Основные черты и особенности англосаксонского права

 

1. Англосаксонская правовая семья, или система (семья) общего права, как ее зачастую называют, является одной из самых распространенных, самых старейших и самых влиятельных правовых систем современного мира. По своим основным параметрам, включая географические (охват национальных правовых систем в разных регионах и частях мира), культурные (распространение на страны с различной политической и правовой культурой), исторические и иные факторы, наконец, по степени своего влияния на другие правовые системы данная правовая семья, по общему признанию исследователей, может сравниться лишь со старейшей правовой семьей - системой романо-германского права*(588).

Под регулятивным и иным воздействием норм, доктрин, отраслей и институтов общего права в настоящее время находится почти третья часть населения земного шара*(589). Общее право уже в течение длительного времени действует на территории Великобритании, США, Канады. Австралии, Новой Зеландии, Индии и целого ряда других государств. Причем по мере развития мирового сообщества и расширения между различными государствами экономических, политических и иных связей сфера "влияния" общего права в последние столетия не только не уменьшалась, а, наоборот, постоянно росла. Разумеется, этому в немалой степени способствовала мировая экспансия Британской империи, на территории которой первоначально возникло и развивалось общее право, сопровождавшаяся одновременно и правовой экспансией.

Англосаксонское - общее право, так же как и каждая правовая семья, будучи относительно самостоятельным и самодостаточным явлением, обладает своими неповторимыми чертами и особенностями, которые подчеркивают специфический характер данной правовой семьи и в принципиальном плане отличают эту правовую семью от всех других правовых семей*(590).

Разумеется, в первую очередь речь идет о тех отличительных чертах и особенностях, которые дают возможность провести разграничительную линию между англосаксонской правовой семьей, с одной стороны, и наиболее близко к ней примыкающей, соотносящейся с ней по целому ряду параметров романо-германской правовой семье - с другой.

Такое разграничение далеко не всегда можно провести, учитывая сходство родовых и иных признаков и черт рассматриваемых правовых семей. Тем не менее принципиальное различие между правовыми семьями существует, и его не следует недооценивать, а тем более игнорировать.

Рассматривая многочисленные проявления признаков сходства и различия между двумя доминирующими в современном мире правовыми семьями, нельзя не заметить, в частности, такие их сходства, как: а) общность "культурного развития", ибо в течение многих веков, вплоть до настоящего времени, система общего права и система романо-германского права "имели и имеют общие ингредиенты цивилизованной жизни"; б) определенная общность религиозной основы, каковой для Англии - прародины общего права - и континентальной Европы - центра развития романо-германского права было в течение длительного времени христианство. Известно, что в средние века Англия находилась под духовной властью и сильным влиянием Римской церкви. В более поздние века она официально признавала протестантизм, который разделялся также значительной частью населения Западной Европы. Наконец, в настоящее время в Англии установился "религиозный плюрализм", который широко распространен также на всей территории Западной Европы; в) сходный уровень развития в Англии и континентальной Европе науки, техники, искусства, ряда политических, социальных и правовых теорий, принципов, идей и т.д.*(591)

Все это и многое другое не могло не породить фундаментального сходства двух основных, доминирующих в мире правовых семей. Но вместе с тем оно, сопряженное с национальными, историческими, политическими, психологическими и иными особенностями стран и народов, воспринявших данные правовые семьи, не могло не обусловить и многочисленных различий между ними.

Каждая из этих правовых семей в силу своих природных и иных особенностей вырабатывает в себе наряду с общими чертами "настолько яркие и значимые особые черты", что это позволяет каждой из них обретать свою собственную индивидуальность*(592).

Конечно, это не только не исключает, а, наоборот, всячески предполагает, что каждая из данных правовых систем может перенимать нормы, институты, идеи и иные "традиционные черты", свойственные другой правовой системе. Однако это не изменяет ни первоначальной природы, ни основных параметров и "фундаментальных черт" каждой из систем, остающихся тем, чем они всегда были*(593).

2. Какие же "фундаментальные черты" и особенности общего права придают ему как правовой семье специфический характер? В чем состоит коренное отличие общего, англосаксонского права от континентального, романо-германского?

