Глава 1. История создания и обоснования проективных методов исследования личности

 

История проективных методик - это и хронология, отмечающая особо важ­ные вехи развития проективной техники, и история развития проективного мето­да как целостного подхода к пониманию природы личности и способов ее экспе­риментального изучения.

Поскольку проективные методы создавались в клинических условиях - неко­торые из них развились из терапевтических методов, таких, как арт-терапия - и оставались в основном инструментом клинициста, применявшимся к психически больным, существуют разночтения в представлении о том, кому принадлежит первенство в использовании проективных методик исключительно с психодиаг­ностической целью.

Известно, что понятие проекции как психологическое понятие появилось впервые в психоанализе и принадлежит 3. Фрейду (1896 г.).

Первое описание процесса проекции в ситуации со стимулами, допускающи­ми их различную интерпретацию, принадлежит известному американскому пси­хологу Генри Мюррею (1935 г.). По сути, это первое приложение понятия проек­ции к психологическому исследованию. Кроме того, Л.Ф. Бурлачук считает, что тест тематической апперцепции (ТАТ), автором которого был Г. Мюррей, явля­ется первой проективной методикой, то есть методикой, которая основывалась на соответствующей теоретической концепции проекции [8].

Л. Франк впервые применил понятие проекции для обозначения целого ряда уже существующих методик (1939 г.).

Однако теория проекции имеет свой собственный путь развития, независи­мый от тех психодиагностических методик, которые были названы проективны­ми. Более подробно о психологическом механизме проекции мы поговорим в следующем параграфе, а сейчас попробуем проследить историю становления проективного подхода в исследованиях личности.

Традиционно считается, что исследованиями, предвосхитившими создание проективных методик, были работы В. Вундта и Ф. Гальтона. Именно им при­надлежит честь первого использования метода свободных («словесных») ассо­циаций. Однако необходимо вспомнить, что целью экспериментов этих ученых было изучение характера и темпа реакций на слова-стимулы. Эти опыты были основаны на иных принципах, и, пожалуй, не имели ничего общего с проектив­ными методами исследования личности, за исключением, разве что, внешнего сходства.

Многие полагают, что первым проективным тестом в привычном смысле это­го слова был метод свободных ассоциаций К.Г. Юнга, созданный им в 1904-1905 годах. Именно К.Г. Юнгу принадлежит открытие и доказательство феномена, лежащего в основе всех проективных методик, а именно возможность посредст­вом косвенного воздействия на значимые области переживания и поведения че­ловека («комплексы») вызывать изменения в экспериментальной деятельности.

К. Юнг показал таким образом, что бессознательные переживания личности дос­тупны объективной диагностике.

Однако некоторые авторы считают, что К.Г. Юнгу вовсе не принадлежит от­крытие и доказательство феномена, лежащего в основе всех проективных мето­дик. Считается, что ассоциативный эксперимент К.Г. Юнга является «конкрети­зацией фрейдовского метода свободных ассоциаций» [13, с. 366]. Таким образом, источником проективных техник называется метод свободных ассоциаций, от­крытый 3. Фрейдом между 1892 и 1898 годом. В работе «Исследования истерии» (1895 г.) 3. Фрейд говорит о новом методе. Анализируя случай Эмилии фон Н., он пишет: «То, что она говорит, далеко не так спонтанно, как кажется; в ее сло­вах воспроизводится, причем, достаточно верно, ее воспоминания, а также новые впечатления, которые повлияли на нее за время нашей последней встречи. А они возникают - подчас совершенно неожиданно - на основе тех патогенных воспо­минаний, от которых она сама произвольно освободилась в результате словесной разрядки» [28]. В работе «О психоанализе» (1909 г.) он также упоминает, наряду с толкованием сновидений и ошибочных действий, основное правило психоана­литического процесса - правило свободных ассоциаций.

Ассоциативный эксперимент К.Г. Юнга впоследствии был также переработан многими исследователями. Разнообразные варианты ассоциативного теста при­менялись для выявления чувства вины (детекторы лжи М. Вертгеймера и А.Р. Лурия), асоциальных вытесненных влечений (Дж. Брунер, Р. Лазарус и др.), для отграничения нормы от патологии (Г. Кент и А. Розанов). Тесты незакончен­ных предложений и рассказов также нередко считают ведущими свое происхож­дение от ассоциативного теста К.Г. Юнга.

