Раскол ОУН. Бандеровцы и мельниковцы

Как раз накануне накануне нападения Германии на СССР в руководстве ОУН происходит раскол. Возникают две группировки - Мельника и Бандеры. Правда ситуация, которая и привела впоследствии к этому расколу, возникла уже на II ВЗУН. Вот что вспоминал генерал Николай Капустянский, один из лидеров ОУН, член ПУН с 1929 года: «Полковник Мельник реформирует наше политическое представительство в Германии, которое возглавляет сотн. Рико Яры, требует подробного отчета от него распоряжении суммами, которые были собраны за океаном... Все это, а также неназначение в президиум сотн. Яры вызывало со стороны этого... слишком амбициозного человека большое недовольство. Яры нам в кулуарах с возмущением бросил: «Ну, теперь будет война!» С того времени он и начал создавать оппозицию, и, та, опираясь на немецкие факторы, довел до раскола в ОУН». Ну, а «монтировать опозицию» было не сложно, особенно при наличии таких амбициозных, агрессивных, и к тому же молодых конкурентов, как Бандера, и его группа. Бандера к этому времени появился в Кракове после освобождения немцами из польской тюрьмы.

 

Согласно характеристике абверовца Ервина Штольце, Ба­ндера был «карьеристом, фанатиком и бандитом». Поводом для раскола в ОУН послужило заявление Бандеры и его единомышленников, высказанное в адрес руководства Краковского «провода» ОУН Барановского, Сушко, Сеныка-Грибивского и других, с обвинениями их в сотрудничестве с польской разведкой. Они потребовали от Андрея Мельника отстранения этих оуновцев от занимаемых ими руководящих постов в проводе. Мельник отказался выполнить эти требования. В ответ на это Бандера и его сторонники объявили Мельника неспособным далее возглавлять «национальную борьбу за независимость Украины», обвинив его в потворстве провокаторам, медлительности и неумении использовать ситуацию для ведения активной борьбы против Советского Союза, а также запретили проводить любую акцию под «фирменным» названием ОУН. II ВЗ ОУН (бандеровцы) подчеркивал: «Каждое отклонение от того предостережения Организация будет одолевать, как диверсию»111.

 

Мельниковцы, в свою очередь, приняли решение об исключении С. Бандеры, Я. Стецька, Р. Ярого из ОУН и обязали их прибыть к созданному Мельником «революционному трибуналу». «Мы долго молчали, потому что о многих делах, что их старательно скрывала верховная клика, просто не знали, а относительно других — были взбаламучены этой же кликой, к которой питали тогда безоговорочное доверие, - писалось в одной из листовок А. Мельника.— Но впоследствии нам стало ясным, что клика преступных дураков ведет ОУН к гибели... Она морально разлагается. Деморализовали ее деньги, реквизиции и злодейства. Деморализовал ее массовый наплыв разных преступно-криминальных элементов. Деморализовали ее преступления против своих же братьев, которые легли в основу деятельности людей, творя из них доносчиков-провокаторов и душогубов-братоубийц».

 

«Год 1941, — писал один из ближайших к Мельнику членов провода 3иновий Кныш, - остался  навсегда в истории нашего движения, как начало жестокой эры, которая не закончилась еще и сегодня. Он положил начало дьявольскому танцу страстей, разбудил скованную  моральными цепями человеческую бестию и вооружил руку Каина, которая ностальгировала  по донцовскому  «счастью ножа» 112.

В своих воспоминаниях прежний адъютант Р. Сушко Иван Бисага, который находился в Кракове с первых дней раскола, вспоминает, какими позорными средствами пользовались националисты в борьбе за руководящее положение в организации. «Только намного позже, - пишет и. Бисага, - я понял, что и Мельник, и Бандера служили Гитлеру с собачьей преданностью, но грызлись между собой за первое  место... Члены ОУН-бандеровцы убивали членов ОУН-мельниковцев, убивали друг друга, братьев по крови, ради высокого кресла, в которое должен был сесть один из двух: Мельник или Бандера. Не знаю почему, в настоящий момент трудно объяснить, я стал на сторону Мельника и позже узнал, что около 400 человек с нашей стороны было убито бандеровцами. Мельниковцы не остались в долгу и в свою очередь, истребили сотни две с избытком бандеровцев... Работая вместе с Капустянским, Сушко, Бойдунныком, Барановским но др., я начал понимать, что ОУН (и мельниковцы, и бандеровцы) проводят свою работу с разрешения и при помощи фашистів» 113.

