Парк Ванавары. 2-е декабря 23:02

Усталость. Ассасин устал. Не физически, но морально. Весь день он пытался найти хоть какой-то смысл в себе или в этой новой жизни. Попытки найти источник убийств обвенчались провалом, лишь ещё одна тень попыталась его атаковать, но та оказалось умнее прошлой и сбежала, что плохо. Теперь их мастер знает, что Ассасин живой, и что он бродит по городу. Однако после этого, он больше не замечал ни теней, ни присутствия магов. Магов в целом он не чувствовал, видимо их в этом большом городе единицы, и скорее всего все из них участвуют в войне.

Как бы то ни было, за весь день Ассасин ничего не нашел, и злился на себя за трату времени. Время идет, его собственное время кончается, но результатов никаких. Этой ночью он решил продолжить свой патруль города, чтобы попытаться изловить хоть одну тень, и по ней уже найти хозяина.

Ассасин находился в темном, снежном парке. Его освещали лишь уличные фонари, и только они напоминали о том, что этот парк находится посередине крупного города. Огромные тени соседних зданий, слабо отражались от света луны, поскольку небо было покрыто облаками. Ассасин бродил по этому парку, будучи все таким же голым, как он был на призыве. Он не оставлял следов, поскольку находился в духовной форме. Но, несмотря на то что его никто не мог увидеть, он предпочитал идти подальше от основной дороги.

Город был тихим. Слишком тихим. Настолько молчаливыми города такого размера не бывают. В парке не было ни души, и темнота ночи накаляла и так беспокойную обстановку. Ассасин шел осторожно, его внимательность была на пределе. Он знал, что он является как маяк для теней, являясь слугой без своей собственной скрытности как у них. По этой причине он и пришел в парк, пытаясь выловить хоть одну. Но либо они избегали центр города, либо избегали его самого.

Что-то не так. В самом воздухе висело напряжение. В парке был запах маны, барьер, установленный сюда давным-давно неизвестным магом. Таких барьеров полно по всему городу, и они необходимы для поиска других магов. Барьер чрезвычайно сложно устроен и имеет на себе особый шифр. Благодаря шифру только знающие его люди могут иметь доступ к информации которую получает барьер. Ассасин понимал, что он чует этот барьер лишь из-за своей души. Обычная героическая душа не ощутит его, барьер был очень элегантен и создан невероятно искусными руками. Магия почти в точности повторяет силу магию эры богов. Но и она не идеальная, поэтому Ассасин и может чувствовать барьеры, хоть и не должен, шифра ведь у него нет. Но этот барьер не имел ничего общего со странным ощущением что чувствовал слуга.

Что-то не так. Ассасин остановился. Никто не следит за ним, никакого присутствия вокруг он не ощущал. Никаких признаков маны вокруг, или вне парка. Парк был все таким же холодным и пустым, лишенным жизни. Фонари спокойно горели, ничего не предвещало беды. Однако его не покидало тревожное ощущение. Ощущение опасности. Не такое как от теней, хуже.

Что-то не так. Что не так?

Что-то не так. Что-то не так. Что-то точно не так.

Неожиданно для него самого, Ассасин понял причину его беспокойства. Он медленно повернул голову ко входу в парк. Там он увидел это.

Что это? Он не мог понять. Слуга, оно является слугой. Это единственное что понимал Ассасин. Все его инстинкты начали говорить – беги. Это ощущение было не такое, как с тем гигантским волком, где им овладел тоже страх. В отличии от той ситуации, где ужас был вызван самим Райдером, этот страх был вызван не от слуги. Сам Ассасин начал боятся. Его собственные чувства, его собственный разум. Боятся этого.

