Тема пятая. Что такое искусство.

Искусство концентрирует в себе все главные особенности эстетического отношения к миру и призвано в первую очередь развивать способность человека к творчеству по «законам красоты», формировать и воспитывать его вкус. Не будет преувеличением сказать: искусство в полном смысле слова «заведует» красотой и эстетическим воспитанием людей. Так или иначе каждый из нас с раннего детства испытывает благотворную, живительную силу искусства. Оно способствует нашему духовному росту, помогает разобраться в сложных вопросах общественной и личной жизни, а нередко и определить свое место в мире. Для того чтобы убедиться в этом и в полной мере использовать искусство в развитии своих творческих способностей, надо понять, что такое искусство.

Какое содержание мы вкладываем в понятие «искусство» и чем объясняется его особое значение в эстетическом воспитании?

Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их. В.И.Ленин

Искусство в жизни общества

Искусство возникло давно. Люди рисовали, украшали свое жилище, пели и танцевали, еще не помышляя, что они занимаются искусством. Оно было тесно связано с трудом и бытом древних людей. Постепенно складывалось и понятие «искусство» (в значении — художественное творчество).

Искусство — явление общественное и по происхождению, и по задачам, и по целям. В чем это конкретно проявляется?

Искусство есть одновременно и созидание, и познание, и общение между людьми. Наиболее древняя из функций искусства — созидательная (производственная). По мере своего умственного и эмоционального развития первобытный человек начал создавать вещи, все более похожие на произведения искусства в современном смысле. Это были рисунки на скалах, росписи и орнаментальные узоры на посуде, скульптурные фигурки, найденные археологами и отнесенные к эпохе палеолита и неолита. Археологи доказали, что первые орудия труда появились раньше первых произведений искусства. Прошли сотни тысяч лет, прежде чем руки и мозг, чувство и мысль первобытного человека созрели для художественного творчества. Для возникновения искусства необходимы определенный практический опыт и уровень духовного развития. Искусство возникло на основе труда и так же, как труд, с момента своего появления было средством общения людей, сплачивало их в коллективы для совместной деятельности, чтобы противостоять стихийным силам природы, охотиться, наладить быт.

Искусство справедливо называют учебником жизни, желая тем самым подчеркнуть его познавательное значение.

В Испании на одной из скал сохранилось изображение охоты первобытного человека на оленя, выполненное красной краской за много тысячелетий до нашей эры. Четыре фигуры людей и в испуге бегущее стадо. Видны одни лишь контуры, но как верно передают они движение животных, позы стрелков из лука! Тело одного охотника изогнулось в напряженном ожидании, он как бы застыл, прежде чем пустить стрелу. Другой, пружинисто опираясь ногой о землю, только натягивает тугую тетиву лука. Изображение полно жизненной наблюдательности и точности в передаче окружающего мира — природы, животных, людей. Мы не знаем, что побудило автора к созданию этого наскального рисунка (может быть, желание удачной охоты). Но несомненно одно: уже в глубокой древности человек ощутил потребность создавать то, что впоследствии стали называть произведениями искусства.

Сцены битв, охоты, празднеств, сбора урожая, строительных работ, в которых участвует человек, легкие лодки, рассекающие гладь реки, нежные цветы, ритмически раскачивающиеся фигуры танцовщиц — все это запечатлено в рисунках на изделиях из керамики, в настенных росписях и рельефах египетских храмов и гробниц. И причудливые сплетения из растений и цветов на стенах одного из дворцов на острове Крит, и бессмертные статуи греческих богов и героев, авторы которых нам известны (Пракситель, Фидий, Полик-лет),— все это помогает нам понять чувства и страсти людей далекой эпохи.

Искусство с момента своего зарождения стремилось правдиво изображать жизнь, помогая людям разобраться в окружающем мире и осознать его сложность. Называя искусство «учебником жизни», Н. Г. Чернышевский вкладывал в это следующий смысл: «Воспроизведение жизни — общий характеристический признак искусства, составляющий сущность его; часто произведения искусства имеют и другое значение — объяснение жизни; часто имеют они и значение приговора о явлениях жизни».

