Из секретных досье разведки: Между Токио и Берлином

Германия в порядке сотрудничества Японией, предусмотренного Антикоминтерновским пактом, в лице руководителя Абвера Канариса заключила с представителем японской разведки (он же посол в Берлине) генералом Ошимой соглашение, включающее следующие пункты:

«а) руководство контрреволюционными украинцами в Европе — дело Абвера II, но японцы будут информироваться о состоянии дел;

б) японцы со своей стороны активизируют связи на Дальнем Востоке с украинскими поселенцами в «Зеленом клину»76 (район юго-западнее Владивостока, пограничный с Кореей и Китаем. — Авт.).

В донесении разведрезидентуры «Кулис», действовавшей в Маньчжурии, во II отдел генштаба Польши (декабрь 1937 года) указывается, что в 1935 году Коновалец заключил соглашение с японцами и «...в настоящее время на основе сотрудничества между Германией и Японией контроль над украинской колонией [в Маньчжурии] был доверен немцам, а они на этой территории используют для своей работы также группу Коновальца» 77.

О работе ОУН на германские и другие разведки достаточно много написано. Но о том, как не за страх, а за совесть служили разведкам различных стран другие украинские эмигрантские деятели, почти ничего не известно. В 2003 году Служба внешней разведки России в книге «Неизвестный сепаратизм: На службе СД и Абвера (Из секретных досье разведки)» опубликовала неизвестные ранее документальные материалы ОГПУ — НКВД — КГБ и спецслужб некоторых зарубежных государств из архива Службы внешней разведки Российской Федерации 78. В них рассказывается об использовании иностранными разведками до и во время Великой Отечественной войны националистической эмиграции для дестабилизации обстановки на Кавказе, в Средней Азии, и других регионах СССР. Достаточно хорошо описана и деятельность украинской эмиграции.

 

16 декабря 1941 года британский министр иностранных дел Иден прибыл в Москву для подписания договора о взаимопомощи в войне против фашистской Германии между Великобританией и Советским Союзом79. Ему также хотелось прощупать настроения в Кремле после успешно начавшегося и впечатляющего контрнаступления Красной Армии. В разговоре со Сталиным Иден обсуждал, какие меры будет необходимо предпринять в будущем, чтобы германская агрессия никогда больше не повторилась. Среди них обсуждалось и возможное разделение Германии. Иден высказал сомнение в целесообразности таких шагов, поскольку могут возникнуть движения, которые вновь могут объединить на нежелательной основе. Только вот британцы и их партнеры действовали совсем по-другому.

 

Во времена Речи Посполитой Пилсудского министром внутренних дел был Юзефский. Шестой отдел его ведомства имел агентуру из числа руководителей эмигрантских организаций. Из украинцев пан Юзефский предпочитал иметь дело с последователями Симона Петлюры, поскольку во времена УНР Петлюра успел заключить договор с Польшей, признававшей независимость УНР в обмен на уступку полякам части Галичины, Волыни и Полесья.

 

Луцк по Рижскому договору 1921 года, завершившему неудачный поход Красной Армии на Варшаву, отошел к Польше. Туда Пилсудский направил воеводствовать пана Юзефского в 1930 году. После своего назначения волынским воеводой Юзефский, пользуясь тем, что значительная часть петлюровцев обитала именно в этом крае, решил создать в его главном городе Луцке оперативный центр по консолидации сил эмиграции и проработке различных вариантов ее применения в польских интересах.

 

Замысел состоял в том, чтобы, используя своеобразную концентрацию приверженцев Петлюры, создать в городе польско-украинскую структуру, которая стала бы идеологическим и организационным штабом для продвижения идеи расширения территории Польши в сторону Украины. Пан Юзефский по поручению своих варшавских начальников ставил на практическую основу дело подготовки украинской эмиграции, главным образом, ее петлюровской части, к участию в интервенции в Украине. Близость Луцка к советской границе делала его удобным плацдармом для создания задуманных польско-украинских сил, предназначенных для проведения достаточно крупных войсковых операций на советской территории. Польская сторона также оговорила, что заключенный ранее между УНР и Польшей договор останется в силе. В конце декабря 1930 года между польским Генштабом, правительством УНР и Луцким центром была достигнута принципиальная договоренность об организации объединенной группировки из украинских и польских соединений. Армии УНР предписывалось иметь корпуса пехотный, конно-артиллерийский и сичевых стрельцов. Польская сторона предоставляла в распоряжение объединенных сил пехотный и ударный добровольческий корпуса, технические и вспомогательные части, а также финансирование. Иностранному отделу (ИНО) ГУГБ НКВД СССР стало известно, что польские официальные власти полностью поддержали эти военные приготовления, более того, МИД Польши даже наметил в Украине так называемый польский район, в отношении которого допускалось участие польских добровольцев, если бы там началась борьба за освобождение от большевизма. Вот тогда-то и предполагалось задействовать механизм Луцкого центра. А в случае возможного неуспеха этого варианта локальных военных действий предполагалось избежать большой войны с СССР, списав все на самостийные действия эмигрантов-сепаратистов80.

