Прецедентные феномены, трансформированные Ильфом и Петровым для романов

 

Большинство крылатых фраз, растиражированных сначала романами, а затем и экранизациями, возникли благодаря изумительному остроумию Ильфа и Петрова. Однако есть среди общеизвестных и популярных сегодня фраз те, которые авторы сами в свое время позаимствовали из разных источников и, перефразировав, дали им вторую жизнь. В некоторых из них, безусловно, проглядывает первоисточник. Например, за ироническим выражением «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих» узнается коммунистический лозунг В.И.Ленина: «Спасение рабочего класса - дело рук самого рабочего класса». Употребление лозунга в таком трансформированном виде только подчеркивает его нелепость. В современном языке эта фраза приобрела значение «попавший в беду, трудное положение, должен выходить из ситуации сам, не рассчитывая на помощь других» (Дядечко 2008: 647). Это не единственный раз, когда Ильф и Петров обращаются к изречениям политических деятелей. «Почем опиум для народа?» - с таким вопросом обращается Бендер к отцу Федору, перефразируя не менее известное высказывание К.Маркса «Религия - опиум для народа», намекая тем самым, что священник вводит людей в заблуждение.

Цитирует Бендер, правда по-своему, как русских классиков, так и античных мудрецов. Одна из его реплик «скучно, девушки» восходит к строке из «Русской песни» А.Дельвига «Скучно, девушки, весною жить одной». Фразой «мы чужие на этом празднике жизни» Остап обыгрывает распространенную романтическую формулу, которая, например, использована в классическом стихотворении М. Ю. Лермонтова «Дума»: «И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, / Как пир на празднике чужом». В повседневной речи эта цитата используется в двух случаях: когда говорят «об отчужденности, крайней степени одиночества» (Дядечко 2003: 408) и описывают человека, у которого «нет оснований разделять всеобщую радость» (Дядечко 2003: 408).

«У нас длинные руки» - выражение, которое отчасти дублирует строки из «Героиды» Овидия: «Разве ты не знаешь, что у царей длинные руки». А название придуманного мошенником объединения «Союз меча и орала», по мнению исследователей, является контаминацией библейского выражения «Меч и орало» и пушкинского «Союз меча и лиры» («Борис Годунов», сцена «Ночь. Сад. Фонтан»).

«Не корысти ради, а токмо волей пославшей мя жены…» - словами из Библии говорит также и отец Федор, оправдываясь в своем желании за бесценок выкупить у Брунса мебельный гарнитур. С одной стороны, цитирование это закономерно, так как Федор Востриков священник, с другой стороны, использование библейской фразы именно в такой момент еще больше подчеркивает безнравственность действий героя, алчный характер его мотивов.

Цитаты, пронизывающие повествовательную ткань романов, были прозрачны и узнаваемы для современников Ильфа и Петрова, но для современного читателя они нередко остаются загадкой. Упомянутый в параграфе «Прецедентные феномены как объект лексикографии» опрос О.А.Дмитриевой, свидетельствует о том, что нередко такие цитаты, как, например, «дети лейтенанта Шмидта», вызывают у носителей языка ассоциации с романами «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», а не с историческими источниками.

В 1991 году было опубликовано первое издание уникальной работы Ю.К.Щеглова «Романы Ильфа и Петрова. Спутник читателя», в котором автор рассматривает романы в их связи с мировой художественной литературой. Список цитируемой автором литературы поражает своим объемом. Чтение самих романов параллельно с их комментариями позволяет по-новому посмотреть на исследуемые прецедентные тексты. Фундаментальный труд Ю.К.Щеглова имеет особое значение для данной работы, так как на него опираются составители фразеологических словарей (Душенко 2002, Дядечко 2008).

Ю.К.Щеглов в своем исследовании освещает ряд цитат, первоисточники которых абсолютно забыты. Их авторство приписывается Ильфу и Петрову. «Заседание продолжается» - не раз повторяет Остап Бендер на страницах романа. И мало кто знает, что это историческая фраза, «произнесенная председателем палаты депутатов Шарлем Дюпюном после взрыва бомбы, которую бросил в зале французского парламента анархист Огюст Вайен 9 декабря 1883 года» (Щеглов 2009: 37).

«Знойная женщина - мечта поэта» - говорят о «привлекательной, страстной женщине (обычно полной брюнетке)» (Дядечко 2008: 256). Так охарактеризовал вдову Грицацуеву Бендер. Словосочетание «мечта поэта» восходит к романсу «Нищая» (из Беранже). Кроме того, в творчестве Маяковского находим стихотворение с одноименным названием.

Интересное совпадение, а может быть, намеренная авторская аллюзия: чтобы преувеличить значение скромной личности Кисы Воробьянинова (именно под этим прозвищем герой вошел в персоносферу, и так мы будем его называть), Бендер на импровизированном собрании «Союза меча и орала» именует его «гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору». «Отец русской интеллигенции» - так, согласно С.Г.Займовскому («Крылатое слово», 1930), называли В.Г.Белинского» (Душенко 2002: 170). Мы произносим эту фразу сегодня, когда говорим о человеке, «якобы обладающем незаурядными умственными способностями» (Берков, Мокиенко, Шулежкова 2000: 119).

Особо запомнился читателям романа шахматный турнир, организованный Остапом Бендером, и им же блестяще проваленный. Название города - Васюки - вымышленное, а описание его было взято авторами из «Путеводителя по Волге», изданного в 1926 году. Но в повседневную речь вышло выражение Нью-Васюки, как обозначение города, «безосновательно претендующего на роль центра в одной из сфер жизни (о культуре, политике, спорте и т.п.)» (Дядечко 2008: 76). В романе такого выражения нет, оно возникло уже позже в результате контаминации остаповского высказывания: «Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва - в Старые Васюки».

Прием, который используют Ильф и Петров, употребляя в измененном виде ранее существовавшие цитаты, называется аллюзией. «В строгом смысле она не является тропом или фигурой. Это особый прием текстообразования, заключающийся в соотнесении создаваемого текста с каким-либо прецедентным фактом - литературным или историческим» (Виноградов 1999: 274). Содержащий аллюзию текст, помимо буквального смысла, имеет второй план, заставляющий читателя обратиться к тем или иным воспоминаниям и ассоциациям. Важно отметить, что подобных исторических или литературных аллюзий в романе великое множество, но в данной работе нас интересует история происхождения только приведенных выше прецедентных феноменов.