К. Маркс и Ф. Энгельс называли великого французского писателя-реалиста Бальзака «доктором социальных наук» за то, что в цикле романов, объединенных общим названием «Человеческая комедия», он воспроизвел политические события, нравы и настроения людей своей эпохи глубже и точнее, чем экономисты, политики, философы того времени. Как известно, Л. Н. Толстой не был революционером, но В. И. Ленин назвал произведения титана литературы «зеркалом русской революции», настолько правдиво и убедительно изображена в них Россия накануне революции.

Под влиянием художественного произведения нередко иначе воспринимается и оценивается уже известное явление или событие. Об этой особенности искусства хорошо сказал А. М. Горький: «Мой дед был жесток и скуп, но — я не видел, не понимал его так хорошо, как увидел и понял, прочитав роман Бальзака «Евгения Гранде». Отец Евгении, старик Гранде, тоже скуп, жесток и вообще похож на деда моего, но — он глупее и не так интересен, как мой дед. От сравнения с французом русский старик, не любимый мною, выиграл, вырос. Это не заставило меня изменить мое отношение к деду, но это было большим открытием... Книга, — делает важный вывод Горький,— обладает способностью доказывать мне о человеке то, чего я не вижу, не знаю в нем».

В фильме «Калина красная» В. Шукшина рассказывается, как вчерашний уголовник Егор Прокудин решил начать новую жизнь — честную и трудовую. События в картине развертываются так, что мы узнаем Егора ближе, проникаем в душевный мир человека, принявшего трудное, но единственно верное решение. Мы видим, как на наших глазах возрождается человек, казалось бы, навсегда потерянный. Постепенно становится ясной мысль В. Шукшина: человек должен за все содеянное им «платить», должен искупить свою вину перед людьми, иногда даже ценой собственной жизни, чтобы ощутить счастье быть человеком. Вместе с Егором Прокуди-ным зрителям приходится задуматься над вопросом, в чем смысл жизни и что такое настоящая жизнь.

Познание действительности посредством искусства вытекает из его общественной роли и назначения: пробудить в человеке художника жизни, выработать у него определенное идейное, нравственное и эстетическое отношение к действительности.

Искусство не случайно называют эстетической школой нравственности, подчеркивая тем самым его воспитательное значение. «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал»,— сказал о смысле своей жизни и творчества А. С. Пушкин. Великий французский писатель Стендаль в письмах сестре советует ей «много читать» и «страстно полюбить это занятие», так как литература и искусство дают человеку «душевную силу». Бальзак считал себя «летописцем добра и зла». Через все творчество А. П. Чехова проходит мечта о человеке «прозрачной морали», а Р. Роллан видит в искусстве неисчерпаемый источник «нравственного здоровья». Русскую классическую литературу и искусство А. М. Горький называл «совестью человечества». Примеров, говорящих об искусстве как действенном средстве нравственного воспитания, можно привести множество. Главное же подтверждение мы найдем в собственном опыте — читателей, зрителей, слушателей.

В детстве каждый из нас испытал на себе волшебную силу сказки. Не зная еще, как объяснить, почему умного, честного и доброго Иванушку называют «дурачком», мы отдавали наши симпатии ему, а не его «умным», но несправедливым и злым братьям. Мы с детства постигали столь очевидную для каждого взрослого истину, что в мире рядом с добром существует и зло, с которым надо бороться. Поступки, чувства и мысли героев сказок, легенд были для нас первыми уроками морали. В 30-е годы в любом дворе дети играли «в Чапаева», играли так, как запомнился этот герой гражданской войны по выпущенному тогда на экраны страны фильму. Сколько ссор, обид было из-за того, что каждому хотелось быть обязательно «Василием Ивановичем» или его ординарцем «Петькой», но никак не «беляком». И наверное, среди игравших тогда были будущие молодогвардейцы и Зоя Космодемьянская, Александр Матросов и Лиза Чайкина, другие герои Великой Отечественной войны... И если случается, что кто-то из читателей и зрителей начинает подражать отрицательным персонажам, перенимая манеры поведения и привычки, унижающие человеческое достоинство, то это тоже пример морального влияния искусства, но пример негативный.

