии: возбудитель болезни, обладая естественным языком субъектно-объектных отношений, после неоднократного контакта, начинает распознавать антибиотик как входной сигнал допустимого диапазона приемлемости. При длительном применении одного и того же антибиотика, он встраивает его в язык самоописания, становясь, подобно алкоголику, наркоману, пенициллин и стрептомицин зависимой системой. Выручают синтезированные человеком препараты с «неправильным языком», которых, даже в рацемическом (равные пропорции право и левовращающих изомеров) состоянии раствора, достаточно для получения терапевтического эффекта. Все процессы деления систем, до пятого уровня включительно, протекают в согласии с бинарным распределением.

Шестой уровень сложности по отношению входящего сообщения к языку самоописания сложной системы характеризуется тем, что диапазон узнаваемых входящих сигналов расширяется за счёт развития языка самоописания, распознающего «я» и «не я» внутри себя, появляется сложное взаимодействие, описываемое как управляющее действие между субъектом и объектом, следствием чего будет полярная, или половая идентификация клеток системы. Для того, чтобы понять информационный смысл половой самоидентификации клеток, мы вынуждены снова отправить читателя к первоисточнику [16], но её результатом будет то, что клетки, приобретя способность непрямого (митоз) деления, теряют «свойство бессмертия», различая дочернюю и материнскую клетки, «хронометры» которых включены по-разному. Более того, меняется характер распределения делящихся материнских и поделившихся дочерних клеток в системе, который из бинарного, становится согласным с распределением «золотого сечения» ряда Л. Фибоначчи и, начиная с шестого уровня, неукоснительно следует ему.

Седьмой уровень можно охарактеризовать уровнем сложности системы по языку, контролирующему входной сигнал, организовавшей единственное «окно» во внешний мир. Такому условию отвечают организмы, имеющие в своём распоряжении хотя бы один нейрон. Наличие нейрона, обладающего квантово-оптическими свойствами, в составе сложной системы клеток, вне зависимости от степени и количества свобод их дифференциации, от массы и величины тела, кардинально меняет её целостное, Натурфилософское описание.

Такое описание оставлено своим ученикам Аристотелем, и дошло до наших дней в их изложении, озаглавленном «Organon». Смысл названия в его двойном чтении: как исполнительного о ргана, и как инструмента, позволяющего выполнять некие логические операции – орг а на, из чего читатель с лёгкостью сделает вывод о важности контекстной зависимости, или управляющего действия, вынесенного в заглавие книги. Согласно Аристотелю, логика такого языка сводится к трём операциям (приводится с поправками Ф. Бэкона из книги: «Neoum Organum»):

 

· «А» было, есть и будет «А»;

· «не А» было, есть и будет «не А»;

· Все события действительности относятся либо к

            множеству «А», либо –  к  «не А».

 

Как читателю, надеемся, уже стало ясно, все сигналы, различаемые языком самоописания, представленного набором хромосом, организованным двойными спиралями ДНК (опять контекстная зависимость!) и кодирующих последовательность аминокислот в белках, относятся к множеству «А», тогда как сигналы внешнего, по отношению к системе, мира, доставляемые нейроном в состоянии, названном нами условно «тубулиновым резонансом», которые описал Р. Пенроуз, относятся к множеству «не А». По нашему мнению, с этого уровня сложности языков описания систем, в них начинается идентификация по половому признаку.

Восьмой уровень сложности систем характеризуется сформировавшимися языками множеств «А» и «не А», которые в естественнонаучной области знания обозначены как «интерорецепция» и «экстерорецепция». На физическом плане функционирование этих языков обеспечивается конечной цепочкой нервных ганглиев, представленных одноуровневой сетью отдельных нейронов, которые, при большом их количестве, сливаются и называются просто нервной трубкой. Результатом согласования языков экстра и интерорецепции может быть половая самоидентификация: «А» есть «А» (все «А», кроме противоположного пола).

