Раздел четвертый — принадлежность к преступной организации

 

Раздел четвертый Обвинительного акта содержит утверждение, что все подсудимые, за исключением подсудимого Хохберга, в период после 1 сентября 1939 г. принадлежали к СС, организации, которая была объявлена преступной Международным Военным Трибуналом; Обвинительный акт ссылается также на §1 (d) ст.II Закона №10 Контрольного Совета.

Закон, провозглашенный Международным Военным Трибуналом, по вопросу о принадлежности к организации, объявленной преступной, гласит:

«Рассматривая вопрос об СС, Трибунал включает сюда всех лиц, которые были официально приняты в члены СС, включая членов «общих СС», войск СС, соединений СС «Мертвая голова» и членов любого рода полицейских служб, которые были членами СС. Трибунал не включает в это число так называемые кавалерийские соединения СС...

Трибунал объявляет преступной согласно определению Устава группу, состоящую из тех лиц, которые были официально приняты в члены СС и перечислены в предыдущем параграфе^[205], которые стали членами этой организации или оставались ее членами, зная, что эта организация используется для совершения действий, определяемых преступными в соответствии со ст. 6 Устава, или из тех лиц, которые были лично замешаны как члены организации в совершении подобных преступлений, исключая, однако, тех лиц, которые были призваны в данную организацию государственными органами, причем таким образом, что они не имели права выбора, а также тех лиц, которые не совершали подобных преступлений.

Настоящее решение основывается на участии этой организации в военных преступлениях и преступлениях против человечности, связанных с войной; данная группа, признаваемая преступной, не включает поэтому лиц, которые перестали быть членами организаций, перечисленных в предыдущем параграфе^[206], до 1 сентября 1939 г.».

Согласно... англо-американской системе юриспруденции любой подсудимый, привлекаемый по уголовному делу, считается невиновным до тех пор, пока обвинение с помощью правомерных и достоверных доказательств не докажет его виновность так, чтобы было исключено всякое разумное сомнение. Эта презумпция невиновности следует за подсудимым на протяжении всего процесса, до тех пор, пока представление доказательств не дойдет до указанной степени. Понятие «вне пределов разумного сомнения» не означает, что не должно оставаться тщетное, воображаемое или нереальное сомнение; этот термин имеет в виду, что вина подсудимого, перед тем как он будет осужден, должна быть доказана полностью, так, чтобы была достигнута моральная уверенность...

Любой из подсудимых будет признан виновным по разделам второму или третьему Обвинительного акта лишь при условии, если доказательства, представляемые по делу, ясно, вне пределов разумного сомнения покажут, что этот подсудимый принимал участие в планах или мероприятиях, связанных с совершением хотя бы некоторых из военных преступлений или преступлений против человечности, инкриминируемых подсудимым настоящим Обвинительным актом, в качестве руководителя, сообщника, организатора, подстрекателя, лица, игравшего соглашательскую роль либо причастного к данным актам. Лишь при указанных обстоятельствах такой подсудимый может быть осужден.

Для того чтобы любой из подсудимых был признан виновным по разделу четвертому Обвинительного акта, нужно, чтобы имелись доказательства, вне пределов разумного сомнения доказывающие, что такой подсудимый после 1 сентября 1939 г. являлся членом организации или группы, объявленной преступной Международным Военным Трибуналом, как об этом говорится в приговоре указанного Трибунала.

Подсудимые обвиняются данным Обвинительным актом как лица, занимавшие официальные посты в главном административно-хозяйственном управлении (общеизвестном под названием «WVHA») охранных отрядов национал-социалистской партии Германии (общеизвестных под названием «СС»). Вся мрачная история СС и их преступная деятельность подробно изложены в приговоре Международного Военного Трибунала и повторять ее здесь не имеет смысла. По данному делу Трибунал интересуют только члены главного административно-хозяйственного управления и предшественники этого управления — главное управление администрации и хозяйства и главное управление бюджета и строительства.

Главное административно-хозяйственное управление было организовано в начале 1942 года по приказу Гиммлера в целях координации и укрепления административной деятельности СС. Бывшее административное управление СС и управление бюджета и строительства СС перешли в новое управление без изменений; помимо того, в главное административно-хозяйственное управление был включен еще один из бывших главных отделов, а именно инспекция концентрационных лагерей. Подсудимый Поль по-прежнему остался главой этой переформированной организации и продолжал занимать высший командный пост. Главное административно-хозяйственное управление подразделялось на пять отделов, или служебных подразделений, а именно:

отдел «А» — бюджет, право и администрация;

отдел «В» — снабжение, расквартирование и обеспечение оборудованием;

отдел «С» — предприятия и здания;

отдел «D» — концентрационные лагеря;

отдел «W» — коммерческие предприятия.