Искусство отображает жизнь и ее противоречия через столкновение человеческих характеров, чувств, мыслей. Неразрывная связь искусства с нравственностью вытекает из самого назначения искусства быть человековедением. Безусловно, содержание произведения искусства не исчерпывается изображаемыми в нем нравственными проблемами и конфликтами добра со злом, а сущность художественного образа не сводится к моральным качествам положительного или отрицательного героя. Искусство через созданные художником характеры, типы человеческого поведения раскрывает психологию, философию и политику данного общества. Через изображение моральных поступков и чувств людей искусство подводит нас к пониманию всей сложности человеческих взаимоотношений.

Кажется, какое отношение имеет любовь, это очень личное чувство, к общественным вопросам? Но искусство убеждает, что имеет и притом самое прямое отношение. Вспомним: любовь Андрия к прекрасной полячке в «Тарасе Бульбе» Н. В. Гоголя стала испытанием его патриотического чувства и сыновнего долга. А переведенную на многие языки народов мира повесть Чингиза Айтматова «Джамиля», посвященную чистой и и верной любви, можно назвать подлинным гимном красоте любящего сердца. Сила морального воздействия искусства в том и заключается, что, обращаясь к самым сокровенным нашим чувствам и желаниям, оно заставляет нас размышлять о смысле жизни, раскрывает общественное значение «личного». Эстетически совершенное произведение искусства может, как говорят, «перевернуть душу» человека, глубоко повлиять на его моральное состояние и поведение.

Как правило, искусство действует на человека исподволь, незаметно. Заставляя нас переживать «чужую» жизнь, поступки и чувства так, что на какое-то время мы забываем о себе, о своей жизни, оно затем открывает путь к размышлению, сравнению, к самостоятельным выводам. Мы сказали «как правило», потому что нередко воздействие искусства может быть и прямым, непосредственным, как написал об этом М. Шолохову читатель его рассказа «Судьба человека».

«У меня было такое впечатление, когда я кончил читать Ваш рассказ,— говорится в письме,— как будто кто-то большой и умный пришел и рассказал, какой я еще плохой человек. Дело в том, что у меня есть неродной сын, которому десять лет. Немало было таких случаев, когда из-за ребенка между мной и женой начинались ссоры... Сейчас, когда я прочитал Ваш рассказ, в душе моей все перевернулось. Как я был неправ! Сколько я принес маленькому человеку горьких дней! За благородными и мужественными поступками героя рассказа Андрея Соколова я начинаю видеть свои плохие поступки... С тех пор я стал другой».

О способности человека к эстетическому переживанию нельзя говорить в отрыве от его мировоззрения, нравственных качеств и поведения.

Фашисты убивали, казнили ни в чем не повинных людей, разрушали города и села, грабили музеи и сжигали на кострах людей и книги, но многие из палачей коллекционировали произведения искусства, упивались стихами поэтов и любили музыку. Однако, когда человек поступает в жизни дурно, аморально или негуманно, а со слезами на глазах слушает музыку Бетховена или Баха, мы вправе усомниться в его эстетическом чувстве. Ведь эстетическое неотрывно от нравственного содержания наших чувств, мыслей и поступков. Эстетическое переживание человека прекрасно лишь тогда, когда оно пронизано любовью к жизни и людям, когда оно смыкается с нравственным переживанием.

По полноте и многосторонности охвата действительности искусство не знает соперников. Человек и природа, человек и труд, человек и быт, человек в его отношениях с другими людьми, внутренний мир личности — все богатство жизни становится объектом художественного изображения. При этом искусство отображает жизнь в органической связи с целями и потребностями данной эпохи и данного общества.

Все сказанное выше полностью относится и к так называемому «религиозному искусству». Кавычки поставлены здесь не случайно. Дело в том, что большое, настоящее искусство перерабатывает религиозные представления о мире и человеке на свой, земной лад, изображая в облике «святых», «ангелов» и других религиозных персонажей обычных людей, их чувства и переживания. Как правило, изображения святых на иконах или героев из «священных книг» наделялись земными, человеческими чертами и передавали понятные всем душевные проявления — любовь, ненависть, физическое и нравственное страдание. В качестве примера можно назвать иконопись древних русских художников — искусство не только прекрасное, возвышенное, но и близкое к жизни.