В центре дороги стояло, нет, находилось нечто. Невозможно на секунду разобрать что это такое. Чудовище из кошмаров людей, но созданное самим человеком. Безумная тварь, созданная лишь для разрушения. Шестерни, веревки, электрические молнии, дым, огонь, части конечностей людей и монстров, глаза, нарисованные глаза. Глаза что смотрят бесцельно, на все вокруг, они пытаются найти хоть что-то, не находя исчезают, и вместо старых появляются новые. Из дыма выходят руки с мечами, руки заменяются на маски, изображающие печаль или радость. Дым становится огнем, маски становятся человеческими лицами, огонь становится деревянной балкой, а лица изображают боль и исчезают обратно, откуда вышли. И звуки. Звуки что оно издавало, эта какофония скрежета стекла, резьбы по металлу и хорового пения. Все это сменялось, изменялось, плач младенца, смех доброго воина, все это повторялось и перемешивалось, разговоры о повседневности, все это, все это … В нем нет ни капли разума, ещё одно мгновенье, и оно начнет свой натиск на Ассасина.

В голове было лишь одно слово – Берсеркер. Чтобы это ни было, эта тварь – Берсеркер. Ассасин знал, что пока что, это не заметило его, и поэтому у него лишь одно преимущество, на первое действие.

Но, что ему делать? Что-то не так.

Что ему сделать? Что-то не так.

Бежать? Оно настигнет, он чувствует это. Сражаться? Бесполезно, оно слишком сильное. Единственная надежда — это использовать благородный фантазм, но Ассасин не хотел его применять, и собирался оставить как последний туз в рукаве. Использовав его, он потратит минимум два дня своей жизни, но с этим, возможно и больше. Он боялся исчезнуть после применения фантазма.

Пока он размышлял, Ассасин заметил движение у Берсеркера. Не то хаотичное движение, что он обычно совершал, а осознанное. Он увидел картину широко раскрытого огромного глаза, смотрящего четко на него.

- Цель обнаружена. Начинаю атаку. – Прозвучал холодный механический голос исходящий из Берсеркера. Голос был не громкий, но и не тихий, он словно произносился для всех сразу на равном расстоянии, в том числе и для Ассасина.

Беги

Ассасин развернулся и побежал. Сзади себя он услышал звук станка, и рассекание воздуха. Он развернул голову, и заметил то, как в него летел меч. Летел он с огромной скоростью, Ассасин лишь благодаря чуду смог вовремя упасть на землю, позволив мечу пролететь над ним.

Быстро встав, Ассасин достал из-за пазухи кинжал той тени, с которой он сражался ещё утром. Перед ним висел в воздухе двуручный меч. Висел так, словно его держал невидимый мечник. Меч отражал свет луны, и был покрыт… Ассасин не смог поверить своим глазам.

— Экскалибур...?

Знаменитый меч Короля Артура ничего не ответил, и лишь замахнулся на него. Быстро, слишком быстро. Берсеркер атаковал так, словно меч держал в руках его оригинальный владелец. Ассасин успел лишь выпустить в качестве блока свой кинжал, который тут же разбился и растворился на ману в воздухе. Больше у него нет ни оружия, ни защиты. Берсеркера небольшая замешка не остановила, и удары продолжились. Ассасин начал блокировать их своими запястьями, но все что он делал, это лишь ненадолго останавливал клинок, и переносил урон на руки. С такой скоростью и силой, он не выдержит и минуты, как ему отрубят руки. Он отбивал удары, не давая им достичь важных частей тела, куда меч очень стремился попасть. Блок руками у него удавался, лишь благодаря тому, что он терпел порезы на запястьях. Удары меча не были делом рук фей, нет, это не Экскалибур, это… Калибурн, меч в камне. Слуга ошибся в легендах о мечах. Грааль дал ему лишь обрывки информации о других героях, и поэтому он не мог определить героическую душу так быстро как другие.

Ассасин продолжал блокировать меч голыми руками, При этом он отступал к ближайшему дереву. Удивительно, но Ассасин не удивлялся тому что Берсеркер неожиданно стал в виде меча. Его ошарашила лишь техника ударов. Несмотря на жестокость и злость, удары все равно были элегантны и точны, показывая опыт и тонкость своего истинного владельца. Порезы на руках становились все сильнее и появлялись все быстрее. Берсеркер, находясь в преимуществе, не предпринимал какой-либо смены тактики, и продолжал атаку будучи парящим мечом, намереваясь окончательно отрубить руки.