Каждый отдел возглавлялся начальником и в свою очередь подразделялся на подотделы, или канцелярии. Так, отдел «А» подразделялся на подотделы — от подотдела «А I» до подотдела «А V», отдел «В» подразделялся аналогичным образом, в то время как отдел «W» подразделялся на подотделы — от подотдела «W I» до подотдела «W VIII». Каждый подотдел ведал какой-то специальной частью общей деятельности данного отдела.

Главное административно-хозяйственное управление как одно из 12 главных управлений центральной организации СС ведало административными нуждами всей организации СС, включая всякого рода снабжение, расквартирование, транспортировку, а также представляло администрацию всей системы концентрационных лагерей. Эта деятельность не предусматривала заключение людей в концентрационные лагеря или освобождение заключенных из концентрационных лагерей, но включала управление лагерями и использование заключенных в качестве источника принудительного труда.

В дополнение к функциям главного административно-хозяйственного управления как административного органа эта организация осуществляла управление и контроль над огромным количеством коммерческих предприятий, которые либо принадлежали СС, либо находились под их контролем. Эти предприятия представляли собой обширнейшую империю, простиравшуюся от Голландии до Польши и Венгрии, и работали почти исключительно за счет использования труда заключенных концентрационных лагерей. Работой этих предприятий и управлением ими ведал отдел «W», начальником которого являлся подсудимый Поль; заместителем Поля был подсудимый Георг Лернер. В помощь отделу «W» существовала аморфная организация, называемая штабом «W» во главе с начальником штаба «W», или шефом «W». Штаб осуществлял общее административное руководство промышленными предприятиями «W», вел переговоры о новых предприятиях и добывал новые предприятия, обеспечивал финансирование, размещал займы, вел переговоры по финансовым вопросам с имперским министром финансов и иными путями осуществлял широкие координационные задачи в рамках предприятий СС. Начальником штаба «W» одно время был подсудимый Хохберг, впоследствии его сменили подсудимые Фольк, а затем и Байер.

Более 25 промышленных предприятий СС контролировалось основной компанией, являвшейся держателем пакета акций и известной под названием «Дейче Виртшафтсбетрибе», или «DWB», где главным официальным лицом являлся подсудимый Поль. Эти промышленные предприятия охватывали широкую сферу отраслей промышленности: каменоломни, кирпичные, цементные и фармацевтические заводы, жилищное строительство, стройматериалы, мебель, книгопечатание и переплетное дело, производство фарфора и керамики, продуктов питания, тканей и кожи, минеральных вод и фруктовых соков и т. д. С точки зрения настоящего дела особый интерес представляют четыре предприятия такого рода:

1) «Дейче эрд унд Штейнверке», известные под названием «DEST», эксплуатировавшие пять гранитных карьеров, шесть заводов по производству кирпича и черепицы и каменотесный завод.

2) Предприятия «Клинкер-цемент», производящие кирпич и блоки, огнеупорные материалы, керамику, известь и мел. Эта компания имела крупные субсидируемые филиалы в Голлешау, Праге, Львове и Белостоке.

3) Предприятия «Остиндустри», или «OSTI», организованные в марте 1943 года и расформированные годом позже, которые эксплуатировали и впоследствии ликвидировали все конфискованные еврейские предприятия в генерал-губернаторстве, включая литейные цеха, текстильные предприятия, каменоломни, фабрики, производящие изделия из стекла, и др. На этих предприятиях применялся принудительный труд евреев.

4) Предприятия «Дейче Аусрюстунгсверке», или «DAW», — германские заводы вооружения, эксплуатировавшие различные предприятия в семи концентрационных лагерях с использованием принудительного труда заключенных...

Свобода человека от порабощения другими людьми является одной из основных концепций цивилизации. Любая программа, нарушающая эту концепцию, вне зависимости от того, питалась ли она ложным чувством превосходства или возникла вследствие крайней экономической нужды, является нетерпимой и преступной.

