Фашистская интервенция и пародия невмешательства

«Над всей Испанией безоблачное небо» — эти слова, переданные в ночь на 18 июля 1936 г. в эфир по радио Сеуты (Испанское Марокко), послужили сигналом к началу широкого контрреволюционного мятежа в Испании против правительства Народного фронта. [123] Подготовка мятежа началась сразу же после выборов 16 февраля 1936 г. На этих выборах крупную победу одержали партии Народного фронта. Они имели в новом составе парламента 269 мест. Правые партии получили только 157 мест, партии центра — 48. Потерпев поражение на выборах, испанская реакция решила добиваться политической власти насильственным путем, опираясь на помощь со стороны германских и итальянских фашистов.

Фашистские державы — Германия и Италия — были готовы оказать помощь испанской реакции как по политическим и стратегическим, так и экономическим соображениям. Гитлер и Муссолини были крайне недовольны упрочением позиций демократических сил в Испании, мощным антифашистским движением в этой стране. Они опасались, что победа Народного фронта в Испании может привести к росту сил демократии и прогресса и в других странах Европы.

Германия и Италия связывали с победой реакционных сил в Испании также расчеты на укрепление своего военно-стратегического положения для дальнейшего расширения агрессии. Планы, которые вынашивал в связи с интервенцией в Испании фашистский рейх, видны из записки министерства иностранных дел Германии. В ней отмечалось, что коренным образом изменится положение Франции, так как под угрозой окажутся ее пиренейская граница и коммуникации с ее колониальной империей. «Гибралтар утратит свое значение, свобода прохода английского флота через пролив зависела бы от Испании, не говоря уже о возможности использования Пиренейского полуострова как базы для действий подводных лодок и легких морских сил, а также авиации во всех направлениях. Европейский конфликт, в котором ось Рим — Берлин противостояла бы Англии и Франции, выглядел бы совершенно иначе, если на стороне оси Берлин — Рим выступит сильная Испания»^[1].

Главарь итальянского фашизма Муссолини рассчитывал, что, укрепив свои позиции на Пиренейском полуострове, он сделает крупный шаг вперед к восстановлению Римской империи и превращению Средиземного моря в «итальянское озеро». Он уже мечтал о лаврах бывших римских императоров.

Италию и Германию привлекали также природные богатства Испании: уголь, железная руда, ртуть, вольфрам, свинец и др. [124] Вскоре же после начала мятежа в Испании туда широким потоком потекли военные материалы из Германии и Италии. Это было связано, в частности, и с тем, как отмечал в своем дневнике статс-секретарь МИД Германии Э. Вайцзекер, что Франко не в состоянии «одними собственными силами установить господство в Испании»^[2]. Характерно также сообщение, посланное в госдепартамент США в конце 1936 года американским послом в Испании Бауэрсом. Он писал, что испанские народные массы, составляющие 97% всего населения, сражаются за сохранение государственной системы, которая впервые за много веков что-то сделала для них. Если бы мятежники «зависели полностью от испанцев, они давно потерпели бы поражение... Франко не в состоянии, как видно, победить без открытой военной поддержки в широком масштабе со стороны Гитлера и Муссолини»^[3].

В Испанию было направлено около 50 тыс. немецких военнослужащих (летчиков, танкистов и др.). Помощь, которую Гитлер оказал испанским мятежникам, оценивалась по немецким источникам в 500 млн. марок (200 млн. долл.)^[4]. Италия направила в Испанию 1930 орудий, 7, 5 млн. артиллерийских снарядов, 240 тыс. винтовок, 325 млн. патронов, 7633 автомашины, 950 танков и бронетранспортеров. В войне в Испании участвовало около 1000 итальянских самолетов, совершивших более 86 тыс. вылетов и сбросивших 11584 т бомб. Против Испанской республики воевало около 150 тыс. итальянских солдат. Как заявил министр иностранных дел Италии Чиано в беседе с Гитлером, расходы, связанные с итальянской интервенцией в Испании, составили 14 млрд. лир (700 млн. долл.)^[5].

Симпатии английских консерваторов также полностью оказались на стороне испанской реакции. Классовая ненависть правящих кругов Англии к правительству Народного фронта была сильнее, чем их опасения по поводу того, что Испания в случае победы мятежников может оказаться в лагере будущих военных противников Англии.

В дневнике одного из представителей британских «твердолобых» Г. Ченнона в записи 27 июля мы читаем в этой связи: «В течение нескольких дней мы надеялись, что правые победят, но сегодня вечером создалось такое впечатление, что красное правительство, к сожалению, выигрывает»^[6]. [125]

Классовые чувства английских правящих кругов оказались особенно обострены тем, что в результате победы левых сил на выборах весной 1936 года правительство Народного фронта было образовано, вслед за Испанией, также и во Франции. «Если зараза коммунизма, — писала английская консервативная газета «Дейли мейл», — распространяющаяся сейчас в Испании и Франции, перекинется на другие страны, то самыми полезными друзьями для нас оказались бы два правительства — германское и итальянское, уничтожившие эту заразу на своей земле»^[7].

