Основные формы взаимосвязи и взаимодействия современного правового государства и бизнеса

 

1. Применительно к формам взаимоотношений современного Российского правового государства с бизнесом следует предварительно заметить, что они, равно как и формы взаимоотношений любых иных институтов, обусловлены, с одной стороны, их социальной природой и назначением, а с другой - характером, а точнее, содержанием их взаимоотношений. В значительной степени они зависят также от тех условий, в которых функционируют или вынуждены функционировать эти институты. Ибо одно дело (ситуация), когда государство и бизнес функционируют в условиях относительно разобщенного мира, в условиях непререкаемого суверенитета и самодостаточности национальных государств, способных самостоятельно решать совместно с бизнесом практически любую возникающую на пути их развития задачу.

Совсем иная ситуация возникает в условиях стремительно нарастающей глобализации мира, в условиях, когда государственный суверенитет и самодостаточность правового государства, функционирующего в "эпоху глобализации", перед новыми, глобальными по своим масштабам и значимости вызовами времени, все в большей мере подвергается испытанию и сомнению.

Расширение и усиление международных экономических связей, не без оснований отмечают в связи с этим западные авторы, "вполне очевидно становятся растущим испытанием для государств, все в большей мере утрачивающих свои прежние, практически неограниченные возможности регулировать и контролировать выходящую за пределы их территориальной юрисдикции экономическую активность различных институтов"*(748). Российское правовое государство в этом плане не является исключением, скорее даже правилом.

Однако глобализация создает проблемы и связанные с ними риски не только для национальных правовых и иных государств, но и для различных институтов бизнеса, включая транснациональные корпорации (ТНК). Это - проблемы "оптимального" налогообложения, стабильного получения прибылей, удержания старых и завоевания новых рынков, проблемы "глобального управления", формирования "нового мирового порядка", выработки новой стратегии, позволяющей избежать необоснованных рисков, и др.

"Экономическая глобализация", констатируется в связи с этим в западной литературе, является тем "основным феноменом", который драматически воздействует как на международную торговлю, так и на стратегию транснациональных корпораций"*(749).

Кардинальные, "драматические" изменения в стратегии ТНК, как показывают исследования экономистов, тем более представляются неизбежными, что в условиях глобализации довольно часто и резко нарушается экономическая и социальная стабильность не только в развивающихся странах - "донорах" ТНК, как это принято считать, но и во всем глобализирующемся мире. По заключению лауреата Нобелевской премии в области экономики Дж. Стиглитца, "глобализация сегодня не работает ни в отношении беднейшей части мира, ни по отношению к окружающей среде, ни в отношении усиления стабильности глобальной экономики"*(750).

Нестабильность в мире, вызывающая необходимость кардинального изменения стратегии ТНК*(751), обусловлена, прежде всего, все более нарастающим разрывом в жизненном уровне населения одной части мира по отношению к другой, в частности, к увеличению с 1990 по 2000 г. на 100 млн количества людей, живущих в развивающихся странах на один доллар в день, с одной стороны, и к росту доходов на 12% за этот же период в развитых ("богатых") странах - с другой*(752).

Наличие ряда общих у правового государства и транснационального, а также национального бизнеса проблем, порождаемых глобализацией, несомненно, оказывает наряду с другими факторами значительное влияние не только на характер и содержание возникающих между ними в новых условиях связей, но и на формы их взаимоотношений.

Разумеется, глобализация, а вместе с ней радикализация экономических и иных тесно связанных с ними отношений вовсе не означает забвения старых и возникновения на их месте новых форм взаимосвязи и взаимодействия государства и бизнеса. Скорее, наоборот. Попытки сохранения стабильного и вместе с тем непрерывного развития экономики и общества в условиях глобализации мира с неизбежностью предполагают не только выработку и использование новых, но и сохранение прежних, не исчерпавших себя форм.

В условиях глобализации, как показывает опыт совместного функционирования государства и бизнеса в промышленно развитых странах, а также многочисленные научные исследования, проводившиеся по данному вопросу, в значительной мере сохраняется широкая преемственность новых форм взаимосвязи и взаимодействия правового государства и бизнеса от старых*(753). В результате этого новые формы, "накладываясь" на старые, ставшие классическими формами, служат их своеобразным продолжением.