Нам здесь неоднократно говорили: «Германия вела тотальную войну. Наше существование как нации было под угрозой. Все должны были работать». Это высказывание не может означать, что все должны были работать на Германию, развязавшую преступную агрессивную войну. Вне сомнения, это не может означать, что русских, поляков, голландцев, норвежцев, включая женщин и детей, можно было заставлять работать как рабов при производстве военных материалов, предназначавшихся для использования против их собственных стран, в целях разрушения их родины. Вне сомнения, это не может означать, что невзирая на все договоры и все правила ведения цивилизованной войны (если вообще можно называть любую войну цивилизованной) военнопленные, захваченные в бою, должны низводиться до положения рабов. Даже Германия до 1939 года отвергала такое положение.

И все же, действуя под гипнозом нацистской идеологии, немцы легко восприняли эту странную и бесчеловечную систему. Находясь под влиянием национал-социализма, эти подсудимые сегодня лишь в малой степени осознают какую-то вину в том, что имел место угон в рабство миллионов граждан. Им в голову не приходила мысль, что рабство является преступным per se^[207].

Позицию подсудимых можно суммировать следующим образом: «Мы кормили, одевали заключенных и предоставляли им кров по мере своих возможностей. Если они голодали или страдали от холода, то это же самое испытывали и немцы. Если им приходилось подолгу работать в тяжелейших условиях, то это же самое приходилось делать и немцам. Что же в этом преступного?»

Когда подсудимым объясняют, что немцы были свободными людьми, работавшими в своей собственной стране, для своей собственной родины, они не понимают этого различия. Проволока с пропущенным через нее электрическим током, вооруженная охрана, свирепые собаки, казематы для заложников на все это дается вежливое объяснение: «Ну, разумеется. Иначе заключенные разбежались бы».

Подсудимые просто не могут осознать, что самое ценное слово в любом языке — это «свобода». Немцы настолько привыкли к палочной дисциплине и регламентации жизни приказами, что защита субъективных прав человека с помощью закона стала для них забытой идеей. То, что люди с восточных территорий отрывались от своих домов, что разъединялись семьи, конфисковывалось имущество, а те, кто способен был трудиться, загонялись в концентрационные лагеря, чтобы бесплатно работать на тех, кто совершил все эти ужасные насилия, — все это услужливо оправдывалось только потому, что раздувшийся тиран в Берлине начертал «НН» на клочке бумаги^[208]. И это те самые подсудимые, которые теперь повторяют «nullum poena sina lega»^[209].

Настоящий Трибунал в своем приговоре по делу Эрхарда Мильха записал:

«До прихода к власти НСДАП германская нация неоднократно заявляла о своем признании прав граждан в оккупированных странах. На Гаагской мирной конференции 1907 года германский делегат генерал-майор Гюндель представил следующее дополнение к тексту:

«Воюющей стороне запрещается также принуждать граждан страны, являющейся ее противником, принимать участие в военных операциях, направленных против их собственной страны, даже если эти граждане до начала войны находились на службе воюющей стороны».

Немецкое руководство по ведению войны на суше (издания 1902 года) гласит:

«Жители захваченной территории являются лицами, пользующимися правами... при условии определенных ограничений.., но в остальном они могут жить так же, как в мирное время, под охраной закона, и им не следует чинить неприятностей».

Подсудимыми была предпринята слабая попытка показать что, хотя по каждому делу и не производилось официальное судебное преследование с предъявлением обвинения и судебным процессом, все же каждому заключению в концентрационный лагерь предшествовал определенного рода «закрытый процесс», осуществлявшийся гестапо и проводившийся в соответствии с германским правом.

Прямо говоря, Трибунал не верит здесь ни единому слову. Заключение в концентрационный лагерь не зависело от индивидуального поведения человека, а осуществлялось в плане широкого претворения в жизнь нацистского политического курса, о котором откровенно заявлял Гиммлер.

Вряд ли можно заставить нас поверить в то, что тысячи женщин из восточных стран, томившиеся в Равенсбрюке, или мальчики и девочки, которых союзные армии освободили из концентрационных лагерей, подверглись хотя бы «закрытому суду». Когда угонялись целые деревни со всеми их обитателями, смешно было бы верить в то, что каждому обитателю деревни было предъявлено обвинение в каком-то нарушении германского закона, что его дело затем слушалось, хотя бы даже в закрытом заседании, после чего ему торжественно выносили обвинительный приговор и заключали в концентрационный лагерь. Может ли разумный человек поверить в то, что истребление людей, заключенных в гетто в Варшаве, сопровождалось указанной или какой-либо иной процедурой юридического характера?