Подлинный триумф проективной диагностики связан с появлением в 1921 г. «Психодиагностики» Г. Роршаха, опубликованной в Берне на немецком языке [24]. Герман Роршах создал оригинальный метод - метод чернильных пятен, -ставший одним из самых известных в мировой психологии. Отказавшись от про­фессии художника, Г. Роршах тем не менее серьезно интересовался историей ис­кусств. Ему было известно, что великий Леонардо да Винчи тренировал свое во­ображение путем длительного рассматривания и интерпретации причудливых конфигураций облаков на небе, влажных подтеков и неровностей на стенах, лун­ных отблесков на застывшей воде. Роршах предположил, что в наших мечтах и фантазиях наряду со зрительными образами присутствует память и о пережитых движениях - кинестетические образы, которые слагаются в особый способ, мо­дус мышления. Впоследствии Г. Роршах предположил, что чернильные пятна, адресованные зрительному воображению, растормаживают, оживляют моторные фантазии. Тест Роршаха позволяет установить общую направленность личности - «тип переживания», а также получить диагностические данные о степени реа­листичности восприятия действительности, эмоциональном отношении к окру­жающему миру, тенденции к беспокойству, тревожности, тормозящей или сти­мулирующей активность человека [7]. За время, прошедшее после выхода в свет «Психодиагностики», появилось множество методик, родственных тесту Рорша­ха. Наиболее известны среди них тест Цуллигера и тест Хольцмана. Кроме того, сам тест Роршаха активно внедряется в исследовательскую и клинико-диагностическую работу психологов.

Следующей вехой в истории развития проективных методов является 1935 год, когда впервые в журнальном варианте, под двойным авторством, появилось сообщение о Тематическом апперцептивном тесте (ТАТ) как методике экспери­ментального изучения фантазии (X. Морган, Г. Мюррей). Впоследствии методи­ка становится более известной по имени Г. Мюррея, который внес весомый вклад в ее разработку. Стимульный материал ТАТ представляет собой стандарт­ный набор из 31 таблицы: 30 черно-белых картин и одна пустая таблица, на ко­торой обследуемый может вообразить любую картину. В используемых изобра­жениях представлены относительно неопределенные ситуации, допускающие их неоднозначную интерпретацию. По результатам ТАТ исследователь получает сведения об основных стремлениях, потребностях человека, воздействиях оказы­ваемых на него, конфликтах, возникающих во взаимодействии с другими людь­ми, и способах их разрешения, и другую информацию [10].

Возвращаясь к хронологии, следует остановиться на работах Лоуренса Фран­ка 1939-1948 гг., в которых он впервые сформулировал основные принципы проективной психологии. Как мы уже говорили, ему же принадлежит приоритет в использовании термина «проекция» для обозначения особой группы методов исследования личности. Концепция Л. Франка, испытавшая сильное влияние «холистических»¹ теорий личности, акцентирует ряд моментов, важных для по­нимания назначения и диагностических границ проективных методик. Проек­тивные методики направлены на раскрытие внутреннего мира личности, мира субъективных переживаний, чувств, мыслей, ожиданий, а вовсе не на экспресс-диагностику реального поведения. Важно не то, как человек действует, а то, что он чувствует и как управляет своими чувствами.

Исследования Л. Франка носили теоретико-методологический характер и по­родили множество экспериментальных исследований, среди которых особо сле­дует выделить два направления: 1) изучение роли стимула в проекции личност-но-значимого материала и 2) изучение феномена проекции как психологического механизма, лежащего в основе действенности этой группы методов.