2. О каких формах взаимосвязи и взаимодействия правового, а вместе с тем и доправового государства и бизнеса идет речь? Какие формы имеются в виду, когда исследователи говорят о прямых и обратных связях рассматриваемых институтов? Наконец, в каких формах Российское правовое или иное государство оказывает воздействие на бизнес, а бизнес в лице своих различных институтов - на правовое государство?

Отвечая на первую часть вопросов, касающихся прямого воздействия Российского, равно как и любого иного государства на бизнес на ранних стадиях их взаимоотношений и в условиях глобализации, необходимо обратить внимание, как представляется, прежде всего, на то, что правовое государство, как и доправовые государственные институты, определяет и законодательно закрепляет юридический, а вместе с ним и фактический статус бизнес-институтов, легализует их деятельность, вводит ее в правовые рамки и придает ей законченный характер.

Это касается всех без исключения бизнес-институтов, в том числе и "главного двигателя глобализации, преследующего основную цель получения новых прибылей и приобретения новых рынков - ТНК"*(754).

Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с "экономическим правом" любого высокоразвитого в промышленном и технологическом отношении государства, закрепляющего юридический статус не только "своих" национальных, но и транснациональных бизнес-организаций, точнее их филиалов, действующих на территории данного государства*(755). И хотя в научной литературе последних десятилетий стало расхожим утверждение о том, что "не подлежит сомнению факт вытеснения из мировой экономики национального государства" как главного и наиболее важного института, традиционно определявшего в данной области основные направления развития и всю "экономическую погоду"*(756), тем не менее его законотворческую деятельность в данной области не следует недооценивать, а тем более упрощать.

Определяя и закрепляя правовой статус различных бизнес-организаций, правовое государство тем самым в известном смысле не только упорядочивает деятельность этих институтов и создает стабильность в процессе их функционирования, но и осуществляет за их деятельностью определенный формально-юридический, во многих странах и финансовый контроль.

Такого рода контроль имеет место, например, в США, где действующие на территории этой страны корпорации обязаны согласно законодательству в течение шести месяцев "после окончания каждого финансового года" представлять отчет в конгресс США о своей финансовой деятельности, в котором должен быть указан в целом баланс, а также отдельно доходы и расходы корпорации за истекший финансовый год. Кроме того, в отчете должен содержаться анализ "общей аккумулированной прибыли", полученной корпорацией за прошедший год*(757).

Аналогичные положения, касающиеся статуса различных бизнес-организаций и определенного контроля со стороны правового государства за их деятельностью, содержатся не только в законодательстве США, но и ряда других стран.

В качестве одного из примеров, подтверждающих сказанное, можно сослаться на Закон 1985 г. о компаниях, действующих в Великобритании. В нем наряду с закреплением общего статуса компаний содержатся также положения, направленные на обеспечение финансового контроля за их деятельностью со стороны соответствующих государственных органов.

С этой целью Закон предусматривает, прежде всего, чтобы каждая компания "обеспечивала ведение бухгалтерских документов", способных "в достаточной степени отражать и объяснять сделки компании". Согласно требованиям Закона эти документы "должны быть такими, чтобы: а) в любое время с разумной точностью раскрывать финансовые положения компании в данный момент; б) предоставлять директорам компании возможность удостовериться в том, что баланс и счет прибылей и убытков составлены в соответствии с нормами и требованиями настоящего закона к форме и содержанию финансовой отчетности компании"*(758).

Наряду с требованиями должного ведения бухгалтерских документов Закон содержит в себе также требования ежегодного финансового отчета компаний перед государством в лице его соответствующих органов, который должен представлять "добросовестную картину развития предпринимательской деятельности компании и ее дочерних образований в течение финансового года о положении их дел на конец года". Кроме того, в данном отчете "правление директоров" компании в обязательном порядке должно "показать сумму (если таковая имеется), которую оно рекомендует выплатить в виде дивидендов, и сумму (если таковая имеется), которую оно предлагает внести в резервы"*(759).

