Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Немецкая и российская аристократия между авторитетом и традицией
С. Хантингтон совершенно справедливо назвал конкретно-историческое определение консерватизма, выдвинутое Манхеймом, аристократическим. Именно аристократия является естественным, можно сказать, традиционным носителем консервативного мировоззрения. В силу исторически сложившихся социальных отношений она, контролируя ключевые направления общественно-политической, а зачастую и духовной жизни, стала хранительницей традиционного жизненного уклада, поддерживая его в том числе и авторитарными методами. 97 ской аристократии, которая смогла достаточно безболезненно пережить модернизацию ancien regime и найти свое место в новых условиях.
98 пользователя фамильных прав» (цит. по: 168, S. 47). Таким образом, как полагал А. Мюллер, принадлежность к дворянскому сословию дает право на господство только как священный долг охранителя порядка и покровителя вверенных ему судьбой подданных. Нужно отметить, что представление о власти как покровительстве высшего сословия над низшими долгое время было в арсенале консерваторов Пруссии, а затем Германии и достаточно часто использовалось если не в практической деятельности, то в идеологической полемике. Так, Э. Л. фон Герлах, один из «отцов» консервативной партии Пруссии, полагал, что высшие сословия должны рассматривать свое превосходство как «вверенное им благо для своих подданных» (43, S. 54). И правом этим каждый дворянин не может пользоваться по своему усмотрению, так как оно есть принадлежность не каждого конкретного аристократа, а всего дворянского сословия.
99 сословие пребывает в кризисе и «от истинного дворянства осталось только название» (54, S. 164), обвиняя в этом, прежде всего, княжеский абсолютизм, так как именно «князья... различными приманками склонили дворянство к тому, чтобы потерять свое добро и отдать всего себя им на службу» (54, S. 163). То есть Марвиц отнюдь не являлся поклонником прусского абсолютизма в его полном объеме. Не сомневаясь в обязанности дворянства сохранять личную верность своему сюзерену, он был против того, чтобы гипертрофированная власть последнего разрушала традиционную основу дворянской жизни. И основой этой, как уже отмечалось, он считал юнкерское поместье. Поэтому для оздоровления дворянского сословия он предлагал «привязать его к земле таким образом, чтобы она была неотчуждаемой и только в дворянском владении» (54, S. 165). То есть возрождение дворянства должно было произойти благодаря тому, что оно «снова обратит свой взор на прежние обязанности: копаться в своем поместье, следить за законодательством своей земли и за образованием своих подданных» (54, S. 164). 100 а не как к привилегии, ибо, по его мнению, отказ от службы несовместим со званием дворянина: «если кто-то хочет покинуть службу, ему это не возбраняется, но он не может быть больше дворянином, то есть, к примеру, не может унаследовать поместье бездетного брата» (55, S. 157-158). В такой взаимозависимости военной службы и землевладения также чувствуется влияние романтизма. Ф. Шлегель в своих «Философских лекциях» в 1804-1806 годах утверждал, что «дворянин может заниматься всеми другими гражданскими делами, но при этом обязан жить на земле, а не в городе и служить только на военной службе» (66, S. 104).
101 ровоззрения с меркантильным» (168, S.50). Прусское потомственное дворянство, привыкшее опираться на идею личной преданности трону, не могло не воспротивиться бюрократизации государственного управления, так как административная нивелировка воспринималась юнкерством как порождение революционной химеры равенства, которая не менее (если не более) страшна, чем собственно революционные идеи. Так, Марвиц в 1821 году, констатируя гибель древней феодальной конституции, главную вину за это возлагает не на «заговор либералов», а в первую очередь на князей и верную им бюрократию (55, S. 280), а через 27 лет Леопольд фон Герлах в «Плане правления для Фридриха-Вильгельма IV, короля Пруссии» писал, что «корень зла не в испорченных нравах, а в министрах», поэтому «нужно опираться не на политических искусников, преуспевших в политической проницательности, но прежде всего на истину и верность... на веру в Богом данный порядок» (46, S. 301). 102 и нравов... личной верности и преданности королю» (70, S. XX). Хотя Шталь, будучи в своих политических воззрениях институционалистом, не был столь негативно настроен к чиновничеству, как легитимисты Марвиц и Герлах, но все же разграничивал основу политического влияния аристократии и бюрократии: «Под дворянством подразумевают сословие, обладающее политическим преимуществом в силу личного и наследственного права, Наши чиновники не дворяне, так как их политическое влияние не имеет личного права»(70, S.103).