 

Луцкий центр мыслился как аванпост, своеобразный катализатор дальнейших событий. Генерал Сальский, военный министр УНР, с ведома поляков планировал вступить в контакт с английским адмиралтейством. Он хотел заручиться его согласием на демонстративное присутствие британского военно-морского флота на Балтийском и Черном морях, что, по его представлениям, могло бы содействовать успеху операции. Но «не так сталося, як гадалося», -- в 1935 г. умер Пилсудский. Да и европейские события развивались совсем не по тому сценарию, которым руководствовались в Варшаве. Из Луцкого эксперимента ничего не получилось, и он остался в истории лишь как одно из свидетельств неуемных желаний националистов пожертвовать украинскими землями ради своих властных амбиций.

 

Внешняя разведка НКВД СССР отслеживала деятельность и сторонников гетмана Скоропадского. Из поступавшей в то время в Центр разведывательной информации вырисовывалась следующая картина. Во главе гетманской организации стояла управа, председателем которой был сам Скоропадский, а членами — начальник канцелярии Шемет, заведовавший внешними связями Скоропадский-младший, управляющий финансами Скоропыс-Йолтуховский, личный адъютант гетмана Лещенко. При управе существовала военная коллегия, в состав которой входили гетман и несколько офицеров. Организация поддерживала связи с рядом иностранных государств. В Варшаве ее представлял граф Монтезор, женатый на дочери Скоропадского, во Франции полковник Дубовой. Гетман, будучи ставленником кайзеровской Германии, воспринял в целом и нацистскую линию в отношении Украины. Гетманцы, не надеясь на освобождение Украины от большевиков изнутри, целиком полагались на иностранную интервенцию, причем главенствующую роль в этом отводили Германии. Хотя с согласия немцев организация Скоропадского поддерживала связи с другими европейскими государствами, которые разделяли германские подходы к решению «восточного вопроса»81.

 

Гетман Скоропадский так же как и УВО-ОУН, поддерживала контакты и с японцами... Он имел контакты с японским военным атташе в Берлине полковником Банзаем. После оккупации японскими войсками Маньчжурии гетман командировал в Харбин своего представителя для помощи в работе с тамошней украинской эмиграцией. Его посетил офицер японского Генштаба Акацуки, который заверил гетмана, что как его личный авторитет, так и деятельность руководимой им организации высоко оцениваются в Японии. Из высказываний гостя следовало, что столкновение Японии с СССР неизбежно и потому японское военное командование заинтересовано в формировании в Маньчжурии гетманских отрядов из числа украинских эмигрантов и перебежчиков, а также готово взять на себя их вооружение и выделить средства для ведения разведывательно-диверсионной работы внутри Советского Союза. Японец пояснил, что дело надо вести к тому, чтобы после начала японско-советской войны инспирировать восстания в различных советских регионах, а что касается Украины, то в Японии видят ее как буферное государство на манер Маньчжоу Го.

 

Впоследствии переговоры со Скоропадским вели сотрудники японской разведки майор Танака и помощник военного атташе в Берлине Ишими. Все разговоры сводились к желанию японцев видеть украинские национальные части на Дальнем Востоке. Гетман обещал порядка двух тысяч волонтеров из Западной Европы и даже передал поименные списки таковых для организации их отправки в Маньчжурию в момент, который японские власти сочтут наиболее подходящим.

 

Не остались без внимания японской разведки и представители петлюровской УНР. ИНО ГУГБ НКВД СССР 20 января 1935 года передал советскому руководству спецсообщение «О планах «правительства УНР» на случай войны СССР с Японией». В нем указывается, что меморандум представляет собой копию документа, переданного в ноябре 1933 года представителем УНР в Турции Мурским японскому военному атташе в Турции Канда. По мнению разведчиков, «документ представляет интерес потому, что составлен с ведома «правительства УНР» в Варшаве и служит базой для Дальнейшей совместной работы японской разведки с указанной организацией и содержит программу действия УНР за границей и на Советской Украине (проведения террористических, диверсионных и вредительских актов)». Указывается, что «с разгромом петлюровской армии и интернированием ее на территории Польши «правительство УНР» во главе с А. Левицким продолжает существовать в Варшаве до настоящего времени на субсидию правительства Польши и является орудием МИД Польши (выступление «министра иностранных дел УНР» А. Шульмана в Женеве и других государствах Европы) и 2-го отдела Польского генерального штаба, использующего генералитет и аппарат разведки УНР в повстанческой, диверсионной деятельности на территории УССР в восточной политике Польши» 82.

