Райнису в честь освобождения риги.

ГОД ОКТЯБРЬ.

 

Солдаты берут на караул.

Лицо гранитного юноши… Он как бы всматривается вдаль… Прислушивается.

Скупые лучи солнца освещают надпись на постаменте:

 

 

Р А Й Н И С

 

Постепенно стихает музыка.

 

2

 

Разрозненные листки из черновых записей Райниса. На одном из них видны строчки, бегло написанные карандашом:

 

…Я для терпенья не гожусь, –

Все это видеть – горькое мученье…

 

Ян Плиекшан. Латгалия. 1894.

По проселочной дороге идет человек с рюкзаком за плечами. Он взбирается на пригорок… любуется широким простором окрестных полей и лугов.

Яркое полуденное солнце освещает его задумчивый профиль с небольшой бородкой.

Снизу раздается хриплый, натуженный голос:

– Ну! Ну!

Плиекшан спешит вниз.

В гору карабкается необычная процессия. Высокий плечистый крестьянин, сгорбленный от неимоверной натуги, тащит телегу с гравием. На шее у него надет хомут, обе руки впились в постромки. Сзади телегу подталкивает молодая женщина с измученным, усталым лицом.

Крестьянин останавливается возле придорожного ручья, бросает постромки и, тяжело дыша, тянется к воде.

Плиекшан быстро подходит к телеге, с удивлением и участием рассматривает оробевшую молодую женщину и крестьянина, вытирающего лицо рукавом рубахи. Приветливо поклонившись, Плиекшан здоровается:

– Здравствуйте.

Женщина боязливо оглядывает незнакомца:

– Доброе утро.

– А где же ваш конь, друзья?

Крестьянин, угрюмо взглянув, молча отворачивается. За него извиняющимся тоном отвечает жена:

– Пал наш конь, господин… замучили его работой на барской земле.

Плиекшан окидывает взглядом необозримые ржаные поля.

– Вы арендаторы барона фон Мейендорфа?

Женщина низко склоняет голову.

– Да. Говорят, господин барон завтра приезжает, и велено починить дорогу.

Тишина… Ее нарушает только журчанье ручья.

Крестьянин возвращается к телеге и надевает хомут.

Взгляд Плиекшана задерживается на придорожном столбике, на котором прибита дощечка с надписью, сделанной дегтем: «Райнис».

– Это твой участок дороги?

С явной неохотой крестьянин вступает в разговор:

– Да, меня зовут Райнис… а что тебе надо, прохожий человек?

Плиекшан, отвернувшись, вынимает из внутреннего кармана пиджака деньги и протягивает их крестьянину.

– Вот, возьми… купи себе коня.

Крестьянин отстраняет его руку:

– Нет.

Женщина с отчаянием глядит на мужа. Плиекшан вновь торопливо предлагает:

– Я от всего сердца… пожалей свою жену и себя.

Крестьянин горько усмехается.

– Нет, господин. Не возьму я твоих денег… разве я один такой?.. А всем лошадей не купишь.

И, раскачав телегу, он снова двигает ее в гору. Жена подталкивает ее сзади.

Скрипит удаляющаяся телега… Плиекшан молча смотрит ей вслед.

 

3

 

Из‑за холмов забрезжил рассвет, золотя густые прибрежные кусты. Тихо шелестит над водой утренний ветерок.

Широкая панорама Даугавы во время половодья. По реке плывут плоты. На них ютятся люди, нехитрый скарб, будки плотовщиков, костры…

Кто‑то поет низким грудным голосом:

 

…И вот в оковы заключен

Я, барин Платер, ваш барон…

И не видать мне света дня,

Уже ведут на казнь меня…

Уже ведут на казнь меня…

 

Плиекшан на плоту; он шагает по бревнам на голос певца, мимо сидящих бесплатных пассажиров.

Двое батраков спят возле костра… Женщины стирают белье, качают детей.

В отдалении виднеются телеги, мешки, ящики, деревянная кровать.

На одной из телег сидит молодой парень в рубахе из мешковины. Это он поет про барона Платера.

 

…Никто не в силах мне помочь,

И наступает злая ночь…

 

К телеге подходит Плиекшан.