Требования должного ведения бухгалтерских документов и представления ежегодных финансовых отчетов компаний, действующих на территории Великобритании, дополняются в рассматриваемом Законе положениями о допустимости, а в ряде случаев необходимости проведения в компаниях аудиторских проверок.

Основной целью этих проверок является согласно Закону удостоверение контролирующего финансовую деятельность государственного органа в том, "надлежащим ли образом ведется компанией установленная отчетность и надлежащая ли отчетность поступила из филиалов", и в том, "соответствует ли баланс и счет прибылей и убытков финансовым документам"*(760).

Устанавливая финансовый контроль в виде аудиторских проверок за деятельностью бизнес-институтов, Закон наделяет аудиторов весьма широкими полномочиями, касающимися их свободного доступа "к книгам, счетам и оправдательным документам компании", а также правом "затребования у должностных лиц компании такой информации и объяснений, которые он сочтет необходимыми для исполнения аудиторских обязанностей"*(761).

Следует заметить, что в современной постсоветской России, преследующей цель создания не формального, а реального правового государства, подобных законодательных актов, позволяющих государству осуществлять финансовый контроль деятельности крупных бизнес-институтов - основных структур олигархического капитала пока еще нет.

3. Кроме установления правового статуса и законодательного закрепления бухгалтерского, аудиторского и в целом финансового контроля, обусловленных в первую очередь потребностями налогового порядка, в отношении различных бизнес-организаций правовое государство использует и другие формы прямого воздействия*(762).

Среди наиболее важных и наиболее действенных из них, как показывает практика взаимоотношений государства и бизнеса многих стран, в том числе и России, выделяются формы, связанные с возникновением, регистрацией, преобразованием и прекращением деятельности различных бизнес-организаций.

Так же как и все иные средства воздействия государства - официального представителя общества и носителя политической власти на бизнес-структуры - носителей экономической власти, эти формы опосредованы нормами права и, соответственно, носят правовой характер.

Практически в каждой промышленно развитой стране существуют специальные законы, в которых наряду с закреплением общего правового статуса тех или иных бизнес-организаций, содержатся положения, касающиеся порядка разрешения данных, частных по своему характеру и содержанию вопросов.

В США, например, это Модельный закон о предпринимательских корпорациях (1984)*(763), в Англии - так называемый консолидированный Закон о компаниях (1985), во Франции - законы о торговых товариществах (1966) и другие ему подобные законы, в Германии - действующий еще с 1892 г. (с изменениями и дополнениями 1996 г.) Закон об обществах с ограниченной ответственностью, Германское гражданское уложение (1896), Германское торговое уложение (1897) и др.*(764)

Разумеется, в законодательстве каждой страны, регулирующем отношения, связанные с возникновением, регистрацией, преобразованием и прекращением деятельности бизнес-организаций, существуют свои особенности. Они широко освещаются в научной литературе и изучаются в курсах гражданского, коммерческого и других отраслей права.

Однако наряду с национальными особенностями законодательства в мировой практике, особенно на современном этапе глобализации мира, осознанно, а иногда стихийно, в силу жизненных потребностей, в различных правовых системах складываются некие общие, а точнее, унифицированные, правовые институты, правовые обыкновения, принципы и нормы, касающиеся рассматриваемых вопросов.

Например, несмотря на то, что в каждой правовой системе, в зависимости от роли государственных органов в процессе придания качества юридического лица тому или иному бизнес-институту, используются различные административно-правовые и гражданско-правовые схемы, а именно - создается ли юридическое лицо по инициативе государства (распорядительная схема), или с разрешения его уполномоченного на это органа (разрешительная схема), или же оно создается в соответствии с заранее предусмотренным разрешением (явочно-нормативная схема), - несмотря на эти и другие им подобные национальные особенности данного процесса, в мировой практике в противовес тезису о "размывании" государственной власти в современных условиях все отчетливее проявляются общий принцип или норма, согласно которым при любом порядке образования юридического лица неизменным было и остается решающее участие в этом процессе национального государства. Современная Россия в этом плане не является исключением.

В научной литературе в связи с этим совершенно справедливо утверждается, что согласно сложившейся мировой практике "при любом способе возникновения юридического лица необходимо его признание со стороны государства", что "в законодательстве всех государств такое признание имеет форму государственной регистрации" и что "только с момента внесения организации в соответствующий реестр она приобретает права юридического лица"*(765).