 

Но кровавые расправы продолжались и позже. «В партийном ослеплении и в ненависти к верным Проводу националистам боёвки Степана Бандеры истребили предательским  способом тысячи украинцев. Жертвой бандеровского террора стали: О. Сеник-Грибивский, Н. Сциборский, Р. Сушко, Я. Барановский, В Соколовсккй, И. Шубский, два брата Пришляка, сотни низшего организационного актива, а также около 4000 рядовых членов, симпатиков и бойцов. Ответственность за смерть этих  людей лежит  на Степане Бандере и его помощниках» 114.

Основные кровавые акции против мельниковского актива планировались и возглавлялись Николаем Лебедем. Как руководитель СБ бандеровского провода, он лично определял будущие жертвы и добивался их ликвидации. По  личному указаниею Лебедя были уничтожены члены ПУНа Роман Сушко, Ярослав Барановский, Утьо Соколовский и много других. Лебедь вместе со своим заместителем М. Арсеничем детально обсуждали каждую «истребительную операцию». Также, исходя из интересов бандеровской верхушки, через свою агентуру Лебедь ревниво следил за отношениями между своими конкурентами-мельниковцами и немецкой военной разведкой. Незадолго до нападения Германии на СССР в письме к члену Провода И. Гамбрусевичу писал: «Мельниковцы говорят между собой такое: нем. ком. (немецкое командование.— Авт.) предложило проводу ОУН творить начальные укр. воен. (украинские военные.— Авт. силы. Ресниц. провод обняли ген. Кап. (генералы Капустянский), Синклер, Ом.-Пав.— старший (Омелянович-Павленко-старший. — Авт.) и Курманович. Выучка происходит в одной местности на территории  генерал-губернатора. Что на деле — фактически не знаем еще. В настоящее время 9-х ребят высылают куда-то (куда — узнаю на инст. военной выучке). «Игорь» (псевдо Лебедя того периода, - Авт.) 115.

Мельниковцы также усилили террористическую работу против бандеровцев. Об этом обстоятельно рассказал заброшенный перед самой войной в советский тыл агент абвера и эмиссар Мельника Александр Куц. Подготовку тайных убийств бандеровских вожаков Андрей Мельник поручил члену ПУН Ярославу Гайвасу. Его помощниками были назначены Яцура («Ворон») и

О. Куц. Физическому уничтожению подлежали Бандера, Лебедь, Улитка, Старух и Габрусевич.

 

Эти убийства должны были быть списаны на НКВД и поляков. «Подготовка террористических актов велась очень осторожно, потому что они должны были выглядеть осуществленными от имени НКВД или польских террористических групп. Для эффективной зашифровки мельниковцев и с целью убедить эмиграцию в том, что террористические акты против Бандеры и его единомышленников осуществлены НКВД и польскими террористами, я и Гайвас заготовили специальное письмо. Это провокационное письмо содержало угрозы Бандере и ближайшим участникам организации. Предусматривалось размножить это письмо и послать его лицам, которых мы наметили уничтожить. Одновременно, чтобы это не бросалось в глаза, мы решили направить такие же письма по адресу некоторых выдающихся украинских деятелей-«небандеровцев».

С той же целью мы наметили осуществить провокационное нападение и от имени поляков убить одного из известных украинских националистов, который не принадлежал бы к бандеровцам, но был известен как враг поляков. По указанию Гайваса террористический акт против Бандеры мы наметили на начало весны 1941 года, после того, как сойдет снег и оттает земля. Это было предусмотрено, - объяснял О. Куц, - Для того, чтобы на случай потребности без препятствий можно было закопать труппы» 116.

 

Раскол в ОУН завершился образованием так называемого «революционного провода ОУН (РП ОУН). Во главе отколовшейся части ОУН стали Степан Бандера и его приближенные Николай Лебедь, Ярослав Стецько и другие. По имени Бандеры эту фракцию стали еще называть ОУН-б или просто бандеровцы.