Привязанная к оглобле коза испуганно отскакивает от него.

– Послушай, парень, какой же ты барон?

Певец задорно улыбается.

– Эту песню я слыхал от своего деда. А новых еще не успел сочинить.

Сидящие кругом батраки весело смеются.

Горит костер. Возле него расположилась другая группа.

Человек средних лет, русский рабочий Никаноров, достает из костра головешку и раскуривает трубку.

Подходит Плиекшан и присаживается к огню.

Лежавший в отдалении старик с тревожным любопытством спрашивает:

– Почем в Риге платят за клепку?

Никаноров пыхтит трубкой.

– Цена известная: два с полтиной за сотню…

Его перебивает усатый батрак.

– А ты откуда знаешь?

– Я, милый человек, про верфь этого Вимбы много чего еще в Смоленске слыхал… Два с полтиной за сотню, бараки со стеклами и кипяток бесплатно!.. Во как…

К Плиекшану подходит болезненного вида женщина средних лет. Она робко обращается к нему:

– Господин, может, вы знаете… что там, в Риге, на работу женщин принимают?

Никаноров успокоительно качает головой.

– Э… не бойся, мать… женщин везде принимают, только платят поменьше.

Женщина зябко кутается в ветхий платок и садится у костра.

– Мне бы хоть какую‑нибудь работу… у меня дочь.

Миловидная девушка лет шестнадцати подходит к матери и нежно обнимает ее за плечи.

– Мама… вот увидишь – в Ригу приедем, и я начну работать… мы станем богатыми и я куплю тебе красивую шелковую шаль… с узорами, мамочка!

Сдерживая улыбки, все окружающие ласково смотрят на девушку. Плиекшан обращается к ней:

– Как тебя зовут, девочка?

Мать крепче прижимает к себе девушку и отвечает за нее:

– Ее зовут Абелите, господин…

Никаноров подбрасывает в костер несколько сухих веток и с удивлением замечает:

– Абелите?.. Гм… Абелите… всю империю объездил, а такого имени не слыхал.

– Вот, ты говоришь, всю империю исколесил… а зачем? – обращается к Никанорову Плиекшан.

Никаноров опять раскуривает потухшую трубку.

– Гм… а я мечту имею – про светлую жизнь… я так думаю, что каждый человек имеет право спать на своей собственной кровати!

Плиекшан грустно усмехается:

– Значит, ты едешь в Ригу за кроватью?

– За счастьем еду, милый человек. Во как…

С другого конца плота доносится громкий выкрик:

– Стабураг!.. Вот Стабураг!

Возникает музыка – в ней звучит старинная латышская мелодия, воспевающая подвиги народных богатырей.

Мимо плывут холмистые берега… На фоне синего неба вырисовываются суровые очертания скалы Стабураг.

Люди на плоту бросают все свои дела. Они вскакивают с мест и бегут на край плота, чтобы взглянуть на легендарную скалу.

У костра остаются только двое – Никаноров и Плиекшан. Никаноров долго смотрит в сторону Стабурага и затем обращается к собеседнику.

– Смотри‑ка… а что это за Стабураг такой?

– На этой скале народный герой Лачплесис повстречался с Черным Рыцарем – немцем, злейшим врагом нашим. Сражаясь, они оба скатились в бездну… но согласно легенде каждую ночь они продолжают здесь бороться, вот уже целых семьсот лет.

Никаноров встает и с интересом снова оглядывается на удаляющийся Стабураг.

– А скажи, милый человек, что означает эта сказка?

– Ну, что борьба за счастье народа все еще продолжается…

Никаноров показывает рукой на нищенский скарб, разбросанный по плоту.

– Счастье?.. Счастье… вот оно – это самое счастье, его видно… а где ж борьба?

Суровое, сосредоточенное лицо Плиекшана. Смолкает музыка.

 

4

 

На стеклянной двери надпись: «Редакция газеты «Диенас Лапа».

Из‑за двери доносится взволнованный голос Плиекшана:

– Бороться, бороться и бороться!

Большая комната редакции «Диенас Лапа», редактором которой в то время был Плиекшан. Лестница, ведущая наверх к стеклянной двери, столы, конторки, заваленные ворохами рукописей и типографских гранок.