В свое время нацистами было предпринято сознательное усилие обойти те стадии, которые замедляли программу истребления людей; оно очень мало походило на какую-либо попытку предъявить формальное обвинение и установить виновность. 13 октября 1942 г. Тирак, имперский министр юстиции, в письме к Мартину Борману (доказательство обвинения 335) писал следующее:

«...Я намереваюсь передать судопроизводство в отношении поляков, русских, евреев и цыган в руки рейхсфюрера СС. Поступая таким образом, я исхожу из принципа, что отправление правосудия может внести лишь незначительный вклад в дело истребления представителей этих народов. Судебные органы, вне сомнения, выносят очень суровые приговоры в отношении таких лиц, но этого недостаточно для существенного вклада и реализацию той цели, о которой говорится выше... Я придерживаюсь... мнения, что значительно более высоких результатов можно добиться при передаче этих людей полиции, которая может затем принимать необходимые меры, не испытывая затруднений с какими-либо принимаемыми судом доказательствами по уголовным делам... Полиция может осуществлен, преследование евреев и цыган вне зависимости от этих условий».

...Это же... объяснение серьезно приводилось в оправдание политики угона в рабство и порабощения, проводившейся в общенациональном масштабе.

Рассматривая данное дело, мы являемся свидетелями стран ной аномалии. Подсудимые и их свидетели опускали головы, когда представлялись доказательства о массовых убийствах и истреблении больших групп людей. Когда же речь заходит о жестоком порабощении целых рас, они практически не проявляют какого-либо чувства вины или понимания ответственности.

Они свободно говорили о «труде военнопленных» и «труде заключенных», составляя по этому поводу объемистые отчеты. Они разрабатывали подробные производственные планы и без стыда писали: «Для этого предприятия нам обещали 8 000 евреев». Они проектировали претенциозные памятники нацистской идеологии и приступали к их построению, сообщая: «Заукель говорит, что восточных рабочих сейчас предоставить нельзя, но после войны с этим затруднений не будет».

Руководители СС, занимавшиеся хозяйственными вопросами, вели подробные переговоры о том, что они, мягко выражаясь, называли «заработной платой заключенных». Разрабатывались и опубликовывались подробные скользящие шкалы заработной платы. Фактически же это не имело никакого отношения к заработной плате. Тем, кто работал, не платили ни единой марки. Пеоны^[210], носившие тюремную одежду и таскавшие на гору тяжелые камни из карьера в Маутхаузене, получали за свою работу лишь миску картофельного супа и соломенный тюфяк. Что Же касается «заработной платы», то речь шла о суммах, которые эсэсовские и иные промышленные предприятия должны были платить в час германскому рейху как владельцу рабов. По-видимому, нацистские лидеры и руководители СС воспринимали как нечто само собой разумеющееся тот факт, что массовый угон населения на рабский труд являлся естественным и законным обстоятельством, сопутствовавшим успешному захвату стран, и что гражданское население представляло собой лишь часть трофеев победителя.

Рабство может иметь место и там, где нет истязаний. Рабов могут хорошо кормить, хорошо одевать, давать им удобные жилища, и все же они остаются рабами, если их насильственно лишают свободы. Мы можем устранить все доказательства о жестоком обращении, забыть о голоде, избиениях и других варварских актах, но признанный подсудимыми факт порабощения — принудительного неоплачиваемого труда — все же останется. Нет такого понятия, как добровольное рабство. Принудительный крепостной труд, даже если он смягчается человечным обращением, все же остается рабством.

Масштабы угона восточных рабочих — гражданских лиц и то, каким безжалостным образом их захватывали и увозили, подробно рассмотрены в приговоре Международного Военного Трибунала. Нет смысла повторять эту жуткую историю в приговоре по настоящему делу. Достаточно будет лишь сказать, что, как неоднократно и убедительно доказывалось перед настоящим Трибуналом и перед другими трибуналами, примерно 5 млн. мужчин, женщин и детей были насильственно схвачены и принудительно угнаны как рабы. Что касается систематического истребления евреев, то, как записано в приговоре Международного Военного Трибунала, в ходе осуществления фанатичной государственной политики было принято сознательное решение истребить целую человеческую расу. Нет возможности определить, сколько евреев было убито всего; один из свидетелей, выступавших перед Международным Военным. Трибуналом, показал, что одна эйнзатцгруппа, действовавшая на Востоке, в течение года убила 90 тыс. человек, другая — в течение первых четырех месяцев осуществления программы истребления убила 135 тыс. евреев и коммунистов. Настоящий суд полностью согласен с этими фактами, установленными Международным Военным Трибуналом, и принимает их как факты, установленные по данному делу.