 

ОУН-м с А.Мельником во главе прибрало к рукам гестапо, а ОУН-б – работало под крылом Абвера. Однако это условное разделение не мешало гестапо пользоваться услугами бандеровцев, а Абверу - услугами мельниковцев. Борьба между ними велась, прежде всего за руководство националистической эмиграцией и монопольное право выступать перед фашистскими властями в качестве «единственного» представителя «украинского движения», с целью больше получить от своих покровителей субсидий. В ходе этой борьбы обе фракции совершали убийства бывших своих единомышленников, захватывали друг у друга помещения, транспорт и т. д. Так, по неполным данным, в междуусобной борьбе накануне войны было убито около 400 ОУН-мельниковцев и до 200 ОУН-бандеровцев.

Нацисты же были заинтересованы в этом расколе, так как посредством его они получали возможность ближе прибрать оуновцев к своим рукам.

Бывший шеф безопасности и СД в городе Ровно Миллер, касаясь этого раскола, цинично пояснил: «Мы выдали миллионы рублей и приложили большие усилия, чтобы вместо Мельника поставить Бандеру. Мы не пожалеем ничего, чтобы сделать десять Бандер» 100.

 

Правда, уже перед началом Великой отечественной войны при подготовке нападения на СССР немцы пытались примирить обе враждующие стороны.

Бывший начальник отдела абвера Берлинского округа Эрвин Штольце 29 мая 1945 года во время допроса показал: «В процессе активизации украинской националистической деятельности, которую мы проводили через свою агентуру, уже в начале 1940 года нам стало известно о трениях в руководстве националистического подполья, в частности, между нашими агентами Мельником и Бандерой, и о том, что эти трения ведут к расколу националистического движения.

Немецкой разведке в период подготовки к войне против СССР, когда необходимо было все для подрывной деятельности, эти трения, тем более раскол, были невыгодны. Поэтому по указанию Канариса летом 1940 года мною принимались меры к примирению Мельника с Бандерой, чтобы собрать всех украинских националистов для борьбы против советской власти.

Летом 1940 г. я принял Бандеру, который в разговоре со мной обвинял Мельника в пассивности, доказывал, что он, Бандера, является избранным вождём украинских националистов, однако для пользы дела, он примет все меры, чтобы помириться с Мельником.

Через несколько дней я снова принял Мельника, с которым провёл аналогичный разговор. Мельник обвинял Бандеру в карьеризме, доказывал, что он своими необдуманными действиями погубит подполье, созданное на территории Советской Украины, особенно в западных областях.

Мельник доказывал, что он по преемству получил от Коновальца руководство националистическим движением и просил помочь ему остаться в этом руководстве для единства организации. Здесь Мельник обещал принять все меры для примирения с Бандерой.

Несмотря на то, что во время моей встречи с Мельником и Бандерой оба они обещали принять все меры к примирению, я лично пришел к выводу, что это примирение не состоится из-за существенных различий между ними. Если Мельник спокойный, интеллигентный чиновник, то Бандера — карьерист, фанатик и бандит.

С нападением Германии на Советский Союз Бандера активизировал националистическое движение в областях, оккупированных немцами, и привлек на свою сторону особо активную часть украинских националистов, по сути, вытеснив Мельника из руководства. Обострение между Мельником и Бандерой дошло до предела. В августе 1941 года Канарис поручил мне прекратить связь с Бандерой и, наоборот, во главе националистов удержать Мельника…
Вскоре после прекращения связи с Бандерой он был арестован за попытку сформировать украинское правительство во Львове.
Для порыва связи с Бандерой был использован факт, что последний в 1940 г., получив от «Абвера» большую сумму денег для финансирования созданного подполья в целях организации подрывной деятельности, пытался их присвоить и перевёл в один из швейцарских банков, откуда они нами были изъяты и снова возвращены Бандере» 118.

 

Как уже указывалось ранее в допросе Штольце, Мельник ознакомил Лахузена с планом усиления диверсионной и шпионской работы националистов в СССР и Западной Украине» и вручил ему перечень денежных затрат, которые просил возместить ОУН из фондов Абвера. При дальнейших встречах со Штольце Мельник просил разре­шить ему организовать при ОУН специальный отдел разведки, кото­рый, по его мнению, активизирует подрывную деятельность оуновцев и обеспечит конспирацию связи с немецкими разведчиками. Просьба Мельника была удовлетворена. Руководителем разведотдела немцы поставили своего агента бывшего полковника УГА Романа Сушко119.