Дальнейшее развитие проективной психологии происходило благодаря экс­периментальным работам в области восприятия и когнитивных стилей в русле экспериментов «нового взгляда» (New Look) в 40-50-е годы. Эксперименты New Look интерпретировались в духе психоанализа. В частности, представителям этого направления удалось согласовать проективные методы с психоаналитиче­ским стилем клинического мышления. Чем более неопределенны условия (т.е. чем меньше давление реальности), тем в большей степени психическая актив­ность приближается по своей природе к «первичным» психическим процессам (воображению, галлюцинациям), движимым принципом удовольствия. Кроме то­го, благодаря экспериментальным исследованиям New Look проективная психо-

 

 

Холизм (Holism) - исходное положение о том, что поведение можно объяснить только путем изучения индивидуумов как целостных систем [30].

логия ассимилировала термины «психологическая защита», «контроль», которые до этого использовались только в рамках клинических фрейдистских и неофрей­дистских направлений.

Однако не все исследователи склонны были следовать традиции ортодок­сального психоанализа. Набиравшая силу «психология Эго», и конкретные экс­периментальные клинические исследования формировали новую теоретическую парадигму для обоснования проективного подхода. Значительный вклад был внесен американскими клиническими психологами во главе с Давидом Рапапор-том. Проанализировав исследования «нового взгляда», особенно той его ветви, которая занималась изучением когнитивного стиля, Д. Рапапорт по-новому оп­ределил специфику процессов, детерминирующих проективный ответ. Проек­тивная продукция стала рассматриваться как результат сложной познавательной деятельности, в которой слиты воедино и собственно когнитивные моменты, от­вечающие «реальности» - ситуации эксперимента, задаче, инструкции, опреде­ленным характеристикам стимульного материала, и аффективно-личностные факторы - «периферические» мотивы, индивидуальные способы контроля и за­щиты. Вслед за работами Рапапорта и его коллег началось интенсивное изучение роли стимульных факторов в характеристике проективных ответов.

Недостаточные валидность и надежность проективных методик заставляют исследователей и сейчас искать новые диагностические парадигмы.

Подводя итог анализу исторических этапов возникновения и развития проек­тивного подхода к исследованию личности, следует говорить о трех источниках проективного метода: психоанализ, холистическая психология и эксперимен­тальные исследования New Look.

Справедливости ради следует отметить, что русские ученые тоже внесли свой вклад в создание проективной психодиагностики: так, В.В. Абрамов в 1911 году предложил метод дополнения фразы для исследования творческой деятельности душевнобольных. Отечественные исследователи уделяли значительное внимание вопросам теоретического обоснования проективных методик [10, 26]. Для пони­мания механизма, реализующегося в проективных методиках, в разное время привлекались разные понятия: понятие установки [18], категория «личностного смысла» [26]. В этом случае спецификой проективных методик полагалась их направленность на выявление, прежде всего, субъективно-конфликтных отноше­ний. В ведущихся сегодня исследованиях [6, 9, 31] осуществляется дальнейшая разработка теории проективных методов, изучаются диагностические возможно­сти уже известных, создаются новые методики.

В целом общая оценка проективных методик как психодиагностических про­цедур исторически связана с обсуждением так называемой проблемы проекции, которая и в настоящее время далека от своего разрешения. Анализу различных подходов к пониманию проекции как основного психологического механизма, лежащего в основе проективных методов диагностики, будет посвящен следую­щий раздел.

1.1. КОНЦЕПЦИИ ПРОЕКЦИИ В ОБОСНОВАНИИ ПРОЕКТИВНОГО МЕТОДА

 

Теоретическое обоснование проективных методик базируется на понятии «проекция» (от лат. projectio - выбрасывание вперед) [10, с. 250].

В общем виде в психодиагностике проекция понимается как «процесс и ре­зультат взаимодействия испытуемого с объективно нейтральным неструктуриро­ванным материалом («пятна», «неопределенные ситуации», «тема рисования» и т.п.), в ходе которого осуществляется идентификация и собственно проекция, то есть наделение собственными мыслями, чувствами, переживаниями» [19, с. 3]. Таким образом, продукты деятельности испытуемого (рисунки, истории и т.д.) несут на себе отпечаток его личности.