Отвечая на подобные вопросы, многие исследователи общего права выделяют следующие особенности общего права.

Во-первых, указывается на то, что общее право по своей природе и содержанию является "судейским правом". Это означает, что в основу общего права изначально были заложены и остаются там до сих пор решения королевских (вестминстерских) судов - в Англии, решения Верховного Суда по вопросам конституционности или неконституционности обычных ("текущих") законов - в США, вердикты высших судебных инстанций по аналогичным вопросам - в Канаде, Австралии и других англоязычных странах. "Судейский" характер общего права признается фактически всеми исследователями-компаративистами и самими судьями - практическими работниками, имеющими дело с различными институтами общего права. Это право в Великобритании, США или любой другой стране, где оно функционирует, традиционно создавалось и создается судьями. Судебные решения по самым различным вопросам составляют основу общего права и в настоящее время*(594).

Разумеется, законы, принимаемые парламентами, играют в правовых системах этих стран, и прежде всего в Англии, немаловажную роль. Однако не следует забывать, что уже в процессе подготовки и принятия парламентских актов всегда учитываются существующие судебные решения и что в процессе применения права именно судьи, а не кто-либо иной официально оценивают практическую значимость актов парламента. В силу этого "сам характер судейской деятельности и судейские воззрения и доктрины всегда были и остаются важнейшим фактором развития общего права"*(595).

По мнению бывшего председателя Верховного Суда США Э. Уоррена, высказанного по поводу "судейского" характера общего права в этой стране, "ни у кого не будет оснований оставаться честным, утверждая, что судне создает права". Правотворческая деятельность суда - это не основная его цель и функция. Суд творит право по ходу своей основной судебной деятельности. Он не подменяет Конгресс и не имеет никаких намерений узурпировать власть Конгресса. Но "мы (судьи) создаем право, и иначе быть не может"*(596).

Следует заметить, что, по мнению ряда американских авторов, "судейский" характер общего права в США является практически даже более значимым, чем в Англии и некоторых других странах. Согласно их наблюдениям, "право, создаваемое американскими судьями, играет в регулятивном и управленческом процессах общества гораздо большую роль, чем право, создаваемое английскими судьями"*(597).

"Судейский" характер общего права и его огромная практическая значимость признаются также наряду с американскими и английскими юристами теоретиками права и практиками других стран. В частности, некоторые канадские исследователи считают даже, что "судейское" право в ряде его аспектов "может быть охарактеризовано" как "полностью независимое от статутного права или самой конституции", как "конституционное право".

В качестве примера при этом ссылаются на прерогативы Короны (практически - исполнительной власти), которые "берут свое легитимное начало" не в статутах парламента, а в соответствующих судебных решениях. В подтверждение данного тезиса указывается на то, что с помощью "судейского" права во многом определяется статус государственных служащих Канады, осуществляются конституционные права и свободы граждан, обеспечивается деятельность "правительственных чиновников" и "административных агентств" в рамках закона*(598).

Следует отметить, что широко распространенное мнение о "судейском" характере общего права, а тем более о приоритете "судейских" норм перед статутными и конституционными нормами некоторыми авторами подвергается сомнению*(599).

Во-вторых, обращается внимание на то, что общее право по сравнению с другими правовыми семьями имеет ярко выраженный "казуальный" характер (cast law), что это система доминирования "прецедентного" права и полного или почти полного отсутствия "кодифицированного" права, точнее - кодифицированного законодательства.

Данная особенность общего права исторически обусловлена преобладанием в нем в течение весьма длительного времени "судейского" права над статутным или парламентским правом. Установление жесткого принципа прецедента в деятельности судебной системы Великобритании и других стран, длительное доминирование в них прецедентного права над другими составными частями общего права отнюдь не способствовали, а, напротив, объективно препятствовали процессу его унификации и кодификации. Однако это не только не мешало, а, наоборот, всячески предполагало, исходя из сугубо практических целей, систематическое упорядочение и обнародование постоянно создаваемых и многократно применяемых судебными инстанциями прецедентов*(600).

