Общая характеристика международной конфликтности в новом веке

События международной политики начала XXI в. не дают усо­мниться в том, что международные конфликты остаются важными эле­ментами международного взаимодействия. Начало 1990-х годов дава­ло хрупкую надежду на общее сокращение уровня международной на­пряженности ввиду окончания конфронтационной биполярности и относительно успешного процесса урегулирования застарелых конф­ликтов времен холодной войны. Однако уже в середине 1990-х — на­чале 2000-х годов стало очевидно, что этим мечтам сбыться не суждено. Распад Ялтинско-Потсдамского порядка повлек за собой доволь­но резкое изменение соотношения сил на мировой арене. Он разрушил в мире многие политические преграды и ускорил процесс глобализа­ции. Одновременно в международной системе стала происходить но­вая поляризация и децентрализация.

Наиболее развитая и сильная группа государств, сознавая свое пре­восходство в политической, экономической и военной сферах, стала переходить к более активной, наступательной политике. В ряде случа­ев ее политика ломала сложившиеся во второй половине XX в. струк­туры отношений. Стали возникать новые очаги нестабильности в гус­тонаселенных государствах Африки, Азии Латинской Америки. На­конец, стало заметным влияние новых негосударственных участников международного общения (террористические сети, международные криминальные организации наркоторговцев, сбытчиков оружия и рас­щепляющихся материалов). Мир оказался в полосе новых и иногда довольно тревожных международно-политических перемен.

Всего с момента окончания Второй мировой войны было зафикси­ровано 240 вооруженных конфликтов в 151 точке мира.

Конфликты нового века сохранили многие неоднократно разбиравшиеся базовые особенности конфликтов конца XIX в. Среди таких особенно­стей:

ü феномен интернационализации внутригосударственных конфлик­тов,

ü учащение «конфликтов идентичности»,

ü рост количества конфликтов с участием негосударственных субъектов.

В связи с последней чертой ста­ло происходить значительное снижение управляемости конфликтов, усложнение процесса их урегулирования. Региональные и даже локаль­ные конфликты стали чаще приобретать глобальные измерения.

Общесистемные предпосылки конфликтности

Потенциал современной международной конфликтности во мно­гом связан с особенностями существующего международного порядка. Как представляется, можно выделить для него три определяющие чер­ты.

Во-первых, период преобладания международно-правового регули­рования международной системы, которое было характерно для послед­них десятилетий XX в. завершился. Сложно было бы ожидать, что нор­мы и механизмы, созданные для регулирования отношений СССР и США, а также между сверхдержавами и остальным миром, были бы во­стребованы после распада Советского Союза. Если конфликт вокруг Косово мог казаться «изолированным инцидентом» на фоне общего преобладания международного права, то война США и Британии про­тив Ирака в 2003 г. без санкции Совета Безопасности ООН свидетель­ствовала о кризисе политико-правовой парадигмы устройства мирово­го порядка

Конечно, действующие международно-правовые нормы и принципы не утратили своего значения. Но они стали утрачивать с трудом обретенную главную ценность — универсальность. В 2000-х годах международное право стало применяться избирательно, ситуативно — в зависимости от конкретных международно-политических условий и ситуаций.

Во-вторых, несмотря на множество лозунгов о мирном решении споров на основе универсальных ценностей и прав человека, стала воз­рождаться роль силового фактора в решении международных проблем. Военная мощь западных стран, совершивших так называемую «революцию в военном деле», объективно гарантировала им силовое превосходство. В вооруженных конфликтах в Афганистане и Ираке военные победы достигались относительно быстро и бескровно. Вооружен­ные конфликты с применением новых технологий (высокоточное оружие, системы наведения из космоса и тому подобное) стали казаться эффективным и относительно малозатратным инструментом быстро­го достижения внешнеполитических целей. В-третьих, в контексте политической децентрализации мировой системы малые и средние страны стали ощущать себя (не всегда обо­снованно) в большей степени «на равных» с крупными государствами чем в XX в. Малые и средние страны стали стремиться не только формально повысить свой международный статус, но и просто привлечь к себе внимание более сильных государств, желая добиться от них предо­ставления экономической или военно-технической помощи. Малым странам стало выгодно «завышать» свою геополитическую значимость в глазах потенциальных доноров и иногда провоцировать конфликты, которые эту значимость могли бы подтвердить. Один из значимых сдвигов в международной среде, вытекающий из возрождения силового фактора на международной арене, связан с из­менившимся восприятием роли и места ядерного оружия в системе меж­дународного взаимодействия.

В конце 1940-х - начале 1950-х годов ядерное оружие рассматривалось США как новое, гораздо более разрушительное, чем раньше, но все же средство ведения войны. Однако, во второй половине XX в. в результате периода жесткой конфронтации капиталистического и социалистиче­ского лагерей, поставившего мир в период Карибского кризиса 1962 г. на грань ядерной войны, американское и советское руководство при­шло к заключению о невозможности победы в гипотетической ядерной войне ввиду взаимной уязвимости перед ядерным ударом. В результате была создана система поддержания стратегической стабильности в во­енной сфере, основанная на взаимном ядерном сдерживании и закреп­ленная в ряде двухсторонних договоров, подписанных между США и СССР в 1970-1980-х годах. Сегодня ядерный фактор претерпевает существенные трансформа­ции. Это связано как с изменением его восприятия, так и с фактом его распространения.