 

После войны наши компетентные органы выяснили, что Мельник был не только агентом Абвера, но он одновременно сотрудничал и с Главным Управлением имперской безопасности (РСХА). Об этом показал на допросе Зигфрид Мюллер, который работал референтом 4-го отдела РСХА и был неоднократно свидетелем, как Мельник посещал руководителя 4-го отдела РСХА, от которого получал инструкции. Во время допроса19 сентября 1945 года он показал: «В 1940 году, во время моей работы в 4-ом отделе (гестапо) Главного управления имперской безопасности Германии, один из лидеров украинских националистов - Мельник посещал начальника 4-го отдела Шройдера в его служебном помещении гестапо, где получал необходимые указания по работе.
Мельника я сам часто видел в стенах гестапо, а со слов Щройдера мне было известно, что он предложил Мельнику создать в Берлине «Управление по украинским делам», деятельность которого направлялась бы немецкой разведкой.
От того самого Шройдера я знал, что гестапо старалось путем создания «Управления по украинским делам» в Берлине консолидировать украинское националистическое движение и через Мельника поставить его под свой постоянный контроль».

На вопрос: «Какие были отношения между Мельником и Бандерой в «Управлении по украинским делам»?, --лейтенант Мюллер ответил, что «во время беседы Мельника со Шройдером последний предложил Мельнику договориться с Бандерой о его участии в работе «Управления по украинским делам». Шройдер говорил, что кадры украинских националистов нужны будут Германии для использования их на Востоке, под общим руководством Главного управления имперской безопасности Германии по работе среди украинского населения.

В ноябре 1940 года я перешел работать в Абвер, где узнал, что Мельник кроме связи с гестапо работает в германской военной разведке. Он являлся резидентом «Абверштелле-Берлин». Об этом я знаю, поскольку сам работал в должности референта по разведке против СССР в «Абверштелле-Берлин».

 

Далее Зигфрид Мюллер рассказал, что когда он работал в 1-м разведывательном отделе «Абвершталле-Берлин» на должности референта по разведке против СССР, «вместе со мной в одном кабинете работал капитан Пулюи, у которого Мельник был на личной связи и представлял ему разведывательные данные о Советском Союзе. Все шпионские сведения про СССР Мельник получал от своих сторонников - украинских националистов на территории Западной Украине, а также от резидентуры в г. Новый Золь (Чехословакия).
В делах Пулюи я видел личное обязательство Мельника о сотрудничестве с «Абверштелле-Берлин» с приложением его фотографии. Пулюи работал с Мельником под псевдонимом «Доктор Кухерт» 120.

 

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, развязав тем самым вторую мировую войну. Вместе с немцами границу Польши перешел и Легион Романа Сушко. Сразу же после оккупации Польши гитлеровцы пригласили украинских националистов на работу в созданную ими так называемую «украинскую полицию». А поскольку высоко оценили старания «украинских полицейских», то незадолго до нападения на Советский Союз приступили к массовой подготовке из оуновцев полицейских кадров для будущего оккупационного аппарата в Украине. В этих целях были созданы в городах Холме, Перемышле и Берлине школы «украинской полиции». Их возглавили офицеры гестапо: Мюллер, Ридер, Вальтер и другие. До начала военных действий против СССР эти школы успели подготовить около 400 полицейских.

 

Одновременно с этим немецкая военная разведка развернула в широком масштабе подготовку агентов для шпионско-диверсионной и повстанческой деятельности на советской территории. Так, в специальном лагере на озере Химзее, в Германии, из украинских националистов готовили диверсантов, а в военно-тренировочном центре Квинцгуте проходили подготовку шпионы.

Наряду с этим из оуновцев создавались специальные военизированные отряды и группы для подрывной деятельности в советском тылу. Одно из таких формирований, в количестве 200 человек было создано летом 1939 года в городе Винер-Нойштадте, Австрия121.

 

О финансировании ОУН гитлеровской разведкой свидетельствовал также бывший руководитель референтуры связи и СБ центрального провода ОУН Мирон Матвиейко. Он писал: «Уже тогда Бандера, Лебедь, Стецько, Шухевич, Ленкавский продали свои души, а тем самым и всю ОУН гитлеровскому Абверу. Все тогдашние «освободительные» акции, которые проводились под руководством Бандеры, щедро финансированы гитлеровской военной разведкой» 122.   

