Рост интереса общества к истории

Исторические знания в России XVIII в. были ярким показателем культурного

развития страны. Историки культуры справедливо считали, что самостоятельное развитие,

русской мысли в XVIII в. с особенной силой сказалось и проявилось именно в истории.

Серьезное значение истории в общественной жизни сказалось и на одном из широко

распространенных литературных жанров того времени — так называемых «Словах». Они

посвящались разнообразной тематике — «Слова» к дням рождения, бракосочетаниям,

восшествию на престол или коронации, кончине или погребению, заключению мира по

случаю победы, открытию того или иного учреждения, освящению церквей и т.п. По

численности же первое место занимали похвальные «Слова» царям. Несмотря на заведомую

тенденциозность, дух панегирика и церковность, они могут служить интересным и цепным

историческим и историографическим источником для освещения многих событий и

характеристики политических и исторических взглядов их авторов. Рядом с церковными

проповедями встречаются «Слова», защищающие науку. Например, М.В. Ломоносов

произнес ряд публичных речей («Слов»), пропагандирующих научные знания: «О пользе

химии» «О явлениях воздушных», «О происхождении света», «О рождении металлов».

Многие просветителя в произведениях данного рода высказывали свои идеи и

историографические соображения. С этой точки зрения особенно интересны «Слова»,

которые построены на историческом материале, «Слово о произшествии и учреждении

университетов в Европе на государственных иждивениях» (М., 1768), «Словооримском

правлении и о разных оного переменах» (М., 1769), «Рассуждение о причинах изобилия и

медлительного обогащения государства» И.А. Третьякова (М., 1773), «Слово о свойствах

познания человеческого» Д.С. Аничкова (М., 1770), известны подобные произведения С.Е.

Десницкого и многих других.

История русского законодательства была представлена Ф.Г. Штрубеде Пирмонтом,

который, использовав выводы В.Н. Татищева, не упоминая о нем, произнес речь под

названием «Слово о начале и переменах Российских законов» (СПб., 1756). Обращают

внимание «Слова», посвященные Ломоносову, Пожарскому и Минину, Ж.-Ж. Руссо,

Вольтеру я другим деятелям России и мира.

Значение исторических знаний в общественно-политической жизни России в какой-то

степени подтверждается тягой к созданию книжных хранилищ. Приобретение библиотек

видных деятелей науки и культуры стало своего рода модой в России. Екатерина II купила

библиотеки Дидро и Вольтера (первая была приобретена в 1765 г., вторая — в 1778 г.;

библиотека Дидро была привезена в Петербург только в 1775 г., а Вольтера—в 1779г.).

Пример императрицы нашел подражателя в лице Г.А. Потемкина, который пытался

«торговать», как писал М.М. Щербатов, библиотеку известного историка и архивиста Г.Ф.

Миллера. В библиотеке, кроме книг, находилось около 500 связок рукописей, списанных «с

великой точностью», известных теперь как «портфели» Миллера. Последний ответил

отказом на том основании, что нельзя отделять его рукописное собрание от книг, и потому

он не будет продавать свою библиотеку никому, кроме «короны и государственной архивы».

Библиотека была приобретена Екатериной II, которая оставила ее в пользовании Миллера до

конца его жизни.

87

Интересно, что несколько месяцев спустя после воцарения Екатерины II в одном из ее

указов необходимость изучения истории формулировалась с определенным сословным

акцентом: «Знание истории и географии политической нужно всякому, а необходимо

дворянину». В правительственных документах этого времени часто можно найти обычные

ссылки на примеры из русской истории. В указе от 22 сентября 1762 г. сказано: «Знающим

древнюю историю нашего Отечества довольно известно...» — и далее шло рассуждение о

природной храбрости и мужестве русского войска. Однако правительство Екатерины II

направляло развитие историографии в определенную, необходимую для него сторону. Когда,

например, Фонвизин собирался перевести и издать Тацита, то Екатерина II, которой он об

этом предварительно написал, не позволила ему ознакомить русских читателей с античным

писателем, так как считала его тираноборцем. Большинство государственных деятелей

понимали практическую ценность исторических знаний только для дипломатии, военного

дела, законодательства и т.д. Ярким примером отношения к истории являются знаменитые

«Записки» тульского помещика А.Т. Болотова. Андрей Тимофеевич не раз принимался за

составление самых разных исторических произведений. Он занимался «Историей нашей

Шведской войны» (1788-1790), собирал сведения «о разных происшествиях и любопытных

анекдотах, случившихся при осаде Очаковской», трудился над сочинениями и переводами

«без отдыха»; наконец, Болотов много работал над составлением атласов, карт и планов

Тульской губернии.

