Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Неоконченная пьеса для горящего рояля. В «Гоголь-центре» — «Барокко» Кирилла Серебренникова. Спектакль из-под ареста
Режиссер с июля 2017-го — дома, с браслетом. Вышагивает по Остоженке два часа в день. А премьеры выходят: «Маленькие трагедии» в «Гоголь-центре», балет... Елена Дьякова11 января 2019 КОММЕНТАРИИКУЛЬТУРА Режиссер с июля 2017-го — дома, с браслетом. Вышагивает по Остоженке два часа в день. А премьеры выходят: «Маленькие трагедии» в «Гоголь-центре», балет «Нуреев» в Большом, «Гензель и Гретель» в опере Штуттгарта, фильм «Лето» в Каннах (и далее везде). Правы те, кто говорит: ну-у, это мягче, чем участь Мейерхольда. У нас прогресс-с… Правы и те, кто шалеет от ласкового релятивизма (это когда всем на все чихать), от режиссерских заданий из-под ареста — и законопослушной чиновной публики в партере и ложах. Ведь «моду на Серебренникова» процесс только усилил. Все это безумие и переплавлено в премьере «Гоголь-центра» «Барокко#играсогнем». Нельзя не снять шляпу перед командой театра. От народной артистки РФ Светланы Брагарник до юнкеров «Седьмой студии». Тем более что трудятся они тут все вместе. «Реальность галлюцинаторна», — сообщает программка. «Барокко» Серебренникова — двухчасовая композиция с ариями-дуэтами Монтеверди и Перселла, Генделя и Вивальди. «Барокко» Серебренникова — лихорадочный цветной сон человека, которого преследуют. Он под тяжелыми галлюциногенами горя, страха, отчаяния. Под «колесом» судьбы. И летят, монтируясь в логике сна: Жанна д’Арк перед костром, в чистом бязевом солдатском белье (серебряная рукоять ее меча сияет, как крест), — и горящий на Вацлавской площади Праги студент Ян Палах. Богоборческие студенческие выбрыки в майском Париже 1968-го, Шут в белом чепце, шитом жемчугом, мать Яна Палаха в стареньком макинтоше, охваченный пламенем герой «Ностальгии» Тарковского… Буддийский монах-мученик во Вьетнаме 1960-х — и огненные раскольничьи срубы-«корабли» «Хованщины». Вот молодцы в черных шлемах, с надписями на бронежилетах «Служба судебных приставов». Залетели в сон режиссера не из книг Кафки, он таких второй год в шаге от себя видит. Вот кислотно-розовые Мэрилин Энди Уорхола. В Уорхола на сцене вновь стреляет феминистка Валери Соланас с ее жуткой бездомной судьбой. И вновь мать Валери жжет ее рукописи. Летит по сцене, монтируясь в логике сна, труппа Серебренникова: Никита Кукушкин с бенефисным монологом Шута, Один Байрон, Ян Гэ, молодая оперная звезда из Перми Надежда Павлова, солистки «Гоголь-центра» Светлана Мамрешева и Рита Крон, танцовщики Ивана Евстигнеева, одиннадцать музыкантов, вязь голосов их электрогитар, альтов и барочных флейт.
«Barocco — значит странный, причудливый, вычурный, неправильный… Человек-барокко всегда одинок, как одинока жемчужина неправильной формы — ею нельзя ничего инкрустировать, она портит регулярность своей неправильностью», — пишет Серебренников в буклете. Известный искусствовед Сергей Хачатуров разъясняет там же, почему барокко было авангардом XVII века. Скажем, как поняли: бывают эпохи на грани вечного карнавала и Тридцатилетней войны. С успешным слиянием карнавала и войны, огней в плошках оперной рампы и догорающих сел. Эпохи особого мрачного великолепия, канунов: как Серебряный век перед Первой мировой. Таким было время барокко. Кирилл Серебренников остро — как никто — видит таким XXI век. В премьере — как в лихорадочном сне — остро, надолго запоминаешь куски. Вот Париж 1960-х, сине-сизый от зонтов и плащей «болонья», подсвеченный дождем и золотом фонарей (световая партитура тут очень хороша!). Вот толпа влюбленных, студентов, джазистов на Левом берегу. Молодой Монтер (Никита Кукушкин) лезет, посвистывая, на столб — исправить мелочь какую-то. Мокрый провод. Белая вспышка над фонарем. Тело тяжело висит на страховочном ремне. Лучшая сцена — яростно-прямая: ведут Подследственного (Даниил Орлов). Он в черном свитерке. Его напарник — в черном шлеме с забралом и бронежилете с надписью «Служба судебных приставов». За поясом черный резиновый демократизатор. Пристав и Подследственный скованы одной цепью: звеньями наручников. (Половина партера уже видела: так и водят в суд.) На сцене — рояль. Черный рояль Yamaha, также подследственный. «Гоголь-центр» унаследовал его от проекта «Платформа». Буква закона требовала брать концертный рояль в аренду для каждого концерта. А их в трехлетнем проекте с отдельной программой современной музыки были десятки: с участием Теодора Курентзиса, с премьерами партитур Сергея Невского, Александра Маноцкова, с первыми в России исполнениями Джона Кейджа, там много чего происходило.
По уму выгодней было рояль купить. Чтоб не тратить сопоставимые с его ценой суммы на бесконечную аренду-перевозку-настройку-возврат. Его и купили. Он остался в «Гоголь-центре». В 2018-м рояль опечатали. У Алексея Малобродского как бывшего директора «Платформы» начали бесконечно добиваться на допросах: ну и что, что купить умней? Брали бы в аренду. «Полно мне леденеть от страха, Лучше кликну Чакону Баха», — писала Ахматова в 1949-м. Подследственный в «Гоголь-центре» садится за арестованный рояль — и играет ту самую Чакону Баха. В переложении Брамса для одной руки. Играет холодно, блестяще, со сдержанной яростью. Вторая рука пианиста скована с рукой Пристава: один ее должен задирать, другой стоять над душой крючком. Играет так, что загорается холодным бутафорским пламенем общий наручник — и пламя мерцает в черном лаке рояля. Так, что пылает (от мыслей?) и шлем Пристава. Черная башка судебного робота объята огнем. «Огонь обнимает тело. Он — как руки матери, которые могут быть теплыми, а от долгих объятий — обжигающими. Тело матери в крематории. Огонь обнимает ее напоследок вместо меня», — пишет в буклете «Барокко» Серебренников. Проститься с умирающей матерью подследственному режиссеру зимой 2018 года не дали. Отпустили только на ее похороны. Огонь охватывает всего Подследственного за роялем — как раскольников и Яна Палаха. Входит траурный хор мужчин и женщин, он все больше, его мелодия крепнет. На киноэкране взрывается вилла. Американская, спешим уточнить. Из фильма Антониони «Забриски-Пойнт». На поклоны артисты-музыканты — сценографы-менеджеры «Гоголь-центра», люди чуть не трех поколений, выходят цепью, за руки. На всех — одинаковые майки с тэгом #FREEKIRILL.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-04-12; просмотров: 24; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.139.82.23 (0.008 с.) |