В силу данных причин в Англии начиная с конца XII в. и вплоть до первой половины XVI в. систематически собирались и издавались в специальных "Ежегодниках" судебные отчеты. В XVI в. они были заменены частными отчетами, которые, как правило, формировались и публиковались наиболее квалифицированными английскими юристами. Со второй половины XIX в. в Великобритании издаются так называемые "Судебные отчеты", где публикуются решения высших судебных инстанций, выступающие в качестве судебных прецедентов при рассмотрении аналогичных дел. Наряду с этим публикуются "Еженедельные судебные отчеты", "Все английские судебные отчеты", "Судебные отчеты по Северной Ирландии" и другие подобные издания.

В связи с доминирующей ролью прецедентного права в системе общего права английское законодательство, по справедливому замечанию отечественных исследователей, вплоть до начала XIX в., находясь на вторых ролях, представляло собой "постоянно растущее собрание неупорядоченных, плохо согласованных между собой и даже прямо противоречащих одни другим статутов, принимавшихся начиная с XIII в. при самых различных обстоятельствах и нередко продолжавших действовать в совершенно изменившихся исторических условиях"*(601).

Резкая активизация правотворческой деятельности английского парламента в начале XIX в., обусловленная экономическими (бурный рост промышленного производства и торговли), политическими (реформа избирательной системы 1832 г.) и иными причинами, несомненно, способствовала повышению роли статутного права, быстрому росту количества принимаемых парламентом актов и осознанию необходимости их систематизации и унификации.

Как следствие этого, в Великобритании в начале XIX в. стали издаваться так называемые консолидированные акты, вбиравшие в себя в упорядоченном виде, применительно к различным правовым институтам, нормы, содержавшиеся в ранее изданных парламентских актах. Среди такого рода актов, изданных в XIX в., - законы о семейных отношениях 1857 г., о партнерстве 1890 г., о продаже товаров 1893 г. и многие другие. Фактически это были консолидированные акты с некоторыми элементами кодификации.

В конце XIX в. и на всем протяжении XX в., когда потребность в систематизации многочисленных парламентских актов особенно увеличилась, основной формой упорядочения британского законодательства по-прежнему оставалась и остается консолидация.

Что же касается такой формы систематизации законодательства, как кодификация, то в Великобритании она практически не получила распространения. Неоднократные попытки кодификации различных отраслей английского права неизменно оказывались неудачными. Так было с попытками разработки и принятия уголовного кодекса во второй половине XIX в., кодификации других отраслей права*(602).

Несколько иначе выглядит процесс кодификации законодательства в других странах общего права, в частности, в США. Особые условия развития общего права в этой стране, активная деятельность законодательных органов на уровне федерации и отдельных штатов, приведшая к созданию огромного числа нормативно-правовых актов, несвязанность, в отличие от Англии, судебных и иных государственных органов глубокими традициями общего права, которые зачастую препятствуют его кодификации, - все это и многое другое обусловило то, что законодательство США приобрело, в отличие от Великобритании, гораздо в большей мере кодифицированный, а не просто консолидированный характер.

Начиная с конца XVIII в. и вплоть до второй половины XX в. в США на уровне отдельных штатов были разработаны и приняты "отраслевые" кодексы*(603). Особая активность в области кодификации в течение XIX в. наблюдалась в штате Нью-Йорк, где были подготовлены, а частично и приняты проекты гражданского, уголовного, гражданского процессуального и уголовно-процессуального кодексов. В последующем они послужили своеобразным образцом для разработки и принятия соответствующих кодексов в других штатах.

Кодификационная работа в США проводилась на уровне не только отдельных штатов, субъектов федерации, но и самой федерации. Пик ее, если можно говорить о таковом, приходится на XX в.

В результате этой работы в 1909 г. был подготовлен и принят федеральный Уголовный кодекс. В 1926 г. разработан и одобрен федеральный Свод законов, состоящий из 50 "отраслевых" разделов (таких, как "Война и национальная оборона", "Патенты", "Сельское хозяйство" и проч.) и периодически обновляемый каждые шесть лет. В послевоенный период в целях сближения и унификации законодательства отдельных штатов в США был одобрен единый Торговый кодекс (1952), созданы так называемые типовые кодексы по уголовному, уголовно-процессуальному и некоторым другим отраслям права*(604).

