Общие черты и особенности международного и национального права

 

1. Изучая российское право под углом зрения его взаимосвязи и взаимодействия с международным правом, исследователь вполне естественно "сталкивается" с вопросом о наличии у них, с одной стороны, общих признаков и черт, сближающих данные правовые системы между собой. А с другой - о наличии у каждой из этих систем своих особенностей, позволяющих проводить разграничительную линию между ними, отграничивать их друг от друга, а также от других национальных правовых систем*(422).

Выявляя общее и особенное у международного и российского, равно как и у любого иного национального права, следует иметь в виду, что нередко в каждой общности международного и национального права "заложены" одновременно и их особенности, что многие особенности каждой из правовых систем вытекают из их общностей, являются своеобразным положением этих общностей*(423).

Например, "исходная" общность международного и национального права заключается в том, что они являются правовыми системами, а не системами норм морали или других социальных норм, выступают под единым названием права.

Однако эта общность, базирующаяся на наличии у данных правовых систем таких объединяющих их признаков и черт, как их волевой, социальный и регулятивный характер, не только не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает наличие у каждой из них также своих особенностей.

Суть этих особенностей, выступающих как продолжение общностей, заключается, в частности, в специфическом характере форм существования и проявления общих признаков и черт, в наличии у различных правовых систем своих особых предметов и методов регулирования, своих особых правотворческих процедур и процессов, своих собственных источников права.

2. При более обстоятельном рассмотрении этих и других им подобных общностей и особенностей национальных правовых систем и системы международного права необходимо обратить внимание и особо выделить следующие их общие и специфические черты.

Во-первых, регулятивный характер системы международного права и национальных правовых систем. Смысл его заключается в том, что, устанавливая определенные права и обязанности сторон - участников международно-правовых или внутригосударственных отношений, обе правовые системы создают тем самым своего рода рамки их поведения, направляют их действия в строго определенное правовое русло.

Разумеется, набор регулятивных средств, находящихся "в распоряжении" международного права и внутригосударственного права, не ограничивается лишь нормами. Огромную роль играют правовая культура, правосознание, правовые обычаи и традиции, а также другие правовые явления и факторы, оказывающие соответствующее воздействие на участников правоотношений.

Однако не в этом сейчас дело. В плане рассматриваемого вопроса для нас более важно подчеркнуть два обстоятельства: а) что регулятивность как свойство любого права присуща и международному, и национальному праву. В этом - их несомненная общность; б) что из этой общности вытекают в процессе формирования и функционирования различных правовых систем их особенности.

Сравнивая регулятивный характер данных правовых систем, нетрудно заметить, в частности, что в национальных правовых системах (особенно таких, как английская, японская) по сравнению с международной правовой системой гораздо большую роль играют исторические, политические и правовые традиции*(424). Несравнимо большее значение имеют правовое сознание и обычай. Намного более активную роль в процессе реализации правовых предписаний выполняют политическая и правовая идеология, правовые доктрины.

Во-вторых, волевой, точнее государственно-волевой, характер норм международного и национального права. Элемент общности проявляется, помимо всего прочего, в том, что нормы международного и национального права не являются чем-то инородным и независимым по отношению к воле, целям, интересам и желанию их создателей. Они представляют собой продукт волевой деятельности людей, выступают как средство выражения и закрепления их социальных и материальных ценностей и интересов.

Еще в начале XX в. известный российский ученый - юрист И.В. Михайловский, рассуждая на эту тему, писал, что любое право есть не что иное, как "средство для охраны человеческих интересов; право есть интерес, защищаемый государством". Все содержание человеческой жизни, отмечал автор, состоит "в стремлении к достижению бесконечно разнообразных интересов. Вокруг этих интересов идет постоянная борьба. И вот, когда какой-нибудь интерес приобретает особо важное значение, когда он недостаточно охраняется другими этическими нормами, государство дает ему специальную охрану посредством юридических норм и превращает, таким образом, интерес в право"*(425).