Как известно, Л. Франк в 1939 году ввел термин «проекция» по отношению к определенного типа психологическим методикам. Однако он не определил кон­кретного психологического содержания этого термина. Л. Франк писал: «...мы можем подходить к личности и побуждать индивида к раскрытию собственного способа организации опыта, предоставляя ему поле (предметы, материалы, пе­реживания) с относительно слабой структурой и культуральным моделировани­ем, чтобы личность могла проецировать на это пластичное поле свое видение жизни, свои смыслы, ценности, паттерны и особенно свои чувства. Таким обра­зом, мы получаем проекцию внутреннего мира личности человека» [27, с. 78]. Подразумевалось, что благодаря неопределенности стимульного материала лич­ность «проецируется» на него, как на экран. Образное выражение Л. Франка по­родило представление о проективном методе как о своего рода «рентгеновских лучах», высвечивающих глубины личности. Подобное истолкование проекции не удовлетворяло исследователей.

Первые содержательные интерпретации проекции как феномена, возникаю­щего в ситуации проективного исследования, связывались в теоретическом от­ношении с концепцией 3. Фрейда. Однако фрейдовское понимание «проекции» также не отличалось однозначностью, что породило ряд трудностей при попыт­ках интерпретировать проективные методики с позиции психоанализа. Главные из этих трудностей могут быть сформулированы в трех пунктах:

1) недостаточная разработанность, многозначность термина «проекция» в психоанализе, многообразие описываемых явлений;

2) лишь частичное сходство феноменов, обозначаемых в психоанализе этим термином, с процессами, имеющими место» проективном исследовании;

3) различие типов проекции в разных проективных тестах [5].

Впервые термин «проекция» в его психологическом значении был использо­ван 3. Фрейдом для объяснения патологических симптомов паранойи в 1896 г. в статье «О защитных нейропсихозах», а затем при разборе «случая Шребера» в 1911 г. В этих работах проекция понималась как приписывание другим людям социально неприемлемых желаний, в которых человек как бы отказывает сам се­бе. То есть в этом случае проекция рассматривалась 3. Фрейдом как механизм защиты против неосознаваемых асоциальных влечений, заключающийся в не­осознанном приписывании другому неприемлемых для самого себя свойств, ка­честв, мотивов, мыслей и чувств. В работах последующих лет наряду с концеп­цией защитной проекции 3. Фрейд вводит понятие проекции как нормального психологического процесса, участвующего в формировании нашего восприятия внешнего мира. Проекция интерпретируется им как первичный процесс «упо­добления» окружающей реальности собственному внутреннему миру.

Таким образом, проекцией 3. Фрейд называет два существенно отличающих­ся друг от друга явления, в основе которых лежат разные процессы: самозащита - в первом случае и процесс «самоуподобления» - во втором.

Другие исследователи, критикуя многозначность и недостаточную разрабо­танность понятия проекции, предлагают различать несколько видов проекции:

1) классическая защитная проекция 3. Фрейда;

2) атрибутивная проекция - это приписывание собственных мотивов, чувств и поступков другим людям (по смыслу близка к фрейдовскому «уподоблению»);

3) аутистическая проекция - это детерминированность восприятия потреб­ностями воспринимающего;

4) рациональная проекция - отличается от классической защитной проекции «рациональной» мотивировкой [5, с. 65].

Д. Холмс, подводя итоги многолетних исследований, считает необходимым выделить два «измерения» проекции. Первое из них относится к тому, что про­ецируется; субъект воспринимает в другом свои собственные черты или черты, ему самому не присущие. Второе измерение - осознает ли субъект обладание той чертой, которая проецируется, или нет. Комбинация этих измерений позволяет классифицировать все известные виды проекции (табл. 1).

 

Таблица 1

Классификация видов проекции по Д. Холмсу [5]

 

 

Осознание субъектом проецируемой черты	Наличие у субъекта проецируемой черты	Отсутствие у субъекта проецируемой черты
Субъект не осознает свою черту	Симилятивная проекция	Проекция «Панглосса» или «Кассандры»
Субъект осознает свою чер­ту	Атрибутивная проекция	Комплиментарная проекция

 

Симилятивная проекция выполняет защитные функции, препятствуя осозна­нию того факта, что субъект в действительности обладает какой-то нежелатель­ной чертой.