Однако, несмотря на проводившуюся в течение длительного времени в этой стране кодификационную работу, сама кодификация в сознании американского юридического сообщества всегда оставалась чужеродным явлением, некой фикцией, привнесенной извне, поскольку не законы или отдельные кодексы изначально определяют существо американской правовой системы, а принимаемые высшими судебными инстанциями страны решения*(605).

Кроме того, как подмечает Рене Давид, говоря об американских кодексах, всегда следует иметь в виду, что они не "идентичны" европейским кодексам. "Их и толкуют иначе". Кроме того, в этих кодексах видят "просто плод консолидации, более или менее удачной, а не основу для выработки и развития нового права, как в странах романо-германской правовой семьи".

Презюмируется, что законодатель хотел воспроизвести в кодексе прежние нормы, созданные судебной практикой. Закон не имеет смысла, пока он не истолкован судами. Судебные решения, не ссылающиеся на судебные прецеденты, а просто применяющие законы, носят исключительный характер*(606).

В-третьих, важная особенность общего права по сравнению с романо-германским правом и другими правовыми семьями заключается в том, что в процессе своего возникновения и развития оно было подвержено лишь незначительному влиянию со стороны римского права.

Если право наших европейских партнеров вместе с правовой системой Шотландии, пишут по этому поводу английские исследователи, испытало весьма заметное по своей глубине, масштабу и последствиям воздействие со стороны римского права, то этого не случилось с английским правом*(607).

Причин слабого влияния римского права на общее, и в особенности на английское, право усматривается довольно много. Но наиболее важные из них сводятся к следующему: а) к преимущественно частному характеру римского права, которое не могло быть использовано королевскими (вестминстерскими) судами, решавшими в пределах своей юрисдикции не частные, а публично-правовые споры; б) к существовавшим на пути рецепции норм, институтов, доктрин и принципов римского права в Англии препятствиям в виде несовместимых с римским правом местных традиций и обычаев; в) к особенностям эволюционного развития Англии и ее правовой системы, не вызывавшим необходимости выхода за рамки общего права.

Конечно, причин незначительного влияния римского права на английское национальное право, а через него и на все общее право, по всей вероятности, существует несколько. Однако главные из них все же заключаются в "непрерывном (unbroden), исторически последовательном развитии политической и правовой системы Англии, при котором не возникало необходимости искать помощи и поддержки при решении постоянно возникающих проблем за пределами применения принципов общего права или права справедливости"*(608).

Следовательно, у общего права, развивавшегося на своей собственной социально-экономической, политической, идеологической и концептуальной основе, вовсе не было необходимости "перенимать" и адаптировать применительно к новым историческим условиям издавна сложившиеся и многократно подтвержденные юридической практикой многих стран нормы, институты, доктрины и принципы римского права.

Таково мнение многих ученых-юристов, занимающихся проблемами соотношения различных правовых систем, а также вопросами рецепции римского права. Ими традиционно подчеркивается одна из особенностей общего права, заключающаяся в слабом влиянии на него, по сравнению с романо-германской правовой семьей, римского права.

Вместе с тем по поводу слабой связи и соответственно "слабого влияния" римского права на общее право есть и иные мнения, не совпадающие с традиционными. Суть их сводится к следующему: несмотря на то, что общее право не вытекает из римского права и не подвергается его влиянию, это касается лишь позднего периода развития последнего. Ранний же ("древний") период развития римского права "в отдельных его правовых аспектах и процедурной практике стоит ближе к общему праву, чем даже к современному романо-германскому ("цивильному") праву"*(609).

В-четвертых, отличительной особенностью общего права является придание повышенной роли и значимости процессуальному праву по сравнению с материальным правом.

Эта особенность общего права проявилась уже на самых ранних стадиях его становления и развития и в значительной мере сохранила свое значение вплоть до настоящего времени. Одной из причин ее появления и столь длительного сохранения является перманентное доминирование в системе общего права "судейского" права. Относительно слабое развитие законодательства - статутного права в Англии, а позднее и в некоторых других странах общего права, давало возможность, а нередко и вынуждало суды формировать в процессе своей повседневной деятельности не только нормы материального, но и процессуального права*(610), уделять повышенное внимание не столько самому судебному решению, сколько, в силу сложившихся традиций, порядку, процедуре принятия этого решения*(611).