Не оставались без внимания и острые исторические темы, в частности изучение

истории раскола. В 1770г. М.Д. Чулков впервые упомянул о знаменитом произведении

старообрядческой литературы — «Житии Аввакума». Он, как и все просветители XVIII

столетия, резко отрицательно относился к расколу, считая его яростным врагом всякого

просвещения и прогресса. Позднее, в 1791 г., Чулков выпустил особую книжку,

направленную против первого расколоучителя. В 1786 г. было напечатано небольшое

сочинение, приписываемое П.И. Богдановичу, под названием «О российских староверцах» и

переизданное как «Историческое известие о раскольниках» в Петербурге в 1787 и 1791 гг.

Попытку изучения истории стригольников предпринял А.И. Журавлев (1751-1813),

опубликовавший в 90-х гг. три издания «Полного исторического известия о старообрядцах,

их учении, делах и разгласиях».

Следует помнить и о деятельности таких обществ, которые, казалось бы, не имели

прямого отношения к истории. Так, например, Вольное экономическое общество,

организованное в 1765 г. по инициативе видных деятелей, отражавших интересы помещиков,

было создано «ко исправлению земледелия и домостроительства». Интерес к истории

«домостроительства», возникший из потребностей общественной и хозяйственной практики,

стимулировался в какой-то степени и «Трудами» Вольного экономического общества и

непосредственно сказался в произведениях архангельского историка В.В. Крестинина, в

наблюдениях и материалах участников академических экспедиций 60-70-х гг. и т.д.

По уставу Академии наук 1747 г. история не включалась ни в один из научных

циклов. Но уже в 1748 г. для разработки истории были созданы Исторический департамент и

Историческое собрание. Департамент должен был обрабатывать материалы Камчатской

экспедиции. Собрание имело контрольные функции. Оно просматривало и обсуждало все,

что переводилось и писалось в Историческом департаменте. Наиболее активно деятельность

Исторического собрания проявилась во время обсуждения работ Г.Ф. Миллера, в

особенности его диссертации в 1749-1750 гг. Однако в целом деятельность Исторического

собрания, продолжавшаяся до 1760 г., не оставила сколько-нибудь заметных следов в

развитии исторических и других общественных наук.

С середины 60-х гг. после смерти М.В. Ломоносова и перевода в Москву Г.Ф.

Миллера деятельность Академии сосредоточивается на издании источников русской

истории, без которых дальнейшее развитие науки было уже невозможно. В середине 80-х гг.

Н.Я. Озерецковский, предпринявший издание десятитомного «Собрания сочинений,

выбранных из «Месяцесловов», оживил в какой-то степени интерес к истории в Академии

88

наук. «Новые ежемесячные сочинения» и сравнительно многочисленные книги по истории

(например, В.В. Крестинина), выпускаемые Академией в 80-х — начале 90-х гг., также

свидетельствовали о том, что в Академии не была забыта история.

Однако просветительское направление в русской историографии развивалось

фактически самостоятельно. Нужно учесть, что культурный и научный центр, в особенности

в области гуманитарных наук, с середины 60-х гг. перемещается в Московский университет,

продолжавший и развивавший ломоносовские традиции, в том числе и в теории

исторических знаний (работы юристов по философскому обобщению истории).

Правительство в лице Екатерины II непосредственно берет в свои руки разработку истории.

Так, создание Российской Академии, причастность к истории которой известна,

высвобождала Академию наук от необходимости заниматься историей. Тем более что в

Академии после смерти Г.Ф. Миллера (1783) фактически не осталось историков.

Успехи в развитии русской исторической мысли, а в еще большей степени

практические потребности в дальнейшем совершенствовании и углублении различных наук

привели к необходимости создания истории науки, точнее истории ее различных отраслей.

Уже в середине XVIII в. были предприняты попытки осветить историю различных наук с

исторической или математической точки зрения. Например, С.П. Крашенинников в речи

1750 г. «О пользе науки и художеств» исходил из признания принципа историзма, когда

говорил о происхождении «мастерства и художества» от самого простого: корабля отлодок,

архитектуры от шалашей и т.д. С.К. Котельников в1761 г., обращаясь к истории

математических наук, доказывал преимущество математического познания перед

философским и историческим. В конечном итоге ученые XVIII в. (М.В. Ломоносов, С.К.

Котельников, С.Я. Румовский и др.) придерживались распространенной в то время

классификации ступеней познания: историческое, философское и математическое. В 1779 г.

при Академии наук начал выходить новый журнал «Академические известия», и в нем

предполагалось самым широким образом освещать историю наук. Ценные и интересные

мысли по истории наук высказывали ученые Московского университета. Речи И.А.