 

 

«Очаг пожара в украинских районах дал бы Германии повод для военного вмешательства»

 

 

В 1939 году население западной Украины встречало Красную армию хлебом-солью и цветами. Со временем там начались репрессии НКВД. Вот только в литературе умалчивается о причине этих репрессий и о роли в их провоцировании ОУН.

 

Влиятельный оуновец Кость Паньковский, который в годы второй мировой войны был заместителем главы так называемого Украинского Центрального Комитета Владимира Кубийовича – одного из инициаторов и вдохновителей создания дивизии СС «Галичина», в своей работе «Роки німецької окупації» (1965 г, Торонто) пишет, что накануне нападения гитлеровцев на Польшу «провод ОУН планировал вызвать вооруженное восстание в тылу польских войск и формировал военный отряд – «Украинский легион» под командованием полковника Романа Сушко». После оккупации Польши гитлеровцы пригласили их на работу в так называемую «украинскую полицию» 123, предназначавшуюся для борьбы с польским сопротивлением.

 

Деятельность украинских полицейских немецкими хозяевами «на теренах» Польши была оценена высоко. Потому незадолго до нападения на Советский Союз немцы приступили к массовой подготовке из оуновцев полицейских кадров для будущего оккупационного режима в Украине.

После воссоединения западных областей Украины, Бессарабии и Северной Буковины с Украиной, а также прихода туда частей Красной Армии, значительная часть националистического руководства ОУН и других организаций перебралась на оккупированную фашистскими войсками территорию Польши. Главным центром ОУН-б стал Краков. Прибежищем последователей Петлюры оставалась Варшава.

 

После бегства руководителей Львовской экзекутивы с территории Западной Украины, многие ее организации распались. Однако значительная часть оуновского актива осталась. Руководство их нелегальной деятельностью осуществлял Краковский провод ОУН, состоявший в то время из 6-и основных отделов, в том числе:

1. Отдел пропаганды - занимался пропагандой идей украинского

национализма среди населения, изготавливал и распространял националистическую литературу среди членов ОУН и местных жителей,

готовил пропагандистские кадры.

2. Организационный - руководил всей практической подрывной

деятельностью ОУН.

3. Иностранных дел - ведал всеми вопросами дипломатических

сношений с другими государствами.

4. Экономический - бюджет.

5. Технический - занимался разработкой шифров, кодов для ведения секретной переписки с представителями других проводов оуновского подполья.

6. Военный - в его обязанности входила организация вооруженного восстания в Западной Украине. Для этого при отделе был создан

«оперативный штаб».

 

В начале 1940 года состоялось заседание штаба Краковского провода, на котором было принято решение о подготовке и переброске в кратчайшие сроки на Украину необходимого количества руководящих оуновских кадров с целью создания во Львове и на Волыни штабов по подготовке вооруженного восстания. Также предлагалось в двухмесячный срок освоить территорию, чтобы иметь ясную картину о наличии повстанческих сил, вооружения, военно-технического снаряжения. Было также принято решение усилить вербовку в организацию ОУН, активизировать пропаганду под лозунгом «Освобождения Украины»124. 10 марта 1940 года было принято решение: «Подготовить и в самый короткий срок перебросить на территорию Украины руководящие оуновские кадры с целью создания во Львове и на Волыни штабов для подготовки вооруженного восстания»125.

 

Для осуществления этих задач ОУН с помощью германской разведки в пограничной полосе с Украиной создала специальные Комитеты ОУН, которые занимались переброской курьеров и агентов Краковского провода на советскую территорию. Архивные документы показывают, что ОУН должна была обеспечить нацистское вооруженное вмешательство во внутренние дела СССР по тому же сценарию, что и в Судетской области. Одним из таких условий гитлеровцы считали вооруженное выступление формирований местных ОУН на Западной Украине. «Очаг пожара в украинских районах, - указывалось в одном из документов внешполитического ведомства Риббентропа, - дал бы Германии повод для военного вмешательства в крупных размерах»126.

 

Во время военных действий Красной Армии с войсками Польши, а также в первые месяцы после воссоединения западных областей Украины с советской Украиной, руководство Краковского провода ОУН дало указание своим подпольным звеньям не проявлять себя враждебно по отношению к Красной армии, сохранять кадры, готовя их для будущих активных действий против Советов. Оуновцам также было предложено собирать оружие, используя распад польской армии.