Аналогичные рассуждения о неразрывной связи права как такового, независимо от того, какое оно - международное или национальное, с интересами (групповыми, индивидуальными, классовыми и проч.), о волевом, а вместе с тем и о целевом характере права звучали и звучат из уст многих других авторов.

Рудольф Иеринг, например, как известно, данному вопросу посвятил специальное научное исследование*(426). Основные положения его труда "Цель в праве" и в настоящее время не утратили своего актуального значения. То же самое можно сказать о положениях, касающихся неразрывной связи международного и национального права с государственными и иными целями и интересами, а также с государственной волей, развивавшимися в работах выдающегося французского ученого Мориса Ориу "Основы публичного права", немецкого ученого Георга Еллинека "Общее учение о государстве" и многих других широко известных авторов*(427).

С учетом сложившейся реальности все авторы, признающие относительно самостоятельный характер международного и национального права, единодушны в том, что данные правовые системы являются, государственно-волевыми по своему характеру системами и что в этом заключается их несомненная общность.

Что же касается их особенностей, то они сводятся к особенностям порядка формирования и специфике форм (способов) выражения государственной воли в каждой из рассматриваемых систем.

В национальном праве государственная воля, "наполняющая" в процессе правотворчества сущность и содержание издаваемых государством норм права, проявляется в наиболее полной мере и, к тому же, в "чистом", "неразбавленном" виде. Воплощаясь в системе норм, формирующих национальное право, она выступает как воля доминирующего в пределах той или иной страны суверена, как единая и неделимая государственная воля*(428).

Иначе обстоит дело в международном праве. В процессе формирования норм и принципов международного права государственная воля проявляется иным образом. А именно - не как индивидуальная воля единого государства, а как согласованные воли нескольких государств. В силу этого в учебниках и в специальных научных исследованиях современное международное право вполне оправданно определяется не в виде системы юридических норм, издаваемых или санкционируемых государством и выражающих государственную волю, а в виде системы юридических норм, "создаваемых государствами (и частично другими субъектами международного права) путем согласования их воль и регулирующих определенные общественные отношения"*(429).

В-третьих, общие черты и особенности в объектах и предметах регулирования международного и национального права.

В качестве объектов регулирования международного и национального права выступают реально (объективно) существующие в мире, в рамках конкретных стран и за их пределами, общественные отношения, которые могут быть опосредованы и в действительности опосредуются не только нормами права, но и другими социальными нормами (нормами морали, обычаями, традициями и проч.). Весь этот массив общественных отношений теоретически, а отчасти и практически в равной мере, в зависимости от видов отношений, доступен регулятивному воздействию со стороны как международного, так и национального права. В этом, безусловно, состоит момент сходства данных правовых систем, а вместе с тем и их общности по объекту регулирования.

Однако сходство по объекту регулирования вовсе не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает наличие специфических особенностей и различий в предметах регулирования международного права и национальных правовых систем.

Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что если предметом регулирования национального права, независимо от того, о каких его отраслях идет речь, являются отношения, возникающие внутри той или иной страны, в пределах того или иного "национального" общества, то предметом регулирования международного права являются общественные отношения, возникающие на уровне международного сообщества.

Международное право, писал Г.И. Тункин, имеет свой предмет регулирования, "отличный от предмета регулирования внутригосударственного права. Это отношения между акторами межгосударственной системы"*(430).

Международное право, отмечал Л. Оппенгейм, есть право, "регулирующее, прежде всего, взаимоотношения государств, а не отдельных лиц"*(431).

Предметом науки международного права, утверждал Ф. Мартене, является "совокупность жизненных отношений, существующих между народами". Отношения эти, рассуждал автор, вызываются различными интересами и стремлениями "как целых народов, так и отдельных членов, подданных различных государств, к удовлетворению, посредством международного обмена, своих физических и духовных потребностей". Следовательно, делал вывод Ф. Мартене, наука международного права "имеет своим основанием международную жизнь и служит выражением правового общения цивилизованных народов"*(432).

Несмотря на различие формулировок в определении предмета международного права, предлагаемых теми или иными авторами, суть их в конечном счете сводится к одному и тому же. А именно - к утверждению о том, что предмет науки международного права, в отличие от предмета науки национального права, составляют общественные отношения, лежащие не внутри какого-то конкретного общества, а за его пределами, на уровне мирового сообщества.