Снова стали видны кости рук, метка Ассасина лишь слабо мигает на его спине. Ассасин сделал быстрое уклонение вбок, тем самым заставив Калибурн отрезать одну из палок от дерева. Схватив её в полете, Ассасин ударил со всей силы меч. Меч не успел среагировать на удар, и словно будучи без веса, отлетел и впился концом в соседнее дерево. Палка разлетелась на куски. Хорошего оружия слуга так и не нашел.

Быстро оглядевшись, Ассасин оторвал более крупную палку от дерева, и решил использовать её в качестве палицы. Это была самая хилая палица что он видел в своей жизни, но в разы лучше предыдущей оторванной палки.

Меч тем временем, легко вылетел из дерева и преобразился. Преобразился, красиво сказано, но не описывает того что произошло с Берсеркером. Он перестроился, пересобрался, разобрал самого себя на части и собрал снова. На месте меча появился враг сильнее и в разы больше.

Гигантская пасть, вторая пасть, и за ней третья. Три гигантских песьих головы смотрели на Ассасина. Каждая из них могла легко его загрызть. Сама фигура пса возвышалась над ближайшими деревьями, и он явно был больше Райдера. Стоя вдалеке от Ассасина, все пасти начали рычать. Рык был полон злобы и желания убийства. Рык быстро перешел в безумный трехголовый лай, без порядка и ритма.

— ▂▄▃▅█▉▊▉███!!!

Цербер. Никто иной как стражник подземного мира, трехголовый пес, сидящий на входе между миром живых и царством Аида. Ни один смертный не прошел мимо сильнейшего Цербера, и те же, кто смогли усмирить его, сами по себе являются героическими душами. Никакого следа меча не осталось, только порезы на руках Ассасина напоминали о его существовании. Ассасин никогда не слышал о героях, способным на подобные трансформации. Перед ним видимо находился не герой, а монстр. Чудовище, идеально подходящее в класс Берсеркер.

Ассасин понял, что его хлипкой палицы не хватит против нового вида Берсеркера. Чем бы эта тварь не являлась на деле, убить её будет очень непросто. Чтобы использовать фантазм, необходимо время и подготовка, а сейчас вся концентрация будет уходить на защиту от этого существа. Вцепившись руками в свою палку, Ассасин побежал на демонического пса намереваясь атаковать его первым, чтобы получить преимущество на атаку. Бежать было бесполезно, поэтому нужно было хотя бы нанести как можно больше урона.

Однако, разница в силах была слишком велика. Левая пасть быстро схватила его палицу, правая пасть схватила его левую руку, а середина вонзила зубы в грудь, положив Ассасина внутрь пасти. Машинально начав размахивать палицей, Ассасин попал в глаз левой пасти, и та заревев, начала грызть его руку.

Больно, больно, больно…

Все три пасти жрали Ассасина, обгладывали его до костей. Метка на его спине резко загорелась. Цербер, заметив это, остановился и отпустил из пастей Ассасина. После этого, все три головы заговорили в унисоне:

— Смертельная опасность остановлена. Выживание гарантированно. Анализ ситуации…Завершен. Новая директива – Убить изнутри и вернуться к хозяину/мастеру.

Ассасин упал на землю, его тело было отвратительно. Обе его руки были пожраны до костей, а некоторые кости были раздроблены. Грудь сияла дырами от зубов. Легкие были проткнуты, и дыхание поддерживало лишь его натура духа. Шея была раскрыта, и артерии с мышцами касались трав парка. Верхняя часть головы была оголена, и виднелся голый череп. От ушей ничего не осталось, он больше не слышал Берсеркера. Кровь текла из всех дырок, регенерация не поспевала за таким уроном. С такими ранами, даже обычный слуга, не смог бы сохранять свою форму, и тут же бы исчез.

Но несмотря на все эти раны, Ассасин все ещё был живой. Боль была невыносимая, и он вот-вот был готов потерять сознание. Перед ним висела размытая картинка гигантского пса. Ассасин не понимал, почему он все ещё живой, и он хотел продолжить бить Берсеркера, надеясь нанести ему ещё больше ран, вывести его из боя, но не находил сил двинуться. Он мог лишь слегка поднять руки, боль была слишком велика.

Берсеркер снова перестроился. Теперь он выглядел как крупный механический паук, размером с ладонь. Он поспешно забрался прямо к черепу Ассасина, и воткнул жало из брюшка внутрь его головы.