103 тывать в себя новые силы, поэтому он выступает против сословной непроницаемости дворянства, которая долгое время была одним из главных требований прусских охранителей. По его мнению, «современная земельная аристократия должна быть открытым сословием. Она не должна зависеть от рождения или от своевольного разрешения князя... А тот, кто выполняет определенные условия (владение поместьем и передача его в наследство), тот должен быть ее членом» (70, S. 110). Однако при этом Шталь был против чисто функционального подхода к аристократии, хотя и признавал, что новая «земельная аристократия... смирилась бы, если бы романтическое дворянство — остаток Средневековья — прекратило свое существование» (70, S. 110). Но именно с этим Шталь и не согласен, полагая, что «невозможно... изъять из цельной определенно данной субстанции элемент, который обнаруживает себя как ее носитель. Именно романтическое дворянство, которое... хранит историческую память, история которого как сословия... тесно связана с историей страны, именно это дворянство как таковое имеет значение для нации, которая не хочет остаться незамеченной» (68, S. 113). Наиболее коротко и образно свое отношение к месту аристократии в современной ему Германии Шталь выразил формулой: «Дворянство должно быть не господствующим, а почитаемым сословием» (70, S. 110). То есть если с точки зрения эффективности функционирования общественно-политического организма Шталь рассматривает дворянство как институционалист, отдавая должное интересам государственной власти, то в культурно-мировоззренческом плане он остается приверженцем традиционалистского взгляда на аристократию, признавая ее «носителем своеобразной нравственной движущей силы,
104 фактором в общей сумме национальной культуры» (70, S. 111). В этом отличие его взглядов как от легитимистов типа Марвица и Л. фон Герлаха. рассматривавших аристократию как для себя существующий организм, так и от реакционеров типа Мантейфеля, видевших только интересы прусского абсолютизма и ставящих все (в том числе и аристократию) ему на службу. 105 шего эгоизма» (55, S. 536). В результате, по мнению Г. Рамлова, считавшего именно деятельность Марвица началом консервативной политики в Пруссии, «его бескомпромиссность и личный дух самопожертвования остались в основном не понятыми, в решающий момент он остался в изоляции и потерпел политическое поражение» (165, S. 54). 106 по отношению к власти. Поэтому то, что раньше рассматривалось как долг и священная обязанность аристократии, стало всего лишь привилегией, сохранения которой дворянство требовало в обмен на жертву своим традиционным положением. И как ни странно, по мнению 3. Ной-манна, роковую роль в этом процессе сыграл Бисмарк своей «успешной попыткой сохранить консервативное государство, не препятствуя тенденциям реального социального развития, а также не приобщая к этому процессу дворянство» (168, S. 164). Это привело к постоянно увеличивающемуся разрыву между реальной слабеющей силой дворянства и сохраняющимся политическим весом аристократии. Пытаясь вернуть первое и сохранить второе, дворяне-консерваторы все дальше уклонялись от реальной действительности, теряя как собственные традиции, так и авторитет в глазах гражданского общества. 107 диции. Иными словами, авторитет государственной власти был основополагающей мировоззренческой традицией русского дворянства. По мнению К. Леонтьева, «царизм был так крепок, что и аристократическое начало у нас приняло под его влиянием служебный... характер» (15, с. 42). Таким образом, наиболее передовая часть российского дворянства, имея менталитет служилого сословия еще в большей степени, чем прусское юнкерство, не склонна была уделять много внимания особому положению аристократии (и без того бесспорному), чтобы не давать государственной власти повода усомниться в верности и лояльности к ней. 108 быть помещиком, главная должность его быть добрым помещиком; кто исполняет его, тот служит отечеству как верный сын, тот служит монарху как верный подданный» (10, с. 294). Попытку лишить дворянство этой патриархальной власти Карамзин считал недопустимой близорукостью, так как «теперь дворяне, рассеянные по всему государству, содействуют Монарху в охранении тишины и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную, он, как Атлас, возьмет себе Россию на рамена.... Удержит ли? Падение страшно» (12, с. 513). Любопытно, что сходные идеи высказывал и Л. фон Марвиц по поводу попыток отнять у помещиков полицейскую власть, он утверждал: «И самому слабоумному должно быть понятно, что с большим интересом для дела она будет осуществляться помещиками, а не правительственными чиновниками» (54, S. 242). 