Так, в знаменитой картине «Троица» гениального русского художника Андрея Рублева (XIV—XV вв.) известный верующим библейский рассказ получает глубоко реалистическую трактовку. Перед нами три стройные и величественные фигуры ангелов. На их лицах — душевное благородство, сердечная мягкость, задумчивость и внутренняя сила. Ритмом композиции, гармонией цветового сочетания в картине передается чувство любви и дружбы, объединяющее эти прекрасные существа. Внимание зрителей приковано к центральной фигуре ангела в одеждах интенсивного вишневого и голубого цветов. Ослепительный голубой цвет плаща этого ангела повторяется в более мягких голубоватых оттенках одежды правого и левого ангелов. Краски картины — радостные, легкие, чистые, прозрачные (голубые, сизо-голубые, серебристо-зеленые и золотисто-желтые, белые и вишневые)—создают настроение праздничное, торжественно-приподнятое и лирическое одновременно.

Произведения средневекового («религиозного») искусства были понятны и не оставляли людей равнодушными, потому что в них было заключено жизненное, земное содержание, хотя и одетое в религиозную оболочку. Простые люди сочувствовали Христу на картине — ведь он страдал так же, как бедняки. А Богоматерь любили, видя в ней заступницу за обиженных. Что же касается самой религии, то она была антиподом искусства, ибо религию интересовал потусторонний, призрачный мир, а искусство интересует мир «здешний», реальный. Религия примиряла человека с несправедливостью, страданием и делала людей пассивными, а искусство звало на борьбу, утверждая красоту жизни и человека — ее творца и созидателя. Жизненное назначение искусства состоит в его способности поднимать важные общественные проблемы и тем самым оказывать воздействие на мировоззрение и нравственную позицию людей. Это делает его могучим средством идейной борьбы. В классовом обществе искусство всегда носит классовый характер и является проводником классовых идей. В современных условиях, когда мир разделен на две противоположные общественные системы — социалистическую и капиталистическую, искусство не может стоять в стороне от идеологической борьбы. Каким идеям служит искусство? Какие чувства, мысли и поступки оно прославляет и пропагандирует? Разобщает оно людей или объединяет? Эти конкретные вопросы помогают вскрыть глубокую разницу между социалистическим и буржуазным искусством. Деятели советского искусства всегда стояли и стоят в первых рядах борцов за мир, против войны, мракобесия и страстно отстаивают идеалы коммунизма, т. е. идеи подлинного человеколюбия, социального равенства и справедливости. Они — против всех видов и форм порабощения и унижения человека.

По словам Ю. В. Андропова, «по мере роста культурного уровня народа усиливается воздействие искусства на умы людей. Тем самым растут и возможности его активного вмешательства в общественную жизнь. А значит, в огромной мере увеличивается ответственность деятелей искусства за то, чтобы находящееся в их руках мощное оружие служило делу народа, делу коммунизма».

До сих пор мы говорили о том, какое место занимает и какую роль играет искусство в жизни общества. Но каким способом и какими средствами оно выполняет свою общественную миссию?

Искусство есть воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир. В. Г. Белинский

Художественный образ

Известна легенда о талантливом кипрском художнике Пигмалионе, который вырезал из слоновой кости статую девушки такой необычайной красоты, что сам влюбился в собственное творение. Он дарил статуе роскошную одежду, украшения, цветы, и, согретая огромной силой человеческих чувств, скульптура ожила.

Возможно ли, чтобы статуя прекрасной девушки, созданная из «неживого» материала, вдруг зажила собственной жизнью и пробудила в человеке столь сильное чувство? Как происходит чудо превращения глыбы гранита или сочетания слов, красок, звуков в то, что мы называем потом произведением искусства?

Говорят: искусство — это способность «лепить», «сочинять», «рисовать», «изображать». И это верно, ибо в обычном смысле слово «искусство» означает мастерство, развитую навыком или учением способность человека. Но почему же не все, что человек умело и даже мастерски вылепил, нарисовал, сочинил, становится произведением искусства?