Проекция, метафорически названная в честь «Панглосса» и «Кассандры», может рассматриваться как вариант защитного механизма «реактивное образова­ние».

Атрибутивная проекция - приписывание другим людям имеющейся у субъ­екта и осознаваемой им черты: люди склонны воспринимать других по аналогии с собой, приписывать другим те же мысли, чувства и желания, которые находят в самих себе.

Комплиментарная проекция предполагает проекцию черт, дополнительных к тем, которыми субъект обладает в действительности. Например, если человек ощущает страх, то он склонен других воспринимать как угрожающих; в этом случае приписываемая черта служит причинным объяснением собственного со­стояния.

Значительное расширение представлений о феномене проекции, однако, не способствовало тому, чтобы ответить на вопрос, как соотносятся все выделенные виды проекции с процессами, имеющими место в проективном исследовании.

Как одну из попыток преодоления кризиса в обосновании проективного ме­тода можно рассматривать отказ от понятия проекции в виде объяснительной ка­тегории; примером такого подхода является концепция апперцептивного иска­жения Л. Беллака [2].

Исходя из анализа фрейдовской концепции проекции, Л. Беллак пришел к выводу о неадекватности использования этого понятия в целях обоснования про­ективного метода, так как оно не способно описать и объяснить процессы, обу­словливающие проективное поведение. Проективное поведение Л. Беллак пред­лагает рассматривать в контексте проблемы «личность и восприятие». Основу категориальной системы Л. Беллака составляет понятие «апперцепция», пони­маемая как процесс, посредством которого новый опыт ассимилируется и транс­формируется под воздействием следов прошлых восприятий: «Мы вынуждены признать, что все сегодняшнее восприятие обусловлено прошлыми впечатления­ми» [2, с. 13] и далее: «Мои более ранние экспериментальные исследования по­казали, что определение проекции как защитного механизма было неадекватным. Вместо этого доказано, что проекция - это один из нескольких процессов «ап­перцептивного искажения». Лучше всего представлять эти апперцептивные ис­кажения как обязанные своим существованием формирующему влиянию воспо­минаний прошлых апперцепции на настоящие апперцепции» [2, с. 29]. В данном случае следует отметить, что термин «апперцепция» у Л. Беллака имеет принци­пиально иное содержание, чем в теории Г. Мюррея, так как учитывает природу стимульных воздействий и описывает не «первичные» процессы, а собственно когнитивные.

Таким образом, следует констатировать, что до настоящего времени не суще­ствует единства мнений по поводу понимания основного психологического ме­ханизма, составляющего основу проективных методов диагностики. Это может объясняться как сложностью самого процесса «проецирования», так и тем, что многие методики уже после своего создания были переосмыслены с точки зре­ния проективной психологии.

1.2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОЕКТИВНЫХ МЕТОДИК: ПРЕИМУЩЕСТВА И НЕДОСТАТКИ

 

Существует множество определений, отвечающих на вопрос, что же такое проективные методики. Словарь дает следующее определение.

Проективные методики (лат. projectio - выбрасывание вперед) - совокуп­ность методик, направленных на исследование личности и разработанных в рам­ках проективного диагностического подхода [10, с. 250].

Исследователи, обращающиеся к проективным методам диагностики, едино­душны в том, что в их основе лежит извечно присущее человеку стремление ис­толковывать явления и предметы окружающей действительности во взаимосвязи со своими желаниями, потребностями, чувствами, всем тем, что составляет внут­ренний мир личности [8].

Термин «проективные» был впервые использован Л. Франком в 1939 г. для объединения уже известных к тому времени методических приемов (таких, как ассоциативный тест Юнга, тест Роршаха, ТАТ и др.) [27]. Как известно, первона­чально эти методики создавались для клинических целей и в своих классических вариантах использовались главным образом в клинике неврозов.