109 помещика) не допускал даже мысли о возможности приобщения к помещичьему статусу человека недворянского происхождения, видя главный механизм пополнения дворянства (созданный еще Петром I) в продвижении по служебной лестнице, да и то, «пусть Государь дает дворянство прежде чина и с некоторыми торжественными обрядами, вообще редко и с выбором строгим» (12, с. 532). В желании возведения в дворянство прежде присвоения соответствующего чина выразилось характерное и для немецкой аристократии недоверие к собственно чиновничеству, нежелание терять остатки взаимоотношений личной верности с монархом в пользу безликой служебной субординации. Такое положение не могло удовлетворить сословие, желавшее видеть себя своеобразным посредником между престолом и народом. «Вестник Европы» писал в 1821 году, что «наше Дворянство есть первая сила Государства, первая опора Престола, первая защита народа и первый ходатай о нуждах его — словом, ум и душа его» (8, с. 57-58). 110 купец увидел Немцев в русских дворянах, ко вреду братского народного единодушия Государственных состояний» (12, с. 489). Во имя интересов власти Петр I разрушил традиции российской аристократии, «уничтожил достоинство Бояр: ему надобны были Министры, Канцлеры, Президенты!... Честью и достоинством Россиян сделалось подражание» (12, с. 489). Таким образом, деятельность Петра I, которая вошла в мировоззрение российского консерватизма как первопричина многих последующих неприятностей, стала, по их мнению, и источником нежелательной трансформации дворянства. Еще князь М. Щербатов упрекал Петра I за истребление «мысли благородной гордости в дворянах; ибо стали не роды почтенны, а чины и заслуги; и тако каждый стал добиваться чинов, а не каждому удается приемные заслуги учинить, то за недостатком заслуг стали стараться выслуживаться, всяким образом льстя и угождая Государю и вельможам» (17, с. 27). Нужно отметить, что и в Германии раздавались голоса о перерождении дворянства, достаточно вспомнить слова Марвица о том, что от старой аристократии «осталось только название». Однако перелом в судьбе немецкого (а точнее прусского) дворянства не был столь резким, а давление авторитета центральной власти на традиции аристократии таким мощным, как в России. Любопытно, что не кто иной, как Леопольд фон Герлах, неоднократно посещавший Россию, также нелестно отзывался о русской знати, которая, по его мнению, была лишена «собственной сословной чести, ведь их традиционная сословная честь была изъята при Петре I, будучи замененной чуждой сущностью» (38, S. 9). 111 из слабых мест российских публицистов-охранителей. Так как сложно было отстаивать идею господствующего положения того сословия, которое оторвалось (или было оторвано) от реальной жизни остального населения страны, а представления о дворянской власти (в том числе и власти над крепостными крестьянами) как о священном долге вряд ли могли быть убедительными, если помещики, по мнению того же Л. фон Герлаха, «погрязли в долгах», «живут за границей» и «часто по десять лет не бывают дома» (38,с.9). 112 на западный манер, либо носительницей либеральных идей, также приходящих с Запада. К тому же российское дворянство и не должно было, по мнению славянофилов. иметь какого-то особого положения, так как аристократическая традиция также была западноевропейским, явлением, поэтому, как полагал Погодин, «западное дворянство по преимуществу родовое, а наше по преимуществу служебное. Те гордятся своим вековым происхождением, а наши происходят, так сказать, ежеминутно и гордости не могут иметь никакой, кроме глупой» (20, с. 254). Эти строки были написаны в разгар Крымской войны, когда весь государственный механизм России переживал кризис и стало ясно, что дворянское сословие, лишенное всякой автономии и полностью ангажированное авторитетом государственной власти, не в состоянии как общественная сила взять на себя инициативу по выходу из кризиса. 113 няты» (цит. по: 86, с. 23-24). И хотя в целом правящие круги продолжали делать ставку на дворянство, так как сами в основном были его представителями, однако в общественно-политической жизни (за вычетом собственно государственно-бюрократической системы) дворянство играло все менее значительную роль. Одно из ярких подтверждений тому — прекращение в 1906 году издания «Русского вестника» — самого авторитетного охранительного журнала. 114 самосознание устойчивости, а консервативную идеологию — жизненной силы. Хотя благодаря мобилизирующей энергии государства, которое занимало в мировоззрении охранителей Германии и России одно из ведущих мест, консервативному лагерю в обеих странах долгое время удавалось сохранять свои позиции.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-05-27; просмотров: 59; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.138.110.119 (0.033 с.) |