Клим Жуков про рождение революции: дворянская феодальная контрреволюция

Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.

 

Клим Жуков. Добрый день. Всем привет!

 

Д.Ю. С мест сообщают, что мы внезапно ослабили революционный накал.

 

Клим Жуков. Так ослабили. Сначала некоторые уехали на фестивали, потом другие некоторые уехали в США – какой тут может быть революционный накал в такой ситуации и в такой, я бы сказал, эстетически безобразной экологической ситуации?

 

Д.Ю. Невозможно с вами спорить, но таки продолжим.

 

Клим Жуков. Нет, это безусловно. У нас очередная серия – беседа про революцию будет называться условно «Дворянская феодальная контрреволюция», потому что мы окончили на Петре Первом, который попытался совершить буржуазную революцию сверху и не совершил, но он попутно сделал много хорошего и связанного с этим плохого.

 

Д.Ю. Как это кто-то говорил: «Россию поднял на дыбы…

 

Клим Жуков. …и так стоять её оставил». Ну, он, да, он её оставил так стоять. По этому поводу замечательно сказал, как обычно, мой любимый поэт А.К. Толстой в известной поэме «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», про Петра Первого, естественно:

 

Пришла для государства тут новая пора.

 

Царь Петр любил порядок, Почти как царь Иван, И так же был не сладок, Порой бывал и пьян.

 

Он молвил: «Мне вас жалко, Вы сгинете вконец; Но у меня есть палка, И я вам всем отец!

 

Не далее как к святкам Я вам порядок дам!» И тотчас за порядком Уехал в Амстердам.

 

Вернувшися оттуда, Он гладко нас обрил, А к святкам, так что чудо, В голландцев нарядил.

 

Хотя силён уж очень Был, может быть, прием; А всё ж довольно прочен Порядок стал при нем.

 

Но сон объял могильный Петра во цвете лет, Глядишь, земля обильна, Порядка ж снова нет.

 

Д.Ю. Как мой хороший друг Джон Александрович Шемякин приводил пример, он сказал так, что вот эти вот: взять всех побрить, тогда брились только гомосексуалы, вот всем бороды сбрить – это уже само по себе было караул, а потом переодеть не пойми во что. Так вот, Джон Александрович привёл роскошный пример: это как сейчас скажут, что с завтрашнего дня в Кремль приходить всем только в зелёных колготках, без штанов – и вот это…

 

Клим Жуков. А ещё вот - …

 

Д.Ю. Да-да-да, с помадой, там – выглядело примерно так для тогдашних граждан, да?

 

Клим Жуков. Тем более, что помада – это же совершенно почти не шутка, потому что положено было пудрить себе всякое. Это же просто кошмар!

 

Д.Ю. Атас!

 

Клим Жуков. И когда вместо длиннополой одежды ниже колен, которую положено было носить мужчине, длинный кафтан, тебя одели в обтягивающие штанишки…

 

Д.Ю. Обтягивающие известно что.

 

Клим Жуков. Ну так-то они, конечно, не обтягивали всё-таки, это ещё начало 18 века, там таких лосин, как в 19-ом ещё не носили, но всё равно, извините: курточка с коротенькими фалдиками, паричок – ужас! Все были, конечно, в шоке некоторое время.

 

Д.Ю. И ведь это было ещё плюс ко всему не православно.

 

Клим Жуков. Ну да, не православно, хотя, конечно, догматика никак не страдала, но, в общем, это было некоторым образом жутенько.

 

Д.Ю. Но я вас отвлёк, давайте вернёмся.

 

Клим Жуков. Нет, на самом деле это правильное замечание, совершенно не отвлёк, а всё верно – это как раз, что называется, такое внешнее выражение правления Петра, потому что всё сделал вообще вроде бы по-новому, хотя, как мы говорили, ничего-то он на самом деле нового-то и не придумал, всё начал его папа делать и в более широком смысле – дедушка, Михаил Фёдорович.

 

Тут, отскочив назад, в предыдущий Разведопрос про Петра, нужно сделать буквально пару замечаний: чем закончилось его правление, потому что к моменту его смерти у нас было построено 233 крупных мануфактуры, из которых…

 

Д.Ю. С нуля?

 

Клим Жуков. Нет, часть была уже к тому времени, но их было просто там очень мало, прямо скажем. С нуля были построены 98 крупных заводов, что для того времени была настоящая индустриализация. И мы на какой-то момент, собственно говоря, до Екатерины Второй оказались первым в Европе, а значит, и в мире экспортёром чугуна, потому что чугуна мы выплавляли на 100% больше, чем Североамериканские Соединённые Штаты будущие, они просто ничего такого не делали. Мы выплавляли его в 2 раза больше, чем Англия и в 4 раза больше, чем Франция на этот момент.