Определяя специфику проективного подхода, Л. Франк говорил о том, что это прием исследования личности, с помощью которого испытуемого помещают в ситуацию, реакцию на которую он осуществляет в зависимости от значения для него этой ситуации, его мыслей и чувств: «Проективный метод для изучения личности представляет собой стимульную ситуацию, запланированную или вы­бранную потому, что будет означать для субъекта не то, что должна была бы оз­начать в соответствии с произвольным решением экспериментатора [...], а ско­рее то, что должна означать для личности, придающей или наделяющей ее соб­ственным уникальным значением и организацией. Тогда субъект будет реагиро­вать на собственное значение представленной стимульной ситуации какой-либо формой действия и чувством, отражающим его личность» [27, с. 78-79].

Для того чтобы стимульная ситуация давала возможность человеку наделить ее собственным личностным смыслом, стимулы в ней должны быть многознач­ными, допускающими различную интерпретацию. То есть главную отличитель­ную особенность проективных методик нужно искать в относительно неструкту­рированной задаче для испытуемого, задаче, допускающей почти неограниченное разнообразие возможных ответов. Чтобы фантазия человека могла свободно разы­граться, экспериментатор дает только краткие, общие инструкции, а сами тесто­вые стимулы обычно расплывчаты и неоднозначны. Предполагается, что тестовые материалы служат своего рода экраном, на который испытуемые «проецируют» свои характерные мыслительные процессы, потребности, тревоги и конфликты.

Таким образом, общими для всех видов проективных методик являются сле­дующие признаки:

1) неопределенность, неоднозначность используемых стимулов;

2) отсутствие ограничений в выборе ответов;

3) отсутствие оценки ответов как «правильных» или «ошибочных» [8].

Кроме того, проективные методы диагностики характеризуются такими осо­бенностями:

• проективные инструменты представляют собой методики замаскированно­го тестирования, когда обследуемый не подозревает о типе психологической ин­терпретации, которая будет дана его ответам;

• проективные методики характеризуются глобальным подходом к оценке личности, внимание фокусируется на картине личности в целом, а не на измере­нии отдельных черт;

• проективные методики считаются особенно эффективными при выявлении скрытых, латентных или неосознаваемых сторон личности [1].

Многие особенности проективных методик, вытекающие из характера сти-мульного материала и способов получения информации, определяют основные преимущества и недостатки проективных методов диагностики.

Несмотря на давнее и широкое использование, проективные методы являются предметом непрекращающихся споров между их сторонниками и противниками. В дискуссии по оценке диагностической значимости проективных методик мно­гие исследователи занимают пессимистическую позицию. Так, по мнению Р. Кеттелла, проективные методики характеризует крайне слабая научная обос­нованность. Основные аргументы Р. Кеттелла состоят в следующем:

1) проективная психология оказалась не способной четко сформулировать гипотезу о том, какие слои личности преимущественно отражаются в показате­лях проективных тестов - открыто проявляющиеся, осознаваемые или, напротив, бессознательные, скрытые;

2) интерпретационные схемы не учитывают, что защитные механизмы -идентификация и проекция - могут искажать восприятие проективных стимулов одновременно и притом в разных направлениях;

3) остается неясным вопрос о том, какие именно личностные переменные проецируются - влечения, бессознательные комплексы, динамические аффек­тивные состояния, устойчивые мотивы [5].

К этим аргументам, подтверждающим концептуальную слабость проектив­ных методик, Р. Кеттелл считает нужным добавить упрек в низкой надежности и валидности проективных процедур.

Многие авторы признают обоснованность критических замечаний Р. Кеттелла и отказывают проективным методикам в праве называться тестами в узком по­нимании этого термина [1, 8]. Согласно одному из принятых определений, «пси­хологический тест - это стандартизованный инструмент, предназначенный для объективного измерения одного или более аспектов целостной личности через вербальные или невербальные образцы ответов либо другие виды поведения» [5, с. 69]. В соответствии с этим определением, наиболее существенными признака­ми тестов являются:

1) стандартизованность предъявления и обработки результатов;

2) независимость результатов от влияния экспериментальной ситуации и личности психолога;

3) сопоставимость индивидуальных данных с нормативными, т.е. получен­ными в тех же условиях в достаточно репрезентативной группе.

В настоящее время далеко не все проективные методики и отнюдь не в рав­ной степени удовлетворяют выделенным критериям.