На заднем плане – открытая дверь в типографию, где работают наборщики.

Плиекшан большими шагами ходит по комнате.

За столом сидит его сестра Дора, нервно теребя в руках пенсне.

– …И борьбу нельзя откладывать, нельзя! Я обошел всю Латгалию и посмотрел, как живут люди. Я видел целый океан народного горя, безграничную нужду… И это теперь, в самом конце девятнадцатого века. Как же мы смеем молчать?!

Дора резко перебивает:

– Но мы и не молчим.

– Нет, молчим!

Сверху по лестнице спускается элегантно одетый молодой человек. Это – член редакции, журналист Калниньш. На ходу он с усмешкой бросает:

– Дора, конечно, спорит…

Плиекшан, не обращая внимания на Калниньша, продолжает с прежним жаром:

– Ты представляешь себе, что там творится?.. Там вдову с малыми ребятами сгоняют с хутора в день смерти мужа… А ты знаешь, что едят батраки и где они спят?.. Я сам видел людей, запоротых до смерти лишь за то, что они не целовали своим баронам руку… И мы должны сказать смело и открыто всем этим мейендорфам, паленам, вимбам: тот, кто посеет ветер, пожнет бурю!.. Об этом я и пишу в моей статье…

Калниньш, развалившись в кресле, поддерживает Плиекшана:

– Великолепно! Прекрасно!.. Из‑за излишней осторожности твоей сестры мы не смеем гасить светоч истины!

Дора сердито пожимает плечами.

– Это вздор!.. Глупости!.. За подобную статью газету закроют, а тебя как главного редактора арестуют.

Плиекшан собирает свои бумаги и рассовывает их по карманам.

– Ну, тогда ищите себе другого редактора.

Он берет шляпу и направляется к двери. В этот момент из типографии выходит коренастый, плечистый Петерис, также один из членов редакции «Диенас Лапа». В руках у Петериса пачка свежих гранок.

Петерис с удивлением обводит взглядом всех присутствующих и коротко спрашивает:

– Что случилось?.. Дора?

Дора надевает пенсне и строго смотрит на стоящего у лестницы Плиекшана.

– Советую тебе спросить моего сумасшедшего брата!

Плиекшан отвечает ей в тон:

– Спроси лучше свою жену!

Калниньш подходит ближе к Петерису:

– Ян, погоди… Петерис, как ты находишь статью?

Петерис чуть медлит с ответом.

– А что?.. В ней есть марксистский анализ.

Плиекшан снова оживляется:

– Значит, ты за статью?

– Конечно!

Дора опять вспыхивает:

– Но нас закроют!

– Безусловно.

Калниньш с пафосом произносит:

– Если нужно, имей мужество взойти даже на эшафот!

Петерис поспешно соглашается с ним:

– Вот, правильно.

Плиекшан в полном недоумении.

– Я ничего не понимаю, Петерис… Что же ты предлагаешь?

С лукавой улыбкой Петерис отвечает:

– Статью надо напечатать, но под псевдонимом… гневные слова достигнут цели… Ну, а главный редактор отделается штрафом.

Все смеются, и громче всех сам главный редактор:

– Как это мне раньше не пришло в голову?

Дора подходит к Петерису и с благодарностью смотрит на него.

– Я всегда говорила, что у меня самый умный муж на свете.

 

Плиекшан у своей конторки. Он разглядывает гранки. Калниньш в это время что‑то мучительно соображает.

– Псевдоним… псевдоним… А что если подписаться так – Непримиримый?.. Слушай, Ян… Непримиримый!

Петерис насмешливо глядит на Калниньша, и тот сразу замолкает.

Плиекшан в глубоком раздумье облокачивается на свою конторку.

– Нет, нет… на моей дороге я встретил человека, которого я никогда не смогу забыть. Я не видел никого беднее, но еще больше бедности была его гордость…

– Кто же этот человек? – с удивлением спрашивает Дора.

– Его зовут Райнис… и в статье я многое сказал от его имени… Решено! Я подписываюсь – «Райнис»…

Плиекшан берет перо и в первый раз размашисто расписывается на гранке – «Райнис».