 

Д.Ю. Ничего себе!

 

Клим Жуков. Ну правда, конечно, когда мы сравниваем эти нетто-брутто показатели выплавки чугуна, глядя на 19 век, его вторую половину, где это было в самом деле очень важным показателем общего экономического развития, напрямую его переносить в начало 18 века нельзя, тем более, когда мы говорим о чугуне, как о статье экспорта, потому что нужно понимать, что чугун, как экспортное средство – это очень хорошо, но это же опять же полуфабрикат, это не изделие из чугуна. Мы пушки чугунные никому не продавали, ну например, пушки, или какие-нибудь там корабельные кабестаны. Мы продавали чугун в ту же Англию, и англичане там сами всё, что нужно из чугуна делать, делали, т.е. мы опять же поставляли сырьё. Просто начало 18 века, первая половина 18 века, ещё нет никаких паровых машин, потребности в чугуне, как в критически важном стратегическом материале, из которого делаются машины, она была в десятки раз меньше. Хотя, конечно, в общем, довольно показательно, что мы чугуна вообще, считай, не делали до 17 века, потом стали делать в 30-е годы 17 века, а при Петре Первом, к концу его правления мы первый экспортёр в мире – это, в общем-то, что-то да стоит.

 

Д.Ю. Солидно, да.

 

Клим Жуков. Ну, в конце концов, за это просто денег давали. Там уж неважно, он высокого передела, низкого передела, а покупали и давали за это денег, что важно. Ну и сложилась при Петре, нужно это подчеркнуть, довольно специфическая система, когда вся старая аристократия была полностью уравнена в правах с новым дворянством, ну и вообще с дворянством, потому что оно было, как мы знаем, ещё и старое родовитое дворянство, хотя и довольно нищее, ну и боярско-княжеская аристократия, которые были полностью через Табель о рангах уравнены в правах с дворянством. Т.е. в данном случае Пётр выступил…

 

Д.Ю. Как великий уравнитель.

 

Клим Жуков. Он выступил вторым изданием Ивана Грозного, безусловно, потому что Иван Грозный попытался в первый раз сделать нечто подобное, по крайней мере обязал всех службой вне зависимости оттого, являешься ли ты вотчинником или помещиком, т.е. помещён ты или от папы сидишь на земле – у всех наличие земли гарантировало, что ты будешь служить, или у тебя эту землю отнимут, а с тобой самим что-нибудь нехорошее вдогонку сделают.

 

В принципе, что-то такое, только на новом витке спирали развития сделал Пётр Первый, потому что для него дворянство, естественно, это была единственная точка опоры, на которую он мог опереться, это были единственные люди, которые могли иметь доход и досуг, достаточные для того, чтобы иметь образование. А всё-таки это 18-ый век – эпоха регулярных армий, их самое начало, начало линейной тактики в высшем её выражении, и тут нужны были образованные люди. Образованными могли быть только дворяне и попы, но попов в армию призвать нельзя, ровно как и привлечь серьёзно к государственному управлению. Т.е. нужны были дворяне, поэтому должны быть все служебно обязаны. И таким образом при Петре складывается, как это говорят, этатистская монархия, от французского «l'état» - «государство», т.е. государственническая монархия – это так замаскированное слово «абсолютизм», потому что «абсолютизм» – это термин, который Маркс употреблял, а сейчас положено забыть, не надо такого.

 

Д.Ю. Не дай Бог, вы ещё и про Маркса вспомните.

 

Клим Жуков. У вас ассоциации какие-то нехорошие могут появиться.

 

Д.Ю. А вот это вот старое дворянство – оно, естественно, решительно отвергало все эти реформы, да?

 

Клим Жуков. Как раз дворянство-то не отвергало, боярство отвергало, потому что дворянство…

 

Д.Ю. Старое, да.

 

Клим Жуков. …даже старое дворянство, которое ещё происходит из времён Ивана Третьего, у него может быть дворянин в 100500-ом поколении, обязательно возводит свой род от каких-нибудь пруссаков, но у него ни хрена нету, у него там деревня в 5 домов – и всё. Поэтому нужно именно по имущественному цензу распределять: те, кто победнее, приветствовали такие реформы – основная масса, собственно, дворянства. А те, которые породовитее и через это имеют или имели раньше возможность причаститься неких благ и привилегий, они, конечно, против.

 

Д.Ю. Настрадались.

 

Клим Жуков. И те, кто уже сильно богаче – они тоже против.

 

Д.Ю. Мемуары не остались, как их там вот эта тоталитарная власть гнобила? Страдали?