Искусство начинается с того, что художник способен, подобно Пигмалиону, «вдохнуть жизнь» в бездушный мрамор, в серый холст, в простые прозаические слова. Если мертвый мрамор может стать женственно нежным, как в Венере Милосской, или задумчивым и глубокомысленным, как в «Мыслителе» О. Родена; если простые слова пушкинских стихов «Я вас любил: любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем...», где почти разговорной речью передано высокое чувство любви, воспринимаются как образец настоящей поэзии, то, спрашивается, что это значит —«сочинять», «высекать», «лепить»?

Как известно, линия, цветовое пятно, звучащая нота могут тревожить, успокаивать, раздражать, радовать, т. е. вызывать определенные эмоции. Плавная линия может в нашем сознании напоминать стебель склонившегося цветка, или траекторию взлетевшей ракеты, или набегающую морскую волну. Мимика человеческого лица способна передать страдание, радость, гнев, беспокойство. Но как ни выразительны («красивы») эти средства, даже мастерское владение ими еще не составляет то, что принято называть художественным творчеством.

«Что такое искусство?— спрашивает автор одной из книг, и отвечает:— Задумайтесь над содержанием этого слова. Среди всех обитателей Земли я встречаю одного человека, который сам создает скульптурные образы существ, поражающих его взор». Этот человек не просто воссоздает то, что видит в природе. Он добавляет, отнимает, исправляет, переделывает то, что есть. Он как бы продолжает труд природы, создавая нечто похожее на нее и в то же время новое. Он обладает способностью, которую издавна называют умением создавать художественный образ. Все, создаваемое искусством, живет в образе: изображение великих исторических событий, природы, выражение человеческих глаз и тончайших оттенков настроения.

Художественный образ — это особая, присущая искусству форма отражения и познания действительности. С помощью творческого вымысла художник создает образ действительности (предмета, события, человека), где обобщение выступает в конкретно-чувственном, эстетически выразительном облике. Разъясним это определение подробнее.

Подчеркивая, что искусство есть отражение действительности, мы указываем тот источник, из которого художник черпает темы и идеи своих произведений. Все наблюдения и представления почерпнуты им из окружающего реального мира. И даже то, что происходит в сказке, басне или фантастическом романе,— все подсказано художнику жизнью. Но в том-то и заключаются секрет и тайна искусства, что оно не копирует и не фотографирует действительность, не изображает ее буквально. В основе произведения искусства всегда лежит факт реальный. Но как бы верно и детально этот факт (событие, предмет, конкретное лицо) ни был перенесен на холст живописца или страницы романа, он не станет фактом художественным. Для того, чтобы это произошло, реальный факт должен пройти через чувства, разум и воображение художника, вызвать в его душе ответный отклик, взволновать его и пробудить желание к творчеству.

Глубокое знание и понимание реальной действительности есть первое условие творчества художника. Но для того, чтобы правда жизни стала правдой самого искусства, этого недостаточно. Как хорошо сказал об этом Гегель, «художник должен не только много видеть вокруг себя на свете и быть знакомым с его внешними и внутренними явлениями, но многое и великое должно пройти через его собственный ум, через его собственную грудь, должно глубоко проникать и волновать его собственное сердце, он должен многое испытать и пережить, прежде чем будет в состоянии воплотить в конкретных образах подлинные глубины жизни».

Полноценный художественный образ есть всегда результат органического слияния того, что «идет» от реальной действительности, с тем, что «идет» от самого художника. Обратимся к конкретному примеру.

Многие любят море. Но все ли видят его таким «многоликим», как написал о нем советский поэт Григорий Поженян?

... Море может быть то зеленым, с белым гребнем на резкой складке, то без гребня — свинцово-сизым, с мелкой рябью волны гусиной, то задумчивым, светло-синим, просто светлым и просто синим, чуть колышемым легким бризом. Море может быть в час заката то лиловым, то красноватым, то молчащим, то говорливым, с гордой гривой в часы прилива...

Автор этих строк юношей стал моряком-десантником, участвовал в обороне Одессы, Севастополя. Для него море не только стихия, поражающая воображение богатством красок, настроений и оттенков. Это и место битвы, где сталкиваются в единоборстве две силы —«красная» и «черная». Назвав стихотворение «Два главных цвета», поэт заканчивает его следующими строками:

... Кто из нас в этот час рассвета

смел бы спутать два главных цвета?!