В этом месте повествования о различении сложности систем по входному сигналу, читаемому языком этой системы, следует сделать остановку, чтобы «не закипел наш разум, возмущённый» тем аспектом, в котором его рассматривают авторы. У читателя может возникнуть вполне резонный вопрос: «Зачем интерпретировать уже сложившуюся и принятую научным сообществом классификацию сложности систем по Боулдингу»? На самом деле, не проще ли задёрнуть шторки, раскачивать вагон, стучать по рельсам и представлять, что мы едем в светлое прошлое всего человечества – «Золотой век»? Вряд ли получится, потому что изобретения, не имеющие базиса из Метафизики и Натурфилософии, рано или поздно приведут к прогнозируемой катастрофе. В случае выше названной классификации произошла очередная подмена, заключающаяся в том, что правильно сформулированная и поставленная задача была реализована «измышлением теорий», удобных для инженерных технологий. Как может классифицироваться сложность системы в зависимости от сложности сигнала, или сообщения на входе, если таковая не имеет соответствующего им языка, не понимает ни сообщения, ни самого сигнала? Мы так привыкли к языку, он прирос к нам и стал, как кожа, что мы её уже не замечаем. Кеннет Боулдинг не стал исключением, впрочем, как и предлагаемая нами интерпретация может не быть исключением, ведь очевидный уровень языкового дилетантизма инженеров-вычислителей и врача, в сумме не составят уровня одного грамотного лингвиста.

Наши рассуждения о языках описания систем строятся на собственном эмигрантском жизненном опыте, основанном на необходимости пользоваться различными языками в разных странах. Следствием этого обстоятельства становилось описание окружающей среды и социума на родном языке, и языке страны проживания, и конечным выводом которого оказалось то, что с изменением языка описания и самоописания, меняется картина окружающего нас мира. Авторы, наверное, относятся к сложным системам одного из витков информационной, хотелось бы надеяться – восходящей спирали эволюции, и считают, что все системы разной сложности, как восходящей, так и нисходящей спиралей (в общем виде – это конусы разнонаправленного вращения контекстов, или возвратных рекурсий БД и БЗ Метамашины), сталкиваются с этими семантическими (информационными) взаимодействиями.

И ещё одно разъяснение, которое можно сформулировать, как фрактальное подобие сложных систем, которое в языке музыкальной гармонии носит название тонального переноса. Смысл его сводится к тому, что сложные сообщения и, как следствие, узнаваемые фрагменты картины мира системы нижестоящей сложности, «схлопываются» в один термин языка системы следующего уровня сложности. Так, девятый уровень сложности, будет содержать внутри себя цикл развития уровней языка описания с четвёртого по восьмой включительно, что является следствием причины, заключенной в различиях типов устройства разума [16], обсуждение которых в этой книге мы не считаем уместным из-за сложных построений сакральной геометрии, требующих самостоятельного издания.

Девятый уровень сложности языка описывает такие системы, в которых впервые выделяется точка наблюдателя. На физическом плане это проявление начинается с инверсии зародыша – филогенетическом факте, повторяющем онтогенез, когда первичное ротовое отверстие становится клоакой, и – наоборот. На этой стадии эмбриогенеза (онтогенеза) происходит первичная поляризация тела системы на головной и хвостовой концы, что проявляется возникновением мозгового пузырька на головном конце нервной трубки, обеспечивающей языки самоописания в одномерном пространстве «голова-хвост», и описания мира той же мерности (на воображаемом языке головоногих основная задача выживания может быть сформулирована, как ползти от меня и до ближайшей еды, или захода солнца, а в период вегетации – доползти до первой согласуемой особи противоположного пола и дать потомство). Внутри девятого уровня происходит циклическое накопление «образа себя» и окружающего мира кратное, на наш взгляд, пяти, что обеспечит распознавание терминов, составленных из сообщений языка, предшествующего уровня сложности, с выстраиванием из них пошагового регистра на первом этапе. Со второго по пятый этап следует последовательное усложнение языков описания и самоописания, следующее темперациям пошаговых регистров четырёх типов устройств машины Разума [16]. Так, спинной мозг начинает обеспечивать трёхмерное описание внешнего мира, нервные ганглии – состояние внутреннего пространства тела системы, той же мерности, а головной мозг – анализ и согласование языков подсистем. В этой связи усложняется пространственная архитектоника нейронных сетей всех подсистем, наряду с изменением логики языка:

 

· «я» есть «я» (в восточной Метафизике я есть то);

· «А» есть «А»;

· «не А» есть «не А»;

· Все события мира относятся либо к множеству «А», либо –

      множеству «не А», и оцениваются (управляются) из точки

     наблюдателя «я».