 

Клим Жуков. Страдали, это даже без мемуаров понятно, потому что мы просто видим, какие потом пошли просто напрямую прошения, требования в верховные круги. Но это чуть позже. Т.е. этатистское государство, этатистская монархия, она же абсолютная монархия, т.е. это максимально регламентированное государство, где даже есть соблазн, и причём многие исследователи, например, такие как Раев, известный исследователь этого периода, на этот соблазн ведутся и говорят, что элита, т.е. дворянство, была отделена от государственной власти, и государственная власть стала неким самодовлеющим, имманентным самой себе явлением. Тут, конечно, соблазн большой, потому что в самом деле, если говорить об этатистской монархии образца Петра Первого, ну, нечто похожее получилось сделать у Фридриха Великого в Пруссии, причём позже, т.е. такое полицейское государство, где дворяне отдельно, государство, вроде бы, отдельно, в лице монарха и его ближайшего окружения, а народ вообще безмолвствует, как положено. Но это соблазн неправильный, потому что, ну товарищи, а кто это ближайшее окружение, интересно, было у Петра Первого или, скажем, у Фридриха Великого? Это была та же самая элита, и они друг от друга неотрывны. Вот государство было имманентно, как обычно, не самому себе, а этой самой своей элите, т.е. элита выдвинула именно такое государство. А элиту выдвинул, как ни странно, экономический базис, т.е. в данном случае, крестьянство, ну и к концу правления Петра Первого народившаяся у нас буржуазия.

 

И опять же, напомню, что буржуазия у нас народилась тоже в очень специфической форме, потому что в связи с тем, что основную массу прибавочного продукта и уже происходящей в это время из него прибавочной стоимости порождало крестьянство, т.е. к тому времени более 85, и наверное, 90% населения. Кстати население очень небольшое – мы были серьёзно меньше той же Франции по населению в это время, то это самое крестьянство производило довольно мало, и т.к. оно производило очень мало, оно очень мало могло купить, а иногда и ничего просто потому, что ему ничего не было надо: крестьянин свой инструмент, например, соху, мог сделать сам, ему для этого не нужно было ничего покупать.

 

Д.Ю. И делал.

 

Клим Жуков. Да.

 

Д.Ю. Домотканные портки. Ну, я тебе замечу, что ещё…

 

Клим Жуков. Жопу подтирать лопухом – он бесплатный.

 

Д.Ю. Да, майкой, если длинная, если достаточной длины, и если майка есть. Я замечу, что ещё когда я в Советской Армии служил, масса наших крестьян, у нас в основном рабоче-крестьянская Красная Армия была, служили в ней рабочие и крестьяне, так вот в общении с крестьянами, они всё время говорили, что, по большому счёту, в магазин-то ходим только – соль, сахар, вот такое.

 

Клим Жуков. И карасин.

 

Д.Ю. Ну, забывая рассказать про железные инструменты и всякое такое.

 

Клим Жуков. Гвоздики, там, всякие.

 

Д.Ю. Но в целом самодостаточно, конечно. А древний-то крестьянин – так вообще. Ещё даже я помню, как половики сами делали, там, всякую фигню, шмотьё. Феодальное хозяйство – как подводная лодка: всё закрыто, замкнуто, и всё само происходит.

 

Клим Жуков. Я, помню, страшно удивился: мы когда купили в советское ещё время дачу себе под Калугой, там между Калугой и Брянском такая станция Фаянсовая, он же город Киров-2 там неподалёку.

 

Д.Ю. Секретный?

 

Клим Жуков. Нет, там при Екатерине Второй было фаянсовое производство, поэтому она, собственно, и Фаянсовая. Оно там и сейчас есть, там делают вот такие 5-литровые заварные чайники с безумными росписями и фарфоровые статуи оленя в натуральную величину. И унитазы.

 

Д.Ю. Неплохо!

 

Клим Жуков. Ну вот, я, естественно, тут же побежал шакалить по свежеприобретённой фазенде, зашёл в сарай и обнаружил там натурально деревянную соху. Я просто охренел, потому что я хоть и маленький ещё был, но я понял, что это что-то такое древнее безумно.

 

Д.Ю. Т.е. соха, кто не знает, это предшественник плуга.

 

Клим Жуков. Да. Вот это просто можно самому сделать из дерева. Вот спрашивается: когда у тебя в Центральной России такого населения около 90%, ты им ничего не можешь продать. Спрашивается, зачем тебе эти все твои мануфактуры? Кому ты будешь продавать то, что ты произвёл? Только государству, поэтому государство сразу выступает основным потребителем и заказчиком того, что производится, потому что, опять же, на экспорт поставлять можно только полуфабрикаты, сырьё, ну в редком случае такие серьёзные полуфабрикаты, как чугун, потому что хоть ты тресни, а чугун, даже будучи, несомненно, сырьём, для 18 века это, конечно, где-то так около высшего писка технологии: для этого требуется доменная печь, доменную печь требуется обслуживать постоянно, уметь её обслуживать, чтобы её построить, нужно знать ну хоть на каком-то примерном уровне сопромат, потому что доменная печь должна работать круглые сутки, без прекращения производственного цикла. Т.е. она должна быть просто прочная, и за ней должна постоянно работать смена, за ней должны следить специалисты – это круто.