Третьякова о происхождении университетов в Европе (1768), П.И. Страхова о влиянии наук

на человека и общество (1788), А.А. Прокоповича-Антонского о начале и успехах наук

(1791) и многие другие ставили глобальные вопросы, например, о темпах прогресса, о

влиянии естественных наук и техники на умственное развитие и т.д.

Основные направления отечественной исторической мысли были представлены

дворянской и просветительской историографией, которая развивалась на русской почве, но

подвергалась большому и плодотворному влиянию западноевропейской историографии.

Историки расширяли историческую тематику и обращались I к поиску новых фактов

и документов. Опубликование многих исторических трудов и источников отечественной

истории с середины 60-х до середины 70-х гг. XVIII в. обеспечило небывало быстрое

распространение и развитие исторических знаний в России. Все возрастающее развитие и

распространение исторических знаний в различных кругах русского общества

способствовало использованию исторических сведений в законодательстве, дипломатии,

общественно-политической жизни, науке, литературе, искусстве.

Особо видную роль из всех журналов, в том числе и академических, сыграли

«Ежемесячные сочинения», которые на протяжении десяти лет (1755-1764) были фактически

единственным печатным органом, не только отразившим современное развитие

исторических знаний, но и формировавшим их. Показателем и средством распространения,

развития исторических знаний в России со второй половины XVIII в. становится

художественная литература и изобразительное искусство. Правительственная политика в

области школьного образования была направлена на установление строго

регламентированного преподавания истории (ставшей обязательным предметом с середины

80-х гг. XVIII в.) в духе «Записок касательно Российской истории» Екатерины П. Прогресс в

отечественной историографии, связанный ______________с влиянием просветительской концепции

исторической мысли, выразился в формулировке общих представлений об истории: ее целях

89

и задачах, общественно-политическом значении, в использовании источников и методе

исторического изучения. В это время расширяется круг историков и исторических

персонажей, но особым вниманием пользуется экономическая история России. При изучении

истории все чаще применяется историко-сравнительный метод, благодаря которому

устанавливается общность исторического развития России и Запада. Западноевропейское

просветительство и развитие естествознания содействовали превращению в России

исторических знаний в науку, необходимую для «всех сынов Отечества».

Литература

Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII — первая половина

XIX в.). М., 1985.

Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913.

Пештич С.Л. Русская историография XVIII века. Л., 1961. Ч. I; Л., 1965. Ч. II; Л., 1971.Ч III

Черепнин Л.В. Русская историография до XIX века. Курс лекции. М., 1957.

Штранге М.М. Демократическая интеллигенция России в XVIII веке. М., 1965.

Лекция 3

2.6. Н.М. Карамзин «История государства Российского», место и значение работы

Н.М. Карамзина в исторической науке

Николай Михайлович Карамзин по годам своей жизни (1766-1826) принадлежит двум

столетиям. Вторая половина XVIII и весь XIX в. буквально пронизаны интересом к

отечественной истории. В первую очередь этому способствовали деятельность Академии

наук, а также активная университетская жизнь. В XIX столетии в Российской империи

интенсивно и плодотворно работали созданные ранее университеты: в Вильно (дата

основания — 1578), Юрьеве (Дерпте; 1632); Москве (1755); открывались новые: в Казани

(1804), Харькове (1805), Варшаве (1816), Санкт-Петербурге (1819), Киеве (1834), Одессе

(Новороссийский; 1856), Томске (1878). В каждом из них был представлен историко-

филологический факультет. С XVIII в. прошлое не заслоняется настоящим, более того, оно

начинает активно ему служить. Исторические сочинения В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова,

Г.Ф. Миллера, М.М. Щербатова, И.Н. Болтина, просветительская деятельность Н.И.

Новикова и его многотомная «Древняя Российская Вифлиофика» (включавшая публикации

древних документов), организация нескольких исторических архивов, рукописных отделов и

музеев к концу XVIII в. создали фундаментальную источниковую основу. В свою очередь,

интеллектуальная среда воспитывала в обществе сознание своей самобытности, глубоких

корней и исторических традиций. Просвещенная публика желала знать историю своего

Отечества и нуждалась в общении. Как следствие, появляются многочисленные

исторические общества, в частности Московское общество истории и древностей российских

(1804). Его членами были такие выдающиеся авторитеты исторической науки, как Н.Н.

Бантыш-Каменский, К.Ф. Калайдович, Н.М. Карамзин, А.Ф. Малиновский, А.И. Мусин-

Пушкин, П.М. Строев, А.Л. Шлецер и др. Общество периодически издавало «Чтения» и

«Ученые записки». В 1805 г. открылось Казанское общество любителей отечественной

словесности, в 1817 г. — Харьковское общество наук, а в 1839 г. — Одесское общество

истории и древностей.