Действительно, в отличие от тестов интеллекта или способностей при проек­тивной диагностике практически невозможно полностью унифицировать и стан­дартизовать не только анализ и интерпретацию результатов, но даже и саму про­цедуру исследования. Ведь поведение экспериментатора различно с робким, сен-зитивным или спокойным, уверенным человеком, с таким, который открыт, ак­тивно ищет помощи, или с тем, кто «защищается» при малейших попытках про­никнуть в его внутренний мир. Хотя во многих руководствах описываются наи­более распространенные стратегии поведения экспериментатора, они, конечно же, не охватывают всего многообразия конкретных случаев. К тому же жесткая формализация и стандартизация, как указывает ряд исследователей, противоре­чила бы самому духу проективной техники и была бы не оправдана. Сошлемся в связи с этим на высказывание Лоуренса Франка: «...нельзя надеяться, что стан­дартизованная процедура сможет широко осветить индивидуальную личность как уникальную индивидуальность. Она также не сможет способствовать про­никновению в динамические процессы личности» [цит. по: 19, с. 69].

Для многих проективных методик характерен глобальный подход к оценке личности, они, как правило, направлены на диагностику личности в целом, что, естественно, приводит к снижению достоверности информации - с этой точки зрения проективные техники также вряд ли могут называться тестами. При при­менении тестов делаются выводы об отдельных свойствах индивида, исходя из той деятельности, которая является их актуальным коррелятом (например, по способности к запоминанию мы судим о памяти). Проективные методы позво­ляют на основании ответов судить и делать выводы не об отдельных способно­стях человека - например, о способности рассказывать истории или рисовать, а об особенностях его личности.

Конкретизируя список недостатков проективных методик, А. Анастази обра­щает внимание на следующие моменты [1, с. 475-481].

Недостаточная стандартизованность проведения и подсчета показателей. Едва уловимые различия в формулировках словесных инструкций и в отношени­ях между тестирующим и тестируемым могут заметно изменить результаты этих тестов. Даже когда применяются идентичные инструкции, одни тестирующие в силу своих манер и внешности могут восприниматься ободряющими или успо­каивающими, другие - угрожающими.

Недостаточная объективность процедур подсчета и интерпретации пока­зателей, зависимость результатов от мастерства диагноста. Даже в тех случа­ях, когда разработаны и используются объективные системы количественных показателей, конечные шаги в оценке и объединении первичных данных в цело­стную характеристику обычно зависят от мастерства и клинического опыта спе­циалиста, проводящего обследование с помощью проективных методик. Следст­вием такого положения дел является то, что интерпретация показателей часто оказывается столь же проективной для тестирующего, как тестовые стимулы для тестируемого.

Отсутствие нормативных данных. Такие данные могут или полностью от­сутствовать, или быть явно неадекватными, или основываться на нечетко опи­санных популяциях.

Надежность оценщика. Некоторые исследователи выявили заметные расхо­ждения в интерпретациях, даваемых достаточно квалифицированными специа­листами. Принципиальная неоднозначность в таких результатах возникает за счет неизвестного вклада мастерства интерпретатора.

Ретестовая надежность. При больших временных интервалах между сеанса­ми тестирования тест может выявить действительные изменения личности, про­изошедшие за этот период, при незначительных интервалах повторный тест мо­жет оказаться ни чем иным, как припоминанием первоначальных ответов.

Валидность. Подавляющее большинство опубликованных работ по валиди-зации проективных методик не позволяют сделать однозначных выводов либо из-за плохой контролируемости условий эксперимента, либо из-за неадекватного статистического анализа, либо из-за того и другого вместе.

«Проективная гипотеза». Традиционное допущение в отношении проектив­ных методик состояло в том, что ответы индивидуума на предъявляемые ему не­однозначные стимулы отражают существенные и относительно устойчивые свойства личности. Однако увеличивающееся число исследований свидетельст­вует о том, что на ответы влияет множество других факторов: временные состоя­ния - голод, недосыпание, допинги, тревога и фрустрация; создаваемые инструк­циями установки, характеристики тестирующего; восприятие тестируемым си­туации тестирования; факторы способности, особенно вербальной способности. Ответы в проективном тесте могут обоснованно интерпретироваться только при условии, что тестирующий имеет в своем распоряжении подробную информа­цию об обстоятельствах, при которых эти ответы получены, а также о способно­стях и биографии тестируемого.

