Н. В. Никитин. Останкинская телевизионная башня. 1967 г.

Москва.

К. Церетели. Торговый комплекс под Манежной площадью. Фонтан. 1997 г. Москва.

В начале 90-х гг. в Москве начал­ся строительный бум. В историче­ском центре города было построе­но несколько тысяч новых зданий. На смену однотипной и лаконич­ной по формам блочной архитекту­ре 70— 80-х гг. пришло разнообра­зие форм, стилей и материалов. Стали применяться высокие техно­логии, появились дома со стеклян­ными стенами, несущими конст­рукциями и деталями из титана. Это направление в архитектуре на­зывается хай-тек (англ. high tech, сокращение от high technology — «высокая технология»).

Однако особенно популярными стали исторические стили, кото­рые отвечают традиционному ха­рактеру столичного ландшафта.

Мотивы старой московской архи­тектуры, например кремлёвских ба­шен, заметны даже в постройках из стекла и железа, которые тоже увен­чиваются башенками. Это направле­ние получило название «московский стиль».

Программное сооружение мос­ковского стиля — восстановленный храм Христа Спасителя — возглавля­ет список крупнейших проектов го­рода. В их числе также Гостиный двор (внутренний двор которого был целиком перекрыт стеклянной кры­шей), подземный торговый комп­лекс на Манежной площади, рекон­струкция зоопарка, Большого театра, Большой спортивной арены в Луж­никах и другие. Но самый грандиоз­ный московский проект — Между­народный деловой центр (Сити) с десятками небоскрёбов — будет осу­ществлён уже в XXI в.

 

СКУЛЬПТУРА

После 1917 г. искусство скульптуры в России приобрело особое общест­венно-политическое значение. Советская пропаганда стремилась создать образ современности как героической эпохи, сказки, которая на глазах ста­новится былью. Памятники, монументы играли ключевую роль в советской скульптуре.

Едва ли не первым мероприятием революционного правительства в от­ношении искусства был так называемый план монументальной пропаган­ды. Декрет Совета Народных Комиссаров от 12 апреля 1918 г. предписывал снятие памятников «в честь царей и их слуг» и установку монументов вид­ным деятелям революционного движения. Эта акция должна была закрепить в массовом сознании мысль о том, что от «старого мира» не осталось и сле­да, что новая власть утверждается на века.

Некоторое время советская скульпту­ра ещё сохраняла отголоски им­прессионизма, модерна и авангарда начала XX в., но к концу 20-х гг. глав­ным ориентиром для большинства ваятелей стала классика. Об этом красноречиво свидетельствовала вы­ставка 1928 г., посвящённая десяти­летнему юбилею революции. Здесь впервые были показаны напря­жённо-драматичная композиция Ивана Дмитриевича Шадра (настоя­щая фамилия Иванов, 1887—1941) «Булыжник — оружие пролетариата»,

величественная, навеянная образами русского ампира группа Александра Терентьевича Матвеева «Октябрь. Ра­бочий, крестьянин и красноармеец» и статуя Веры Игнатьевны Мухиной (1889—1953) «Крестьянка» (все рабо­ты 1927 г.).

На начало 30-х гг. пришлась но­вая волна монументализма. Матвей Генрихович Манизер (1891 — 1966) в памятниках В. И. Чапаеву в Куйбы­шеве (1932 г.) и Т. Г. Шевченко в Харькове (1934—1935 гг.) пытал­ся преодолеть традиционное «оди- ночество» фигуры на пьедестале, подчеркнуть связь своих героев с народом.

 

*Совет Народных Комис­саров— в 1917—1946 гг. высший орган исполнитель­ной власти в советском государстве.

Иван Шадр.