 

На этом уровне сложности описания языка, отрицательный таксис окончательно заменяется инстинктом самосохранения.

Десятый уровень сложности языков описания и самоописания очень просто охарактеризовать с позиции следующего цикла (октавы) отношения к среде обитания: вода, суша, или воздух. Земноводные, пресмыкающиеся и птицы, доведя семь органов чувств (к пяти известным, следует добавить ещё чувства равновесия и времени) до совершенства, усложняя язык самоописания, приходят уже не просто к рефлексам, а – к поведению, что проявляется наличием головного мозга, состоящего из двух полушарий, а дополнив их кистепёрыми рыбами и «сумчатыми», мы получим полный информационный цикл «накопления образа», опять кратный пяти. Чувство времени привело к изменению языка самоописания, проявившееся в различении сезонов окружающей среды и, как следствие – состояние тела: активность, зимняя спячка. Для поддержания большей продолжительности дневной и летней активности, тело приобрело теплокровность.

Одиннадцатому уровню, с позиции сложности языков описания, самоописания и общения, следовало бы посвятить отдельное исследование биологов и лингвистов, чего образовательный ценз авторов этой книги сделать не позволяет. Отметим лишь общеизвестные факты поддержания гомеокинеза внутренней среды организма, и образования в полушариях мозга у млекопитающих и приматов сложной нейронной сети, аналогичной коре головного мозга человека. Нам трудно провести разграничительную границу, с которой два полушария мозга организуют два виртуальных «зеркала» описания «я», и описания мира. Важен факт отсутствия их направленности друг на друга, но это уже двумерное виртуальное пространство ума животных. Это пространство двух зеркал организуется согласованной, тактовой работой всех нейронов, способных прийти в состояние «структурного тубулинового резонанса».

Двенадцатый уровень сложности, соответствующий фонетическому, вербальному, контекстно-зависимому языку, должен быть представлен человеком. Следует только восхищаться инженерным решением создания трёхмерного виртуального пространства, обеспечивающего подобный язык, путём направления двух зеркал друг на друга. Каждому слову такого языка есть образ и место в бездонном виртуальном пространстве зеркал самоописания и описания мира, причём, «зеркальная поверхность» изолированного полушария организуется оппозицией нейронных сетей в каждой извилине головного мозга, а «поставленные» напротив «отражающей поверхности» противоположного полушария посредством мозолистого тела, соединяющего оба их, они порождают бесконечное «пространство ума». Следует обратить внимание на тот факт, что «зеркала» правого и левого полушарий имеют одно кардинальное различие: зеркало левого полушария – плоское, а правого – параболическое. Отражаясь в зеркале левого полушария, все события окружающего мира представляются уму линейной логикой Аристотеля и геометрией Евклида, а человек такого ума всегда будет праворуким. Всё мужское население планеты предпочитает пользоваться этим описанием мира. Внешние события, отражающиеся в «кривом» зеркале правого полушария, имеют вид трансфинитной логики Платоновых Идей с геометрией пространства Римана-Лобачевского, а люди с таким отражением, будут левшами. Их описание мира соответствует женскому, и даже выделилось в отдельный семантический термин – «женская логика». На этом уровне сложности языка следует остановиться на возможностях перевода с одного языка (лево и правополушарного, мужского и женского) на другой, но, в связи с чрезмерной насыщенностью излагаемого материала, мы сочли за благо выделить их в отдельный раздел.

Тринадцатый уровень сложности КЗ языка самоописания «Я» и описания Мира, как Вселенной, согласующего пространство ума с пространством Разума, относится к трансцендентному по ряду причин, и первая из них – это изменение логики языка. Дело в том, что «Я» и Вселенная относятся к невычислимым разрядам, фрактально и октавно развёртываясь до бесконечности как вовнутрь, так и – наружу, а потому логика языка, описывающего эти явления будет трансфинитной.