 

«При освоении дальневосточных земель, -- писал в меморандуме Мурский, большая часть переселенцев прибывала с Украины. Уже до мировой войны в бассейне Амура, городах Уссурийске, Хабаровске и Верхнеудинске проживало немало украинцев. Эту местность в обиходе они называли по-своему Зеленым клином»83. По мнению представителя «украинского правительства в изгнании», оттеснение России от берегов Тихого океана пошло бы на пользу Японии. Для этого, рекомендовалось в записке, японские политики должны основательно изменить свой подход к России как евроазиатской стране и содействовать ее расчленению. Национализм и сепаратизм приведут, в конце концов, к восстанию, и окончательно сломленная империя, как бы она ни называлась, не сможет более выжить как самостоятельное государство. А независимая Украина хотела бы участвовать в этих событиях.

 

Представитель УНР писал, что народы, заинтересованные в расчленении России, следят с глубокой симпатией за японской политикой на Дальнем Востоке. Они надеются, что предстоящий японско-советский конфликт окончится распадом России на несколько самостоятельных государств: Украину, Кавказ, Туркестан и другие. В случае начала военных действий немедленно вспыхнут этнические восстания, и правительство УНР, поддержанное Японией, Польшей, Румынией и другими странами, окажет повстанцам помощь оружием, боеприпасами и военными инструкторами из числа офицеров национальной армии. Будут также организованы для участия в боевых действиях добровольческие отряды из украинцев, проживающих за рубежом, в том числе в США и Канаде.

 

В меморандуме указывается, что на территории самой Украины руководство УНР ставит во главу угла необходимость осуществления диверсионно-террористических действий: разрушение железнодорожных путей и мостов, уничтожение воинских складов и бензохранилищ, массовые и индивидуальные акции террора. Реализация этих мер потребует денежных средств, и без помощи иностранных государств осуществить их будет невозможно. Сотрудничество с Японией позволяет рассчитывать на помощь с ее стороны в виде финансовых и товарных займов. Отделение же Украины от России должно будет стимулировать национальные движения на Кавказе и в Туркестане, создав тем самым новую политическую ситуацию на Востоке Европы, и облегчит Японии ее миссию в Азии.

 

Меморандум японской разведке немцы встретили с одобрением, и сотрудничество с украинскими радикальными движениями стало принимать все более прагматичные формы.

 

Покушение на Сталина

 

К этому периоду времени относится не известная до сего времени попытка германской разведки организовать руками украинских националистов покушение на Сталина. Как следует из архивных документов Службы внешней разведки России, Службе безопасности ОУН удалось завербовать одного из руководящих работников Компартии Западной Украины, действовавшей на территории, которая вплоть до начала Второй мировой войны входила в состав Польши. Этот человек должен был по линии КПЗУ поехать в Москву в качестве приглашенного на VII конгресс Коминтерна, который прошел в Москве с 25 июля по 31 августа 1935 года. Как только об этом стало известно, с ним встретился личный представитель руководителя ОУН Коновальца Поливчак.

 

Будущий исполнитель сразу же понял, что ему отводят роль смертника, и попытался уклониться от почетного поручения. Тогда ему популярно объяснили, что лучше умереть героем, чем в безвестности. Дальнейшие события складывались следующим образом. «За неделю до выезда была устроена встреча с одним из чинов гестапо герром Шульцем, который с таким же успехом мог назваться Мюллером или Брауном — фамилия явно была вымышленной. Тот в довольно высокопарных выражениях говорил о дружеских чувствах германского народа к украинскому, подчеркнув, что история возложила на Германию миссию по освобождению Украины. Шульц сказал, что в Берлине им предстоит встреча с руководящим деятелем НСДАП Розенбергом. Шульц встретил коллегу на Ангальтском вокзале, и они вместе проследовали в гастштетте «Фатерлянд» на Потсдамерплатц, минут через двадцать в кабинет на втором этаже пожаловал Розенберг. Нацист сказал гостю, что в курсе его бесед с германским представителем, и добавил, что хотел лично увидеться с другом, который взялся за миссию исключительной значимости. Сценарий был таков, что покушающийся должен сделать несколько выстрелов, как только Сталин и Димитров появятся в президиуме, и, воспользовавшись замешательством и паникой, скрыться. Коминтерновского гостя поместили в гостинице «Люкс», его посетил связник, который должен был вручить ему пистолет. Договорились сделать это в день первого заседания. Даже непрофессионалу было понятно, что, находясь далеко от президиума, рассчитывать на прицельные выстрелы не приходилось. Заказчикам нужна была громкая политическая акция, способная в какой-то мере дезорганизовать работу конгресса, оживить оппозиционные группировки в коммунистическом движении. Концовка оказалась тривиальной – несостоявшийся киллер сбежал из гостиницы незадолго до запланированного аттентата, объяснив это внезапным расстройством здоровья. Но, видимо, не только ухудшение здоровья, сорвало планы покушавшихся, если сегодня открываются эти материалы в российских архивах84.