 

Д.Ю. Ну т.е. нужен материал, из которого её построят, чтобы она хотя бы не развалилась, когда её затопят, нужен уголь специфический, которым её топят…

 

Клим Жуков. У нас топили его просто очень долго просто деревянным углём, конечно. Потом стали каменным углём топить.

 

Д.Ю. Его надо нажечь, тем не менее.

 

Клим Жуков. Привезть.

 

Д.Ю. Да, всё это запихивать-выпихивать, подвозить-отвозить, руда добыта должна быть, карьер разработать…

 

Клим Жуков. Да, известь.

 

Д.Ю. Да, и всякое такое. Всё это надо засыпать внутрь, готовый чугун вывезти. Для тупых: что из чугуна можно делать, ну кроме мостов, которые чиновники …

 

Клим Жуков. Ну например, втулки для орудийных лафетов. К примеру. Из чугуна они хорошие получаются. Корабельная железная утварь, ну там, для рангоута, например, тоже можно сделать нечто из чугуна, они тоже крепкие, износостойкие очень получаются.

 

Д.Ю. Ядра.

 

Клим Жуков. Ядра обязательно из чугуна, лучше всего получались ядра из чугуна, тем более, что он относительно дешёвый, его можно: пииу – и забыл, не жалко. И т.д.

 

Д.Ю. Полезный металл.

 

Клим Жуков. Полезный металл.

 

Д.Ю. Давайте всё-таки заострим ещё разок для особо тупорылых, т.е. для представителей самопровозглашённой интеллигенции нашей творческой, по большей части: мало народу, крестьян, тупо, мало, они все нищие, соответственно, продавать им нечего – они ничего не покупают, и результатом, в общем-то – наше любимое сырьё за кордон. Это не совсем сырьё, но около того. Да?

 

Клим Жуков. Да, и сразу моментальное сращивание крупной промышленности и государства, т.е. они друг без друга не могут. Демидовы – вроде бы это же такие были предприниматели, но где бы они были без госзаказа?

 

Д.Ю. Да, что бы они предпринимали?

 

Клим Жуков. Да, что бы они предпринимали? Они бы продавали бы своё это куда – в Индию?

 

Д.Ю. Да, это, так сказать, тупым на заметку: почему у нас не так, как во Франции. Вот по этом, по всей видимости.

 

Клим Жуков. Да, и если мы будем говорить о чуть более поздних временах, мы уже увидим, что примерно к Петру Третьему стало абсолютно ясно, что у нас народу-то немного, безусловно, но все места, где они живут, жутко перенаселены, т.е. масса избыточного населения, которая просто не нужна там. А при этом его никуда не деть – а куда ты его денешь?

 

Д.Ю. В древние времена, например, образовалось много народу – Александру Македонскому поручают организовать мегапоход: идите…

 

Клим Жуков. Утилизировать.

 

Д.Ю. … утилизируйтесь, да, может, чего завоюете – хорошо, нет, сгинете там – прекрасно!

 

Клим Жуков. Тоже хорошо. Во всех отношениях замечательно. Да, ну и при Петре Первом расходы на государственный аппарат, потому что это всё могло контролировать только государство, вырастает в 3-4 раза по сравнению с временами Алексея Михайловича и его братьев-соправителей Фёдора и Ивана. Т.е. до 2,5 миллионов рублей возрастает расходная часть на государственный аппарат. В армии одновременно к концу его правления находится 1,64% населения.

 

Д.Ю. Это много?

 

Клим Жуков. Т.е. это по тем временам очень много, потому что больше смогла выставить уже при Фридрихе Великом только Пруссия, которая была гипермилитаризированной и всё-таки заметно богаче на душу населения, чем Россия – 3,4% смогла выставить Пруссия. Мы вот в это время выставляем столько. И конечно, очень ярким маркером правления Петра Великого стало то, что, в общем, задало до конца, наверное, 18 века в объективном смысле тон развития Российской Империи – мы не могли развиваться интенсивно в силу малоземельности крестьянства – основной массы населения, в силу того, что оно бедное, оно малолошадное, а если лошадное, то худолошадное, т.е. лошадки просто паршивые. Мы не могли внедрить ни новую агрокультуру, ни принципиально повысить производительность труда, т.е. сделать некий революционный рывок. Поэтому нужны были новые земли.