Данное положение не следует, однако, абсолютизировать, имея в виду, в частности, тот факт, что на современном этапе развития международных связей некоторые отношения, возникающие в рамках того или иного "национального" общества, регулируются также нормами международного права, традиционно опосредовавшими отношения, возникавшие лишь между различными участниками международно-правовых отношений, на уровне мирового сообщества*(433).

Помимо сказанного, особенность предметов регулирования международного и национального права проявляется в том, что они опосредуют весьма различные по своему характеру отношения.

Исследуя эти отношения в целостном плане, нетрудно заметить, что если в системе отношений, составляющих предмет регулирования национального права, значительное место занимают отношения властвования и подчинения, то в системе отношений, образующих предмет регулирования международного права, таких отношений, по природе своей предполагающих наличие единого властвующего субъекта (суверена) и подчиненных ему субъектов, нет.

Существенное отличие международного права от внутригосударственного, писал в связи с этим Г. Еллинек, заключается в том, что "первым не регулируются отношения властвования и подчинения, ибо оно есть право между координированными элементами". Авторитетами, устанавливающими международное право и в то же время связанными им субъектами, пояснял автор, "являются именно сами государства". В их взаимных отношениях сперва проявилось здесь, как и в других сферах права, "действие исторического элемента в понятии права". Факт соблюдения правил международного оборота "вызвал представление об их юридической обязанности". Затем "присоединяются правовые нормы", вырабатываемые уже по прямому соглашению государств, посредством которых последние, "давая место рационалистическим требованиям de lege fereda со стороны правотворящих факторов, значительно содействовали дальнейшему развитию международного правопорядка"*(434).

Следует заметить, что различие в характере отношений, регулируемых с помощью норм международного и национального права, накладывает свой весьма заметный отпечаток и на сами механизмы правового регулирования, а также на процесс правотворчества и правоприменения.

Как вполне резонно отмечалось в научной литературе, "сопоставляя международное право и внутригосударственное право как системы", нетрудно установить, что "связи между элементами первой системы в сфере нормотворчества и нормоприменения носят преимущественно координационный характер; в системе же национального права эти связи носят в основном субординационный характер"*(435).

В-четвертых, наличие общих черт и особенностей, касающихся субъектов международного и национального права.

Общность рассматриваемых в этом плане систем международного и национального права проявляется как минимум в двух отношениях. А именно: 1) в отношении самого факта существования субъектов права в каждой из систем; 2) в наличии общих для них субъектов права.

Дело заключается в том, что по сравнению с субъектами других социальных (например, политических, идеологических) систем субъекты международного и национального права, несмотря на имеющиеся между ними различия, должны обладать такими общими для них признаками и чертами, какими не может обладать ни один из субъектов других социальных систем. Речь идет, прежде всего, разумеется, об их правоспособности и дееспособности*(436). Наличие этих признаков и черт не только объединяет всех субъектов международного и национального права в единую родовую группу, но еще больше сближает между собой рассматриваемые правовые системы.

Кроме того, следует иметь в виду, что помимо наличия у субъектов международного и национального права общеродовых, сближающих их и соответствующие правовые системы признаков и черт у современных систем международного и национального права есть общие субъекты.

Субъектами национального права, как известно, являются физические лица (граждане, подданные, лица без гражданства, лица с двойным гражданством и др.) и юридические лица (государство, государственные органы, общественные объединения, организации и проч.).

В качестве субъектов международного права рассматриваются "главным образом суверенные государства"*(437). В учебниках по международному праву, правда, поясняется, что есть "основные субъекты международного права", к каковым относятся государства, нации, борющиеся за государственную независимость и международные (межгосударственные) организации, а есть "иные субъекты", в качестве которых выступают "государственно-подобные образования" типа вольных городов (Новгород, Венеция, Гамбург и др.), существовавших в прошлые века, Западного Берлина (до объединения Германии в 1990 г.), Ватикана*(438).