Современное распространение ядерного оружия мо­жет быть «горизонтальным» (от государств к государствам) и «верти­кальным» (от государств к негосударственным участникам международ­ного общения). В 1960-х годах известные исследователи международ­ных отношений Д. Сингер и К. Дойч допускали, что повсеместное распространение ядерного оружия будет благом для мирового сообщества. Эта точка зрения не сталa преобладающей. Политика ядерных госу­дарств во второй половине XX в. была направлена на то, чтобы ограни­чить число членов официального «ядерного клуба», для чего был со­здан режим нераспространения ядерного оружия, основанный на До­говоре о нераспространении ядерного оружия от 1968 г.

Правда, этот режим оказался эффективным только отчасти. Он не смог предотвратить появления новых ядерных держав. Индия испыта­ла ядерное устройство в 1974 г. и провела полноценные ядерные испы­тания в 1998 г. одновременно с Пакистаном. С высокой долей вероятности ядерным оружием владеют Израиль и Северная Корея. Серьезные опасения относительно возможности создания ядерного оружия имеются у международного сообщества по отношению к Ирану.

По оценкам МАГАТЭ, на сегодняшний день около 30 стран имеют технологическую возможность для разработки ядерного оружия, и с развитием технологического прогресса эта цифра будет только расти. Тем не менее, в случае с государствами существуют инструменты воз­действий, направленных на недопущение появления у тех или иных го­сударств ядерного оружия. Они дали положительные результаты в слу­чае с ядерной программой Южно-Африканской Республики. Ситуация, однако, значительно усложняется, когда речь идет о воз­можном получении ядерного оружия негосударственными участниками международного общения, в частности террористическими группами.

Во-первых, потому, что принцип ядерного сдерживания перестает работать. Террористы могут угрожать взрывом ядерного устройства на территории какого-либо государства в случае невыполнения их требо­ваний, а государствам, ввиду отсутствия у террористов физического «обратного адреса», просто некуда будет направлять ответный удар.

Во-вторых, для радикальных экстремистских группировок ядерное устройство будет тактическим, а не стратегическим оружием. По мне­нию большинства экспертов, если террористические организации, особенно экстремистские, получат как доступ к ядерному оружию, так и возможность его использовать, оно, с высокой долей вероятности, будет применено. Наиболее вероятным региональным ядерным межгосударственным конфликтом считается гипотетическая ядерная война между Индией и Пакистаном по поводу спорной провинции Кашмир. Эти опасения могут усиливаться с учетом шансов на приход к власти в Пакистане тем или иным путем радикальных исламистских группировок. Весьма высоко оценивается возможность применения ядерного ору­жия Израилем в случае широкомасштабной воины с коалицией араб­ских государств. В дополнение ко всему край­не острыми остаются противоречия Израиля с Ираном, руководство которого придерживается радикальной антиизраильской позиции. Повышение роли силового фактора в международных отношениях побудило исследователей задуматься о наличии трех факторов, способ­ных вызвать глобальный ядерный конфликт, в том числе с участием России и США.

Во-первых, нельзя исключать возможность ядерного конфликта, направленного на силовое изменение нынешнего мирового порядка и бросающего вызов существующему соотношению сил в мире. Любые международные системы, построенные на равновесии сил, рано или поздно существенно трансформируются или даже рушатся в связи с изменением этих соотношений прежде всего среди великих держав. Новая система международных отношений, образовавшаяся в начале 1990-х годов на руинах биполярного порядка, не явилась результатом крупной войны с четким разделением на победителей и побежденных. Ее контуры остаются не до конца определенными и изменяются под воздействием международных обстоятельств.

Основываясь на историческом опыте, можно предположить, что пе­рестройка современной системы будет проходить в рамках конфликт­ного взаимодействия различных стран, сопоставляющих свои силовые, экономические и иные потенциалы. Если мир ждет напряженная борь­ба за лидерство, то теоретически она может перерасти в глобальный конфликт с использованием, помимо прочего, ядерного оружия — как минимум его некоторых видов.

Во-вторых, в высших эшелонах власти и в России, и в США произош­ла смена поколений политического руководства. И В. Путин, и Б. Обама начали свои политические карьеры уже после окончания хо­лодной войны, и поэтому «ядерное табу» и связанная с ним культура ядер­ной стабильности может оказаться для них лишь анахронизмом времен биполярного противостояния. В принципе, Россия значительно пони­зила порог применения ядерного оружия еще в конце 1990-х годов, зафиксировав в Военной доктрине: «Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия... в ответ на крупномасш­табную агрессию с применением обычного оружия в критических для на­циональной безопасности Российской Федерации ситуациях».

Выход США в 2002 г. из Договора о противоракетной обороне 1972 г., неопределенность в вопросах российско-американского взаимодействия в сфере контроля над вооружениями осложняют российско-американские отношения.

В-третьих, возможность конфликта между США и Россией может быть связана с действиями официальных и неофициальных союзников Вашингтона, направленными на провоцирование конфликта с Москвой.