 

Д.Ю. А вот государство могло, например, открывать для крестьян сельскохозяйственные ПТУ и техникумы, где бы их учило?

 

Клим Жуков. Нет не могло – а какой смысл?

 

Д.Ю. А лошадей могло где-нибудь выращивать и по дешёвке им продавать?

 

Клим Жуков. Это делали, но это, правда, опять же не приобретало последовательного характера, т.е. могли в качестве какой-то меры вот для данной земли, какой-то, условно, губернии каким-то крестьянам что-то выделить, ну просто потому что там только что случился жуткий неурожай, они там просто все сейчас перемрут, нужно помогать. А ПТУ сельхоз открыть было бессмысленно – а зачем? У тебя у помещика Залупупкина 50 крестьян, каждый из которых владеет на душу 1,5 десятинами земли. Где они будут внедрять-то новые сельхозтехнологии? Тем более, что эта земля каждый год общиной переделяется по новому внутри себя. Это бессмысленно просто было. А вторгнуться в то время внутрь крестьянской общины было немыслимо. Т.е., конечно, можно было попытаться, только зачем, опять же?

 

Д.Ю. «Доктор, меня не трахают, и у меня прыщи». – «Не трахают – прыщи, прыщи – не трахают… Какой-то замкнутый круг!»

 

Клим Жуков. Да-да-да. Ну и да, нужны были новые земли.

 

Д.Ю. А они на этих землях, вот это было надо понимать, что крестьянин занимал удобную землю, на ней массово плодился, несмотря на прыщи, все расселялись, заселили-заселили всё удобное, и жить дальше негде, да?

 

Клим Жуков. Да, т.е. нужно что – нужно массово новую землю расчищать, потому что, ну все знают – у нас Центральная Россия довольно обильно заросла лесом, и болот много, т.е. это всё нужно сводить, но для этого нужно что – нужны вложения. Т.е. просто так сказать крестьянам… вот у вас было только что 40 крестьян, а завтра 60 – ну это прекрасно, конечно, только им жить негде. И вот ты говоришь: эй вы, 20, ступайте на расчистку в лес и осушать болото Гадюкино. Тебя сразу спросят: а с какого, собственно, мы куда-то пойдём? Мы никуда не пойдём. Почему? Это во-первых, во-вторых, этот лес может принадлежать соседнему помещику, потому что это же земля не просто крестьян – это земля помещиков. Т.е. нужны были специальные капитальные… И потом, сколько там 20 человек расчистят, откровенно говоря? Они не расчистят ничего, потому что осушить болото – это нужно гигантское мелиорационное хозяйство и огромные усилия, чтобы осушить болото.

 

Д.Ю. Только Советский Союз такое мог сделать.

 

Клим Жуков. Ну или беспощадные капиталистические монополии, которые просто выгонят всех с земли и заставят работать за еду, ну почти как рабов.

 

Так вот, таким образом, как я уже сказал, очень важно то, что мы стали напрямую зависеть от экстенсивного расширения Империи, и самым главным предприятием после того, как Пётр Первый вышел к Европе, завоевал Прибалтику, стало освоение Черноземья, т.е. возвращение исконных русских земель, оказавшихся под властью Речи Посполитой и, с другой стороны, находящиеся в запустении из-за постоянной крымско-татарской угрозы и, соответственно, турецкой угрозы.

 

Но это потом, пока только отмечу, что только за счёт экстенсивного расширения хозяйства мы могли вообще как-то развиваться внутри себя, т.е. мы не могли не захватывать земли. Нам нужно было захватывать земли, а земли нужно было захватывать не в Сибири, Сибирь – это, конечно, прекрасно, она очень нужна, но в то время от неё пользы было сильно меньше: с тысячи кв.километров Сибири было пользы меньше, чем с 1 кв.км в Польше, потому что там народу больше живёт. Там хорошая земля.

 

Д.Ю. Погоды.

 

Клим Жуков. Погоды, это во-первых, во-вторых, там народ уже живёт, т.е. его можно просто брать на месте и использовать – это тоже важно.

 

Но царь Пётр помер. Дальше, как А.К. Толстой писал, «Тут коротко иль скоро цари во много лиц. Царей не слишком много, а более – цариц». Как мы знаем, с потомством по мужской стороне у Петра Алексеевича была полная беда, и поэтому первой правила его жена Екатерина Первая, урождённая Скавронская, Екатерина Алексеевна. Не очень понятно было, почему она должна вообще править – это был большой вопрос, и все на неё с большим интересом так посматривали: девушка, ну это всё хорошо, пока с вами сожительствовал наш любимый государь-император, приходилось как-то с вами считаться, а теперь-то зачем? Но деваться было некуда, и поэтому оказалось, что это очень удобная фигура. В феврале 1726 года создали такое замечательное учреждение, как Верховный Тайный Совет, который находился при императрице и постоянно легитимизировал то, что она делает, придумывает, на самом деле сам за неё всё делал и придумывал, там первым лицом, конечно, был Александр Данилович Меншиков некто, долгое время.