Использования неструктурированных, или неоднозначных, стимулов. Существуют данные, опровергающие распространенное допущение, что чем ме­нее структурированы стимулы, тем с большей вероятностью они будут вызывать проекцию и простукивать «глубинные» слои личности. В действительности, эта связь между неоднозначностью и проекцией носит нелинейный характер, с уме­ренным уровнем неопределенности в качестве оптимума для целей проекции.

Таким образом, в силу причин, изложенных выше, проективные методики в действительности сложно назвать тестами. Этому не способствуют также слож­ность и громоздкость, присущая многим методикам в своих оригинальных вариан­тах, ограниченная возможность прогноза поведения по результатам проективной диагностики.

Однако перечисленные недостатки нисколько не умаляют достоинств проек­тивных методик. Бесспорно, что богатством получаемого материала проектив­ные методики выгодно отличаются от других методов диагностики; замаскиро­ванность цели проективных техник уменьшает возможность испытуемого давать такие ответы, которые позволяют произвести социально желательное впечатле­ние; и, самое важное, использование проективных методов открывает перспекти­ву проникновения в уникальный внутренний мир человека, что не позволяют сделать стандартизованные тестовые процедуры.

Кроме того, некоторые проективные методики, в отличие от тестов и опрос­ников, оказываются незаменимыми при работе с маленькими детьми, неграмот­ными или с людьми, испытывающими языковые трудности либо страдающими речевыми дефектами. Невербальные средства легко применимы ко всем этим ка­тегориям людей. В первых двух группах можно гарантированно получить устные ответы на изобразительные или другие невербальные стимулы. Во всех таких вербально ограниченных группах проективные методики могут помочь прохо­дящему обследование наладить общение с проводящим его специалистом.

Неслучайно проективные методики часто используют в процессе консульти­рования в качестве эффективных средств для «растапливания льда» при первых контактах между психологом и клиентом. Их задания обычно интересны сами по себе и часто похожи на развлечения. Они ведут к отвлечению внимания индиви­дуума от самого себя и тем самым к уменьшению смущения и настороженности. И то, что предлагается, почти или совсем не угрожает репутации человека, так как любой даваемый им ответ является «правильным». Эти методики могут так­же помочь человеку прояснить для себя некоторые стороны собственного пове­дения, которые до этого оставались невербализованными.

По мнению многих исследователей, простое противопоставление класса про­ективных техник объективным психодиагностическим методам (тестам) является слишком упрощенным представлением о возможностях проективного метода. Так, A.M. Эткинд предлагает подразделять методики на «субъектные» (традици­онные психометрические), моделирующие то, как видят человека другие люди, и «объектные» - стремящиеся раскрыть то, как он видит окружающий мир (прежде всего проективные) [8]. Тем самым снимается спор о преимуществах тех или иных методик, и допускается существование и тех, и других.

А. Анастази также предлагает ставить вопрос о ценности проективных мето­дик, рассматривая их как качественные процедуры, а не психометрические инст­рументы: «вероятно, особую ценность проективные методики приобретают все же тогда, когда их результаты интерпретируются качественными [...] методами, а не в тех случаях, когда результаты их применения обрабатываются количест­венно и интерпретируются таким образом, как если бы были получены с помо­щью объективных психометрических инструментов» [1, с. 482].

Воспользовавшись понятием теории информации, А. Анастази, вслед за Крон-бах и Глезер, предлагает называть проективные методики «широкополосными» процедурами. Ширина полосы пропускания или перекрываемого диапазона дости­гается ценой снижения точности или надежности информации. Объективные пси­хометрические тесты обычно обеспечивают узкий диапазон информации на высо­ком уровне надежности. В отличие от них, проективные методики обеспечивают гораздо более широкий диапазон информации, однако менее надежной.