И пока просыпались горны

утром пасмурным и суровым,

море виделось мне

то черным,

то — от красных огней — багровым.

Как создается образ искусства? Достаточно ли для этого одной наблюдательности, эмоциональной восприимчивости? Тогда было бы слишком просто стать художником. Стоило бы, как иронически заметил Н. В. Гоголь, сесть у окна да записывать, что делается на улице, и вышла бы комедия или повесть. Однако художественный образ или произведение искусства есть такое повторение или воссоздание действительности, когда жизненный факт (явление природы, человеческое лицо или поступок, конкретный предмет) воспроизводится художником с помощью творческого вымысла, воображения, фантазии.

Творческое воображение — это и есть способность вызвать образы, т. е. создавать такие представления и мысленные ситуации, которые в таком именно виде никогда не воспринимались человеком в действительности.

Смогли бы создать А. С. Пушкин «Капитанскую дочку», Л. Н. Толстой —«Войну и мир», М. К. Чюрленис — свои фантастические пейзажи, не обладая способностью «вымысла» и «домысла»? Конечно же, нет. Никакое творчество — художественное, научное или техническое — не может обходиться без фантазии, воображения.

«Все высокое и прекрасное в нашей жизни, науке и искусстве,— говорил Н. И. Пирогов,— создано умом с помощью фантазии, и многое — фантазиею при помощи ума». Великий реформатор театра, основоположник МХАТа К. С. Станиславский спрашивал: «Когда народная фантазия создавала сказочный ковер-самолет, кому могло прийти в голову, что люди будут парить в воздухе на аэропланах?» Воображение необходимо в любом деле, где есть хоть малейший элемент творчества. Но художнику оно необходимо вдвойне, так как без вымысла художественное творчество вообще невозможно.

Актеру, играющему в театре или кино, приходится все время перевоплощаться: сегодня он играет в спектакле Гамлета, завтра — современного молодого рабочего, а послезавтра — Хлестакова. Совершенно несхожие характеры, судьбы, манера говорить, походка, жестикуляция — и надо создать неповторимый целостный облик человека, который должен нам запомниться, запасть в душу, заставить нас на какое-то время поверить, что это вымышленное лицо правдиво. Можно ли обойтись без развитой способности вообразить и домыслить то, чем и кем актер сам не был, т. е. датским принцем, советским рабочим или мнимым ревизором? Разумеется, нельзя.

Воображение — это могучий инструмент художественного познания и изображения реального мира, в результате которого возникает как бы вновь созданный мир.

Созданный художником образ, воспринимаемый нами как «правда жизни»,— по природе своей условен. Условно всякое искусство. В театре перед началом спектакля открывается занавес, и мы, зрители, делаем вид, будто не замечаем отсутствия на сцене четвертой стены, а актеры «не замечают» нас. Мазки красок из тюбика становятся по воле живописца «небом», «рекой», «деревьями», «человеческим лицом», не переставая при этом быть мазками красок, а мы верим в правду изображенного на холсте. Балерина в танце выражает чувства Джульетты, которая видит Ромео мертвым и готовится умереть сама. Разве в жизни кто-либо танцует перед лицом смерти или при объяснении в любви? А мы в это верим, испытывая чувство сострадания или радости. Элемент условности обязателен в искусстве, так как художник не может просто воспроизвести жизненные факты «как они есть». А. М. Горький писал, что факт — это еще не вся правда, он лишь сырье, из которого надо выплавить, извлечь настоящую правду искусства. Поэтому не всякое сходство с жизнью означает правду искусства, художественную правду. Не внешнее подобие жизненному факту, а проникновение в его сокровенный смысл — вот что делает образ правдивым.

Так мы подошли к важной для понимания сущности искусства мысли об обобщающей силе художественного образа. Представляя жизнь наглядно, конкретно — так, что любую картину, предмет или лицо можно увидеть, услышать, осязать, художник не удовлетворяется даже самой мастерской передачей подробностей, деталей предмета или черт человеческого характера. Он создает обобщенную картину или типический характер. В создании типических характеров и типических обстоятельств выражается суть реалистического искусства, его творческого метода.