Чтобы иметь хотя бы поверхностное представление о ней, читателю придётся, для начала, самостоятельно вспомнить линейную логику Аристотеля для языков, всех предыдущих уровней сложности, для которой есть разъясняющие дополнения:

· Величина всегда равна самой себе;

· Часть – меньше целого;

· Если две величины порознь равны третьей, то они равны

      между собой.

Эти дополнения имеют аналогии в языке Евклидовой геометрии:

· Прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя

    точками на плоскости;

· Каждую фигуру можно переносить на плоскости на другое

     место, не нарушая её свойств;

· Параллельные линии не пересекаются.

Трансцендентный язык самоописания системы трансцендентального уровня, не может описывать для нашего ума пространство событий более сильное, чем ультратопологическое, а пространство представления – сильнее, чем иерархический ультраметрический каталог. Несмотря на кажущуюся представимость нашим КЗ языком, СУО отношения систем, превосходящего уровня интеллектуальной сложности, и события ультратопологического пространства может описывать только метагеометрия:

· Точка трёхмерного пространства есть разрез

      метагеометрической линии;

· Метагеометрические линии нельзя обобщить ни на какой

      поверхности;

· Метагеометрические линии нельзя рассматривать как расстояния между двумя точками в трёхмерном пространстве. В этом пространстве они вообще не организуют каких либо фигур.

Три первых постулата (не явные аксиомы?) метагеометрии Римана-Лобачевского, имеют также три следствия:

· Прямая не есть кратчайшее расстояние между двумя линиями

     ультратопологического пространства;

· Фигуру такого пространства нельзя перенести на другое

     место, не изменив её структурных свойств;

· Параллельные прямые этого пространства – пересекаются.

Эти следствия приводят к формулировке триады трансфинитной логики:

· Величина может быть не равна самой себе («А» не есть «А»);

· Часть может быть равна, или – больше целого;

· Из двух равных величин, одна может быть бесконечно

     больше другой.

Но все эти постулаты, по мнению критически настроенного читателя, очень уж сильно смахивают на неявную аксиоматику, навязываемую Природе императивно, поэтому, наряду с научными, мы применили на этом уровне сложности языков описания и самоописания, логику принципов Гармонии, выраженных терминами языка музыкальной гармонии:

1. Целостность (прима), единство, равенство (соответствие)

     самому себе («А» есть «А»);

2. Удвоение, поляризация (деление пополам), бифуркация,

     октава;

3.  Принцип трёх, Троица, арпеджио, трезвучие. Необходимое и

     достаточное описание октавы;

4. Принцип семи, не монотонная (неоднородная)

    последовательность, диатоническая темперация октавы;

5. Принцип тринадцати, монотонная последовательность,

     хроматическая темперация октавы;

6. Принцип цикличности октав, которые можно развернуть в

     периоды последовательностей – подобие;

7. Принцип октавного переноса – тождество, «А» есть «не А»;

8. Принцип несигнального движения контекстов, дающий

    вращающий момент, проявляется транспонированием

    мелодии из тональности в тональность – аналогия;

9. Рефлексия, принцип двойного отражения на разделе двух

    сред (симметричное в отражении, и асимметричное

    действительному, часть больше целого);

10. Комплементарность, принцип расчески, тональная

    дополнительность разрядной сетки лада;

11. Ритм, как результат согласования разрядных сеток, циклов

     одной октавы, двух систем разной темперации;

12. Синхронность – совпадение сильных долей ритма систем

     предыдущей, и превосходящей структурной сложности;

13. Резонанс механический, акустический, оптический,

    электромагнитный, структурный, информационный.

Согласитесь, читатель, что очень трудно представить себе язык такой логики, а ещё труднее – понять что-либо на таком языке о системе, превосходящего нас уровня интеллектуальной сложности, поэтому с древних времён для этих целей использовали язык Посвящённых эзотерического круга, или эзотерический язык, к разъяснению которого нам предстоит ещё вернуться. Далее читатель может сам сопоставить выявленные нами уровни сложности языка, контролирующего входной сигнал, с уровнями сложности физических систем, которые различил инженерный взгляд, надолго зафиксировав их в классификации Л. фон Берталанфи и К. Боулдинга. Нам же остаётся только добавить, что языки самоописания и описания являют собой двойное отражение на границе двух сред, двух пространств: событий и представлений, или гармонический принцип рефлексии.