Л. Оппенгейм называл субъектами международного права "международные лица", к которым относил "суверенные и полусуверенные государства". Суверенные государства он включал в категорию "совершенных международных лиц", а полусуверенные государства - в категорию "несовершенных международных лиц". Первые он рассматривал как "реальные международные лица", а вторые - как "кажущиеся международные лица".

К категории последних автор причислял конфедерации государств и "повстанцев, признанных в гражданской войне в качестве воюющей стороны". По мнению Л. Оппенгейма, эти "полусуверенные государства", "несовершенные", "кажущиеся международные лица" не являются реальными субъектами международного права, "хотя в некоторых отношениях они рассматриваются так, как если бы они были международными лицами"*(439).

Рассматривая в качестве "совершенных", "реальных" международных лиц государства, автор, однако, имел в виду не все и не любые суверенные или "полусуверенные" государства, а лишь "цивилизованные государства". Только между такими государствами, по мнению ученого, и могут возникнуть взаимоотношения, которые являются юридически обязательными для всех них и которые, следовательно, и могут рассматриваться в качестве международно-правовых*(440).

Сравнивая признаваемые современной юридической наукой субъекты международного и национального права, нетрудно заметить, что, наряду с существующими в каждой из этих правовых систем "своими собственными", специфическими для них субъектами, у них имеются и общие субъекты права.

К их числу следует отнести прежде всего государство как таковое, как целостное образование.

В научных исследованиях некоторых авторов принято считать, что государство в целом может быть лишь субъектом международного права.

Так, Ф. Мартене пишет в своей работе "Современное международное право цивилизованных народов", что в области международных отношений государство рассматривается "как одно нераздельное целое, как юридическая личность, которая имеет относительно других государств известные права и обязанности". Государство как целое, рассуждает автор, "выступает тем деятелем, который, преследуя в общении с другими государствами поставленные себе задачи, дает направление и охрану международным отношениям". Международное право, заключает Ф. Мартене, есть, таким образом, "результат совокупных усилий и взаимодействия образованных государств"*(441).

Однако государство как таковое, как целостное образование может выступать в качестве субъекта не только международного, но и внутригосударственного, национального права. Таковым оно является, например, в том случае, когда, в соответствии с гражданским законодательством России или других стран, оно, будучи юридическим лицом (точнее - "особым" юридическим лицом), вступает в гражданско-правовые отношения.

Разумеется, статус государства как субъекта международно-правовых и национальных гражданско-правовых отношений далеко не одинаков. Ибо в первом случае оно неизменно (особенно в публично-правовых отношениях) выступает как суверен. А во втором случае - как наделенный равными правами и обязанностями, наряду с другими субъектами, участник гражданско-правовых отношений.

Однако независимо от статуса и других особенностей государства как субъекта международно-правовых и гражданско-правовых или иных национальных правовых отношений в рассматриваемом плане принципиально важно отметить сам факт того, что государство как целостное образование есть субъект не только международного права, но и национального права.

Данное обстоятельство, несомненно, является тем общим моментом, который не столько разделяет, имея в виду разный статус государства - субъекта международного и субъекта национального права, сколько сближает между собой две рассматриваемые правовые системы.

Наряду с государством общим субъектом современного международного и национального права могут быть граждане, частные лица.

Еще относительно недавно в научной юридической литературе считалось, что гражданин, частное лицо, может быть субъектом лишь внутригосударственного, национального права, что же касается международного права, то его субъектами могут быть исключительно государства.

"Ни монархи, ни частные лица, ни общества, участвующие в международных отношениях", писал в начале XX в. Ф. Мартене, "не должны быть считаемы субъектами международного права"*(442).

Монархи и дипломатические агенты (посланники), развивал свою мысль автор, действуют на международном поприще "в роли и с правами представителей или уполномоченных государства: они не имеют самостоятельных международных прав". Что касается "частных ассоциаций и отдельных лиц", то они ведут свои "международные обороты под контролем, покровительством и даже ответственностью государственной власти, в подданстве которой состоят"*(443).

