Первые 3 года жизни и теория «критических периодов»

 

«Критический период» – концепция, берущая начало в биологии. Это период времени, в котором разворачивается какой-либо важный аспект развития; у него есть определенные временные рамки – начало и конец. Чтобы проиллюстрировать эту концепцию, давайте рассмотрим трагический пример женщин, принимавших транквилизатор талидомид, который предписывали в начале 1960-х годов беременным для облегчения симптома утренней тошноты. Если беременная принимала это лекарство на 26-й день после зачатия, оно препятствовало развитию ручек эмбриона, и ребенок рождался без верхних конечностей. Если она принимала лекарство всего 2 дня спустя, ручки у плода могли вырасти, но только до локтя. У ребенка не было никакой возможности наверстать упущенный рост позже – этот период был критическим. Вред, нанесенный в критический период, должен принимать крайние формы – например, прием лекарств, которые препятствуют развитию плода, – чтобы нанести человеческому ребенку такой урон, от которого он не сможет оправиться.

Да, критические периоды в биологическом развитии определенно существуют. Однако многие считают, что они распространяют свое влияние и на психологическое развитие.

 

Рассмотрим шокирующий пример девочки по имени Джени. «13-летняя девочка – заключенная с рождения» – с таким заголовком вышла газета «Лос-Анджелес таймс» 17 ноября 1970 года. Это была ужасная история о 13-летней девочке, которую держали взаперти в подвале с того момента, как ей исполнилось 20 месяцев. Она была прикована к стульчаку в своей крошечной каморке; дверь открывалась только тогда, когда родители кормили ребенка. Джени была маленькой, хрупкой и изможденной, когда ее почти слепая мать по ошибке зашла в агентство социальной службы. Даже после интенсивного вмешательства, спустя 4 года, речевые навыки Джени так и оставались ограниченными. Она освоила словарь пятилетнего ребенка, но так и не научилась правильно строить предложения. История Джени представляет собой крайний случай депривации. Случившееся с ней предполагает, что если человек не погружен в языковую среду в тот период, когда он особенно восприимчив к изучению языка, наверстать это и развить адекватные речевые навыки уже не удается никогда (разумеется, далеко не все случаи, которыми иллюстрируют концепцию критического периода, описывают такую из ряда вон выходящую депривацию).

 

Профессор Элисса Ньюпорт из Рочестерского университета в штате Нью-Йорк изучала навыки людей, говорящих на американском языке жестов. Некоторые из них усвоили этот язык еще в детстве, от родителей. Другие начали его учить не ранее 12–13 лет, уже в школе. Профессор Ньюпорт обнаружила, что дети, начинавшие учить язык позже, никогда не осваивали его настолько хорошо, как те, кто был знаком с ним в раннем детстве, даже если пользовались этим языком более 30 лет.

Выводы профессора Ньюпорт подкрепляет еще одно интересное исследование на тему изучения второго языка, проведенное профессорами Кенджи Хакутой из Стэнфордского университета и профессорами Эллен Бялисток и Эдвардом Уайли из Йоркского университета в Торонто (Канада). Опрашивая 2,3 млн иммигрантов из Испании и Китая, они задавали вопрос: влияет ли возраст иммигрантов на их способность овладеть английским языком. Они обнаружили, что во всех возрастных группах иммигранты, которые приехали в США в более раннем возрасте, лучше овладевали английским языком, чем люди постарше. Однако ученые сообщают, что не существует такого «критического» возраста, после которого невозможно  выучить новый язык. Говоря проще, если вы переедете сегодня в Румынию, то это не помешает вам выучить румынский, пусть даже вы ни разу прежде не слышали ни одного его слова.

Сумма данных этих исследований указывает на три главных вывода.

Во-первых, похоже, существуют периоды большей и меньшей восприимчивости к изучению определенных навыков, например речевых. Навыки, для которых существуют такие периоды восприимчивости, – это почти всегда навыки ожидаемого опыта, без которых наш биологический вид не может существовать. Таким образом, для зрительных и речевых навыков с большой вероятностью существуют «критические периоды».

Во-вторых  (и это важно), хотя 3-летние дети справляются с овладением этими навыками лучше, нежели 30-летние взрослые, похоже, никакого внезапно заканчивающегося в определенной точке «критического периода» для таких навыков не существует. То есть «окно возможностей» для овладения языком не захлопнется сразу по достижении ребенком возраста 3 лет. Оно остается открытым, по крайней мере, до полового созревания, а в некоторых случаях и в течение всей жизни. Как пишут профессор Росс Томпсон из Университета Небраски и профессор Чарльз Нельсон из Университета Миннесоты, «окна возможностей ранней стимуляции больше характерны для базовых сенсорных и моторных навыков, чем для высших ментальных и личностных процессов, и даже при этом большинство таких окон по мере развития закрывается очень медленно».

В-третьих  (и в-последних) для зависимых от опыта навыков, таких как умение играть в шахматы или гимнастика, периодов наибольшей восприимчивости, похоже, вообще не существует. Нет вообще никаких причин, позволяющих сделать огульный вывод о том, что если существуют периоды восприимчивости для изучения первоочередных эволюционных навыков, то должны существовать критические периоды и для всего, что может изучить ребенок. На самом деле трудно представить себе вывод, более далекий от истины! Насильственно ускоряя обучение, мы часто пытаемся на учить ребенка тому, что для него не имеет никакого смысла и что лучше было бы изучать в более зрелом возрасте.