 

5

 

Типографская машина старой конструкции выбрасывает экземпляры газеты «Диенас Лапа»…

Огромный заголовок статьи Райниса: «Кто сеет ветер – пожнет бурю!»… Другой заголовок: «Набат!»… Постепенно друг на друга наплывают все новые и новые заголовки: «Еще раз о нищете», «Что такое конституция?», «Миллионы господина Вимбы», «Работы и хлеба!»…

На фоне газетных листов мелькают одна за другой несколько коротких сцен.

Рабочие с верфи, собравшись в кружок, читают газету возле недостроенного судна.

Группа батраков вблизи мельницы жадно слушает пожилого человека, читающего вслух «Диенас Лапа».

Мальчики‑газетчики бегут по улицам Риги, размахивая свежими газетами.

Господин в котелке с негодованием стучит по столику, привлекая внимание всех посетителей буржуазного кафе…

Быстро сменяются взволнованные, возмущенные, задумчивые лица…

И, закрывая все изображения, появляется новый заголовок очередной обличительной статьи: «Кто ваши хозяева, профессор Мюллер?»

 

6

 

Шум аплодисментов и рокот большого собрания.

Огромная аудитория Рижского политехникума. Она переполнена студентами, курсистками – интеллигенцией различного возраста, вплоть до почтенных старцев в сюртуках.

Публика резко делится на две группы – передовое студенчество и корпоранты, прогрессивно настроенные и «благомыслящие».

В президиуме – солидные, преуспевающие профессора.

Высокий худой профессор в золотых очках, облокотившись на кафедру, продолжает свое выступление:

– …Господа! Он не щадит даже святыни науки!.. И кто этот человек, который скрывается под псевдонимом Райнис?!.. Что он позволил себе написать о трудах нашего коллеги, почтенного доктора Мюллера?.. Мюллер блестяще доказал величайшую пользу помещичьих хозяйств для культуры земледелия… и вдруг, эта злобная и бездоказательная критика!

В президиуме обрюзгший Мюллер вытирает лысину платком. В зале поднимается шум. Потрясает колокольчиком председатель.

Пожилой инженер из первого ряда недоуменно спрашивает:

– Почему бездоказательная?

Профессор усмехается, нервно поправляет манжет:

– Почему? Хотя бы потому, что он не рискнул явиться на этот диспут!

Из середины зала поднимается Райнис.

– Райнис не смог притти… Он пишет очередную статью. На сей раз о ваших лекциях, профессор!

Раздаются аплодисменты и смех.

Профессор вздрагивает от неожиданности и нервно хихикает:

– Хи‑хи… Как?.. О моих?..

Райнис продолжает говорить громко и отчетливо:

– Но я как главный редактор газеты, если разрешите, вам отвечу.

Со всех сторон возгласы:

– Просим… просим…

Недружелюбно переглядываются друг с другом сидящие в президиуме профессора.

Мюллер впивается глазами в Райниса.

Дора, сидящая рядом с братом, надевает пенсне и внимательно прислушивается к его речи.

– Мюллер изображает райскую жизнь нашего крестьянства… И это вы именуете наукой! Но кто здесь по существу опроверг слова Райниса о том, что наш народ находится под тройным гнетом?

Узколицый корпорант выкрикивает с другого конца зала:

– Какой еще тройной гнет?

Райнис с невозмутимой уверенностью продолжает:

– Да, тройной… Немецкие бароны, самодержавная империя и наша латышская буржуазия!

Половина зала дружно аплодирует.

Высокий худой профессор возмущенно шипит с кафедры:

– Но это… это поход против всех!

Русый студент отвечает ему из публики:

– Нет! Против таких, как вы!

В зале свист, шум голосов, аплодисменты. Корпоранты свистят и кричат изо всех сил, но нарастающий гул аплодисментов перекрывает их крики.

Часть собрания покидает зал. В одном из проходов дело доходит почти до драки между корпорантами и передовыми студентами.

Молодая курсистка вскочила на стол. Ее звонкий и задорный голос на мгновение привлекает общее внимание:

– Передайте привет нашему Райнису!..

 

7

 

Пустое театральное фойе. На большом зеркале приклеена афиша:

 

 

Рижский латышский театр

В среду 19 августа

В первый раз

ВАЙДЕЛОТЕ