 

Д.Ю. Известный жулик и вор.

 

Клим Жуков. Известный жулик и вор. Опять же, генерал-адмирал, начальник ВМФ Фёдор Матвеевич Апраксин, граф-канцлер Гаврила Иванович Головкин, граф Пётр Андреевич Толстой, князь древней, очень древней нашей фамилии Дмитрий Михайлович Голицын и очень важная фигура – барон Андрей Иванович Остерман, который на самом деле был Георг Фридрих Иоганн Остерман, такой настоящий кондотьер, выходец из Вестфалии. В Вестфалии он родился, он вообще не был никаким бароном, он родился в семье пастора, подрался, учась в университете, на дуэли убил человека и вынужден был очень быстро из Вестфалии бежать, а потом, в 1704 году к Петру Первому прибыл в Россию. Т.к. Ливонский орден комплектовался в основном выходцами из Вестфалии, вот он мог бы быть веке так в 14 настоящим ливонским рыцарем, и не удивлюсь, кстати, если у него тут родственники воевали в своё время.

 

Так вот, Остерман, как мы видим, среди этой блестящей плеяды он никто. Т.е. там никто Меншиков по происхождению, потому что непонятно… Пушкин, правда, писал, что он был из литовских дворян – но всего лишь дворянин обычный.

 

Д.Ю. Бумаги выправили, наверное.

 

Клим Жуков. Ну Бог его знает, он там был дворянин – это неважно, самое главное, что он не был из родовитой аристократии. И вот Остерман. Но все, причём, как несложно убедиться, «птенцы гнезда Петрова», все поголовно.

 

Д.Ю. Я, с вашего позволения: был такой автор – гражданин Павленко… Да, Павленко его фамилия?

 

Клим Жуков. Да.

 

Д.Ю. Две замечательные книжки про Петра и про «птенцов» в «Жизни замечательных людей», по-моему, лучшие из тех, что мне попадались.

 

Клим Жуков. Ну, они интересные, безусловно, интересные, т.е. вообще без никаких. Да, ну и Верховный Совет оказался очень серьёзным учреждением. Скоро туда кооптировали, но это уже прямо при Анне Ивановне, чуть позже второго Голицына и Долгорукого, собственно, они там играли, Голицыны и Долгоруковы, первую скрипку. И это, конечно, было прямо отдохновение для старой московской аристократии. Как мы знаем, и Долгорукие, и Голицыны – это старые московские фамилии, как Пётр помер, они прямо вздохнули, и там вот начался такой недолгий старомосковский…

 

Д.Ю. Оттепель.

 

Клим Жуков. Да, оттепель началась натуральная. Никто не знает, точнее, многие забыли: в 1728 году столицу перевели обратно в Москву, потому что ну Питер – это же кошмар. Как писал, если я не ошибаюсь, Долгорукий… а, Голицын, прошу прощения, что «Питербурх как часть тела, охваченного Антоновым огнём, если её не отсечь, всему телу умерщвлену бытии».

 

Д.Ю. Неплохо.

 

Клим Жуков. Т.е. ну гангрена, нужно её просто вот… Всё, что сделал Пётр, просто вызывало подёргивание конечностей, глаз дёргался – так всё это не любили.

 

Д.Ю. Многие кушать не могли.

 

Клим Жуков. Аж кушать не могли. Да, и конечно, именно в связи с тем, что этот самый Верховный Тайный Совет воцарился в полном смысле слова, потому что он управлял вместо императрицы, она ничего не могла без него сделать, похерили всё, что сделал Пётр, потому что армия сократилась почти в 2 раза до 0,83% населения, на флот практически перестало выделяться хоть какое-то финансирование, и он тупо сгнил, всё, что было построено.

 

Д.Ю. Молодцы.