Обратимся, например, к главному герою «Мертвых душ» Н. В. Гоголя — Чичикову. Масса правдивых деталей, подробностей помогает нам представить его индивидуальный облик. Чичиков обходителен, вежливо шаркает ножкой, внимательно следит за своим костюмом, тщательно бреется. Из этих деталей в воображении читателя уже вырисовывается образ человека, который хочет произвести на окружающих хорошее впечатление. Но Чичиков еще, оказывается, совсем по-разному говорит с губернатором, прокурором, слугами. С Маниловым он беседует о «родстве душ», с Собакевичем пускается в откровенный торг, Коробочку похлопывает по плечу. Это тоже подробности, которые характеризуют именно его, Чичикова. Но за этим, казалось бы, вполне «культурным обхождением» скрывается хищник, стяжатель, скупающий мертвые души для того, чтобы нажиться и занять свое место в ряду таких же хищников. Сюжет произведения весьма необычен, но это не мешает нам за такой необычностью увидеть типическое явление крепостнической России: продавать и покупать мертвые души можно было тогда, когда живые люди продавались и покупались как товар.

Такова сила художественной типизации — способа изображения в конкретном индивидуальном образе черт и свойств, присущих многим людям или явлениям. Даже когда нам известен реальный прототип героя художественного произведения, мы не воспринимаем его как копию конкретного лица. Зная, например, что Репин писал картину «Протодьякон» с конкретного чугуевского священнослужителя, мы тем не менее воспринимаем созданный художником портрет как обобщенный образ русского духовенства. Известно, что в сормовском рабочем Петре Заломове А. М. Горький увидел многие черты будущего героя повести «Мать» Павла Власова; что исторический Чапаев стал героем романа Д. Фурманова и фильма братьев Васильевых; что в образе Павки Корчагина немало совпадений с биографией и личностью автора «Как закалялась сталь». Однако во всех этих случаях в конкретном, ярко индивидуальном характере запечатлены черты многих людей — героев революции, гражданской войны.

Преимущества и сила реалистического искусства особенно ощутимо выступают в сравнении его с натурализмом и формализмом — антиподами реализма.

Натурализм ограничивает задачу художника передачей его мимолетных ощущений и поверхностных впечатлений и отрицает роль обобщений в искусстве. Художники-натуралисты не идут дальше изображения внешней стороны предметов, событий, людей, считая высшей похвалой для себя оценку «как это похоже!». Они способны тщательно выписывать, изображать частность, но бессильны проникнуть во внутренний смысл факта, явления или человеческого характера. Скажем, на холсте живописца можно прочитать даже название фабрики на спичечном коробке, лежащем на столе, за которым сидят люди, но их внутреннее состояние, духовный мир и своеобразие остаются при этом нераскрытыми, неясными. Беда натурализма и в том, что он более всего рассчитывает на чисто физиологическое воздействие и не способен вызвать в читателе или зрителе настоящее эстетическое переживание. Например, изображая физические страдания и мучения людей, искаженные гримасой боли лица, подробно передавая агонию умирающего человека, натуралистические произведения вызывают у зрителя или читателя чувства животного страха, омерзения и отвращения. Натуралистические произведения лишены познавательного и нравственно-эстетического значения.

Формализм означает бессодержательность творчества и конкретного произведения, а значит, и безыдейность, отказ от постановки больших общественных проблем. Сущность формализма выражается не в том, что его приверженцы придают чересчур большое значение форме произведения. Они совершенно безразличны к содержанию, а точнее — к самой действительности. Она их не интересует. Наглядный пример формалистического искусства — так называемый абстракционизм в живописи. Его сторонники считают, что картина не должна изображать реальные предметы и явления жизни, что изображение должно быть беспредметным. Картины абстракционистов представляют собой сочетания линий, красок, не напоминающих ничего реального, и способны озадачить, вызвать недоумение даже у искушенного зрителя. Подобные «произведения» оказываются для зрителя загадкой, которую каждый волен разгадывать как угодно. Например: на холсте две красные, одна синяя полосы, а посередине — большое чернильное пятно. Что бы это значило? Один зритель утверждает, что это «лунная ночь», другой —«рассвет в горах», а третий может предположить нечто совсем иное.