Ассасин резко почувствовал новый приток боли. В отличии от всей прошлой - изнутри. Не просто внутри себя, внутри своей души. Эта штука забралась в его Святой граф, и начала там…

Уйди.

Ассасин не двигался, единственные его движения – судороги от боли. Берсеркер запретил ему двигаться, парализовав тело. Он продолжал ворошится внутри головы слуги. Исследовать святой граф. Искать уязвимые места. Достичь ядро графа и разорвать его изнутри.

Уйди. Я сказал уйди.

Нельзя двинуться. Контролирование движения у Берсеркера. Лишь одно движение указательным пальцем подвластно Ассасину. Но это слишком мало. Берсеркер продолжал…

Уйди. Я же сказал уйди. Уйди оттуда, тебе там не место.

60%

Берсеркер отсчитывал внутри себя процент окончания готовности. Он пытался полностью подчинить себе Ассасина, а если не выйдет, то убить его изнутри. Однако это внутреннее вмешательство происходило дольше чем он планировал. Намного дольше. Тем не менее, Берсеркер продолжал.

Не лезь туда. Моя голова лишь для меня одного.

70%

Берсеркер продолжал.

Не трогай мои воспоминания. Это мое, и только мое.

85%
Рука Ассасина двинулась, ладонь сжалась в кулак.

Уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди уйди.

90%

Ассасин ударил свою голову. Точнее то, что на неё сидело, но при этом, он задел свой собственный череп и раздробил его. Паук откинулся от удара, и начал валятся лапками вверх рядом с ним.

Теперь я точно не жилец.

Паук перевернулся. Тело паука было слишком уязвимо, и он получил ранения. К нему поступил приказ мастера, и Берсеркер оставил Ассасина в одиночестве, медленно растворившись в воздухе.

Слуга умирал. Он умирал медленно, медленнее чем из него текла кровь. Ассасин не знал, стоит ли ему умирать или нет. Метка на его спине мигала, словно она, как и хозяин, тоже не решалась в смерти.

Он закрыл свои глаза, поскольку начал терять зрение.

Воспоминания снова потекли к нему, и, находясь перед смертью, Ассасин позволил им выплыть наружу.

Плодородное поле. Он, ещё будучи молодым, спокойно лежал на траве, смотря на небо. Светлое прозрачное небо было полно облаков, и он пытался найти в них какие-то рисунки или символы.

— Братец! Ты тут опять лежишь?

К нему подбежал его младший брат. Моложе него, блондин, вечно улыбающийся. Как и всегда, он встретил его с улыбкой. Сам он, лишь хмыкнул да отвернул взгляд, и лишь после этого ответил:

— Отдыхаю. Давай со мной.

— Нет, я не могу. Я же сейчас собираю жертвы богу, забыл?

— Не забыл, просто я не считаю, что нужно так сильно стараться.

Его брат удивленно посмотрел, а затем вздохнул, и начал пояснять своему непутёвому старшему брату:

— Брат, нельзя так отлынивать. Господь бог, как никак, дал нам жизнь в этом мире, и мы должны отблагодарить его как следует!

— Ага. Только у меня и тебя есть отец и мать. Именно они позволили нам появится на свет. Бог тут совсем не причем.

— Да, но не забывай, что мы все произошли от господа бога. Рождение – одно из чудес, дозволенных нам свыше. И я считаю, что за одно это стоит как следует отблагодарить бога.

— Чудо? – Подняв бровь спросил он.

Брат кивнул, после этого положил себе руку на сердце.

— Чудо. Чудо жизни. Брат, жить – самое лучшее что есть на свете. Это само по себе чудо. Хватит валятся, вставай, я помогу тебе если нужно.

Чудо жизни.

Ассасин вернулся в реальность. Все что он ощущал сейчас - это свою собственную руку на своем сердце.

Кровь перестала течь. Если он хочет выжить, ему нужно собрать все свои силы, встать и идти. На это уйдет время. Через пару часов он сможет встать и продолжить.

…Нет, это просто невозможно. Он умрет здесь, как сильно бы он ни старался выжить. Спасти его может лишь чудо.

Чудо жизни.