 

Клим Жуков. Но с этим был связан большой плюс, потому что как только исчезла эта гигантская петровская армия, без которой Империя, я повторюсь, на тот момент не могла существовать, исчезли расходы на неё, а как мы говорили в прошлый раз, расходы на армию были просто чудовищными, и т.к. у нас пока ещё не были в полном смысле колонизированы южные области, не была колонизирована Польша, нам приходилось основную нагрузку по обеспечению этой самой армии перекладывать на крестьян центральных губерний в основном, т.е. там, где жили основные трудовые ресурсы. И если у нас урожайность средняя с десятины, кто не помнит – напомню: это чуть-чуть больше 1 га, была примерно 15 пудов хлеба, то потребление должно было быть где-то около 13-14 – это вот прожиточный минимум. А иногда крестьянину приходилось отдавать 5-6 пудов. Т.е. учитывая то, что он должен обеспечивать помещика, т.е. он находится на барщине, отрабатывает ему, плюс есть оброчные обязательства, т.е. он должен ему натуральные какие-то отдавать, например, излишки хлеба, если они вообще есть, излишки, а отдавать всё равно обязан, и плюс налоги, которые он платит государству, потому что феодал налогов не платил. До половины этого хлеба приходилось отдавать, а есть-то что? Вот просто: что есть?

 

Д.Ю. Ну, лебеды подмешать, наверное, да?

 

Клим Жуков. Да. Ну, естественно, тут же включались такие замечательные русские народные средства, как отработки, т.е.выход из деревни в город, занятие каким-то ремеслом, торговлишкой мелкой – коробейничество.

 

Д.Ю. Отхожий промысел.

 

Клим Жуков. Отхожий промысел, да. Оно, конечно, не было так развито, как в 19 веке, но какое-то время спасало. Естественно, оно так могло существовать бесконечно до тех пор, пока был в порядке климат. Но к концу правления Петра Первого похолодало примерно на 0,4° по сравнению с концом 17 века, и урожаи упали. Начался голод, соответственно, такую армию, как была при Петре, содержать просто стало невозможно вообще, и в этом отношении, конечно, да, можно сказать грубым словом «просрали», но при этом было совершенно объективно понятно, что дальше ещё лет 5-10 такого напряжения народ просто не выдержит.

 

Тут вот помню, как-то мы разговаривали про реформы Петра Первого, Ивана Грозного и прочих наших тиранов, которым памятники ставят. Мы там упомянули такие данные, что как будто бы при Петре Первом население уменьшилось на 5,5 млн. человек, т.е. приблизительно на 10-15%. Это, конечно, именно данные такие, которые чисто исходят из подсчёта популяции – но это же просто были беглые люди, которые переселялись из деревни в другие, более благополучные деревни, бежали на Дон, бежали в Запорожье на Украину, бежали напрямую в Польшу или бежали в Сибирь, ну или на Волгу, например. Короче говоря, это не убыль населения, население не убыло, оно просто не успело настолько от голода пострадать, но люди стали разбегаться, форменным образом. Ещё бы лет 5-10 в таком режиме, и было бы очень плохо, всем причём.

 

Но т.к. вот тут-то невидимая рука феодального рынка работает железно, она начинает дёргать за причинное место сначала крестьянина а потом и помещика, и помещик понимает, что ну всё, приплыли. Я вот сейчас был помещик, а завтра не буду помещик, потому что у меня крестьяне кончатся. Что делать? Значит, нужно сокращать что – оброк, сокращать барщинные отработки и сообщать наверх, что налогов в этом году не будет. Ну, наверху, конечно, поругаются, даже, возможно, накажут, но когда это делает один человек. его накажут, когда так делает половина помещиков у тебя в стране, ну как, ты всех не накажешь, ну просто никак.

 

Д.Ю. Не получится, да.

 

Клим Жуков. Не получится, они сами соберутся и накажут – вот в чём дело. Ну и конечно, кто сильнее всех пострадал-то в этом отношении? Нет, не так: кто думал, что сильнее всех пострадал? Дворяне, потому что дворяне только что вывезли Северную войну, вывезли несколько тяжелейших турецких кампаний, этот безумный Прутский поход, это бесполезное взятие Азова, который потом отдавать пришлось – это же всё, этим занимались дворяне, вынесли всё это канцелярское безумие, которое организовал Пётр, чтобы руководить в ручном режиме гигантской империей – это опять же всё были дворяне, кто это ещё мог делать? Ну и конечно, тут ещё и получается, что ко всему прочему сейчас у них крестьяне будут разбегаться и дохнуть – ну они пострадавшие со всех сторон. То, что крестьяне дохли – это ладно.

 

И дворяне начали борьбу за свои объективные экономические права, причём осознавая себя, как единая экономическая корпорация, т.е. зная, что они класс. Они слова такого не знали, но как класс для себя, они уже себя осознавали в полной мере. Если говорить языком диалектики, они знали, что они уже не класс в себе, а класс для себя, потому что дворянин дворянина, вне зависимости от его происхождения, места проживания и возраста, немедленно идентифицировал, как своего, просто потому что они владели одинаковым хозяйством, как два автомобилиста себе найдут общий язык. Ну вот как, помнишь, был отличный фильм Клинта Иствуда «Гран Торино», где он этого молодого корейца учил, как нужно с мужиками базарить: чуть что – сразу говорить про машину, что у тебя там что-то сломалось…

 

Д.Ю. Помпу поменял, да?