В отличие от реализма, натуралистическое и формалистическое искусство есть отрыв от жизни, бегство от современности. Такое «искусство», даже независимо от намерений его создателей, не может объединять чувство, мысль и волю людей — оно их разобщает. Поэтому Коммунистическая партия всегда вела решительную борьбу с любыми проявлениями натурализма и формализма и отстаивала реализм в литературе и искусстве.

Сложен и часто мучителен творческий труд художника. А легко ли понимать искусство? И от чего зависит, что одни люди чувствуют красоту произведения или отдельного образа, а другие порой ее не замечают, остаются равнодушными к тому, что хотел сказать читателям и зрителям художник?

... До войны, вспоминал Л. М. Леонов, на одном из спектаклей Малого театра «... весь акт впереди меня сидела приглашенная в директорскую ложу нарядная заводская молодежь: две девушки и двое молодых парней. Переживали они весь акт невероятно. И я думал: как они теперь будут хлопать — ладоши отобьют, потому что это и есть та эмоциональная заразительность, в сущности, тот редко встречающийся товар, который вырабатывается театром и оплачивается аплодисментами зрителя, восторженным стоянием у рампы, бурными вызовами. Кончился акт, они сделали два хлопка и пошли в буфет. Я остался в раздумье: в чем дело? И только минут через сорок я догадался. Они не были приучены к пониманию того, что же есть подлинное искусство. Да, понимать азбуку, воздух искусства, их просто-напросто не научили. Не научили радоваться закату, заре, птичьему щебету, весне. Или полюбоваться на кроткую творческую радость, с какою девочка из песочка складывает игрушки и смеется. Для иных это вроде как тратить время на сущие пустяки. Вот в чем дело...»

Л. М. Леонов имеет в виду не просто недостаток знаний об искусстве, а более существенное: эмоциональную бедность людей, для которых осталось скрытым чужое творчество. Спектакль, несомненно, понравился заводским парням и девушкам (ведь «переживали они весь акт невероятно»), но сам воздух искусства, мастерство лепки образов актерами, способность драматурга и театра за два-три часа «прожить» целую жизнь героев остались ими не замеченными, не нашли эмоционального отклика в их сердцах. По-видимому, у себя на заводе они испытывают радость, наслаждение, творческое удовлетворение от сознания достигнутой цели, преодоления препятствий. А в театре не заметили этого волнения и радости, которыми живет и воздействует на людей настоящее искусство, и тем самым обеднили себя. В самом деле, разве не обкрадывают себя те читатели и зрители, для кого восприятие искусства ограничивается лишь рамками интриги и кого не интересует ничего, кроме острого сюжета?

Искусство — могучее и незаменимое средство духовного обогащения личности. Оно преобразует жизнь тем, что, воздействуя на человека, формирует его внутренний мир. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно вглядеться в лица зрителей, когда они смотрят спектакль, слушают музыку или стоят перед живописным полотном. Произведение искусства способно пробудить целую гамму чувств: радость и печаль, удивление и восхищение, смех и плач. И даже в знакомом вам человеке можно увидеть в этот миг нечто новое, до сих пор вами не замеченное.

«Взгляните на лицо»— так называется картина, снятая советскими кинематографистами в зале Эрмитажа. С помощью скрытой камеры здесь запечатлены лица останавливающихся перед шедевром Леонардо да Винчи «Мадонна Литта». Поразительно не только многообразие различных чувств и переживаний, которые вызвало в людях это чудо настоящего искусства. Не менее важно отметить и другое: вглядываясь в лица людей, мы можем многое сказать о них самих, почувствовать их индивидуальность, проникнуть в их духовный мир.

Эстетическое воздействие искусства на человека — это способность художественного произведения вызвать чувство душевного единения и сопереживания с тем, что пережил его автор. Говоря словами Л. Н. Толстого, именно это чувство, которое «заставляет радоваться чужой радости, горевать чужому горю, сливаться душою с другим человеком, и составляет сущность искусства». Для строителей коммунистического общества эта сторона или грань искусства имеет особенно важное значение.