По мере развития общего права такое положение все больше сказывалось не только на судебном и административном процессах, но и на образе мышления самих юристов, имеющих дело с этим правом.

Сравнивая образ мышления юристов, работающих в сфере общего права, с традициями юристов континентального права, Р. Давид отмечает, что если "по традиции юристов европейского континента больше всего интересует материальное право", а на судебную процедуру они обращают меньше внимания, так же как и на все то, что касается судебных доказательств или исполнения судебных решений, то у юристов общего права все обстоит как раз наоборот*(612).

Они не признают традиций "ставить право выше процесса", установившихся еще в древности и получивших свое дальнейшее развитие во многих странах европейского континента "благодаря университетской подготовке юристов". Они не разделяют взглядов на право как на "нечто подобное моральной теологии". Им чуждо представление о юристе как о человеке, "изучающем образец разума - римское право" и тем самым принципиально отличающемся от практика, который знает "правила судопроизводства", местные акты, но не имеет общей правовой культуры*(613). Этого практика, не без ехидства в адрес англичан замечает француз Рене Давид, на континенте "немного презирают за то, что он не имеет диплома и не знает принципов"*(614). Совсем иначе обстоит дело в Англии и других странах общего права.

Английское право по самой своей природе - "это не право, изученное в университете, не право принципов. Наоборот, это право процессуалистов и практиков". Крупный юрист в Англии - это не профессор университета, а судья, вышедший из практиков. Изучение материального права и принципов права в университетах "не дало бы этим юристам ничего нового"*(615).

Как показывают научные исследования, главным для английского юриста вплоть до XIX в. было умение найти форму иска для обращения в Королевский суд и для избежания тех препятствий процедурного характера, которые могли встретиться ему на этом пути. Самая большая трудность при этом состояла в возбуждении самого судебного процесса, а также в выработке "строгих правил о доказательствах", с тем, чтобы вердикт участвующих в процессе "невежественных и впечатлительных присяжных был разумным"*(616).

Таким образом, для английских юристов, а позднее и для юристов общего права процессуальные вопросы самой логикой развития государственно-правовой жизни в Англии и других странах все больше выдвигались на первый план.

Помимо прочего это случилось еще и потому, что английские юристы, будучи весьма благоразумными людьми, хорошо понимали, что "быть правым - это еще мало для того, чтобы добиться удовлетворительного решения". А также потому, что английское материальное право, будучи вплоть до XIX в. "чрезвычайно бесформенным и нечетким" по всем параметрам, не могло не уступать процессуальному праву*(617).

В настоящее время положение дел в сфере общего, и в особенности английского, права в определенной мере изменилось. Исследователи отмечают, в частности, что значительно упростилась судебная процедура*(618). "Обогатилось и стало столь же действенным, как и правовые системы континентальной Европы", английское материальное право. Английские юристы стали больше внимания уделять изучению не только конкретных судебных решений, ставших прецедентами, но и анализу конкретных норм, институтов, а также принципов английского права.

Однако, несмотря на все эти изменения, "стиль мышления, порожденный вековыми традициями, сохраняется до сих пор"*(619). С психологической точки зрения и в других отношениях он особенно ярко проявляется опять же в придании исключительной важности в системе общего права судебной процедуре, процессуальному праву, а тем самым - в определенной недооценке роли материального права.

Если юрист континентальной Европы видит в праве некие "принципы социального порядка", принципы политической свободы, говорит о конституционных правах и обязанностях, священности и неприкосновенности частной собственности и т.п., оставляя при этом практикам "заботу о проведении этих принципов, прав и свобод в жизнь", то юрист, имеющий дело с общим правом, и в особенности современный английский юрист - своего рода "наследник практиков", относится ко всему этому совсем иначе, а именно - с большим скепсисом и недоверием*(620).