Подобно формированию общих принципов, унифицированных положений и норм, складывающихся в современном мире в процессе образования различных бизнес-структур, аналогично обстоит дело также с их формированием и в процессе прекращения деятельности этих бизнес-институтов.

Речь идет, в частности, о том, что, несмотря на разнообразие способов и процедур принудительной ликвидации компаний, действующих в соответствии с законодательством в той или иной стране, в данной области постепенно вырабатывается общее для всех государств правило разрешения данного вопроса только наделенным соответствующими полномочиями судом.

Подобная практика имеет место в настоящее время фактически во всех промышленно развитых странах. Причем в некоторых из них, таких, например, как Англия, она варьируется от непосредственного принятия решения судом о ликвидации компаний в силу таких, в частности, причин, как наличие долгов, которые компания не в состоянии оплатить, бездеятельность компании в течение года, отказ компании в выдаче государственным органом соответствующего сертификата и т.д., до ликвидации компании лишь под контролем суда.

Последняя имеет место согласно действующему законодательству только тогда, когда компания принимает решение о своей добровольной ликвидации и когда сам суд, в силу разных причин, придет к выводу о том, что "добровольная ликвидация должна продолжаться", но под таким его контролем и "с такой свободой для кредиторов лиц, вложивших средства в компанию, или других обращающихся в суд лиц, и в общем, на таких условиях, какие суд сочтет справедливыми"*(766).

4. Наряду с названными формами прямого воздействия правового государства на бизнес по мере развития общества и экономики постепенно вырабатывались и совершенствовались и другие формы - законодательно закрепленные требования, касающиеся как внутренней организации бизнес-институтов (структуры, целей, моделей управления и проч.), так и их повседневной деятельности.

Выдвигая и законодательно устанавливая эти требования к организации внутренней жизни и деятельности бизнес-институтов, правовое государство тем самым не только упорядочивает и создает условия для их стабильности, но и в определенной мере ограничивает их деятельность, ставит ее в определенные формально-юридические рамки.

Примеров подобного воздействия государства на бизнес в каждой стране существует довольно много, но наиболее отчетливо это можно видеть на примере антимонопольного законодательства.

В США первый антимонопольный акт на федеральном уровне, известный под названием Антитрестовского закона Шермана, был принят еще в 1890 г. В других странах подобные акты были изданы несколько позднее. В России антимонопольное законодательство было принято в 90-е гг. ХХ в. и совершенствовалось во все последующие годы.

Стремясь ограничить "торговую или коммерческую деятельность" различных бизнес-институтов и отдельных лиц, направленную на установление монополии в той или иной области, Закон Шермана, например, рассматривал "любой договор" или "сговор лиц", преследующих цель "ограничения торговли или коммерции в пределах нескольких штатов или иностранных государств" как противозаконные сделки.

Соответственно лица, заключившие такого рода договор или вступившие в сговор с другими лицами, направленный на установление в той или иной области монополии, признавались виновными в нарушении этого закона и несли наказание в виде штрафа в пять тысяч долларов и тюремного заключения до одного года*(767).

Аналогично решались вопросы антимонопольного характера и в других странах*(768).

Претерпев значительные изменения, антимонопольное законодательство как одна из форм прямого воздействия государства на бизнес, как средство определенного ограничения и "сдерживания" последнего продолжает действовать практически во всех промышленно развитых странах и в настоящее время.

Разумеется, эффективность его так же, как и любого иного законодательства, в разные исторические периоды была далеко не всегда одинаковой. В США, например, "золотым веком антитрестового законодательства", периодом, когда оно наиболее активно и эффективно применялось, считается период с начала 50-х и до середины 70-х гг. XX в. Периодом же "упадка" и неэффективности антимонопольного законодательства США считаются 30-е гг. - годы Великой депрессии*(769).