 

Медицинские эксперименты

 

Тот факт, что преступные медицинские эксперименты осуществлялись на заключенных концентрационных лагерей, не дававших своего согласия на эти эксперименты, неоднократно доказывался и устанавливался но делу по обвинению Карла Брандта и других подсудимых, по делу по обвинению Эрхарда Мильха, рассматривавшемуся настоящим Трибуналом, а также обширными и убедительными доказательствами по данному делу.

Если бы была поставлена задача полностью подтвердить документами факты, установленные по делу, это привело бы к тому, что настоящий приговор оказался бы непомерно длинным. Достаточно сказать, что осуществление преступных медицинских экспериментов серьезно не опровергалось. Подсудимые единодушно утверждают, что они не знали об этих экспериментах либо не принимали в них участия, но доказательств о самом совершении экспериментов в основе своей никто не опровергает.

Имена доктора Рашера, доктора Гравица и доктора Бейгльбека получили позорную известность. Концентрационные лагеря неограниченно поставляли людей в качестве подопытных для варварских экспериментов, и множество заключенных вынуждены были подвергаться так называемым научным экспериментам, которые неизбежно были связаны с физическими страданиями и в тысячах случаях приводили к изувечению.

Заключенных помещали в камеры, где давление воздуха было пониженным, в целях воспроизводства условий на больших высотах. Их реакции, свидетельствовавшие о том, что они испытывали сильнейшую боль и страдания, тщательно регистрировались. Нередко на регистрационной карточке появлялась заключительная пометка: «В 9.18 подопытный умер».

Других подопытных в течение многих часов выдерживали обнаженными при температуре ниже нуля, иногда их, кроме того, погружали в ледяную воду. Как и следовало ожидать, многие подопытные в результате экспериментов с замораживанием погибали. Многих людей заставляли пить морскую воду до тех пор, пока они не сходили с ума от жажды. Заключенных также искусственно заражали желтой лихорадкой, холерой, малярией, сыпным и брюшным тифом, в результате чего сотни людей умирали. Подопытным делали на ногах надрезы, после чего в рану вводились септические посторонние вещества в целях ускорить развитие гангрены. На заключенных испытывались отравляющие газы, иприт, фосфор и сера, чтобы доказать, что данные химикаты вредны и даже смертельны, хотя это отнюдь не являлось новым научным открытием.

Перечисленное выше не является полным перечнем ужасных деяний. Претворялась в жизнь программа всеобщей стерилизации евреев, рассматривавшаяся как одно из средств «окончательного разрешения еврейского вопроса», были разработаны различные методы стерилизации, которые могли осуществляться без ведома жертвы. Прибегали даже к преднамеренной кастрации.

 

«Эвтаназия»

 

Полное истребление тех заключенных, которые по тем или иным причинам в экономическом отношении стали бесполезны для рейха, осуществлялось по «программе эвтаназии». Этот план вначале был принят в целях избавления от умалишенных, но впоследствии его распространили также на людей, страдающих неизлечимыми болезнями, на престарелых, на «бесполезных едоков», на профессиональных преступников и, в конечном итоге, на людей, политические взгляды которых были неприемлемы для рейха.

Это была утвержденная рейхом программа сознательного и предумышленного убийства большого числа людей. В лагерях подготавливались тщательно разработанные истории болезни заключенных, после чего эти истории проверялись прибывающими в лагеря врачами, которые мановением руки принимали решение, жить ли или умереть данному мужчине или женщине. Люди, истории болезни которых волей, случая попадали в картотеку лиц, предназначенных к уничтожению, перевозились, подобно скоту для продажи, в учреждение в Бернбурге, где осуществлялась «акция 14 f 13». Акция нередко проводилась путем инъекции фенола или бензина в вену, что приводило к немедленной смерти. После умерщвления личные вещи убитого, включая золотые коронки, доставлялись обратно в концентрационный лагерь, где составлялся доклад о «смерти, происшедшей от естественных причин». Указанная программа широко осуществлялась также непосредственно в концентрационных лагерях лагерными врачами.