Будучи по своей профессиональной натуре не только "наследником практиков", но и весьма целеустремленным прагматиком, он с большим недоверием относится ко всякого рода общим правовым положением, принципам и декларациям, резонно считая их пустыми словами, если в практическом отношении не существует гарантированных способов их осуществления*(621).

Все внимание английских юристов, замечает Рене Давид, "веками было обращено на судебную процедуру и очень медленно переносится на само существо права". Если во Франции политические свободы - "объект торжества юридических деклараций", то в Англии эти свободы выступают "в гораздо более скромной форме", хотя они и эффективнее гарантируются процедурой habeas corpus*(622).

В-пятых, важной особенностью общего права, подчеркивающей ее весьма своеобразный, а в целом ряде аспектов даже уникальный характер, является довольно высокий уровень независимости судебной власти по отношению ко всем другим государственным властям, ее реальная, разносторонне гарантированная самостоятельность, как в вопросах организации своей внутренней жизни, так и в отправлении правосудия, в решении относящихся к ее компетенции "внешних" проблем.

Разумеется, каждое современное государство, именующее себя цивилизованным и тем самым стремящееся всячески отмежеваться от "нецивилизованных" государств, в конституционных актах или же в текущем законодательстве не только провозглашает, но в ряде случаев юридически гарантирует независимость судебной власти, а вместе с тем и осуществляющих ее судей*(623).

Однако из практики многих государств хорошо известно, что одно дело - провозглашать и даже формально юридически гарантировать независимость судебной власти и совсем другое - ее реально осуществлять.

В странах общего права, и особенно в Англии, такого расхождения между словами и делами практически не существует*(624). Суды в Англии, уверенно заявляет Рене Давид, - это "настоящая власть. Именно им Англия обязана созданием общего права и права справедливости; именно они сформировали действующее ныне английское право, так как законодательная и исполнительная власти в этом отношении играли до XX века второстепенную роль"*(625).

Судебная власть в Англии и ряде других стран общего права, ее действенность и самостоятельность проявляются и в иных отношениях. В частности, в том, что эта власть обладает несомненной прерогативой в процессе не только создания материального права, но и судебных процедур - важнейшей составной части процессуального права. Суды обладают неоспоримым правом (и одновременно конституционной обязанностью) отправления правосудия. Согласно сложившейся традиции и обычаям суды Англии наделяются прерогативой повседневного контроля за рассмотрением "юридических" споров, возникающих между различными субъектами правоотношений - юридическими и физическими лицами.

Наконец, на суды общего права возлагаются весьма широкие и действенные по своему характеру полномочия, позволяющие судебной власти оказывать огромное влияние не только на процесс развития правовой системы, но и на само общество и государство, - полномочия, связанные с толкованием законодательных актов и с решением вопроса об их конституционности*(626).

Значительная роль судов общего права в обществе и их высокий уровень относительной самостоятельности проявляются и в других отношениях. Реальный характер выполняемых ими функций традиционно обеспечивается многими средствами или факторами - материальными, правовыми, моральными и иными*(627).

Среди них в качестве иллюстрации можно указать на такие, в частности, как широко признанная концепция независимой судебной власти в Великобритании и других странах общего права.

"Судейская независимость" при этом обычно рассматривается и теоретиками права и практиками не иначе как "проявление одного из аспектов" теории, а вместе с ней практики разделения властей. Такой подход к судебной власти позволяет теоретически обосновать и тем самым фактически оправдать правомерность и разумность с точки зрения интересов всего общества и государства построения таких отношений между различными государственными властями, при которых судебная власть в процессе своей деятельности была бы застрахована "как от контроля со стороны законодательной власти, так и от вмешательства со стороны правительства"*(628).

Подобный характер отношений вовсе не означает абсолютизма судебной власти и непризнание укоренившейся в Англии и некоторых других странах доктрины "суверенитета парламента"*(629).

Поддержанию реальной самостоятельности судебных органов в системе общего права способствуют материальные факторы (высокая техническая оснащенность, благоустроенные здания и отдельные помещения, относительно высокая оплата труда судей и т.п.) и исторически сложившиеся традиции*(630).