Далеко не всегда эффективным было и остается антимонопольное законодательство и в других промышленно развитых странах*(770). Особенно низкого уровня достигает его эффективность в условиях глобализации экономики, которую в практическом плане можно без особых погрешностей приравнять к глобальному процессу монополизации. Ибо вполне очевидно, что по мере развития процесса глобализации в ее нынешнем варианте все более нарастает процесс монополизации различных секторов экономики, торговли и финансов со стороны транснациональных корпораций, местом рождения и постоянного проживания которых являются США и другие промышленно развитые страны.

Эффективность антимонопольного законодательства, как показывают исследования, за последние годы весьма значительно ослабела на национальном и региональном уровнях и приравнивается к нулю на глобальном уровне. Постсоветское государство в этом плане, как показывает практика, не является исключением.

Исходя из этого, широко известная Чикагская школа экономики пришла к выводу еще в середине 80-х гг. XX в. о том, что "если ныне существующая тенденция в развитии и применении антитрестовского законодательства будет продолжать расти, то результатом этого станет его конец в том виде, в каком оно традиционно функционировало"*(771).

Однако несмотря на низкую эффективность антимонопольного законодательства и нарастающую тенденцию его "угасания", оно тем не менее продолжает функционировать как формально-юридическое средство прямого воздействия правового и иного государства на бизнес и оказывать на него определенное "сдерживающее" влияние.

Говоря о формах прямого воздействия современного, в том числе Российского государства на бизнес-институты, следует иметь в виду в плане более глубокого и разностороннего понимания механизма взаимосвязи и взаимодействия государства и бизнеса, что наряду с ними в каждой стране - на национальном, а также на региональном и глобальном уровнях - существуют, кроме того, формы обратного воздействия бизнеса на государство.

Наличие этих форм обусловлено тем, что исторически, на всем протяжении существования государства, между ним как официальным представителем общества и носителем политической власти, с одной стороны, и бизнесом - носителем экономической власти - с другой, всегда имели место не односторонние, а двусторонние - прямые и обратные связи. Государство при этом всегда стремилось, используя правовые и административные рычаги, оказывать влияние на бизнес, а последний в свою очередь - на государство. Характер и формы этого взаимного влияния находятся в прямой зависимости от типа государства и характера, а также уровня развития бизнеса.

На первоначальных стадиях развития государства и бизнеса, когда государство всецело доминировало во всех сферах жизни общества и экономики, характер и формы их взаимоотношений были одни. На современном этапе, в условиях глобализации и фактического доминирования на национальном и всех иных уровнях экономической власти в лице транснациональных корпораций над политической властью в лице государства формы их взаимоотношений, в особенности формы обратного воздействия бизнеса на государство, в качественном и количественном отношении стали несколько иными. А именно - более разнообразными, более масштабными, а порой и более изощренными.

Наряду с традиционными формами воздействия бизнеса на государство, такими как подкуп государственных служащих, финансирование на выборах различных политических партий и их кандидатов, лоббирование тех или иных проектов законов и различных программ, использование в целях давления на государственную власть средств массовой информации и др.*(772), бизнес-институты, и прежде всего, обладающие огромными финансовыми и иными возможностями ТНК, используют в глобальном масштабе и другие формы.

Применительно к высокоразвитым в промышленном отношении правовым или псевдоправовым государствам - государствам постоянной "прописки" ТНК, они используют, в частности, формы широкого и активного участия через своих представителей в подготовке наиболее важных законодательных актов и в самой правотворческой деятельности. В связи с этим в научных исследованиях, посвященных анализу взаимоотношений государства и бизнеса, считается "бесспорным, что в настоящее время корпорации играют огромную роль в определении содержания как национального, так и межгосударственного права и что они весьма значительно влияют на состояние государства и общества"*(773).

Опыт последних десятилетий свидетельствует, кроме того, о том, что крупный бизнес США и других стран наряду с усиленным воздействием на законодательную власть этих стран прилагает огромные финансовые и организационные усилия для воздействия на другие ветви государственной власти, и прежде всего на исполнительно-распорядительную власть.

Отнюдь не является секретом тот факт, что многие президенты, вице-президенты, премьер-министры и министры этих, равно как и ряда других правовых и социальных государств, являются прямыми ставленниками ТНК и иных институтов крупного бизнеса, его представителями, защитниками его интересов и исполнителями его воли и желаний.