Однако по мере развития международного сообщества и изменения характера международных отношений в области международного права, в том числе международной правосубъектности, возник целый ряд новых явлений.

Самое значительное из них, констатируется в специальной литературе, - появление в международном праве человека как субъекта права, "хотя и с весьма ограниченной правосубъектностью"*(444).

В современном международном праве, в отличие от классического международного права, образовалась целая отрасль права, посвященная правам человека*(445). Современное международное право содержит огромный массив общепризнанных, а, следовательно, обязательных для всех государств норм, определяющих основные права и свободы человека независимо от его гражданства, пола, расы, вероисповедания, национальности и т.д. "Основные права и свободы человека, - приходят к выводу исследователи, - все больше определяются международным правом, несмотря на то, что они реализуются в основном через внутригосударственное право"*(446).

В-пятых, общие черты и особенности международного и национального права, "заложенные" в их источниках.

В качестве источников национального права, как известно, рассматриваются нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты), правовые договоры и обычаи, правовые доктрины, судебная практика и порождаемые ею прецеденты, а также административные прецеденты. Данный перечень источников национального права - не исчерпывающий, поскольку в религиозных и некоторых других правовых системах существуют свои, специфические источники права, но достаточно полный.

Что касается источников международного права, зачастую вызывающих споры, впрочем, как и источники национального права, то их основной перечень*(447) дается не только в научных исследованиях, но и в некоторых официальных документах.

Например, в Статуте Международного Суда ООН (ст. 38) указывается на то, что Суд решает переданные ему на рассмотрение споры, применяя такие формирующие международное право источники, как: а) международные конвенции (общие и специальные), "устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами"; б) международный обычай как "доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы"; в) общие принципы права, "признанные цивилизованными нациями"; г) судебные решения и "доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм".

Сравнительный анализ источников международного и национального права со всей убедительностью показывает, что между ними достаточно много как общего, так и особенного.

Общность ряда источников международного и национального права проявляется, в частности, в их природе, характере и даже в названии. Таковыми являются, например, правовые договоры, доктрины, обычаи и судебные решения.

Особенность этих источников международного и внутригосударственного права состоит в их конкретном целевом назначении и содержании.

Вполне понятно, например, что такой источник международного права, как договор, заключенный между государствами или другими субъектами международного права*(448), будучи сходным по своей юридической природе, характеру и даже названию (что это - именно, договор, соглашение, а не судебное решение, доктрина и т.п.) с договором - источником национального права (договор о создании федерации и т.п.), весьма существенно отличается от него как по своему юридическому содержанию, так и по конкретному целевому назначению.

Данное положение полностью сохраняется и во всех тех случаях, когда в соответствии с законодательством той или иной страны международный договор признается в качестве источника национального права. Так, международный договор признается источником внутригосударственного права рядом государств, включая Россию, - членов Содружества Независимых Государств (СНГ). Согласно законодательству этих стран международные договоры рассматриваются как неотъемлемые составные части их правовых систем.

Аналогично дело обстоит с обычаями и некоторыми другими источниками международного и национального права.

Скажем, элемент общности двух правовых систем, рассматриваемых под углом зрения действующих в них обычаев, заключается, помимо всего прочего, в том, что некоторые из них, в частности, обычаи, составлявшие основу старого классического международного права, со временем адаптировавшись к радикально изменившимся условиям, стали восприниматься не только в качестве источников международного права, но и в качестве источников национального права.

Отмечая это обстоятельство, Ф. Мартене писал, что "морское международное право, начиная с правил о товароотправлении, морском страховании, об отношениях между шкипером и матросами и кончая правами центральной торговли, - все возникло в Средние века, первоначально в виде обычаев, которые вошли затем в особые сборники и, наконец, сделались частью законодательства различных государств"*(449).

Помимо названных общих черт и особенностей, характеризующих международное и национальное право, данным правовым системам присущи и иные, аналогичные им черты. Свое конкретное проявление они находят на уровне норм, составляющих основу международного и национального права, а также на уровне институтов, форм реализации, юридических и иных гарантий, различных отраслей права.