 

Клим Жуков. Помпу поменял, денег содрали, защиту картера пробило – и тебя сразу все поймут и поддержат, незамедлительно.

 

Д.Ю. Такой же случай, да?

 

Клим Жуков. Да, вот сейчас я тебе… И тут то же самое, потому что они владели одинаковым хозяйством на одинаковых условиях, тянули одинаковую лямку. Они себя сразу идентифицировали, причём уже к тому времени очень давно, со времён, наверное, Ивана Грозного, ну может быть, точно совершенно со времён Смуты себя идентифицировали и как единая корпорация, и, самое главное, как пострадавшая корпорация к тому времени. Потому что когда помер Пётр Второй, он же был совсем маленький мальчик, у него не могло быть ни наследников ещё, никого, а нужно было кого-то сажать на престол, и ближайшей кандидатурой была Анна Иоанновна – это племянница, соответственно, Петра Первого, дочка Иоанна Пятого – старшего брата-соправителя Петра Алексеевича.

 

А как это её посадить так просто на престол, скажите, пожалуйста? Ну вот как? А так там же уже есть Верховный Тайный Совет, которые сказали: конечно-конечно, давайте нам её, это очень-очень хорошо! Сейчас мы углубим и расширим. И естественно, старая московская аристократия сказала, что это у них была, как тогда говорили – затейка, что Анну Иоанновну посадят на престол только в том случае, если она подпишет статьи о привилегиях, т.е. о том, что она не будет делать практически ничего без указа Верховного Тайного Совета.

 

Д.Ю. Ловко!

 

Клим Жуков. Ну, там статей была целая серия, которые обеспечивали привилегии, короче говоря, должно было быть второе издание польского Сейма, если так говорить по-простому. Там, конечно, не было права liberum veto, но это, в общем, было то, что должно было управлять государством вместо монарха с в общем довольно декоративными его функциями.

 

Но тут наша старая московская аристократия не учла одной очень для себя плохой вещи – там сидел вот этот самый Остерман, который был представителем мало того, что мелкого дворянства, так ещё инородцев, а они взвились на дыбы, сказали: что-что-что?! Побежали… А Анна Иоанновна подписала все эти статьи. Вот они прибежали к ней и сказали

 

Д.Ю. Да вы что творите?!

 

Клим Жуков. Вы что творите, девушка? Вы понимаете, что это же нехорошо? А если вы нас поддержите, мы вас поддержим. И похлопали глазами, после чего Анна Иоанновна отказалась признавать свою подпись на статьях и сказала, что «буду править единовластно, как предки». И когда старая московская аристократия попыталась как-то выступить, то их просто начали сажать, потому что Голицын, например, помер в заключении. Всех разогнали, послали в ссылки, причём при Анне Иоанновне никого не казнили, я имею в виду вот этих вот представителей высшей аристократии – их отправляли в ссылки. Там было сослано за время её правления около 20 тысяч человек.

 

Д.Ю. Ну как Меншикова, да?

 

Клим Жуков. В том числе, да. Причём при ссылке было очень интересное обыкновение – потерять документы, куда сослали.

 

Д.Ю. Это чтобы пенсию не платить, или что?

 

Клим Жуков. Да чтобы тебя просто там забыли, и всё.

 

Д.Ю. Хорошо.

 

Клим Жуков. Ну чтобы не стрелять тебя, не вешать, голову не рубить, просто послали куда-то, в какой-нибудь Кременчуг, и там забыли.

 

Д.Ю. Или Тобольск.

 

Клим Жуков. Или Тобольск, и там просто забыли, где ты, кто ты вообще.

 

Д.Ю. У нас в армии такая же фигня была, когда, боюсь – могу ошибиться, командир роты, по-моему, больше 3 суток дать не мог, но мог тебя оттуда 10 не забирать. Если ты был борзый, то начальник «губы» спрашивал: «Сколько это?» Тупые говорили: «Два». А он говорил: «Нет, это пять суток». И так ты там и сидел, да.

 

Клим Жуков. Ну, короче говоря, партия монархистов, потому что вот это обычное дворянство называлось монархистами, потому что выступало за абсолютного монарха, так сказать, абсолютного, оно наголову разбило ту старую олигархию. Но как только оно разбило старую олигархию наголову, это означало ровно одно – что та власть, которая была у старой олигархии, оказалась у дворян и представителей этого самого дворянства, которые немедленно стали делать то же самое, что делала старая олигархия, только там фамилии поменялись.

 

Д.Ю. Только для себе уже.