 

Вначале оуновцы использовали тактику заигрывания с местными органами советской власти. Она давала возможность оуновскому руководству внедрять своих активистов в органы местного самоуправления. Например, член Львовской экзекутивы Луцкий сумел пробраться в аппарат одного из райисполкомов Станиславский области и даже добиться избрания депутатом в Народное Собрание. Но все-таки, опасаясь возможного разоблачения и ареста, он по указанию своего руководства, в конце 1939 года бежал в Краков. Во время выборов в органы самоуправления в западной Украине республики оуновцам удалось провести в их состав немало своих единомышленников. Когда советские органы власти спохватились, и начали проводить «чистку», то только по Станиславской области было выведено из состава органов самоуправления более 156 оуновцев.

 

Наряду с этим вели активную пропагандистскую работу среди молодежи, стараясь привить у нее чувств ненависти к «москалям» и другим «займанцям». Не так давно бывший лидер бывшей Украинской республиканской партии Михайло Горынь в одном из своих интервью с гордостью рассказывал, что еще в детстве разучивал песню «Породила ляха жаба, москаля – кобила, українця молодого мама чорнобрива». Откуда еще до воссоединения с советской Украиной такая ненависть к «москалю», как не от пропаганды. Ну и соответствующий образ действий.

 

При каждой оуновской ячейке, начиная от краевого «провода» были созданы референтуры «юнацтва». Руководство ОУН требовали от «юнаков» вступать в комсомольские и другие молодежные организации. И в этом отношении оуновцы добились определенных результатов: в ряде сел западных областей Украины в комсомольских организаций оказалось значительное количество националистов, а отдельные - целиком состояли из ОУН-«юнаков» 127.

 

Так, находившийся на нелегальном положении оуновец Федченко, являлся секретарем комсомольской организации с. Бышна Козовского района. Курьером между окружной экзекутивой и надрайонным проводом ОУН являлся член комсомольской организации Гурай Федор и др.

 

Кроме того, этот период оуновцы большое внимание уделяли пропагандным мероприятиям, распространению разного рода слухов среди местного населения, пытаясь вызвать у него недовольство работой и инициативами властей. Например, органы власти предложили многим, не имеющим работы выезд на работу в угольных шахтах Донбасса. Оуновцы извратили этот акт и распространили слух о том, что все эти люди будто бы отправлены в ссылку в Сибирь и на Дальний Север.

 

После присоединения западной Украины как раз проходила подготовка к выборам в Народное Собрание западных областей Украины. ОУН предпринимались меры к срыву выборов. В этих целях они, с одной стороны, развернули активную деятельность по выдвижению своих единомышленников в кандидаты депутатов Народного Собрания. С другой стороны, проводили работу по компрометации альтернативных кандидатов в депутаты этого органа, или запугиванию отдельных из них физической расправой.

 

Через некоторое время ОУН перешла к организации саботажа во всех основных сферах жизни: торговле, промышленности, сельском хозяйстве и других, используя при этом неминуемые трудности, а в ряде случаев создавала их искусственно, и подстрекая местное население к выступлениям против властей, то есть к возникновению «малых очагов пожара».

 

Это наиболее ярко проявилось в торговле. Проникнув в торгующие организации, оуновцы срывали мероприятия местных органов власти по обеспечению населения продуктами питания и товарами первой необходимости. Например, только по Станиславу в первом квартале 1940 года по плану должны были завезти в торгующие пункты: круп - 200 тонн, фактически поставлено всего лишь 38 тонн; картофеля - планировалось поставить 300 тон – было завезено 33 тонны; животного масла - вместо 10 тонн, завезено 1,2 тонны и т.д. А с сентября 1939 года в Станиславе и Станиславской области государственная торговля промышленными товарами вообще прекратилась. В то же самое время на базах госторга и обллегпрома лежали в большом количестве обувь, меховые изделия и другие товары невостребованными. Подобное положение в торговле происходило и в других областях западной Украины 128.

 

А примерно с июля 1940-го года начинается открытый саботаж ОУН против советской власти. Так, по неполным данным, только за несколько месяцев оуновцами было совершено 30 террористических актов над представителями органов местной власти. К примеру, были убиты инструктор Стусивского райкома КП(б)У Тернопольской области Рыболовка И.Д., прокурор Монастырийского района той же области Дорошенко и другие.