Высшие функционеры постсоветской России, в особенности периода "эпохи Ельцина", в этом отношении в подавляющем большинстве своем, как свидетельствуют многочисленные факты, тоже не являлись и не являются исключением*(774). Скорее, наоборот. Их полная зависимость от "олигархического капитала" и их непосредственная или опосредованная (через родственников, друзей и т.д.) "включенность" в этот капитал лишь подтверждают данное правило, которое отчасти продолжает действовать и в настоящее время.

Наряду с названными формами и направлениями обратного воздействия бизнеса на промышленно развитые государства ТНК и другие институты крупного капитала оказывают глобальное по своим масштабам давление и влияние на процесс формирования и реализации внутренней и внешней политики этих государств.

Характерно в этом плане признание одного из лидеров американских консерваторов П. Бьюкенена, получившего широкую известность в России после публикации своей книги "Смерть Запада" (М., 2003), о том, что в настоящее время крупнейшие компании США, входящие в так называемый "список пятисот" и "действующие в глобальном масштабе", фактически диктуют государству через Республиканскую партию, представитель которой Дж. Буш-младший занимал в то время высший государственный пост - пост президента, какой должна быть, в соответствии с их представлениями и интересами, государственная политика.

"Поддержку Республиканской партии, ее фондов, комитетов и фабрик мысли", - отмечает автор, - эти компании ставят в зависимость не только от налоговой политики, но и от таких экономических факторов, как "корпоративное социальное обеспечение", "свобода границ" и массовая иммиграция во имя сокращения фонда заработной платы. Они требуют права "импортировать" работников, согласных на менее выгодные, чем у американцев, условия труда, и права "экспортировать" производства и рабочие места, а также "права беспошлинного ввоза своей продукции в Америку"*(775).

Аналогичные формы воздействия бизнеса на государственную власть, используемые им в отношении высокоразвитых в промышленном плане государств, транснациональные корпорации вместе с национальными бизнес-объединениями широко используют и применительно к развивающимся странам. С той, однако, разницей, что по отношению к последним эти формы зачастую бывают гораздо грубее и прямолинейнее, нередко гранича с ничем не прикрытым давлением и угрозами применения, в случае невыполнения тех или иных их требований, не только финансово-экономических санкций, но и прямого военного насилия*(776).

При этом ТНК, действуя зачастую в партнерстве со "своим" национальным, именуемым правовым или социальным, но всегда "демократическим" государством, под разными предлогами и "обоснованиями" (глобализация, интеграция, интернационализация и т.п.) преследуют не только сиюминутные экономические, финансовые и иные цели, но и долгосрочные цели, связанные, в частности, с ограничением государственного суверенитета в пользу национальных торговых, финансовых и других им подобных институтов.

Проводя политику двойных стандартов, "индустриально развитые страны", отмечается в связи с этим в западной "глобалистской" литературе, в настоящее время "не готовы пожертвовать своим суверенитетом" в пользу наднациональных финансовых и иных институтов, к созданию которых они призывают. "Хотя при этом они не против того, чтобы уже сейчас развивающиеся страны с формируемым рынком, при обращении за помощью в Международный валютный фонд уступали ему часть своего суверенитета и самостоятельности (автономии) в виде цены за оказанную услугу"*(777).

Кроме названных форм взаимосвязи и взаимодействия современного государства и бизнеса под влиянием процесса глобализации экономики и других сфер жизни общества на национальном, региональном и глобальном уровнях просматриваются тенденции появления новых форм их взаимоотношений.

По мере вхождения постсоветской России в "цивилизованный" рынок и усиления олигархического капитала все ранее "отработанные" на Западе и вновь возникающие формы взаимосвязи и взаимодействия правового в теоретическом смысле государства с национальным и наднациональным бизнесом будут все активнее применяться и в нашей стране.

При этом, как свидетельствует опыт существования и функционирования постсоветского государства и его отношений с западными, "цивилизованными" государствами, при их содействии приоритет в выборе форм взаимосвязи и взаимодействии государства и бизнеса всегда отдавался и отдается тем из них, которые способствуют усилению влияния национального и переплетающегося с ним иностранного капитала на различные управленческие и иные государственные структуры.