Английское правительство считало нежелательным оказывать хотя бы минимальную поддержку законному правительству Испании или как-то затруднять действия испанских мятежников.

Министр иностранных дел Англии А. Иден в беседе с советским полпредом отмечал, что победа Франко мало угрожала бы британским интересам. Франкисты-де не такие уж плохие люди. На замечание И. М. Майского о том, что франкисты, несомненно, превратятся в слепое орудие в руках Гитлера и Муссолини и что поэтому необходимо принимать меры против германо-итальянской интервенции, Иден воскликнул: «Но ведь это значит создать в Испании крайне левое, может быть, даже коммунистическое правительство»^[8].

У. Черчилль также не скрывал в беседе с советским полпредом, что, по его мнению, победа франкистов — это «меньшее зло», чем победа республиканского правительства Испании^[9]. А в Париже английский посол без стеснения похвалялся тем, что Англия сочувствует мятежникам^[10].

Во главе правительства Франции находился в то время правый лидер французских социалистов Леон Блюм, который по существу разделял в отношении Испании политику английских тори. 25 июля 1936 г. правительство Блюма запретило вывоз оружия в Испанию и закрыло франко-испанскую границу. Вместе с английскими «твердолобыми» Блюм стремился к «умиротворению» Германии и к франко-германскому сближению. 12 сентября 1936 г. полпред во Франции В. П. Потемкин сообщал в НКИД, что обострение внутренней обстановки в стране, испанские события, нерешительность Англии и растущая мощь Германии укрепляют во Франции «тенденцию к соглашению с Германией... Наблюдается обострение антисоветских настроений»^[11]. Французские деятели Ж. Боннэ и Ж. Мандель признали в беседе с В. П. Потемкиным, [126] что правительство Блюма идет на поводу у англичан и стремится к заключению соглашения с Германией^[12].

Прошло всего полгода с момента вступления в силу советско-французского договора о ненападении, а французское правительство уже начало рассматривать вопрос о том, как бы избавиться от него. Министр иностранных дел Франции И. Дельбос говорил в ноябре 1936 года, что «главная цель франко-русского соглашения заключается в том, чтобы не допустить сближения между Германией и Советской Россией, то есть противодействовать возможному возобновлению рапалльской политики». В настоящее время подписание между Германией и Японией анти-коминтерновского пакта «окончательно исключает такую возможность. Поэтому отношение французского правительства к соглашению с Россией может быть изменено». Дельбос утверждал, что во Франции большинство выступает за установление взаимопонимания с Германией^[13].

Политика США отличалась в испанском вопросе от политики Англии и Франции только внешне. Если английское и французское правительства проводили политику «невмешательства», то правительство США придерживалось политики изоляционизма. 7 января 1937 г. законодательство США о нейтралитете было распространено и на Испанию. Это серьезно затруднило положение республиканского правительства, так как лишило его возможности покупать в США военные материалы.

Лучше всего об этом свидетельствовало заявление главаря испанских фашистов Франко: «Законодательство о нейтралитете, быстрота, с которой оно было принято и приведено в действие, — это жест, который мы, националисты, никогда не забудем»^[14].

Фашистская пресса ликует, утверждая, что «американский нейтралитет означает германо-итальянское господство в Испании»^[15], — констатировал американский посол в Берлине У. Додд.

В результате настойчивых усилий Англии и Франции в августе 1936 года между 27 государствами Европы было достигнуто соглашение о невмешательстве в дела Испании. В соответствии с этим соглашением в Лондоне начал свою деятельность Комитет по невмешательству. По просьбе Франции Советский Союз согласился принять участие в его работе. Советское правительство руководствовалось при этом стремлением локализовать гражданскую войну в Испании, с тем чтобы она не переросла в [127] войну мировую. Вместе с тем Советский Союз исходил из того, что без иностранного вмешательства испанский народ, большинство которого, как показали выборы, было на стороне законного республиканского правительства, сумеет отстоять свои демократические завоевания, преградить путь реакции и мракобесию. Советский представитель в лондонском Комитете по невмешательству в дела Испании имел, в частности, указания стремиться затруднять поставки оружия испанским мятежникам и добиваться строгого контроля над действиями Германии, Италии и Португалии^[16].

Участие в Комитете по невмешательству давало Советскому правительству возможность отстаивать в нем интересы Испанской республики, не допускать принятия комитетом каких-либо решений, ущемляющих ее законные права и -интересы, разоблачать германских и итальянских интервентов.