В июле месяце 1940 года в года Львове была брошена граната в кинозал во время демонстрации кинофильма. В результате взрыва ранено 28 человек. И многое другое.

 

В канун гитлеровской агрессии против Советского Союза террористическая деятельность оуновцев усилилась. По имеющимся неполным данным только за май 1941 года на территории западной Украины было совершено 58 террористических актов, в результате которых оуновцами убито 57 и ранено 27 человек. Одновременно с этим оуновцы разбрасывали в ряде городов и населенных пунктов западной Украины значительное количес­тво антисоветских националистических листовок, в которых призыва­ли местное население к вооруженной борьбе против власти129.

 

С присоединением к Украине западных территорий, принадлежавших ранее Польше, советское руководство получило не только малочисленный и сознательный западноукраинекий пролетариат в качестве своего союзника, но и сильную и хорошо организованную оппозицию в лице оуновского подполья. Борьба с этим подпольем велась в предвоенные годы с ожесточением. Атмосфера в предвоенной Европе была накалена до предела, и советское руководство небезосновательно рассматривало ОУН и ее подполье в качестве потенциальной германской «пятой колонны».

 

А оуновское подполье, руководимое из-за рубежа, до начала военных действий стремилось отстроить сеть своих первичных территориальных ячеек, организовать связь и снабжение подпольщиков документами, оружием, боеприпасами и медикаментами. Близость советско-германской границы и возможность организации переходов через нее также повлияли на активность оуновцев в западных районах УССР.

 

Опиралось националистическое подполье в основном на сельское население. Недаром в так называемой «майской директиве», подготовленной Бандерой и его ближайшим окружением именно к сельскому населению был обращен призыв: «Массу сдвинуть с насиженных мест. Села бросить на города. Где главные нервы враждебной власти, пропагандируя клич: «Крестьянская Украина завоевывает  города и уничтожает врагов!» 130.

Попытки властей накануне войны в патриархальном селе выстроить жизнь, подобную той, что была в городах восточных районов Украины, натыкались на непонимание. Зачастую положение усугубляли и непродуманные экономические и политические мероприятия новой власти. Каждый ее промах в полной мере использовался повстанческими пропагандистами и агитаторами для раздувания ненависти к «москалям» и «жидам». 

 

Стандартным методом «борьбы за построение Украинской Соборной Самостийной Державы» стали убийства не только присланных коммунистов и руководителей, но и тех, кто выказывал хоть малейшее сочувствие мероприятиям Советской власти. «Борцы за свободу» стреляли в окна хат, рубили из-за угла топорами активистов и «симпатиков москальских», стреляли из лесных зарослей в спины участковым и финагентам. Не щадили ни женщин, ни детей — облить керосином и сжечь заживо сельскую учительницу было проще простого. В действие приводился лозунг «Наша власть должна быть страшной». В Западной Украине установилась власть страха. Люди боялись как «хлопцев из леса», так и людей в сине-малиновых фуражках.

 

Когда профилактические мероприятия не дали результатов, тогда власти решились на беспрецедентный шаг — было принято политическое решение о проведении выборочного выселения семей скрывавшихся в лесах бандитов. Это мероприятие было проведено весной 1941 года, когда время было явно упущено. Несмотря на это, операция принесла результаты — активность бандитов временно снизилась, в ряде мест были зафиксированы приход бандитов из леса и их добровольная сдача властям. В таких случаях их семьи освобождались от выселения. Но такие мероприятия не могли снискать большой популярности у местного населения. И также использовались в оуновской пропаганде. Уже сейчас даже в тенденциозном «Высновке о деятельности ОУН-УПА» группа под руководством Кульчицкого указывает, что «Комиссия экспертов, которая по заданию Министерства юстиции Польши проработала российские архивы, пришла к выводу, что в 1940-1941 гг. из Западной Украины было депортированы не больше 192 тыс. лиц, преимущественно пришлых поляков- осадников и евреев-беженцев». Оппонент Кульчицкого канадский ученый Виктор Полищук в своей работе «Гора породила мышь. Бандеровскую» Называет цифры депортированных в процентном отношении: поляков – 95 процентов, украинцев – 3 процента, евреев – 2 процента132. Так что мифы о миллионах депортированных селян Западной Украины не более чем, действительно мифы.