Следствием этих факторов и традиций явилось то, что если в странах континентального права судьи, имея достаточно высокий престиж и гарантии безопасности своей деятельности, тем не менее, получают за свой труд "более чем скромную заработную плату", то в странах общего права дело обстоит совсем наоборот. Далее. Если в странах континентального права в силу "коллегиального характера судебной системы и судебной процедуры" судья всегда остается как бы незаметной персоной, "анонимным", а сама судейская должность почти не привлекает "выдающихся юристов-профессионалов", то в странах общего права все выглядит совсем иначе. А именно - здесь всегда имеет место борьба различных точек зрения. У каждого судьи по любому делу есть свое собственное персональное суждение, отражающееся в судебном решении. Судебная деятельность привлекает к себе наиболее выдающихся личностей, способных внести "существенный вклад в развитие общего права"*(631).

Поддержанию высокого уровня самостоятельности судебных органов и их независимости от других государственных органов в странах общего права способствует также, с одной стороны, традиционная для них корпоративная организованность и солидарность в действиях, а с другой - законодательно закрепленный "судейский иммунитет" и широкая поддержка со стороны населения.

Конечно, судебная власть в западных странах, так же как и в других, не всегда безупречна. Об этом свидетельствуют факты предвзятого отношения судебных органов США, Канады, Австралии и ряда других стран в послевоенный период к так называемым "подрывным" элементам - лицам и организациям, противостоящим правящим режимам, и организованные на них с помощью судов гонения.

Однако подобного рода активность судебных органов, рассматривавшаяся в западных изданиях как некий весьма досадный эпизод в их повседневной "праведной" деятельности, в целом отнюдь не подорвала доверия к ним со стороны населения. В особенности это касается высших судебных инстанций и судей в Англии, добрая репутация которых поддерживается не только правовыми средствами (любая форма проявления неуважения к суду преследуется по закону), но и неправовыми, в частности, средствами морали, традициями и обычаями*(632).

В качестве одного из примеров можно сослаться на подобного рода обычай, запрещающий членам Палаты общин - нижней палаты парламента подвергать персональной критике любого из членов Палаты лордов - верхней палаты парламента и одновременно высшей судебной инстанции, рассматривающей жалобы на решения Апелляционного суда, поскольку это может подорвать его доброе имя и престиж. При этом критикуется не судья - член Палаты лордов, рассматривавший то или иное дело, а "правовые принципы и взгляды, легшие в основу рассматриваемого дела"*(633).

В-шестых, одной из особенностей общего права, прежде всего, применительно к Великобритании, является обвинительный характер судебного процесса.

В отличие от других правовых систем, где на суд возлагается обязанность, как сбора, так и оценки собранных доказательств (по западной терминологии - "инквизиторский" процесс), судебный процесс в странах общего права носит иной, обвинительный (accusatorial) характер. В соответствии с уголовно-процессуальными и гражданско-процессуальными нормами обязательства по сбору доказательств возлагаются на стороны - участницы процесса, а суд (судья) при этом "остается нейтральным, заслушивает и оценивает аргументы обеих сторон"*(634).

Обвинительный характер процесса в Англии, прослеживающийся на протяжении многих веков, имел определенные последствия как для самой судебной, так и для правовой системы страны. В частности, "в силу обвинительного характера процесса в Англии не получил развития институт государственного обвинения, представленный особыми должностными лицами". Вместо него в стране, начиная с XIII в. появились и действуют профессиональные правозащитники (правозаступники), которые подразделяются на две категории - барристеры и солиситоры (атторнеи)*(635).

Юристы каждой из этих категорий в Англии, в отличие от ряда стран романо-германского права, не являются государственными служащими и "не руководствуются в своей юридической деятельности какими бы то ни было политическими соображениями"*(636).

Помимо названных особенностей общего права в специальной отечественной и зарубежной литературе выделяются и другие.

Указывается, в частности, на насильственный ("экспансионистский") характер распространения в мире общего права вместе с расширением территории Британской империи*(637). Обращается внимание на то обстоятельство, что значительная часть печатной юридической продукции в виде актов парламента, решений судов, книг, юридических журналов и т.п. находится в частных руках*(638). Выделяется такая особенность общего права, как непрерывность его исторического развития и совершенствовния*(639).