Царь Михаил Федорович. Титулярник 1762 г.

Михаил Федорович Романов (1596–1645) — первый царь из рода бояр Романовых, управлял Русским государством с 1613 по 1645 г. Далеким предком семьи Романовых считается Андрей Иванович Кобыла, живший в XIV веке и служивший князю Симеону Гордому. Сын Андрея Кобылы — Федор Кошка — служил Дмитрию Донскому. Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева стала женой Иоанна Грозного.

Семейство Царя Михаила I Федоровича Романова: Супруги: Мария Владимировна, княжна Долгорукова; Евдокия Лукьяновна, дочь дворянина Стрешнева.

Сыновья: Алексей, наследовал престол;

Иоанн, скончался в детстве;

Василий, скончался в детстве.

Дочери: Ирина, Пелагея, Анна, Марфа, София, Татьяна, Евдокия.

Графиня Растопчина в своем «Собрании стихотворений» посвятила несколько прекрасных строк воспоминанию о Сусанине. Наверное, мои читатели с большим удовольствием прочтут их:

«Тебе ль чугун, тебе ли мрамор ставить,

Сусанин, верный сын, честь родины своей?..

Тебя ли можем мы прославить

Деяньем рук и грудами камней?

Чугун растопится… Полудня мрамор белый

Раздробят долгие морозы Русских зим…

Есть памятник иной: он тверд, несокрушим,

Он силен и велик, как ты, Сусанин смелый!

Сей вечный памятник тебе сооружен

В сердцах признательных потомков:

Во дни крамол и смут, из пепла, из обломков,

С Россией новою восстал, как феникс, он,

И с ней цветет поднесь, могучий и спокойный.

Да!.. Благоденствие и слава Россиян

Да… громкие хвалы позднейших сограждан —

Вот памятник, Сусанина достойный!..»

Простолюдинка

Русская женщина в душегрейке и кике

Скромность Романовых

Прекрасная цель, к которой стремилось доброе сердце верного Сусанина, была достигнута почти в то самое время, когда он умирал от рук своих убийц: Московские послы нашли молодого Михаила в полной безопасности у его родительницы в Ипатьевском монастыре. Весело приблизились они к этим священным стенам, заранее радуясь счастью показать свое усердие новому царю раньше всех других подданных. В грамоте, которую они везли к нему, народ так трогательно умолял его принять Русскую корону, эта корона была так знаменита, блеск, окружающий престол, так пышен и приятен, что никто из послов никак не предполагал, что молодой боярин мог хотя бы одну минуту помедлить со своим согласием на такое счастье!

Но как же обманулись эти добрые люди! Они не знали, какая скромность отличала семейство их будущих царей! И Михаил, и его кроткая мать не только не обрадовались, но даже испугались высокой чести, им предложенной! Первый, несмотря на молодость, обычно гордую и высоко о себе думающую, совсем не считал себя способным быть государем обширного Русского царства; вторая, воспитав в смирении свое милое дитя, совсем не приготовив его к величию, еще более трудному по причине чрезвычайной молодости Михаила, и зная, какие опасности окружали в это бурное время Русский престол, видела одни бедствия в неожиданной перемене судьбы своего сына и, проливая слезы, никак не соглашалась благословить его на царство. Напрасно умоляли их послы и все знатнейшие бояре и духовенство: они с твердостью отказывались и согласно говорили, что считают дерзостью думать о таком предложении и никогда не примут его.

Все были поражены неожиданной горестью, лишаясь царя, с таким восторгом избранного, царя, скромность и добродетели которого уже в шестнадцатилетнем возрасте так много обещали народу. Не зная, что делать в этом затруднительном положении, наши добрые предки прибегли к своему обыкновенному помощнику — Богу и, усердно помолясь Ему в соборной церкви Богородицы, пошли с крестами и образами еще раз убеждать государя. Михаил и его набожная родительница вышли навстречу священному шествию, приложились к образам и вместе с ними вошли в церковь. Здесь начались новые просьбы, полились новые слезы; но уже плакала не одна смиренная Марфа, плакал весь народ, умоляя о согласии. Главный из послов, Рязанский архиепископ Феодорит, представлял ей расстроенное состояние России и все несчастья, которые терзали ее с тех пор, как, сиротея без царя, она лишилась своего могущественного защитника и сделалась игралищем иноземцев и собственных злодеев; говорил все самые убедительные слова, которые может найти сердце, любящее Отечество, но видя, что все его слова бесполезны, сказал, наконец, что Бог в день страшного суда спросит у ее сына отчет о делах за счастье того народа, который от него одного ожидал окончания своих бедствий и был отвергнут им.