 

В рамках приближения ко времени начала реализации плана «Барбаросса» центральный провод ОУН по требованию немцев активизировал подрывную деятельность. Для ее руководства был создан «повстанческий штаб» при Краковском проводе бандеровцев. Такие же штабы были организованы на территории Тернопольской и Станиславской областей 133.

 

В Берлине функционировала школа шпионажа, диверсий и террора для подготовки специальной агентуры из украинских националистов. На сопредельной стороне действовали десятки подготовительных пунктов. Только разведкой советских погранвойск было выявлено на территории оккупированной немцами Польши 95 таких пунктов. В изданном в 1977 г. в Мюнхене в сборнике «Новое время» №5 была опубликована статья Косановского - бывшего оуновца, о школе в польском городе Закопане. В статье говорится, что на протяжении 1934-1940 годов из оуновцев готовили повстанцев для засылки на территорию Украины. Косановский писал: «Украинским комендантом этой школы был Николай Лебедь, начальником школы был немецкий офицер Крюгер. В школе было введено приветствие «Хайль Гитлер». Эта школа называлась «Украинская учебная сотня». После окончания этого заведения выпускники должны были работать на немецкую службу безопасности». Бывший же курсант школы В.Кистев сообщил: «На собрании в школе Закопане Лебедь объявил, что немцы школу переименовали на «СС-школу» и что выпускники будут использоваться для повстанческой работы в Западной Украине 134.

 

Мельниковцы активизировали свою работу в таких организациях, как «Луги» и «Пласт», в которых они имели большое влияние, готовя из их состава командные кадры для будущих так называемых «украинских» войсковых формирований. На территории Галиции легально существовали до 100 различных звеньев организации «Луги». До германо-польской войны она насчитывала в своих рядах около 15 тысяч человек, сведенных в военизированные формирования. И виз них состава руководство ОУН отбирало потом кадры для террористической и диверсионной работы на землях Украины.

 

Накануне присоединения Западной Украины руководители ОУН при участии Дмитрия Донцова, создали в городе Львове весьма специфическую организацию под названием «Сила». Так, руководители этой организации Михаил Клименко, Мурачевский и другие из ее участников формировали группы террористов, занимались их подготовкой и переброской на территорию Украины для совершения террористических и диверсионных актов 135.

 

Именно из такого контингента различные немецкие спецорганы готовили свои украинские части. В Кракове нацистами был создан двухтысячный отряд «сечевых стрельцов». А в одном из документов ОУН, обнаруженном при проведении чекистской операции по захвату руководителей Волынской экзекутивы Скопюка («Улас»), присланном из Краковского провода Иваном Климовым («Гриць») сообщается: «Друг Улас! Шухевич Роман здесь в Кракове организовал и проводит обучение десяти тысяч наших людей, в том числе двух тысяч волынян. Слава Украине! Григорий, 27 декабря 1940 г.» 136.

 

Бывший сотрудник Абвера фельдфебель Альфонс Паулюс, работавший накануне вторжения нацистов в Советский Союз на пункте Абвера в Кракове, в подгруппе II (диверсии, восстания, террор), во время допроса 24-29 сентября 1945 года свидетельствовал: «Начальником подгруппы II был подполковник Эрнст цу Айкерн, которому я и подчинялся… Через меня осуществлялась связь с мельниковцами и бандеровцами. Несколько раз я выезжал как инспектор учебных лагерей. В Кракове важнейшей задачей было использовать бандеровцев и мельниковцев в работе против России.

Группы бандеровцев назывались именем их начальника. Для достижения своих целей они действовали совместно с немецкими войсками. Связь с ними осуществлялась II управлением Абвера и Краковским пунктом Абвера, который по указанию Главного штаба Вооруженных сил использовал бандеровцев на заданиях.

Сам Бандера находился в Берлине при Главном штабе Вооруженных сил. Я его однажды видел в Кракове на совещании, а со временем сопровождал его при переводе в Берлине, где я передал его в абвер II Восток в августе 1941 года… Подполковник Эрнст цу Айкерн позднее сообщил мне, что Бандеру арестовала СД, но потом его освободили и направили в ОКВ для дальнейшей совместной работы...

...Впервые мне довелось иметь дело с бандеровским отрядом в