Князь М.В. Скопин-Шуйский. Парсуна. Ок. 1630 г.

Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1586–1610) — князь, боярин, русский полководец, пользовался огромной популярностью и уважением в народе. В 1610 г. Михаил Васильевич возглавил Русско-Шведский отряд, который освободил Москву от осады «Тушинского вора». Многие видели в князе Василии наследника царского престола, ведь он был племянником царя Василия Шуйского, у которого не было детей.

Бескорыстная, великая душа героя, нелицемерно уважавшего несчастного дядю, содрогнулась от гнева при таком предложении. Он с твердостью отверг его, и только слезы и раскаяние спасли от наказания дерзких Рязанцев.

Велик был Михаил, любезные читатели, в эту минуту, лучшую в его жизни! Редко встретите вы в истории царей и царств человека, который отказался бы от престола и отказался бы так искренно, не только не пожалев, но даже не подумав ни одной минуты о великости того счастья, от которого отказывался. Больше того: его невинная душа даже и не понимала, как могло что-нибудь быть выше того счастья, каким он наслаждался, спасая свое Отечество и видя радость и веселье народа, бывшего еще так недавно печальным и близким к отчаянию!

Со сладостным ощущением этого счастья, с самым чистым намерением посвятить свою жизнь милой родине молодой князь вместе со своим другом Делагарди въехал в Москву, где его встретили с различными чувствами: народ — с неописуемым восторгом, дядя — с притворной радостью: он узнал о предложении Рязанцев и уже боялся великодушного князя, слишком любимого всеми Русскими.

Русский крестьянин

Этот страх в Василии возбудил его брат — князь Димитрий Шуйский, надеявшийся быть со временем наследником престола и потому ненавидевший Скопина. С каждым днем больше и больше пугал он брата своими подозрениями, так что царь, хотя и знал, что надо как можно скорее послать помощь к осажденному Смоленску, все еще не мог решиться поручить опять войско Михаилу и, чтобы его медлительность не была заметна, старался отвлечь племянника от его цели пышными праздниками. Беспрестанно кто-нибудь из бояр давал пир в честь избавителя, и на одном из них — на обеде у Димитрия Шуйского — молодой князь вдруг занемог, и через несколько часов его прекрасная душа вместе с лучшими надеждами России отлетела на небо!

Невозможно описать ужас Москвы! Как только страшная весть о неожиданной кончине Михаила разнеслась в столице вместе с рассказами о том, что его болезнь случилась в ту самую минуту, когда он выпил кубок вина, поднесенный хозяйкой дома, княгиней Екатериной Шуйской, — народ с отчаянием и яростью бросился в дом царского брата, и Димитрий едва спасся от смерти благодаря воинам, присланным от государя. Усмиряя народ, старались его уверить, что молодой князь скончался естественной смертью, но немногие верили этому, и почти все подозревали, что в вино, поднесенное знаменитому гостю, был положен яд.

Такое бедственное происшествие могло ли не вооружить весь народ против Шуйских? Они отняли у него того, кто один мог спасти Россию в это трудное время. Все знали, что и Поляки, и самозванец, и Русские изменники боялись только одного Михаила, и все ожидали, что с известием о его кончине они все оживут новыми надеждами. Так и случилось: все они снова обратились к Москве. Один Сигизмунд не хотел оставить Смоленска, но зато он отправил к несчастной Русской столице одного из своих самых умных и храбрых полководцев — гетмана^[179] Жолкевского и с ним несколько тысяч войска. К многочисленным врагам Василия Иоанновича прибавился еще новый род злодеев — люди, уверявшие народ, что он был причиной смерти племянника.

Это обвинение, вовсе несправедливое, довершило погибель Шуйского. Число ненавидящих его вдвое увеличилось, и Полякам еще легче было теперь склонять Русских к измене Василию. Они и Русские изменники действовали так усердно, что раньше, чем прошли три месяца после кончины Михаила — 17 июля 1610 года, Василий Иоаннович был вывезен силой из дворца вместе со своей молодой супругой и на другой день был насильно пострижен в монахи.

Но на этом еще не кончились страдания государя, в полной мере заслужившего название несчастного. Впоследствии неблагодарные подданные выдали его как пленника Полякам. Увезенный в Варшаву, он должен был видеть торжество Польши над своим бедным Отечеством, должен был перенести всю тяжесть унижения для Русского царя — быть пленником в Польской столице! Но он перенес его с честью, достойной знаменитой короны, четыре года украшавшей его голову. Это можно заключить из немногих слов, сказанных им в минуту, самую горькую для него и самую приятную для Поляков.

Когда во время торжественного представления Василия при Польском дворе гордый Сигизмунд со всей надменностью победителя принимал своего царственного пленника, сидя на великолепном троне, Поляки захотели, чтобы он поклонился королю, но Василий с благородной гордостью ответил им: «Царь Московский не кланяется королям! По воле Бога я пленник, но взят не вашими руками: меня выдали вам мои подданные — изменники». Такая твердость и чувство собственного достоинства в безнадежном положении удивили Поляков и заставили их уважать Василия.

Оплакивая бедствие милого Отечества, оплакивая собственную судьбу и судьбу своего семейства, Шуйский жил в Гостинском замке близ Варшавы и там скончался 12 сентября 1612 года. Там же умерли и его братья, вместе с ним привезенные в Польшу. Сигизмунд поставил над могилой Василия памятник. Гордая надпись говорила прохожим о торжестве короля и унижении Русских. Поляки двадцать три года гордились этой славной для них гробницей и только в 1636 году принуждены были отдать ее России.